In the Dark of the Night

Медленно, но верно приближалось время выпускных экзаменов; случись все по-другому и не встреть Гарри своих новых знакомых, он бы, скорее всего, сильно волновался — в особенности перед такими сложными предметами, как трансфигурация и зельеварение, но теперь учёбу затмевали другие проблемы, связанные с Драко и кружком бывших друзей Тёмного Лорда. Так что волнения не было, и одно только холодное равнодушие владело им, когда он углублялся в учебники. Оценку "Тролль" герою и спасителю магической Англии не поставят в любом случае. "Посредственно" — и ладно, " Выше ожидаемого" — и еще лучше. Что толку быть как Гермиона? Его занимало сейчас то, как удержать этих людей в своей власти и обернуть их деятельность в свою пользу: как показывали недавние события, жить мирной жизнью они не могли. Следующую субботу пришлось пропустить из-за репетиции экзамена по защите от тёмных сил, который Гарри чуть не провалил. Экзамен обещал стать сложным. В голову тут же пришла мысль объединить неприятное с бесполезным, и он, выбравшись в пустынный и полуголый ещё лес, сел на оттаявшую прошлогоднюю траву, откинулся на ствол толстого старого ясеня и прикрыл глаза. Со стороны выглядело, будто бы старшекурсник выбрался на свежий воздух немного отдохнуть и сидел в лучах слабого апрельского солнца, но это было не так. Он пытался связаться с Мальсибером, одним из старших Пожирателей смерти, кто помнил Волдеморта ещё со школы. — Маль... Си... Бер... — донесся негромкий шепот до мага в тёмной мантии, спавшего в комнатке наверху в одной из старых таверн в Ньюкасле. Тот вскочил, будто увидев кошмар. Сквозь полупрозрачную занавеску пробивалось яркое утреннее солнце, а значит, бояться было нечего, но шепот не уходил. Он звучал, раздаваясь внутри тихим отзвуком, пробирающим до дрожи. — Мой Лорд, вы живы? — Да! То есть нет. Это я, Гарри. Мальсибер напрягся, собирая мысли воедино. — Что случилось, господин? Отчего вы не вызвали нас на этой неделе? Мы волновались. — Я скоро должен сдавать экзамены. Мальсибер, вы не помните, кто мог бы мне помочь на защите от тёмных сил, зельеварении и трансфигурации? Я опасаюсь провалить экзамены и остаться в школе ещё на год. У того отлегло от сердца: по крайней мере, мальчик ни в чем его не подозревал. — Позовите Руквуда и Долохова, господин. Антонин всегда был хорош в заклинаниях, а Августа иначе не взяли бы на работу в отдел тайн — там требовалось сдать все экзамены на отлично. — Благодарю! И голос Гарри исчез, оставив пожилого Пожирателя смерти в одиночестве размышлять о спирали истории и вспоминать, как тридцать лет назад юный Том Реддл точно так же пытался использовать способности к легилеменции, чтобы получше сдать С.О.В. В тот раз у них мало что получилось — скорее всего, сам школьный замок был защищен от подобных попыток схитрить, но кто знает, может быть, Долохов с Руквудом вспомнят былое мастерство и попробуют натаскать мальчишку получше? Ещё он подумал бы, что неплохо будет сообщить остальным друзьям об этом наблюдении; хорошо, первое их начинание окончилось неудачей, но теперь они смогут учесть старые ошибки и действовать не так откровенно и манипулятивно, как осёл Малфой, потому что мальчик чутко реагировал на всякую фальшь. Но в конце концов, они все искренне хотели возвращения прежних времен и видели в мальчике будущее и надежду, так почему бы нет? И Мальсибер потянулся за палочкой, чтобы вызвать Лестрейнджа, Нотта и Эйвери. Если бы Гарри остался в сознании пожилого Пожирателя Смерти чуть дольше, он бы обязательно заметил эти коварные и в то же время невинные планы, но эти последние две недели перед экзаменами не оставляли ему и минуты свободного времени. Основной проблемой стало то, что у него даже не хватало баллов для того, чтобы быть допущенным к экзамену — начало года было расслабленным и ленивым, а второй семестр был занят мыслями о совсем иных проблемах. К счастью, учителя шли Золотому Мальчику навстречу и позволяли переписать неудачные сочинения или сдать новые, чтобы улучшить результаты. Гарри попробовал было отдать одно из сочинений по трансфигурации Руквуду, но, увы, хотя почерк и удалось подделать под собственный, на уроке его ждал гневный разнос от профессора МакГонагалл: — Мистер Поттер, я попрошу вас встать! — Да, профессор? — Что это такое? — И строгая мадам тряхнула перед его лицом длинным тёмно-желтого цвета свитком. — Моё сочинение, — ответил Гарри, мысленно ругая себя за самонадеянность. Наверняка она обнаружила, что текст писал не он. Что теперь будет? — Я вижу, — отозвалась МакГонагалл с сарказмом. — Как вы мне объясните его содержание? — Простите, мадам. Я знаю, там много ошибок... — Да нет же, мистер Поттер! Ошибок там нет, оно просто блестящее — но скажите мне, как вы, тот, кто боролся с Тем-Кого-Нельзя-Называть, может употреблять выражения наподобие "...слабые и не слишком умные маги, а также всяческие имеющие не слишком чистое происхождение, как правило, не способны овладеть этим заклинанием"? Какая муха вас укусила? Будьте добры подойти и вычеркнуть из него эту фразу. Оценку я снижаю на балл. Гарри выдохнул с некоторым облегчением, выполняя предписание пожилой леди. Та смотрела на него с некоторым сомнением и, пожалуй, даже испугом. От Минервы МакГонагалл не укрылись перемены в поведении своего подопечного, но до сих пор его желание покидать школу по выходным можно было списать на встречи с девушкой или попойки в Хогсмиде, но теперь... Теперь, как бы банально это ни звучало, она готова была поклясться, что он связался, как говорится, с дурной компанией. Что же касается сочинения, то оно было безукоризненным по содержанию, но его писал словно совсем другой человек, двуличный, расчетливый и жестокий: странно было примерять эти качества к знакомому ей с детства мальчику Гарри. В голове промелькнула мысль о том, что частица души Волдеморта в его душе могла угаснуть не до конца — и пропала за грузом повседневных проблем. День сдачи экзамена приближался, и накануне Гарри впервые за долгое время не без волнения посмотрел на таблицу с результатами учеников, допущенных до Ж.А.Б.А. Его фамилия была там, хоть и располагалась ближе к концу списка рядом с фамилиями не блиставших особыми талантами учеников. Замыкал этот список Драко, и видеть его последним было приятно, хотя Гарри, оценивая его способности трезво, понимал, что тот попал туда исключительно из-за того, что для него последние полгода превратились в бесконечный ад. Гарри оглянулся по сторонам, и точно, тот был рядом, мрачно поглядывая на череду фамилий. — Кажется, тебе всё же есть чем обрадовать отца, — заметил Гарри. — Ты входишь в число допущенных и наверняка сдашь. — Он взбесится, что я не на первом месте... Впрочем, какая разница? Он сказал, что не разговаривает со мной. — А мама? — Ей я просто сообщу, что допущен. А лучше вообще свяжусь с ней послезавтра... После экзамена. Если, конечно, сдам. — Я почему-то уверен, что все сдадут, — ответил Гарри, ободряя его улыбкой. — Ты-то без сомнения сдашь. Как они могут завалить на экзаменах "Надежду магической Британии"? На мне, боюсь, оторвутся по полной. Гарри не мог не признать, что в словах его была доля правды, поскольку многие преподаватели относились после завершившейся войны к слизеринцам предвзято, а уж к тому, кто стоял во время битвы на стороне Тёмного Лорда — и подавно. Считалось, конечно, что Драко находился под "Империо", равно как и Люциус, но этой отговорке мало кто поверил: все понимали, что семью Малфоев спасли лишь деньги, большое количество денег, и их влияние на Министерство и попечительский совет Хогвартса, где, как ни крути, большинство составляли представители древних магических семейств, чистокровные и полукровки, — и ссориться с Малфоями им было неудобно. Окажись Люциус на допросе, слишком многим пришлось бы отправиться в Азкабан вслед за ним. Оставшееся до Ж.А.Б.А. время прошло нервно. Днём Гарри несколько раз посещал Запретный Лес и ту самую опушку, откуда раньше трансгрессировал к Пожирателям, и связывался оттуда с Долоховым и Руквудом: те, напрягая память, пытались вспомнить, в чем заключались задания и какие могли попасться билеты. В Главном зале, где предстояло проходить экзамен, всякие попытки проникнуть в сознание своих слуг оканчивалась провалом, но тут ему на ум пришли события последнего курса и шкаф, притащенный Драко и использовавшийся как портал для проникновения Пожирателей Смерти в Хогвартс. Конечно! Наверняка во время сдачи Защиты от Тёмных Сил им придётся продемонстрировать умение прятаться или исчезать, и в этот момент он сможет улизнуть и связаться с теми, кто ему поможет. На крайний случай оставался ход, охраняемый портретом Арианы Дамблдор. Отлично. Гарри вызвал Долохова, Руквуда и ещё нескольких, вызвавшимся помочь, и приказал им ждать его в таверне: по счастью, та пустовала, и проникнуть в неё незамеченными не составило никакого труда. Устроив себе эту лазейку, он устало вернулся в гостиную Гриффиндора. Все семикурсники лихорадочно листали учебники или задумчиво смотрели на списки вопросов, но у него, как ни пытался он засесть за зубрежку, не выходило ничего, будто бы память уже была переполнена, и ни одно новое слово в неё просто не помещалось. Попытался пройтись по билетам, с трудом смог вспомнить половину, но к нему пришло странное спокойное ощущение того, что когда понадобится, он вспомнит что угодно без напоминаний. Оставалось только провалиться в тёмный и путаный сон, где пришлось долго бродить по запутанным переходам и покинутым всеми старым роскошным залам в поисках невесть чего. — Проснись! Да проснись же ты! — послышался голос Рона. — Экзамен через полчаса, а ты всё дрыхнешь! Гарри спешно вскочил, лихорадочно оделся и побежал в Главный Зал. Украшенный тысячами свечей и тёмно-зелеными гирляндами и венками из темно-зеленых веток мирта, можжевельника и бука, строгий и торжественный, он распахнул свои двери перед будущими выпускниками и вскоре череда семикурсников в черных мантиях потянулась внутрь. Столы, расставленные вдоль него, исчезли, остался только ряд тех, за которыми ожидали их учителя, — и, к счастью, тех, кого стоило бы опасаться, среди них не было. Ни Снейпа, ни Грюма, ни Люпина, ни самого директора Дамблдора. МакГонагалл, занявшая в этот год место директора, встала, требовательно постучав по своему стакану, и тихий звон заставил всех замолчать лучше любого окрика. После короткой речи она пригласила учеников приступить к выбору и решению выпавших им билетов. Гарри вытянул билет по защите от тёмных сил не глядя, и он оказался лёгким, чего нельзя было сказать о зельеварении и трансфигурации. Но в первом случае сам профессор Слизнорт с выражением заискивающей любви ко всеобщему любимцу подсказал ему правильное решение, а во втором ему удалось-таки покинуть зал без особого труда — его, как ни странно, не охранял никто, и он пошел по пустынным коридорам, слушая глухое эхо своих шагов. Выручай-Комнату не пришлось разыскивать долго, и через несколько минут он уже был в таверне. — Руквуд, Эйвери, Трэверс! Идите сюда. Смотрите, что мне досталось... — Заклинание "Тотем Обскура", его свойства, действие и применение в защите от тёмных сил. — О, доверьтесь мне, господин. Я напишу сейчас кратко, а вы вернетесь и перепишете это поаккуратнее в зале. — Только без этих ваших шуток, Руквуд, в прошлый раз мне и так пришлось объясняться с деканом по поводу слов о слабых способностях нечистокровных волшебников. — Но ведь это правда, господин. При мне ни одна грязно... — Заткнитесь, Мерлина ради, и пишите поскорее: меня могут хватиться в любое мгновение. Тот ожесточенно нацарапал несколько строчек на клочке бумаги, кратко объяснил ему, в чем состоит суть, и вскоре Гарри бежал обратно. Интуиция призывала поторопиться не зря: за несколько минут до этого Минерва МакГонагалл произнесла вслух "Гарри Поттер!" и оглядела зал, выискивая своего студента. — Мистер Поттер! Да где же вы? Будьте добры подойти и сдать ваш билет! Но Гарри не было. Рон удивленно переглянулся с Гермионой, пожав плечами: мол, был тут, но делся куда-то. В этот момент Драко, понимая, что очень скоро отсутствие Гарри может привести к опасным последствиям, вскинул руку: — Мадам МакГонагалл! Пока Гарри не готов, могу я ответить вам на свой билет? Она взглянула недовольно на слизеринского выскочку, оглянулась ещё раз, не находя Гарри, и махнула рукой, указав на стул перед собой: — Так и быть, садитесь. Но учтите, что никаких послаблений за преждевременную сдачу я вам не дам. Вы и так привыкли, что вас все считают принцем, так ведь? Драко сел перед ней, молча склонив голову — только рот был сжат в тонкую ожесточенную полоску. Но раздражения своего он не выдал и послушно кивнул, чем несколько удивил мадам декана: она даже взглянула ему в лицо, чтобы проверить, всё ли в порядке. Именно в этот миг незамеченным удалось проскользнуть обратно в зал самому Гарри: он тихой мышью пробрался вдоль стены и сел за самый дальний стол, переписывая набело заметки Августа Руквуда о заклинании "Тотем Обскура". Через некоторое время голос Минервы МакГонагалл возвестил: — Посредственно, мистер Малфой. Итак, лишь одного балла вам не хватает, чтобы сдать Ж.А.Б.А. Какое разочарование для лорда Малфоя, не так ли? — едко заметила она. — Считайте за счастье, что вы сейчас здесь, а не в месте, куда более вам подходящем. Намёк на тюрьму и заваленный экзамен заставили Драко побелеть от злости, но слишком долго стоять ему не позволили. — Мистер Поттер, наконец-то вы соизволили явиться. Не понимаю, в чем смысл тянуть до последнего со сдачей? Не знаете — так и скажите честно. — Я знаю, мадам. — Тогда будьте добры ответить на свой билет. Гарри устроился поудобнее и, поглядывая изредка на свиток, начал: — Заклинание "Тотем Обскура" происходит от более простого "Обскура" и точно так же создает тёмную пелену на глазах. Отличается оно тем, что помогает защитить взгляд мага от дурных вещей... Создать защитную пелену от зла, скажем так. Если есть вещи, которые могут соблазнить или заставить мага потерять разум, он может воспользоваться им, чтобы пройти через это опасное место без риска быть околдованным. Поэтому оно имеет отношение к защите от тёмных сил и может использоваться в моей будущей профессии, то есть, мракоборчестве, — и Гарри улыбнулся строгой мадам профессору, вкладывая в свою улыбку всё очарование. — Показать? — Нет, довольно. Я вижу что вы выучили сносно, хоть и не всё, что можно было. Поставлю вам "хорошо", пожалуй... Она опустила взгляд на таблицу оценок: защита от тёмных сил ему удалась, но в графе "зельеварение" стояло такое же "хорошо", а значит... — Одного балла не хватает, — негромко произнесла она. — Так и быть, придется повысить оценку. Гарри оглянулся. — Но мадам! Драко тоже не хватало одного балла. Это нечестно! — В самом деле? — Повысьте ему тоже. Или понизьте оценку нам обоим... Минерва МакГонагалл редко стояла перед таким сложным выбором. Ученик пытался уговорить её, и верным решением было бы снизить оценку обоим на балл, а лучше на два, чтобы лишить дерзости, но замечание Гарри неприятно её кольнуло. Значило ли оно, что к Драко Малфою она оказалась слишком предвзята? Возможно, но кто поступил бы иначе на её месте? С другой стороны, снизить оценку и лишить Гарри возможности стать мракоборцем было бы ещё более несправедливо: такое решение не поняли бы нигде, включая Аврорат, где Гарри всё-таки ждали и любили. Оставалось вздохнуть и уступить общественному мнению. — Хорошо, мистер Поттер. Ваше желание доискаться справедливости не может не вызывать уважения — я понимаю — но сейчас, ей-богу, вы перебарщиваете! По-видимому, мисс Грейнджер права: у вас выработался комплекс спасителя. Что ж, можете оба считать, что сдали, но попомните мои слова: вскоре может оказаться так, что вы на посту аврора будете искать средств бороться с тем же самым мистером Малфоем, которого вы сейчас так ревностно защищаете. Поскольку ваше потворство не исправит его, я уверена. Только ещё сильнее убедит в собственной непогрешимости и в том, что благородному семейству всё сходит с рук... Она закончила свою полную морализаторства речь, подняла глаза и поняла, что после слов "вы оба сдали" её уже никто не слушал: Драко и Гарри обнимались, и один пытался подхватить второго на руки и закружить, в то время как второй вырывался с деланным возмущением и шипел что-то вроде "Отвяжись от меня, сумасшедший хорёк!". С сокрушением покачав головой, Минерва МакГонагалл села обратно и объявила экзамен завершенным. Вечером были и выпускной бал, и торжественный праздник в том же самом Главном зале, убранство которого сменилось теперь на гирлянды душистых белых цветов и бенгальские огни — но Гарри не покидало ощущение того, как же глупо и по-детски выглядят всеобщая радость и восторги. Год назад, во время победы, счастье объединило всех и казалось куда искреннее. "Может, мне просто не терпится покинуть эти стены? — подумалось ему. — Ничего общего с ними не осталось, кроме бесконечных ночных бдений над фолиантами, пропитанными пылью веков. "Домой. Я хочу домой". Желание удивило его самого: какой дом мог быть у сироты? Коттедж Дурслей никак не тянул на это гордое звание, но за ним величественной тёмной тенью маячил особняк на площади Гриммо, завещанный ему Сириусом Блэком. Отправиться туда — и больше ничего не бояться. Ни того, что другие осудят твой выбор, ни того, что поймает ночью мадам декан... Гарри отыскал Драко у слизеринского стола: тот встал, пожав его руку, и наверняка обнял сильнее, если бы не десятки однокурсников... Правда, никто не казался особенно заинтересованным, но Драко, по-видимому, всё же смущался. — Ну что? Сообщил родителям? Отец может гордиться, а? — Наоборот. Я утер ему нос в этом смысле: он ведь в своё время так и не сдал его. — В самом деле? — Что там, он и С.О.В. еле сдал: не из-за бездарности, конечно, а из-за отвратительного поведения. Дедушке пришлось не раз навещать директора Дамблдора и уговаривать его поставить хотя бы "выше ожидаемого". — Я думал, он был примерным учеником и старостой. — Он успешно создавал видимость. — Так ты не порадуешь его? — усмехнулся Гарри. — Я отправил сову матери... И хватит. У меня тоже есть своя гордость. — В таком случае, я приглашаю вас, гордый лорд Малфой, посетить мой новый особняк на площади Гриммо, — и Гарри шутливо поклонился. — С удовольствием, — отвесил ответный поклон Драко. — Он для меня не новый. Я был там в детстве тысячу раз, и портрет Вальпурги Блэк наверняка вспомнит меня при встрече. — Отлично: тем проще тебе будет там освоиться и чувствовать себя как дома. — Ты всерьез зовешь меня туда жить? Они вышли в тёмный пустой коридор, где Гарри мог притянуть его к себе поближе. Взглянул в голубые глаза: — Я выгляжу неспособным держать своё слово? Или ты считаешь, что я говорил, что твоя семья и друзья отца дурно влияют на тебя, просто так, в шутку? — Нет, мой лорд, — и на лице Драко мелькнула полуулыбка. — Летим сейчас? Вскоре они неслись обратно в Лондон под тёмным небом в свете звезд, и Гарри думал о том, что получил последний оставшийся ему приз. Они прошли под тёмные своды, шугнув пожилого ворчливого Кричера, и пока тот готовил постели новым хозяевам, пили вино у растопленного в гостиной камина. Однако долго сидеть и беседовать о былом и предстоящем Гарри не хватило терпения, и едва домовой эльф явился, сказав, что спальня готова, потащил Драко туда, наверх, где уронил на свежее застеленное золотистым покрывалом ложе и прижал своим телом, не давая сопротивляться. — Наконец мы с тобой только вдвоём. Надеюсь, ты готов доказать мне свою любовь и верность? Он устроился на нём верхом, смотря в испуганные светлые глаза. Драко, кажется, только сейчас понял, к чему идёт дело и испуганно елозил, пытаясь выбраться, но взамен только усиливал желание накинуться на себя. Гарри нагнулся, почти улегшись на него, и поцеловал: не так, как раньше, не несмело и легко, не в щеку, как брата или соратника, а жестко, прикусив нежную кожу. Можно было не бояться, что кто-то увидит поцелуй, похожий на укус, и спросит, в чем дело. — Нет... Господин, не надо. — Что я слышу? Ты убеждал меня в преданности и верности, а теперь говоришь "нет, господин, не надо"? Ты с ума сошел? Драко испуганно вздрагивал и молчал. — Ты говорил, что не можешь без меня! — Это правда! — и Драко прижался к нему. Глаза заблестели от слёз и невысказанных страхов. — Ты боишься отца? Не бойся. Он точно так же подчинён мне, как и ты. И не его дело, как я заставляю служить себе. Он должен быть рад, что его мечта сбылась и ты стал мне так близок, как никто другой, — вкрадчиво прошептал Гарри на ухо Драко, уговаривая его не сопротивляться. Тот ещё противился, но не так, чтобы это можно было принять за настоящее сопротивление, и ему легко удалось сбросить с себя и с него лишнюю одежду и прижаться к телу и коже, пахнувшей еле заметно странным, но приятным ароматом. Гарри вжимался в спину и в ложбинку между бедер, заставив Драко перевернуться на живот, но очень скоро сдерживаться уже не смог. — Покажи себя мне получше. Выгнись вот так, — и сильные горячие руки завладели телом Драко, и тот радовался только тому, что длинные волосы упали на лицо, скрыв то, как он покраснел от стыда, выполняя просьбу. — Господин, я хотел попросить вас... — О чём? Гарри одной ладонью проник туда, где Драко сам почти никогда не дотрагивался до себя, воспитанный строго и, в общем, по-пуритански, несмотря на все слухи о разврате в своей семье. Он дотрагивался до ануса, гладя сжавшиеся складки вокруг и пытаясь проникнуть вглубь. — Вы будете использовать смазку или масло, господин? Иначе... Я боюсь, мне будет больно. Это было своевременное напоминание, и Гарри впервые пришлось обеспокоить эльфа-слугу по такому интимному вопросу. Тот появился сразу и так же мгновенно исчез, принеся требуемый флакон. Несколько маслянистых капель и пряный сладковатый запах вместе с постепенными поглаживаниями заставили Драко смириться со своей судьбой. Он замер под рукой господина. Иногда судорожно сжимался, вздыхая, но тут же пытался расслабиться и дать господину ласкать себя перед тем, чего так боялся. Тем не менее, когда Гарри медленными толчками постепенно вошел в него, он вскрикнул и уткнулся лицом в подушку, всхлипывая, чтобы тот его не услышал. Гарри в этот момент был слишком возбужден, чтобы сдерживаться ещё хоть сколько-то, и постепенно ускоряющимися движениями толкался в него, крепко сжимая. Непривычная острая боль для Драко сменилась постепенно удовольствием по мере того, как Гарри раз за разом проезжался по какой-то болезненно чувствительной точке у него внутри, заставляя снова и снова вскрикивать, не стесняясь уже ничего. Через пару минут он кончил, а вслед за ним и его господин, выплеснувшись ему на живот. Оба устало лежали друг возле друга, тяжело дыша. Гарри осталось только пробормотать очищающее заклинание и уснуть безо всяких сил.