Продолжение истории

      Я видела… Видела, как Брамс достал из чемодана шприц… Видела, как иголка пронзила шею Малькольма, как в муках он бился на полу, моля о помощи. После того, как Брамс увёл его, во мне пропала последняя надежда на то, что мы когда-нибудь сможем спастись вдвоём.       Меня переполнял страх. Было трудно даже представить, на что способен был этот маньяк и что он мог со мной сделать.       О чём я только думала, когда уезжала из родного города? Если бы я осталась дома, под опекой родных, то они смогли бы защитить меня от Коула. Можно было бы пойти в полицию и подать на него заявление, тогда бы его задержали, а я стала жить спокойной жизнью. Но что теперь? Я одна, и никто мне не поможет. Этого бы не случилось, будь я поумней. Как можно было согласиться следить за куклой?! Не зря говорят: «Бесплатный сыр бывает только в мышеловке».       Мне не хотелось плакать. Казалось, за эти дни я столько рыдала, что во мне больше не было слёз — на их место пришли злость и ненависть. Я проклинала Коула, Брамса, но, в первую очередь, себя. Хотелось перерезать себе вены, застрелиться, спрыгнуть с крыши многоэтажки…       Нет! Сама говорила, что не сдамся. Я должна… и буду бороться до конца. Мне удалось освободиться от цепей — удастся и сбежать.       Довольно неосмотрительно было со стороны Брамса оставлять меня в комнате, наполненной различными вещами, пусть даже и хламом. Возможно, он и сам забыл, что пылилось во всеми забытых комнатах этого дома. Из груды мусора я увидела что-то напоминающее нить. Это была старая проволока, местами уже ржавая и ломкая. Распутав её, я нашла хороший кусочек, не затронутый сыростью.       В фильмах довольно часто показывали этот приём с проволокой или заколкой, так что стоило попробовать. Согнув её, я стала подбирать подходящую форму для замочной скважины. На деле это оказалось намного затруднительнее, чем в кино. Дверь никак не хотела отпираться.       Я так увлеклась, что поздно услышала приближавшиеся шаги. В панике я стала прятать проволоку. Но как только я засунула её в задний карман своих джинсов, распахнулась дверь, сбив меня с ног. В комнату вошел Брамс. По его глазам было видно, что он слегка ошарашен. — Что это ты делала? — с нескрываемым любопытством поинтересовался он. — Неужто надеялась выбить дверь? — странно, но в его словах не было злости, напротив, казалось, мысль о моей попытке сбежать даже позабавила его. — Ты пришёл убить меня? — сказав это, я пыталась сохранить спокойствие и твёрдость голоса, но всё тело предательски дрожало от страха, что, несомненно, меня выдавало. — Нет. Глупо было бы с твоей стороны думать, что я так просто разделаюсь с тобой.       Пристально всмотревшись в его глаза, я, неожиданно для себя, увидела в них печаль, больше напоминающую скорбь. — Ты ведь прочла письмо от моих родителей? — с какой-то детской наивностью проговорил он. Сейчас мужчина не был похож на страшного и безобразного убийцу. Передо мной стоял ребенок, потерявший семью. На секунду я даже прониклась к Брамсу чувством жалости, но, быстро опомнившись, коротко ответила: «Да».       В момент приободрившись, он с ехидной усмешкой сказал: — В таком случае, ты знаешь, что теперь я твой, так скажем, покровитель. Было бы не интересно вот так избавится от тебя, — сказав это, Брамс слегка прищурил глаза, от чего я пришла в бешенство.       Так и наблюдала его самовлюбленную рожу в тот момент. Во мне снова закипели эмоции, но вспомнив, куда привела моя прошлая истерика, быстро взяла себя в руки. Нужно держать самообладание, если хочу выбраться. — Зачем же ты пришел сюда? — едва слышно спросив, я застыла в ожидании ответа. Казалось, прошли часы прежде, чем он произнёс: — Ты просидела здесь четыре дня. Я решил, что с тебя хватит».       Его слова звучали слишком подозрительно. С чего вдруг такое милосердие? Тут я вспомнила, как он увел из комнаты Малькольма. Что если меня ожидала ещё более ужасная учесть, чем смерть в душном подвале?       Медленно повернувшись Брамс направился к выходу. Остановившись в дверном проёме, он посмотрел на меня. Не нужно было слов, чтобы понять, что он не намерен был долго ждать. В его пронзительном взгляде так и читалось: «Или идёшь со мной или умираешь здесь». Поднявшись с пола, я послушно проследовала за ним.       Как только мы вышли в коридор, я увидела огромную лестницу. Брамс лёгким, слегка ленивым шагом начал подниматься. Собрав все силы, я встала на первую ступень. Сначала показалось, что в этом нет ничего такого и преодолеть всю лестницу — пара пустяков. Но уже на четвёртой ступеньке я с грохотом свалилась вниз.       Ободрав благополучно коленку, я остановилась, жалобно смотрев на Брамса. Подумав пару минут, он спустился и взял меня на руки. «Как же мерзко и унизительно. Ещё немного и сработает рвотный рефлекс», — резко промелькнуло в голове.