Чарльз
— Охренеть! Это что за фокусы? — Армандо Муньос — темнокожий парень двадцати пяти лет удивленно переводит взгляд с рычажка таксометра на меня с Эриком. — Как мы уже сказали, нам нужно поговорить. Ты же тоже мутант? — как ни в чем не бывало говорит Эрик. Мозг таксиста пульсирует быстрой и беспорядочной деятельностью. И от него по машине растекается страх. — Армандо, мы не причиним тебе зла. Не особо я его убедил. В его голове уже выстраивается план побега. Взглядом даю понять Эрику, что нам придется расплачиваться за его выпендреж. — Ага, — кидает водитель и быстро пытается открыть дверь, но она не поддается. От этого он паникует и боится нас еще сильнее. Повторив попытку, он поворачивается к нам. — Пожалуйста, не трогайте меня, я ничего не делал! — поднимает руки и смотрит на нас так, будто мы к его голове пушку приставили. — Да не собираемся мы тебя трогать, — произносит Эрик, чуть удивленный его поведением. Не очень-то он нам верит. Вот что значит иметь криминальное прошлое. Армандо Муньос, или как его называли кратко — Дарвин, после того, как сбежал из дома, попал в одну криминальную группу. Позже, он захотел уйти, но члены этой группы решили его утопить. По сути они это сделали, но не учли способностей к выживанию Дарвина. У него выросли жабры, и он себя спокойно развязал. Он выжил и стал жить нормальной жизнью, пока не явились мы «новые члены группы со сверхспособностями, которые хотят его убить. А если не убить, то завербовать, а потом, после отказа, все равно убить…» — Я же тебе говорил, Эрик, что надо как-то помягче ему сказать, а ты так сразу взвалил ему на голову свои способности… Эрик ухмыляется моим словам. Понимает к чему я веду. — Ну, откуда мне было знать, что он перепугается, как девчонка. Водитель возмущенно открывает рот, чтобы возразить, но я ему не даю: — Я тебе говорил, что есть такая вероятность! — Ну и что? Теперь с каждым как с ребенком нянчиться? От таксиста теперь веет только недоумением и немного возмущением. — Ну хоть немного такта проявлять надо! — Я проявил, включил таксометр. Так мы вообще могли бесплатно проехаться. — Нет, ты просто…. — Все, мужики, хватит, — не выдерживает, наконец, Армандо. Интересно стало. — Успокоился, наконец? — спрашивает Эрик и легонько толкает меня локтем и ухмыляется. — Вы кто такие? И откуда вы знаете мое имя и про способности? — Я Чарльз Ксавье, а это Эрик Леншерр. И я телепат, поэтому знаю о тебе все. — А еще меня в бестактности обвинял, — шутливо ворча, замечает Эрик. — Уже смысла нет. — Телепат? — снова переводит на себя наше внимание ошалевший водитель. — Да, — вместо меня отвечает Эрик. — Значит, вы тоже… как и я. Люди со способностями. — Да, мутанты. — Охренеть! — Так ты так и собираешься стоять? — напоминает Эрик таксисту, указывая на таксометр. — Да, точно… — он снова бросает на нас еще один удивленный взгляд. — Охренеть… Я думал, что таких как я больше нет. — Гони уже. По дороге мы все тебе расскажем и объясним.Эрик
Чарльз вычеркивает очередного мутанта из списка. Солнце через боковое окно нашей машины светит на его лицо. — Осталось всего девятнадцать, — стучит карандашом по листу бумаги и смотрит на меня, и я не понимаю, что этот взгляд означает. То ли вопрос, то ли какую-то просьбу, то ли фиг знает, что еще. — Ну, двое у нас уже есть. — Мы тратим слишком много времени, Эрик. Снова запели старую песню. — Знаю, — отвечаю, и Чарльз делает вдох как перед нырком, но я не даю ему ничего сказать, продолжаю: — До Дарвина слишком долго доходит. Телепат усмехается и, покачав головой, откидывается на спинку кресла. Снова смотрит в список. — Следующий в тюрьме. Надо сначала про него все узнать перед тем как ехать. Не прямым текстом, так намеками. Да, Чарльз? — Ну, тогда, поехали на базу. А то придется Хэнка ночью с постели поднимать, а он сонный еще как-то накуролесит… Чарльз хмурится. Я же, не обращая на это внимания, отъезжаю от дома очередного негодного мутанта и еду в сторону отдела ЦРУ. Некоторое время, что мы едем, Чарльз бросает на меня внимательные взгляды. И наконец мне это надоедает. — Что? — Почему ты передумал? Еще утром ты не хотел меня пускать к Церебро. Всегда ему надо добраться до сути. — Тюрьмы ненавижу. Лишний раз зря лезть туда не хочу. Он не особо мне верит, но больше не спрашивает.***
— Рейвен хорошо справляется. Ей удалось разговорить и расположить к себе новеньких, — Чарльз говорит о новых мутантах и о Рейвен все то время, что мы идем к Церебро, где нас уже ожидает Хэнк. Телепат, вообще, довольно часто говорит о сестре, не замечая этого. И чем больше я узнаю о ней, тем больше мне кажется, что что-то не сходится. Почему телепату оплатили обучение в Оксфорде, а ей даже достойный колледж не подобрали. Или почему в ее деле указана другая фамилия? Но я еще не нашел повода, чтобы начать этот разговор. Я еще слишком мало знаю о самом Чарльзе и о его прошлом. И в основном это по моей вине, так как телепат всегда открыт и отвечает на все мои вопросы. Мы уже подходим к сооружению, как я останавливаю Чарльза и говорю, не сводя с него глаз: — Чарльз, только посмотреть на Алекса Саммерса и ничего больше. Кивает в ответ и улыбается, легонько сжав мое плечо. — Я знаю, друг мой. Я же не самоубийца. «Друг мой»… Эти слова прозвучали слишком неожиданно. В основном я слышал такое сочетание слов только от Шоу или других ученых, которые коверкали его смысл. Придавали ему иную значимость, вызывая отвращение, а иногда и сворачивающий внутренности страх. Чарльз поднимается, а я, на несколько секунд замерев на месте, смотрю на него. Да что это? Тебя из равновесия вывела парочка слов? Прекрати, Эрик! Откинув все наплывшие чувства и воспоминания на задний план, поднимаюсь следом.Чарльз
— Я вижу его… — И что? — голос Эрика доносится как будто издалека. Алекс сидит в камере. Его мозг от отсутствия какого-либо общения и новой информации работает медленно и чуть отупевше. Он постоянно прокручивает в голове то, что он натворил. — Он не умеет контролировать свои способности. Он выпускает из своего тела что-то вроде… лазера. Или лазерных дисков. Бедный парень. — Так он нам подходит? — в голосе Эрика слышится нетерпение. Он попросил, чтобы его заперли в одиночной камере, чтобы не навредить кому-то еще. Он винит себя в смерти женщины, которая попала под неконтролируемый лазерный диск. Из тюрьмы выходить он не хочет, боится, что несчастный случай может повториться. — Да, подходит. Если мы научим его использовать свои способности, он станет хорошим бойцом. — Чудесно, а теперь снимай шлем. Да, точно. Я бы проверил хотя бы еще одного из списка, но спорить с Эриком бесполезно. Если что, он сам вырубит машину. Да и прав он, как-никак. Снимаю шлем и мир сокращается до одной комнаты с двумя активно, но как-то слишком тихо, работающими мозгами. У Эрика лицо непроницаемо, но я ощущаю слабое пробивающееся сквозь его стену беспокойство. — И как ты? Никаких отрицательных ощущений, кроме с непривычки немного тяжелой головы, я не ощущаю. — Чудесно. Эрик продолжает пристально смотреть на меня, а я спокойно спускаюсь с пьедестала и подхожу к Хэнку. — Хэнк, ты гений. Он краснеет, а Эрик чуть заметно усмехается. — Спасибо, мистер Ксавье. — Чарльз. — Чарльз… Хлопаю его по плечу.Эрик
Все уже ушли по своим комнатам, и я остался один на один со своими мыслями. В гостиную пробивается свет со внутреннего дворика и горит одна лампа надо мной, от этого в комнате стоит полумрак, скрывающий углы комнаты. Новые мутанты уже познакомились со всеми и влились в коллектив. Но чем больше я на них смотрю, тем больше думаю, что они не готовы для битвы с Шоу и его командой. Не думаю, что даже Чарльз готов вступить в бой. Он вообще умеет драться? Может, встреча с Шоу его только уничтожит… — Сыграем? — Чарльз ставит передо мной шахматы. Я и не заметил его. Он садится передо мной и не дожидаясь ответа, начинает расставлять фигуры. — О чем задумался? Странный вопрос от телепата. Хотя, не от такого как Чарльз. — О предстоящей битве с Шоу… — вопросительно поднимает брови и мне приходится продолжать: — Новички не готовы к ней. Чарльз поджимает губы. — Мы их приготовим. Эрик, они сильнее, чем кажутся. Конечно, Чарльзу лучше знать, но что-то мне не вериться, что эти дети смогут как-нибудь противостоять Шоу. Чарльз уже расставил фигуры и смотрит на меня. Он так уверен, что мы победим, что меня иногда мучит вопрос — как он среагирует, если мы все-таки проиграем. Он сдастся или пойдет до конца, даже если это будет безнадежно? — Ну что ж, Чарльз, ходи первым.