11 несчастий

В коридоре собрались буквально все. Малыши- цыплята, друг от друга не отлипающие. Три прекрасных ровесника: Джемин, Джено, рядом стоящий Ренджун. Позади Ренджуна, наблюдая за Марком, стоит Читтапон, в своей плотной чёрной джинсовой рубашке и таких же штанах. Тэён стоял рядом с вешалкой для верхней одежды, будто наблюдая за всем со стороны. Он абстрагировался от реальности за эти несколько минут, взгляд его казался стеклянным, а скулы грозились порвать кожу на его прекрасном бледном лице. Назвать причину его задумчивости было не так сложно, но Тэён никогда не страдает из-за людей. Поэтоу круг причин расширялся, но сейчас никому не было дела до того, как чувствует себя всегда верный и любящий хён. Юта в Вином стояли у входа напротив Хэчана и Марка. Они наблюдали за своим другом, искали в его глазах счастье от пребывания «дома». Не находили там никакого счастья, никако радости, но момент нельзя было портить, поэтому молчали все. Марк чувствовал себя достаточно скованно. Он и так не любил внимание в свою сторону, так здесь еще и с костылями и примочками на лице. Но он понимал, что здесь его все любят. За него все переживают. Костыли существенно мешали ходить, но рёбра уверенно ныли то ли на погоду, то ли на своё состояние. Чувствуя, что сзади его обнимает Хэчан, Марк просто стоял, прикрыв глаза. Он хотел убежать с этим парнем далеко-далеко, в Лос — Анджелес. Бродить по тёмным, людьми забытым улицам и есть самое приторно-сладкое мороженое, которое только можно найти. Хотелось просто вздохнуть полными лёгкими, но что-то мешало. Может сломанные рёбра?  — Ну что, идёшь? — Хэчани накрыл руку Марка своей ладонью, словно передавая ему частички своей энергии. — Я-то хочу, но то, что ты нес меня на руках по лестнице, сил не прибавило. — Ну я могу дальше поднести, — Хэчан улыбнулся — Хах, ну не-е, — Марк сделал шаг вперёд, но ненавистные ступени заставили его остановиться. — Помочь? — Да, пожалуйста. Хэчан обхватил Марка за талию и буквально приподнял, чтобы тот смог спокойно спуститься со ступенек. За ними последовали и всё остальные. Выйдя на улицу, Марк почувствовал запах осени, свободы и невероятной печали. Представляя, как он бежит в сторону манящей неизвестности, голова закружилась и чуть было не онемели ноги. Это чувство сладости, чувство ватной мягкости. На самом деле, ничего хорошего не предвещающее. Парни понимали, что в этот момент кидать Марка и уходить на заброшку некрасиво, поэтому просто наслаждались достаточно прохладным воздухом и прекрасным облачным небом. Они шли неспеша, обсуждая что-то между собой. Одни говорили о любви, другие подразумевали, третьи просто думали о ней. Казалось бы, такое прекрасное чувство, такие широкие возможности, но такая невыносимая боль. Что случается после того, как умрёт отец, бросит девушка или попадет под машину любимая собака? Любовь заканчивается. Хотя нет, не заканчивается. Она уходит медленно, будто держа на хвосте острейшее лезвие, которое проходит неразрывной линией вдоль сердца и души. Невозможно выгнать его, невозможно достать хирургическим путём. Невозможно упросить его уйти, можно лишь смириться, принять и успокоиться. Можно осесть на дно и никого не пускать в своё пораненое сердце. Ведь второго лезвия оно явно не выдержит. Все представители этой огромной дружной компании приняли решение расположиться на лавочках, находившихся на заднем дворе. Они стояли рядом с качелями и какими-то маленькими турниками для младших школьников. Юта с Вином пошли на дальнюю скамейку поворковать, сейчас было самое время. Вин подсел к Юте очень близко и уложил свою ногу между его ногами. Смотрелось очень мило, а им было безумно хорошо. Джено и Джемин не отлипали друг от друга, как только вышли из комнаты. Сегодня новый этап их отношений, новая ступень. Они даже сели на отдельную скамейку точно так же, как буквально полчаса назад сидели в комнате: Джено бесстыдно уселся на колени к Джемину и очень возбуждённо шептал ему что-то на ушко. Им очень повезло, что уборщик территории вытер скамейки после дождя для деток, которых он очень любил. Иначе парниши не сидели бы спокойно на улице. Малыши же побежали вокруг здания наперегонки, слишком уж надоело им сидеть в тесной комнате. Хотелось либо вытворять что-нибудь, либо просто бегать. Вместо того, чтобы поболтать о чем-то или спросить у Марка, как его дела — все умиротворённо молчали. Каково же было их удовольствие без лишних слов слушать, как с листвы деревьев падают на землю капельки дождя, как одиноко поют осенние птицы, как глубоко дышит их вторая половинка, сиящая рядом. Как ни странно, относилось это ко всем, кто сидел на скамейках. Практически ко всем. С тех недавних пор, как Марк вернулся в «родные» стены, Рену так и не посчастливилось поговорить со своим другом по душам, с глазу на глаз. Ведь Марк стал ему ближе, чем даже некоторые старые, проверенные временем друзья. То ли Хэчан, сам того не понимая, никого не пускал к своей хворой любви, то ли обстоятельства так складывались. Сложно сказать, наверное. Даже сейчас ему не удаётся поговорить со своим другом. Когда парни только подходили к скамейками, Рен почувствовал, что его правый локоть попал в плен Тэна, явно не собирающегося его отпускать. — Привет, малыш, — с самого утра Читтапон одарил Ренджуна своей яркой белоснежной улыбкой. — Доброе утро, Тэн-хён, — Рен засмущался от неожиданности — на его прекрасных щёчках появился еле заметный румянец. — Можно попросить тебя об отдолжении? — Конечно, Тэн-хён. — Вот я об этом же. Не называй меня «Тэн-хён», чувствую себя стариком в такие моменты. Давай будем общаться так, будто мы достаточно близки друг другу, хорошо? — Ладно, я постараюсь, друг, — Рен улыбнулся и своей усмешкой заставил Тэна улыбаться ещё шире. — Так-то лучше. Пойдем на ту скамейку, поговорим о жизни, расскажешь мне что-нибудь, — Тэн приобнял его за плечи и повел, так и не дав возразить.