5.1
«Мне мерещится», — усердно думает Чимин, но сколько бы не моргал, галлюцинация не исчезает, и парень перед ним всё ещё стоит с таким же удивлением на лице, как у него самого. Корзинка с драгоценными уральскими клеверами выскальзывает из рук Чимина, глухо стукаясь о пол, но рассыпая лишь пару растений за свои края. С этим стуком вуаль оцепенения, нависшая над Чимином, рассеивается, заставляя вернуться в реальность. Чимин надеялся, что больше они не встретятся. Но понимал, что теперь, когда их взгляды пересеклись на той дороге, когда они вместе поучаствовали в одном событии, пути назад уже нет. Механизм уже запущен, теперь они будут сталкиваться из-за своей связи. Судьба будет пихать их друг к другу до тех пор, пока они не исполнят своё предназначение. Но судьба не берёт в расчет, что в отличие от этого парня, Чимин далеко не самый обычный человек. Исполнить своё предназначение — значит внезапно встретиться, по новой влюбиться и так же циклично умереть. Так стоит ли оно того, чтобы идти по написанному? Конечно, чёрт возьми, нет. Чего Чимину явно не хочется, так это умирать. Ещё пожить, найти преемника, остаться в своей лавке и просто заниматься тем, что ему нравится, — этого он хочет. Хочет просто быть и всё — это не такое уж великое желание. Кем же Чимин был в прошлой жизни, раз в этой его преследуют такие события? Этот парень чуть выше его самого, у него всё те же яркие волосы мятного цвета, торчащие из-под панамы. В этот раз на нём свободная белая футболка, но джинсы ещё более драные на коленках, чем в прошлую их встречу. «В прошлую встречу, бр-р», — у Чимина холодок проходит по спине от такой формулировки собственных мыслей. Безусловно, этот парень его пугает. Он перед Чимином практически палач, и этот страх оправдан. Они как бомба замедленного действия, у которой сломан таймер — никому не известно, когда она рванёт. Парень перед ним отвлекается на выпавшую корзину и в три медлительных шага сокращает расстояние между ними. — Привет, я Юнги, у меня тут встреча с Хосоком, — говорит он, протягивая ладонь для рукопожатия, но Чимин шугается ее, словно та объята синим пламенем. Вместе с рукой двинулась и нить, опутанная вокруг большого пальца Юнги. Чимин не горит желанием прикоснуться к ней снова. Эта нить намного сильнее его и всего того, до чего он касался в прошлом. Он еле вылез из неё в тот раз, потратив большое количество магического резерва. Чимин не хочет знать прошлое, потому что так будет проще исправить настоящее. Чимин справится с этим и обманет Богов. Он обманывал много лет и ещё раз сможет обмануть. Или, по крайней мере, он хочет верить в свой успех. Дверь распахивается, заполняя помещение новой мелодией глухого постукивания. Чимин выдыхает с облегчением, потому что даже простое присутствие вошедшего Хосока сродни появлению солнца — помещение прямо просветлело. — Всем привет! Уже познакомились? — Чимин кидает взгляд на озадаченного его поведением Юнги, который всё ещё с сомнением смотрит на собственную ладонь, перенаправив её в сторону Хосока. — Да, ты не говорил, что твой друг владеет мистической лавкой, — говорит Юнги, и Хосок с радостью жмёт протянутую ему ладонь. — Ну, есть такое, Чимини у меня с чудинкой, — ласково отзывается Хосок и вытаскивает веточку из спутанных пшеничных прядей. — А ты чего снова такой бледноватый? Опять заболеваешь? Ох, что с твоими цветочками, это же те, из России? Собирай скорее. Хосок тут же приседает, поднимая просыпанную часть цветов, и Чимин окончательно возвращает себе контроль, помогая хёну. Юнги же просто стоит в стороне, не решаясь помочь, ситуация и без того неловкая. Юнги в целом недоволен сложившимся напряжением. Чимин кажется ему странным. В конце концов, что за реакция такая на банальное приветствие? — Вот, так-то лучше, — Хосок ещё раз поправляет Чимину волосы, похлопав по спине. — Давай, разбирай своё добро, а мы пока поговорим. Садись, Юнги, — он задумывается на секунду. — Не против неофициальности? — Всё нормально, — следуя за Хосоком, Юнги присаживается напротив него за стол, оценивая парня со стороны. По Хосоку видно, что он танцор. Выглядит тонким и худощавым, но заметная мускулатура на одних только бёдрах выдает его род деятельности. Юнги по Чонгуку знает, как выглядят хорошие танцоры, и Хосок пока что создаёт именно такое впечатление. Но каким бы приятным в общении ни был Хосок, все мысли Юнги заняты Чимином, который загнанным зверем очень недоброжелательно смотрит на него из-за витрины, перебирая в свои клевера. Чимин не похож на молчуна, и, думается Юнги, он такой из-за их прошлой встречи. Пока Хосок показывает на планшете некоторые свои прошлые выступления действительно увлечённый процессом, Юнги становится немного стыдно за гляделки, в которые они играют с Чимином. Незаметно разговор из профессионального перетекает в повседневное русло, и Хосок вдруг говорит о Чимине, заметив взгляд Юнги. — Он у меня так-то добрый и улыбчивый, не знаю, что с ним сегодня, даже травки своей нам не заварил, — бубнит потише Хосок и повышает голос, оборачиваясь к витрине, будучи сидящим к ней спиной. — Чимин, нальёшь нам чаю? По губам Чимина можно прочитать едва слышимое «хорошо», после которого он удаляется в комнатушку, из которой вылез, когда Юнги только вошёл в лавку. Он выходит оттуда с изящным пузатым чайничком в руках, стенки которого выкрашены в мрамор. Или это действительно мрамор — чёрт разберёт эту лавку. Юнги решает спросить чисто из любопытства: — Он давно занимается этим магазином? — Давненько, раньше это место принадлежало его бабушке, но она умерла и оставила на него, — Хосок отвечает, оглядывая помещение взглядом, словно вспоминает его ещё в прошлые года, когда магазин был под руководством старших. — Ему нравится вся эта магия, хоть и не признаёт. И, знаешь, — тон его голоса сменяется на заговорческий. — Совпадение или нет, но он если гадает, то действительно говорит только правду. Глаза сами собой рвутся закатиться, Юнги сдерживает себя, решая не обижать парня в первую встречу. Но лицо всё равно выдаёт его, когда уголки губ невольно поджимаются, складывая его губы в тонкую линию. — Ты слышал об эффекте Барнума? Хосок выглядит озадаченным, но заинтересованным: — Нет, что это? — Когда веришь обобщенной информации, которая может относиться почти к любому человеку, — поясняет Юнги, не замечая тихий цык в сторону их столика. А Хосок только чешет затылок, пытаясь осознать сказанное, но хмурые домиком брови ясно дают понять, что эта тема не для него. — Думаю, я не понял. — Он называет меня шарлатаном, говоря, что я просто хорош в психологии и кручу людьми. Чимин появляется неожиданно с подносом в руках. Хосок и Юнги оба едва не вздрагивают от такой внезапности. Чимин аккуратно ставит кружку перед Хосоком и показательно звонко перед носом Юнги. В его взгляде всё говорит о неприязни, и, кажется, он стискивает зубы чуть сильнее, чем оно того стоит. Юнги почему-то начинает нравиться эта игра, и он продолжает, подпирая свою голову рукой. — А разве не так? Чимин жмёт плечами, подтаскивая поднос к груди и принимая более свободную позу. Внутри него разжигается азарт в предвкушении намечавшегося спора. Он сам не понимает, зачем реагирует на эти провокации, если всегда старался сдерживаться перед нападками скептиков. Он никого верить не призывает и пропагандой магии не занимается, к чему бы реагировать на выпады людей? — У тебя есть сложившееся мнение, какой резон мне переубеждать тебя? — Ты что, злишься? — тут же реагирует Хосок, и аура его колыхается от беспокойства. — Брось, Чимини, я ведь постоянно подтруниваю над тобой. Он использует прозвище Чимина, надеясь умерить пыл диалога, но сейчас Чимин не ведется на это. — Ты не считаешь меня шарлатаном. — Верно, я просто думаю, что ты чудной, — мягко говорит старший, слегка потеребив Чимина за край кофты, и снова оборачивается к Юнги. — Но, Юнги, он правда иногда как отмочит, я аж мурашками покрываюсь. Бровь Чимина скептически выгибается: — «Иногда» это ты называешь то, что приходишь ко мне каждый раз, когда принимаешь важные решения? — Я просто хочу быть уверенным, а ты выглядишь очень убедительным со своей херомантией. — Хиромантией, — тут же поправляет Чимин, на что Хосок вскидывает примирительно руки. — Не суть. Юнги находит это забавным. Неужели этот Чимин и правда верит в магические штучки? Прямо вот на полном серьёзе думает, что предсказывает людям будущее, верит в правдивость приворотов-заговоров и сушит эти травки из самой настоящей уверенности в их волшебной силе? Это что-то новенькое. На первый взгляд Чимин не выглядит дурачком или простаком, Юнги смотрит в его глаза и видит, что тот полностью обычный парень без каких-либо отклонений. Но то, с какой уверенностью он говорит обо всей мистической лабуде, заставляет усомниться в галочке напротив пункта «психическое здоровье». Чимин кажется ему интересным парнем, и Юнги не хотел его задеть своими словами. Возможно, ему даже интересно узнать, как смотреть на вещи с такой позиции, как у Чимина. Безусловно, верить в привидений и молиться в храме Юнги от этого резко не начнёт, но он послушает мнение другого человека. Мнение, которое считает маразмом, но эта подробность необязательна. — Я не звал тебя шарлатаном, — говорит Юнги после некоторого молчания. — Просто говорю, что у вас свои трюки. — У «нас»? —прищуривается Чимин. — Ну, гадалок, — только после уточнения Юнги думает, что подобрал не то слово, но недобрый огонёк в чужих глазах уже сверкнул. — Гадалки на базаре, я — медиум. Хосок присвистывает. — Юнги, ты ходишь по очень тонкому льду, — говорит танцор, с опаской поглядывая на гневающегося Чимина, который выглядит так, будто готов проклясть весь род Юнги до пятого колена. — Он сейчас всю свою родословную тебе выкатит. Но все слова Хосока Юнги благополучно пропускает мимо ушей. — Значит, у вас это семейное дело? — спрашивает он. — Ты нарываешься на доказательства моих способностей? — Бога ради, вы серьезно? — отчаянно стонет Хосок, чувствуя, как о его присутствии уже забывают. — Что бы ты ни «нагадал», — Юнги специально выделяет последнее слово. — Я всё равно не смогу проверить, как ты добыл эту информацию. Может, тебе рассказал Хосок. Чимин буквально закипает и клокочет изнутри. Ему непонятно, как человек может так открыто навязывать другим свою точку зрения, даже не имея на руках внятных аргументов. По идее ведь они на равных: у Чимина нет доказательств существования магии, у Юнги нет доказательств её отсутствия. Но он настолько упорно гнёт свою линию о том, что Чимин жулик, выдавая это за «просто моё мнение», что Чимину очень хочется его проучить. Вообще, посмотрел бы Чимин на его лицо, если бы вдруг позволил увидеть всё то, что видит сам. По правде, есть способы показать людям пространства, кроме материального, и для одного из них достаточно, если Чимин кое-что поменяет в ауре человека, учитывая тонкости строения полей. Есть даже амулеты для таких случаев, когда в семье родился ребёнок без дара и был отправлен в канцелярию — он всё равно обязан видеть миры. И конкретно в этот момент Чимин очень хочет взять Юнги за шиворот и показать какую-нибудь речную Каракуму с обратной стороны своей лавки, которая скрыта в глубинах дома. Чтобы Юнги перекосило от вида морды этого жуткого существа. Но Чимин понимает, что было бы глупо вот так поддаться эмоциям и выкатить свой секрет на стол. Если однажды он кому-то и откроется, то точно не этому грубияну, а Хосоку. Хён точно будет первым, кто узнает его тайну, если, конечно, это когда-нибудь случится. Даже без возможности «открыть» Юнги глаза Чимин знает пару фокусов. Самый простой — прочитать Юнги и выдать пару конкретных фактов. Что делал, где был, или, ещё лучше, что будет? Это беспроигрышный вариант в любом базовом гадании, такие основы есть в арсенале каждого медиума выше пятого ранга. Юнги сложно прочесть по ауре. Как только музыкант вошёл в лавку, Чимин заметил его энергетику. Слабая, полупрозрачная, почти что бесцветная, потому что оттенки на ней совсем не держатся, а если и появляются, то блёклые и тусклые. Чимин редко встречал людей с настолько слабой энергетикой, но это не делает желание прочесть Юнги проблематичным. От сердца Юнги идет довольно много нитей. Чимин невольно хмыкает, ведь не смотря на скверный характер, у музыканта много знакомых и складные отношения с друзьями. Чимин выбирает одну из голубых лент, самую прочную и крепкую, вытягивает руку перед собой, словно просто смотрит на ладонь. Достаточно одной секунды, и Чимин видит то, что ему нужно. На губах расцветает улыбка, а на глазах скользит лукавый прищур, от которого Юнги напрягается. Чимин упирается руками в стол, будто возвышаясь над музыкантом, и, наклоняясь поближе, заговорщически понижает голос. — Вспомни о своих словах ближе к вечеру, — Чимин смотрит ему в глаза неотрывно и замечает, как тот тихо сглатывает. — Лучше бы тебе сменить пароль от квартиры, если ты не хочешь попрощаться с телевизором. С чувством выполненного долга Чимин гордо вздёргивает подбородок и идёт в комнатушку за ещё одной порцией клевера, ощущая свою победу в этом разговоре. Он всё ещё не понимает, что творит. Осознаёт, что лучше было бы просто стоять дальше и делать вид, что этого назойливого Юнги нет, но… Юнги такой самоуверенный напыщенный индюк. Чимин и правда находит себе тысячу и одно оправдание, почему повёл себя так по-детски. Чимин не любит распинаться про свои супер статусы потомственных медиумов, ведь это правда звучит бредово, но терпеть не может измывательства и открытые насмешки в сторону себя и своего дела. Чимин не должен обращать внимание на это всё, но, чёрт, ему так хотелось поставить Юнги на место, до дрожи. Вот и посмотрим, послушается ли он. Бабушка всю жизнь учила Чимина терпению и сейчас явно не погладила бы по голове. Но Чимин уверен, раз в пять лет она простит ему такую слабость. Юнги остаётся вместе с Хосоком наблюдать, как Чимин скрывается за дверью комнатки, и при этом не может не оценить, как тот напоследок вильнул бёдрами. — Свят, я же говорю, он жуткий, когда так делает, — Хосок показательно греет себя руками, водя по предплечьям. — Я бы на твоём месте поменял пароль. На это заявление Юнги только хмыкает: — Принципиально не буду, просто потому что это всё бред. На этом Юнги решил, что всё же нужно уделить Хосоку должное внимание и разработать концепт песни. Теперь у Юнги слегка приподнятое настроение, и вся эта благотворительность ради искусства не кажется ему такой утомительной. Он даже не может отрицать, что причиной этого настроения стал Чимин, так напористо отстаивающий свои магические штучки. Даже если в итоге так и сбежал от разговора, не доказав своей правоты. Бросать слова на ветер умеет и Юнги, но это никак не является аргументом. Видимо, этот раунд остался за ним. Даже если интерес Чимина к магии, и правда, отчасти кажется нездоровым, Юнги заинтересован. Парень на полном серьёзе верит в сказки про медиумов, которыми ему запудрила голову семья, однако такой вздорный характер будоражит кровь. Не в манерах Юнги задирать людей, но он даже не думал, что Чимин ответит. А ведь выглядит таким вежливым и покорным мальчиком, а в тихом омуте, оказывается, завелись очень строптивые черти. Чимин интересный. Юнги хочет понять, в чём заключается этот шарм, от которого ему хочется ещё раз встретиться с этим «медиумом». Юнги знает себя: ему надо удовлетворить своё любопытство и оставить этого парня. Он уверен, что если ответит на все свои вопросы, интерес к Чимину погаснет так же быстро, как вспыхнул. Отпуская Хосока по своим делам, Юнги идёт домой с чувством более легким, чем когда только шел на эту встречу. Во-первых, Хосок оказался действительно лёгким на подъём, и, возможно даже, после всех этих конкурсов Юнги продолжит поддерживать с ним связь. Во-вторых, делать что-то для людей, отдающихся своему делу целиком, не так уж и затруднительно. Ну и куда без мистической звезды парада, что развлекала его ещё остаток вечера, протирая от пыли весь антиквариат, выставленный в зале. На глаза вновь попадается тот столб с фотографией под ним. Юнги оглядывается по сторонам и снимает один наушник, надевая его только подходя к остановке. Он едет домой на автобусе, а мысли его полны идей для бита, восторженным Хосоком и одним парнем с мистически горящими глазами. Уже заходя домой, Юнги намеревается спросить Хосока, когда тот хочет встретиться в следующий раз. Квартира встречает приятной прохладой и серыми стенами, на которых переливается жёлтый солнечный свет. Единственный цветок, который в его квартире теперь уже для себя держит Сокджин, стоит не на своем месте — кто-то был у него дома снова. Юнги пишет гневное сообщение Намджуну с вопросом, какого чёрта опять они делали в его квартире, и отбрасывает телефон на диван. Ему хочется в душ после улицы. Вода расслабила и успокоила впечатления от прошедшего дня, но за её шумом он слышит писк замка и хлопок двери, за которым следует гомон — опять пришли эти зловредные гости, которых он никогда не ждёт, но они всё равно приходят. Как бы сильно Юнги ни любил этих людей, называя их друзьями, он скоро прибьёт их собственными руками. Что-то ему подсказывает, что если он притащит в эту компанию Хосока, то обитателей в его доме станет на одного больше. По крайней мере с Чонгуком они точно моментально найдут общий язык, когда встретятся вживую. Эти экстравертные танцоры и артисты — Юнги не понять. Он обречённо вздыхает, слыша очередную перепалку между Намджуном и Сокджином, за которой едва различимы стоны Чонгука о том, что тот голоден. Сокджин, видимо, плюёт на Намджуна и стучит в дверь к Юнги, говоря, что поорудует на кухне ради успокоения их младшенького. Ну и ради того, чтобы Юнги не помер тут ближайшую неделю, питаясь одной лапшой. Вообще Юнги безмерно благодарен Сокджину за еду. Сам он, и правда, тут бы давно помер в куче пустых пачек от рамёна. Он в целом благодарен за то, что они есть в его жизни. В конце концов, как бы они ни надоедали, они продолжают заботиться о нем. Сокджин нет-нет да принесет еды, Чонгук всё время таскает ему кофе на работу, когда поздно заканчивает практику в танцевальном зале, Намджун, вот, притащил цветок этот для «чистого кислорода в доме». Правда, следит за растением теперь Сокджин, потому что у Юнги даже кактусы — и те передохли. Уже будучи одетым, Юнги вытирает голову и нервно замирает, когда слышит оглушительный грохот. Ему не нравится, как резко все затихли, и он шустро влезает в тапочки, вылетая из ванной. Перед ним открывается вид на всю гостиную, где на полу валяется Намджун, чьи ноги перепутаны в проводах, чуть поодаль сидит замерший Чонгук, в руках которого, видимо, был джойстик, который теперь валяется перед Намджуном. Эту картину завершает Сокджин, что стоит около перегородки между комнатами со шкварчащей сковородой в руках. — Упс, — выдает Намджун, неловко смотря на Юнги. — И смех и грех, — только произносит Юнги, шумно выдыхая. Что ж, кажется, теперь он немного засомневался в собственной победе, но быстро отгоняет эту мысль, ссылаясь на недоумение. Сейчас он больше настроен раздать тумаки за свою плазму.5.2
В лавке тихо. Последняя клиентка ушла минут десять назад, и из звуков остались только шуршание травы, которую перебирает Чимин, и шкрябанье ручки о бумагу — Хосок остался в лавке сделать домашнее задание. И ждёт Чимина, у которого, собственно, ночует. Чимин скользит взглядом на стену, сверяясь с часами, и ухмыляется сам себе, не удержавшись от тихого хихиканья. Возможно… нет, он совершенно точно злорадствует. Он протирает свои ступки от пыли, лукаво ухмыляясь себе под нос, совсем не замечая недоумение хёна. — Жуть, — выдает Хосок, возвращаясь к заданию. Но желание перекреститься у него сохраняется, особенно когда Чонгук прислал ему фото разбитой плазмы в доме у Юнги.