***
— Бубоник, жена дома? — сходу задаю интересующий меня вопрос у заспанного худощавого мужчины, одетого в темно-синюю мантию. Мастер чар и проклятий, застывший в дверях своих апартаментов, пару секунд смотрел на меня оценивающим взглядом, будто решал сразу проклясть или сперва дать шанс объясниться: — Микки, если бы моя жена не была старой ведьмой, я бы решил, что ты решил наглейшим образом ее увести. — Мда… Неудобно получилось. — виновато развожу руками. — Тирания выполняла один мой заказ по своему профилю. Вместо ответа собеседник махнул рукой, приглашая следовать за собой, и, развернувшись, ушел вглубь небольшой квартирки. Последовав за хорошим знакомым (вряд ли нас можно назвать друзьями), закрываю за собой дверь, тут же ощущая, как замкнулись контуры защитных чар, наложенных с внутренней стороны стен. «Высокий уровень паранойи у старого мага — это не исключение, а норма». Гостиная комната семейной пары преподавателей выглядела довольно просто и уютно: пол устилал толстый алый ковер, на стенах висели картины с изображениями пушистых зверьков, в центре стояли круглый стол и полукруглый мягкий диван с желтой обивкой. Кроме дверей, ведущих в спальню и рабочий кабинет, имелись проходы в еще две комнаты, одной из которых была кухня. — Ты все же уволился? — спросил Бубоник, выходя с кухни, левитируя перед собой поднос с чайником, парой кружек и сахарницей. — Хогвартс уже дал мне все, что мог, кроме неистощимого источника магии. — устроившись на одном из краев дивана, пожимаю плечами. — Сидеть же здесь исключительно ради подпитки… — Эх, молодость. — печально закатил глаза мастер чар и проклятий. — Было бы мне лет на сто меньше, я тоже не стал бы тут отсиживаться. — Не такой уж ты и старый. — благодарно кивнув, принимаю чашку с горячим и ароматным напитком, почти инстинктивно проверяя как чай, так и сосуд, в который он налит, на непредусмотренные зачарования или добавки (ничего опасного не позволил бы сделать Хогвартс, следящий не только за тем, чтобы профессора не нанесли непоправимого вреда ученикам, но и не поубивали друг друга), однако от какой-нибудь шутки вроде непрекращающейся икоты при произнесении буквы «И» это не защищало. — Зато у меня много хороших «друзей» за стенами школы. — хмыкнул Бубоник, пряча лицо за своей чашкой. — Да и, если уж быть честным с собой… Мне просто лень куда-то уходить из такого теплого места. — Мальчики, а вот и я. — из спальни скользящей походкой выплыла Тирания, одетая в пышное розовое платье, розовые туфли, с выкрашенными в салатовый цвет волосами и фиолетовыми губами. — Одну секунду, Микки, сейчас я принесу твой заказ. Надеюсь, ты приготовил оплату? Если первые слова мастера артефакторики звучали певучим голосом, то в конце монолога к интонациям добавились требовательность и легкая хрипотца. При всем этом жена Бубоника умудрялась выглядеть гармонично и весьма симпатично, напоминая легкое облако. Без лишних слов извлекаю из внутреннего кармана верхней части мундира маленький шарик, состоящий из красной и белой половинок. Покатав его между пальцами, кладу артефакт на край стола. Пусть мой заказ и не был чем-то сверхуникальным, но деньгами за такие вещи расплачиваться не принято… «Мы же не «крохоборы», в конце концов. Хоть меня таковым и считают». — Прощай спокойная жизнь, — удрученно пробормотал учитель чар, бросая тоскливый взгляд на компактную переноску для питомца. — Ты что-то сказал, Бубик? — угрожающе ласковым голосом буквально промурлыкала Тирания, вновь выходя в гостиную, но на этот раз держа в руках маленькую деревянную шкатулку. — Что ты, дорогая, это просто проявляется мой старческий маразм. — нервно усмехнувшись, отозвался худощавый мужчина. — Все-таки каждый год нашей совместной жизни для меня тянется словно три… — Я сделаю вид, что не слышала этого. — плюхнувшись на диван, женщина поставила свою ношу на свободный участок стола и откинула крышку, демонстрируя крупный искусственный рубин, размерами не уступающий ногтю моего большого пальца, на каждой грани которого красовался маленький рунный узор. — Пространственный карман-накопитель. Одновременно может использоваться и для хранения неживых предметов, и для аккумуляции магической энергии. Чем выше запас силы, тем больше внутреннее пространство. Кристалл создан без применения магии, так что конфликтовать с энергетикой хозяина не будет. Твоя очередь. Нажав на кнопку шарика, заставляю его увеличиться до размеров теннисного мячика и толкаю в сторону Тирании. Чародейка легко поймала артефакт, предвкушающе улыбнувшись, нажала на кнопку и лихорадочно сверкающими глазами уставилась на красный луч, выстреливший в чайник. В следующую секунду на столе материализовалась маленькая крылато-рогатая кобылка нежно-розового цвета, испуганно пискнувшая, обнаружив себя сидящей на фарфоровом сосуде с горячим напитком. — Какая прелесть! — отложив переноску, женщина наклонилась вперед и подхватила на руки пони, похожую на крупную кошку. — Правда, она миленькая, Бубик? — Конечно, дорогая. — профессор чар задумчиво посмотрел на кобылку, над которой начала сюсюкать его жена, и неожиданно улыбнулся. — Может быть, это и не такая плохая идея. По крайней мере, мне ты нервы мотать будешь не так часто. Подхватив шкатулку и захлопнув крышку, поднимаюсь на ноги и, изобразив поклон хозяевам апартаментов, заявляю: — Благодарю за помощь. Жаль так скоро вас покидать, но мне нужно закончить еще некоторые дела…***
— Я уже думал, что ты не явишься. — с едва заметным ехидством в голосе сказал Принц, стоило мне переступить порог его лаборатории. — Оплату принес? — И ты здравствуй, Северус, — отзываюсь в тон зельевару-алхимику. — Давай обойдемся без церемоний, — отмахнулся от меня черноволосый мужчина, одетый в черный костюм-тройку. — Ты — как всегда, сама вежливость, — усмехаюсь уголками губ, периферическим зрением и при помощи контроля воздуха наблюдая за тем, как вещи профессора зельеварения упаковываются в дорожные чемоданы. — Мне платят не за вежливость и разговоры. — хмыкнул собеседник. — Составы, которые ты заказывал, готовы. Можешь забирать и считать, что мы в расчете. — Низко же ты ценишь свое здоровье. — пройдя через все помещение, останавливаюсь рядом со столом, на котором стоит картонная коробка с запиской, гласящей: «Для надоедливой мыши». — А вот это обидно. — Я не привык себя переоценивать. — усмехнулся Принц. — И когда кто-то говорит, что та или иная вещь бесценна, мне слышится, что она не стоит и РЕ. — Как-то это… — неопределенно взмахиваю левой рукой. — Прагматично. — подсказал Северус. — Проверять работу собираешься или поступишь как магл с палочкой и поверишь на слово? — Предпочту положиться на наш договор. — подняв коробку одной рукой, кивком благодарю мастера-зельевара и направляюсь к выходу. — Хорошего лета. Ближе к зиме еще увидимся: мне может понадобиться помощь в одном эксперименте… — Обращайся. — потеряв ко мне всякий интерес, отозвался Принц. — Если будет свободное время и идея меня заинтересует, обязательно помогу.***
Войдя в пока еще свои апартаменты, застаю забавную картину: Карабин (серая черноволосая мышь-зверолюд), сверкая блестками, обсыпавшими ее камзол в цветах рода Маус, стояла на коленях перед чайным столиком и пыталась поймать Мистику, медленно пятящуюся от служанки. Увидев меня, единорожка резко сорвалась с места и, забежав мне за спину, высунула мордочку из-за правой ноги, чтобы показать язык. — И что тут происходит? — спрашиваю меланхоличным тоном. — Ну… Мы… — мышь неожиданно потемнела мордочкой и, прижав уши к голове, поспешно поднялась на ноги, опустив взгляд в пол. — Простите, господин, это я во всем виновата. Так как объяснений не последовало, молча киваю и, пройдя вглубь помещения, сажусь в кресло. Покупки и свиток с описанием ритуала переноса материального предмета на духовный уровень при помощи телекинеза были отнесены на столик, а взгляд разноцветных глаз скользнул сперва по одной питомице, затем по другой. — Время у нас еще есть, так что, Карабин, приготовь что-нибудь перекусить и рассказывай подробно, что у вас произошло в мое отсутствие. «Кто бы мог подумать, что единорожка начнет ревновать к мыши? Впрочем, пока это не мешает работать, так даже жизнь кажется более яркой».***
(Отступление). Спустившись в подземелье Хогвартса, расположенное уровнем ниже, чем общежитие Слизерина, лаборатории зельеваров и алхимиков, а также камеры для подопытных, Альбус Дамблдор проследовал к одной из комнат, предназначенных для особо опасных пленников. Приложив левую руку к серой каменной кладке на том месте, где должна была находиться дверь, он дождался, пока металлическая створка полностью проявится, а затем рывком распахнул ее. — Какие гости, да без охраны, — прозвучал в тишине катакомб хриплый голос, в котором легко определялись нотки безумства. Сохраняя на лице невозмутимое выражение, могущественный чародей, на территории школы способный дать отпор даже архимагу (хоть и лишь теоретически, так как проверить это, к счастью, еще не доводилось), уверенно шагнул через порог камеры, и над его левой ладонью, вытянутой вперед и повернутой вверх, загорелся маленький оранжевый шарик пламени. Тьма тут же расступилась, освобождая пространство для света, и взгляду рыжебородого мужчины предстал истощенный пленник, цепями распятый на стене и полностью голый. — Здравствуй, Том. — Здравствуй, учитель. — ехидно отозвался мужчина, еще недавно отзывавшийся на имя Квиринус Квиррелл, теперь же представляющий из себя лишь сосуд для осколка темной сущности, выевшей душу своей жертвы, словно червяк, поедающий плод. — Неужели ты так соскучился по моему обществу, что не смог дождаться следующей ночи? — Я хочу узнать, каким образом ты избежал развоплощения, как сохранил часть сил и сколько еще частей тебя осталось в нашем мире, — не обратив внимания на провокацию, заявил директор Хогвартса. — И ты думаешь, я отвечу? — склонив голову к правому плечу, с искренним интересом спросил Том (лишенный истинного имени и паствы, падший до состояния паразита темный бог). — Скажи лучше, что меня выдало? Я ведь идеально маскировал свою сущность, даже Хогвартс ничего не почувствовал… — У нас впереди много времени, целое лето. — огненный шар завис над головой Дамблдора, а в руках у него появились волшебная палочка и хрустальный шар. — Не хочешь говорить добровольно? Хорошо. Придется использовать более грубые методы… Лезть в память к твари, в которую превратился когда-то лучший ученик школы, Альбус не собирался. Однако же увидеть чужие воспоминания можно было и без прямого контакта, используя артефакт-посредник. Замок же, обнаружив угрозу для учеников, был готов помочь директору как с допросом, так и уничтожением существа… (Конец отступления).