Чарльз
— «Аральское море» — грузовой корабль с ракетами русских, в трех минутах от линии эмбарго, — передает пассажирам самолета сообщение из наушников Мойра через полтора часа от нашего вылета. Мы уже в нескольких ярдах от места столкновения военных кораблей — наших и Советского союза. Поначалу мне не удавалось справиться с нарастающим страхом из-за полета, но после того, как я почувствовал руку Рейвен на своей, в голове неожиданно всплыли слова Эрика: «Друг мой, пока я рядом, с тобой ничего не случится. Обещаю.» И это подействовало. Уж чего, а крушения сейчас бояться стоит меньше всего. И теперь слова Мойры каким-то образом заставляют меня собраться с мыслями окончательно и забыть о чем-либо другом, кроме предстоящей проблемы. Настроенные, благодаря Шоу, друг против друга две великие державы, готовые развязать Третью Мировую войну. Мы подлетаем к Кубе через несколько секунд. Глазам представляется следующая картина: недалеко от острова друг напротив друга располагаются два военно-морских флота. Русских — семь кораблей, американских — шесть, и их соединяет незримая линия эмбарго, к которой подходит грузовое судно русских, направляющееся к Кубе. — Тут, похоже, жарковато, — комментирует Хэнк, оценив ситуацию. Да уж, жарче некуда… Каждый член команды напрягается еще больше. Мы на месте. От Шоу можно ожидать чего угодно. Но сейчас надо разобраться с обычными людьми. Будем выяснять, что происходит в головах членов команды «Аральского моря». Может, удастся заставить их свернуть с намеченного курса. Прикладываю пальцы к виску и направляю свой разум на корабль. Первое, что ощущается — мертвая пустота, ни одного живого человека, кроме двух. Первый из них — еле держащий себя в сознании капитан, которым я овладеваю. Как только мне удается взять контроль над его мозгом, на меня сразу же наваливается ужасная боль в затылке, которая мешает сконцентрироваться и сфокусировать взгляд. Но мне все же удается увидеть второго живого человека — Азазель. Он стоит у штурвала, игнорируя идущие из радиоприемника приказы остановиться. Я поворачиваю голову капитана, но это действие не остается незамеченным. Краснокожий мутант смотрит на меня, то есть на капитана, и замечает, что тот все еще в сознании, подходит и безжалостно вырубает ногой, выключая мне доступ к кораблю и на мгновение лишая ориентации, обеспечив резкую головную боль, которая проходит практически сразу после возвращения в самолет. — Весь экипаж «Аральского Моря» уничтожен, — докладываю сразу же, как прихожу в себя. — Шоу был там. Мы встречаемся с Эриком глазами. — Он все еще где-то здесь, — уверенно произносит он, ожидая моего подтверждения. Я видел Азазеля, а он член команды Шоу, значит и тот где-то поблизости. Хотя, если вспомнить какая у краснокожего мутанта способность, то можно засомневаться в предыдущем утверждении. — Он ведет корабль к линии эмбарго, — продолжаю я. — Если это судно пересечет линию, — объясняет Мойра, — наши его взорвут. И начнется война. — Значит, взорвать должны не наши, — озадачив всех данной фразой, я соединяюсь с «Индепенденс» — главным ракетным катером наших. Капитан флота не послушал слов русских о том, что те потеряли связь с «Аральским морем». Он решил, что это уловка и начал отсчет для выпуска ракет. Мне остается пять секунд на принятие какого-либо решения и на его воплощение. Разворачивать корабль уже поздно, тогда нет смысла овладевать мозгом Азазеля. То есть мне не остается ничего другого, как взорвать грузовой корабль русских. В живых там нет никого, кроме капитана, но и ему останется жить считанные секунды — если его судно взорву не я, это сделают американские военные. Решено. Быстро перемещаюсь на «Александра Невского» — ракетный катер русских с командным составом флота. Вхожу в голову замполита и выясняю всю информацию о ракетах, располагающихся на борту и об их управлении. Осталось только несколько шагов. Я направляю мужчину к панели, где на случай неповиновения и приказа из командного штаба, есть кнопка, выпускающая уничтожающий снаряд прямо в «Аральское море». И нажимаю ее.Эрик
Через несколько секунд, после того как Чарльз снова закрывает глаза концентрируясь на чьем-то мозге, самолет начинает резко крениться на бок. — Держись! — выкрикивает, вернувшийся телепат, придерживая рукой Рейвен. Наше положение быстро меняется вместе с самолетом, который переворачивается. В салоне поднимается шум — испуганный крик Рейвен и рык Хэнка смешиваются с громким свистом воздуха в турбинах самолета. От страха в кровь выбрасывается адреналин, но я тут же успокаиваю себя. Вокруг слишком много железа, чтобы паниковать. Когда летательный аппарат восстанавливает равновесие, до ушей доносится взрыв, заставляющий забыть о только что проделанном кульбите. Бомба, от которой нам пришлось уворачиваться этим не самым приятным способом, врезалась прямо в середину «Аральского моря» и разорвала его на мелкие куски, активировав остальные лежащие на борту ракеты. После неожиданного переворота сердце продолжает бешено стучать, а дыхание не сразу приходит в норму. Да и увиденное, немного озадачивает. Кто выпустил ракету? Наши? Или русские? — Предупреждать надо, Профессор, — чуть осуждающе произносит Хэнк, давая остальным понять, что выпущенная ракета заслуга Чарльза. — Прошу прощения, — особо не церемонясь и не чувствуя себя виновным кидает телепат, и приложив пальцы к виску и просканировав состояние каждого, спрашивает: — Все целы? Отвечает только Шон охрипшим от испуга голосом: — Да. Но Чарльз уже не слушает, он снова уходит за пределы самолета. — Это было здорово, Чарльз! — восхищенно отвлекает его Мойра. — Спасибо, но я все еще не могу найти Шоу. Его слова выводят меня из себя — неужели Шоу снова смоется, и нам не удастся его уничтожить? — Он здесь! — выкрикиваю чересчур эмоционально, привлекая внимание друга. — Мы должны обнаружить его! Сейчас же! Чарльз понимает, от чего я распалился, ему тоже не хочется, чтобы Шоу ушел. Ведь в следующий раз мы, возможно, не сможем его остановить. — Хэнк? — он обращается к Зверю, все еще держа пальцы у виска. Неужели читает наши мысли? — Есть что-нибудь на радарах или сканерах? — спрашивает Зверь у Мойры. — Нет. Ничего. Только после ее ответа телепат отнимает пальцы от виска, словно только сейчас осознав, что все еще свободно гуляет в наших головах, и что это действие в настоящий момент совершенно не нужно. — Значит, они должны быть под водой, — недовольно констатирует ученый. — А гидролокации у нас, конечно, нет. Черт, и что теперь делать?! Неужели все напрасно и Шоу улизнет?! Надо тогда найти другой способ, иначе… — Нет, есть, — твердо говорит Шон, напоминая о своих способностях, про которые мы всей компанией забыли. — Да, есть, — быстро реагирует Чарльз, снимает наушники и расстегивает ремни безопасности. Я и Банши повторяем следом за ним.Чарльз
Как только я встаю, то сразу же теряю равновесие, так как самолет все еще движется полубоком. Хватаясь за поручни, встроенные в стенки салона, направляюсь к хвосту самолета, крикнув ученому: — Хэнк, выравнивай чертов самолет! Когда корпус самолета принимает более-менее ровное положение, я и Шон уже подходим к бомбовому люку. — Эй! Ты не подходи! — предостерегающе выставив руку вперед, говорит Шон Эрику, который совершенно спокойно ощущает себя на качающейся железной поверхности и, не держась за поручни, не теряет равновесия даже на мгновение. Он в ответ на слова Шона примирительно поднимает руки, отходя назад и усмехается, вспомнив свою последнюю выходку у параболической антенны. Я бы предпочел, чтобы Эрик был как можно ближе — для подстраховки паренька. Но уговаривать сейчас кого-то просто нет времени. — Зверь, открой бомбовый люк! — кричит Банши, и дверцы в полу самолета приходят в движение. Они раскрываются впуская в салон холодный треплющий лицо, волосы и одежду ветер и открывают вид на проносящуюся под нами поверхность моря. В голову прокрадываются сомнения насчет этого безумного плана, но я тут же их выбрасываю. С Шоном все будет в порядке — он готов к этому. И если мы не сделаем этого, то все будет бесполезно. Шоу найдет другой способ развязать войну. И мы уже, возможно, не сможем его остановить. Теперь надо успокоить Банши. — Помни! — пытаюсь перекричать оглушающий все звуки ветер, обхватив его обеими руками — положив левую на плечо, а правую прижав к шее, указывая на голосовые связки: — Это твой мускул! Ты им управляешь! Ты будешь все время здесь, — прикладываю пальцы к своему виску, давая ему понять, что буду связан с ним с помощью телепатии все время. — Скоро увидимся! По моей команде. — отпускаю его и, отойдя хватаюсь за перекладину. Пожалуйста, пусть с ним все будет в порядке. — Три! Два! Один! Пошел! Он сразу же, не задумываясь, прыгает. Услышав команду, я сразу же солдатиком прыгаю в открытое люком пространство. Ветер, уже знакомым образом, бьет меня по лицу, на мгновение лишая возможности сделать вдох. Глаза слезятся, но я быстро привожу зрение в порядок, делаю вдох, расправляю руки и, когда оказываюсь в нескольких ярдах от воды, кричу. Звуковые волны отражаются о воду, возвращаются к крыльям и поднимают меня в воздух. Странно, но мне совершенно не страшно. Возможно дело в адреналине, или же в ощутимом присутствии Профессора, который следит за мной и передает мне свою уверенность — я совсем не сомневаюсь в своих действиях. Перевернувшись в воздухе, я стремительно возвращаюсь к воде, и, выставив перед собою руки, до предела набрав в легкие воздуха, резко погружаюсь в нее. Я продолжаю контролировать мозг Шона, следя за его действиями, мыслями, ощущениями и чувствами. В салоне все следят за моей реакцией, только Мойра занята другим — связывается с американским флотом, предупреждая о звуковой волне, которая должна будет отразиться в наушниках радистов громким и неприятным писком. Вода окутывает меня неприятным холодом, к которому тело не сразу привыкает. Но у меня нет времени на это. Скоро в легких может оказаться слишком мало воздуха, и я не смогу закричать достаточно громко. Быстро приняв вертикальное положение я выпускаю воздух вместе с высокочастотными звуковыми волнами. И через несколько секунд я чувствую, как они возвращаются обратно, неприятно толкнув меня и отразившись легким звоном в голове, давая понять, что около десяти ярдов от меня находится подводная лодка. «Быстро выплывай!» — слышу голос Профессора и слушаюсь его. Как только Шон выплывает на поверхность и оказывается в более-менее безопасном положении, я, приказав ему плыть на берег, отсоединяюсь от него и передаю примерное расположение субмарины Хэнку.Эрик
— Ты готов? — Чарльз приближается ко мне. Телепат непривычно спокоен, да и во время того, как он отдавал приказы Шону, он кардинально изменился. Превратился в уверенного в своих действиях командира, которого невозможно ослушаться, так как не возникает сомнений в правильности его приказов. — Давай выясним. Как только мы подлетаем к нужному месту, я забираюсь на выпущенное Хэнком шасси, находящееся в передней части самолета. Ветер неприятно толкает меня, желая скинуть в море, но я только покрепче хватаюсь левой рукой за железный брус, служащий креплением для остальных деталей шасси, и принимаюсь за поиски подводной лодки правой, для удобства выставив ее по направлению к воде. Поиски не занимают много времени — практически сразу я ощущаю огромное количество уже знакомого мне металла, сведенного и скрепленного вместе в субмарину. И знание того, что внутри находится Шоу, мгновенно всколыхает во мне ненависть, отодвигающую остальные чувства и мысли на второй план. Я направляю энергию, прибавляемую этим чувством, на подводную лодку, чтобы вытащить ее из воды. Но несмотря на мои усилия судно не поддается ни на дюйм. Я выкладываю все больше и больше энергии, разжигая при этом ненависть воспоминаниями о Шоу и о том, что он сотворил с моей матерью и со мной. От напряжения кровь приливает к голове и стучит в висках, а мышцы руки напрягаются до боли. И все же субмарина не двигается с места. Я уже готов отпустить судно, как мой мозг окутывает присутствие Чарльза. Он приходит, отодвигая негативные чувства, и я слышу его голос внутри головы: «Помни — точка между гневом и умиротворенностью». Его присутствие и слова напоминают мне о той тренировке. О той эмоциональной точке, которая помогла мне сдвинуть параболическую антенну, а та была в два раза больше и дальше от меня, чем подводная лодка Шоу. И я пользуюсь моментом — полностью отодвигаю ослепляющую ненависть и вызываю то теплое чувство, что дарует ясность мозга, спокойствие и полный контроль над способностями. Теперь субмарина слушается меня безоговорочно. Через несколько секунд она показывается на глаза, а затем выходит из воды, вспенивая ее. Сначала над водной гладью поднимаются все еще работающие винты, а затем ее корпус, оголяя серебристые бока. Как только подводная лодка полностью оказывается за пределами моря, Хэнк приводит самолет в движение, направляя его в сторону острова, а я, держа субмарину в воздухе, утягиваю ее за нами. Впервые я получаю удовольствие от такого долгого и объемного использования способностей. Оно выходит так просто и естественно, словно я поднимаю не более чем тонну металла, а маленькую монетку. И это одухотворяет. Хотя все же, иногда, когда я не сдерживаюсь, и на меня снова накатывается ненависть, держать судно становится тяжелее, и напряжение дает о себе знать. Но я быстро избавляюсь от нее, нащупав рядом Чарльза, который неожиданно стал носителем моей эмоциональной точки опоры. На половине пути к острову люк на подводной лодке открывается, и наружу выбирается человек-торнадо, или же Риптайд. Он поначалу удивленно озирается, но увидев меня, всё понимает. Начинает действовать. Развернувшись вокруг своей оси, мутант образовывает вокруг себя небольшое торнадо, которое по его команде сходит с субмарины и движется к нам, увеличивая свои размеры и мощность. — Эрик, дай мне руку! — кричит Чарльз, но я не обращаю на него внимания. Если я отпущу судно, Шоу сможет уйти, и тогда все что мы сделали будет напрасно. А я не могу этого позволить. Поэтому я только покрепче вцепляюсь в брус, продолжая держать подводную лодку. Торнадо настигает нас, чуть не сорвав меня с шасси, оторвав при этом руки, но мне удалось уцепиться, воспользовавшись железной поверхностью крепления шасси, не потеряв при этом контроль над субмариной. Но торнадо не сдается — оно продолжает толкать и рвать меня, закрывая обзор, вызывая слезы. В конце концов оно становится настолько сильным, что я отпустив субмарину двумя руками вцепляюсь в шасси. Я не знаю, что происходит с лодкой дальше, так как самолет оказывается в самом эпицентре торнадо и через него невозможно что-либо разглядеть. — Эрик, дай мне руку! — я поднимаю взгляд на Чарльза. Он, рискуя собой, свешивается через люк протягивая мне руку. Я чувствую как самолет разрушается, потеряв сначала одно крыло, затем другое. Черт. Если я отпущу шасси, меня может унести черт знает куда. А если не отпущу, то будет еще хуже — я буду на самом уязвимом месте самолета, когда он упадет. Мне ничего другого не остается, кроме как довериться другу. Все еще держась одной рукой за шасси, я встаю на ноги и пытаюсь ухватиться за руку телепата. Мне это удается не с первого раза, но когда я цепляюсь за предплечье Чарльза, он крепко сжимает мое в ответ. В этот момент мы располагаемся в самом эпицентре торнадо, где ветер не такой яростный. Я отпускаю шасси. Телепат помогает мне забраться на самолет. И в это же мгновение, сотрясаясь всем своим корпусом, самолет врезается в землю, откидывая Чарльза от меня. Он ничком падает на пол. Салон самолета переворачивается, и я, не задумываясь, наваливаюсь поперек тела друга, впечатывая его и себя к железному полу самолета.