***
Попав в Лондон через восстановленный портал в Храме Человеческого Разума, я, Гарри и Дадли (а также Карабин, в облике мышки прячущаяся у меня в кармане), накинув чары отвлечения внимания и визуальной маскировки, переместились к холму, где стояли руины моего особняка. Дом рода Маус представлял из себя печальное зрелище и по всем подсчетам проще было бы снести и отстроить его заново, нежели устранять повреждения, нанесенные как киборгами и черной башней, так и моей марионеткой, работавшей в автономном режиме. Впрочем, заниматься этим, а тем более жить здесь желания у меня не было от слова «совсем». «Один раз — случайность, два раза — совпадение, три раза… До закономерности я доводить не хочу». В Англии уже наступил вечер, так что солнечный диск, склонившийся к горизонту, вот-вот грозил окончательно скатиться за край земли. Одетые в синие куртки, серые штаны, мягкие сапоги с небольшими сумками, висящими на лямках за спиной, мы могли бы напоминать каких-нибудь туристов, если бы маглы вообще могли видеть через мои чары. — Вы все же решили принять мое приглашение. — констатировал Вавилон, как всегда одетый в белоснежный фрак, черные туфли и перчатки, круглые очки с зеркальными стеклами. — Да еще и собственных лаборантов привели. Похвально-похвально. — Надеюсь, вы не забыли о… моем маленьком условии? — конечно, после нападения черной башни и киборгов я усовершенствовал свою марионетку, кроме портала в затылочной кости черепа, через который проходит жгут нервов и сосудов, соединяющих мое настоящее тело и куклу, добавив еще и печать связи при помощи чакры, но все же терять прямой контакт с частицей своего «я» было неприятно. — Все учтено. — кивнул ученый. — Ваша сигнатура, сэр Маус, внесена в список доступа системы безопасности одиннадцатого этажа. К сожалению, на иные уровни доступ будет ограничен. Впрочем, это решаемо при помощи ваших костяных клонов. «Хотя бы так». — Учитель…? — Гарри как-то нервно подергал меня за рукав. — Это случайно не…? — Юноша, соблюдайте правила приличия: невежливо говорить о человеке в третьем лице, когда он находится в зоне прямой слышимости. — прервал моего воспитанника киборг, впрочем, не проявив ни малейшей капли недовольства. — Отвечая на ваш вопрос, да, я — вор государственного уровня, похитивший материалы и оборудование со складов Великобритании общей суммой более чем на десяток миллиардов РЕ. Однако об этом вы сможете поговорить позже, пока же прошу следовать за мной. С этими словами Вавилон без лишних движений создал пространственную аномалию в виде короткой трубы, на противоположном конце которой виднелась комната с ковром, мягкой мебелью, телевизором во всю стену. Не дожидаясь нашей реакции, он первым вошел в портал и остановился только через несколько метров после выхода. — Ну что, готовы? — внимательно смотрю в глаза сперва блондину, затем брюнету. Дадли решительно кивнул, Гарри же просто опустил взгляд и буркнул нечто невразумительное (близкое знакомство с преступником мирового масштаба радовало его несильно, но спорить или возражать он не решился). Взяв мальчиков за руки, прохожу вслед за ученым, после чего пространственная аномалия схлопнулась за нашими спинами. — Добро пожаловать в Башню Вавилона, — с намеком на торжественность, разведя механические руки в стороны, произнес киборг. … Космическая станция, на которую нас доставил ученый, представляла из себя сооружение, делящееся на две секции: «ножку» и «шляпку» огромного металлокристаллического гриба. В связи с тем, что данное сооружение являлось сплавом в основном магловских технологий (в том числе и псионики), магию здесь можно было использовать без опасения срыва заклинаний только в специальных экранированных от пси-силы помещениях. Своеобразная ножка, длина которой составляет пять сотен метров, а диаметр всего двести метров, представляет из себя башню в сорок этажей с восьмиметровыми потолками. Каждый уровень разделен на лаборатории, полигоны, жилые комнаты, рабочие кабинеты и большую гостиную с мягкой мебелью. В так называемой шляпке, накрытой кристаллическим куполом, прозрачным только с внутренней стороны, что позволяет без какого-либо оборудования любоваться открытым космосом, расположен мозговой центр во всех смыслах этого выражения (иными словами, Вавилон содержит там подключенные к единой сети головы собственных клонов, которые в случае необходимости могут быть изъяты из индивидуальных резервуаров с питательным составом, а затем помещены в тела киборгов вроде тех, которые штурмовали мой дом). На станции постоянно находятся не меньше сотни полноценных Вавилонов, а также девять сотен «бюджетных версий», каждый из которых обладает силой пси-одаренного пятого ранга с возможностью на короткий срок перейти на шестой ранг. «Неудивительно, что Артур Пендрагон, после того как выяснился факт кражи со складов и из лабораторий, предпочел сделать вид, что так и должно было быть. Да и остальные страны Земли хоть и гудели будто разозленные пчелы, но до активного противостояния дело так и не довели. В конце концов, разрушительный потенциал Вавилона считается равным тем же Индии или Китаю при условии, что он показал все свои активы, в чем лично я сильно сомневаюсь. Любая из стран мира может проиграть прямое столкновение, две из семи стран понесут критические потери и станут слишком легкой целью для соседей, три страны смогут победить, ослабнув и пойдя на уступки соседям…» По сути, обокрав Англию в момент ее слабости, ученый показал себя если не восьмой силой на политической арене Земли, то игроком, с которым следует считаться. Строительство космической станции, потребовавшее меньше суток работы от пяти сотен пси-одаренных, продемонстрировало наличие не только силы, но и технологий, находящихся выше нынешнего уровня, доступного даже правительственным организациям. В мире сложилась такая ситуация, при которой от одной-единственной искры по всему земному шару могли полыхнуть конфликты разного масштаба: от пограничных столкновений до гражданских войн. В результате мировые правители решили временно сделать вид, что ничего особенного не произошло и их это вообще не касается, в то же время начав активно зачищать потенциально опасные организации, которые раньше сами же и использовали. Почему архимаги не вмешались? Понятия не имею: они передо мной не отчитываются. Могу только предполагать, что либо Вавилон своими действиями не мешает этим разумным, либо он сумел с ними договориться, либо они так же как и правительства стран решили, что его устранение будет слишком затратным, опасным и вообще нерациональным. Впрочем, повторюсь, что точный ответ дать могут только члены Круга. Почему я согласился работать на Вавилона? Ответ на самом деле прост: он предложил мне цену, от которой попросту глупо отказываться. Доступ к полному архиву знаний по магии, псионике, механике, электронике, биологии и иным наукам мира, собранному этим киборгом за годы его существования, попросту кружил голову, а защита от любых поползновений со стороны землян на период нашего сотрудничества — это всего лишь приятное дополнение (впрочем, вряд ли он станет укрывать меня от тех же архимагов, коли им станет известно, что я — демон). С моей же стороны требуется столь же щедрая оплата: знания по чакре, потенциал которой был продемонстрирован во время сражения в небе над Лондоном, работа над проектами по нанотехнологиям, биотехнологиям, кристаллотехнологиям. Вместе со мной в Башне Вавилона согласились трудиться десятки магов и маглов, среди коих имеются ритуалисты, алхимики, конструкторы чар, инженеры, биологи… «Пожалуй, я бы себя не простил, если бы упустил возможность поучаствовать в чем-то подобном. Тут не только жажда знаний говорит, но и тщеславие, да и желание наконец-то заняться каким-то созидательным делом, а не ввязываться в очередную войну». У космической станции четыре ядерных реактора и один пси-реактор, в роли коего выступает обсерватория: девять сотен пси-одаренных пятого ранга (пусть они даже представлены только головами клонов одного человека) способны поддерживать защитное поле, удерживать искусственный спутник Земли на стационарной орбите, обеспечивать работу систем жизнеобеспечения, осветительной сети и технологического оборудования. Пожалуй, демонстрация подобных возможностей стала еще одним камушком на чашу весов в пользу довода не трогать безумного ученого.***
(Отступление). Сидя в кресле за рабочим столом в директорском кабинете башни Хогвартса, Альбус Дамблдор заполнял список учеников, поступающих в школу только в этом году. Фиолетовая мантия с золотыми звездами укрывала крепкое тело, очки-половинки поблескивали стеклами, удерживаясь на самом кончике носа, седая борода спадала на широкую грудь, являя собой визуальное доказательство собственной ошибки, вызванной самоуверенностью и недооценкой противника… … Альбус Дамблдор переступил порог зала и тут же создал перед собой полусферу кинетического и магического щитов. В следующее мгновение в преграду врезалась волна кипящего воздуха, тут же взорвавшегося из-за разрушения структуры заклинания. Впрочем, выигранной секунды было более чем достаточно для великого мага, чтобы совершить свой следующий ход. Четыре пса, три из живого пламени и один из жидкого льда, трансфигурированные директором Хогвартса под прикрытием вспышки взрыва, с задорным рыком бросились в сторону четверки личей, готовясь растерзать неживых магов когтями и клыками. В них было вложено столько сил, что обычные заклинания из школ противодействия попросту распадались, так и не достигнув своей цели. Сам рыжебородый мужчина, создав вокруг себя барьер стазиса, окутав тело доспехами льда, применив «щит духа» и ускорившись чарами школы молнии, бросился прямо к химере, вращающей черное копье-стрелку. После сотен попыток повторения, когда раз за разом использовались все более и более сложные планы, тактика ударить во всю силу и тем самым сокрушить преграду неожиданно дала свои плоды. Немертвые чародеи попросту не успевали расправиться с конструктами и остановить их создателя, а потому один из личей сделал логичный с его точки зрения ход: окружив себя каменной скорлупой, вместо огненного пса атаковал Дамблдора. В тот момент, когда рыжебородый мужчина был в очередной раз остановлен ониксовыми копьями, выросшими из пола, а пламенный пес вместо атаки лича пронесся мимо и бросился на химеру, удивление нежити можно было ощутить физически. Когда же зубы хищника сомкнулись на древке копья, а затем его тело рассеялось искрами, превратившись в торжествующе скалящегося чародея, удивилась даже химера (по крайней мере, именно такое впечатление сложилось у Дамблдора). Одно заклинание «громового кулака», и уродливая серебряная статуя разлетается на куски, а копье, сжатое левой рукой Альбуса, обтянутой трансмутированной кожаной перчаткой, укрепленной рунами, лишившись опоры, начало падать на пол. В спину ударил жар взрыва: это оставшиеся огненные псы и их ледяной собрат пожертвовали собой, уничтожая надоедливую нежить. «Неужели все?» Промелькнула в голове удивленная мысль. В конце концов, после несчетного числа повторений, вызванных тем, что Том Рэддл применил на зал заклинание копирования, завязанное на момент, когда копье-стрелка указывало своим наконечником вверх, сложно было поверить в успех простого плана и ошибку неживых противников. К стыду своему, сперва Дамблдор подумал о том, что в годы своего могущества темный бог умудрился создать временную петлю, условием активации которой было возвращение проклятой стрелки в изначальное положение. Однако же на то, чтобы отправлять в прошлое сразу и жертву, попавшую в ловушку, и четверку личей, охраняющих статую, и саму статую, требовалось просто невообразимое количество энергии, высвобождаемой разом, что никак не удалось бы скрыть ни от самого директора Хогвартса, ни от архимагов, трепетно следящих за распространением знаний о магии времени. Ответ на задачу оказался одновременно прост и изящен, так что врагу даже хотелось поаплодировать: в момент пересечения Альбусом порога зала активировалось заклинание анализа, скопировавшее все, что находилось в помещении. Сражение рыжебородого чародея с немертвыми стражами создавало напряженность энергии в пространстве, которую проклятая стрелка собирала и концентрировала, совершая полный оборот, а когда движение копья завершалось, активировалось пространственное заклинание восстановления (это косвенно подтверждалось тем, что лишившиеся тел немертвые, сосуды душ которых, по-видимому, были спрятаны в хорошо защищенном месте, раз за разом получали отремонтированные оболочки). С толку слегка сбивал факт того, что раны самого Альбуса также исцелялись, на что расходовалась сила заклинания восстановления. Впрочем, мужчина посчитал, что таким образом враг пытался запутать жертву или же вовсе ошибся при создании ловушки (а еще мог заставить начать рассчитывать на исцеляющий фактор, став неосторожным). Миг, когда копье-стрелка неожиданно изогнулось, наконечник раскрылся пастью с острыми зубами и впился ими в плоть чародея, ученик Мерлина позорнейшим образом упустил. Он мог бы оправдаться, что просто сильно устал и все произошло слишком быстро, но на самом деле ошибка заключалась в преступной расслабленности и вере в собственную победу. Сосудом частицы сущности темного бога оказалась не статуя гаргульи и даже не постамент, на котором она стояла, а тот самый артефакт, раз за разом заставлявший вступать в бой со стражами подземелья. Смертельный холод начал распространяться по руке к груди, но не успел добраться до торса: Альбус превратил свое плечо в огонь и тут же отскочил назад. Копье тем временем проглотило оставшуюся в его зубах руку, словно было настоящей змеей, а затем потекло, меняя форму, и превратилось в черный дымчатый силуэт худощавого человека с алыми змеиными глазами. — Благодарю тебя, старик: этого мне будет достаточно, чтобы найти себе тело, — издевательски вежливо произнес осколок сущности Тома Рэддла, тут же истаивая в воздухе. Дамблдор был готов броситься в погоню, невзирая на ранение, но… Альбус Дамблдор переступил порог зала и создал перед собой полусферу кинетического и магического щита, в который тут же врезались ветвистые молнии, водные змеи, струя пламени и лезвия ветра. Статуя сидела на прежнем месте, скаля змеиные зубы, а вот копья в ее руках уже не было. … «Каждый может совершить ошибку, но чем могущественнее ошибающийся, тем выше цена». Откинувшись на спинку кресла, директор школы чародейства и волшебства Хогвартс посмотрел на свою левую руку. Болезненно-белая кожа, тонкие ногти, плохая проводимость магии. Впрочем, если бы неудача с охотой на кусок сущности темного бога ограничилась только этими временными явлениями, то чародей был бы счастлив. Пока Дамблдор уничтожал личей, затем химеру и постамент, на котором она стояла, (где обнаружились филактерии неживых магов), огрызок когда-то могущественного врага бежал. Вопреки ожидаемому, он не стал сразу же пытаться возродиться, не призвал своих слуг, оставшихся на свободе, а отправился прямиком в магическую тюрьму, охраняемую дементорами. «Раньше ее охраняли дементоры. Мда... Теперь совету придется либо создавать, либо подыскивать новых стражей для Азкабана». — Во что же ты превратился, Том? (Конец отступления).