The last samurai.

      Часы, проведённые Чонгуком в душном кабинете, растягиваются подобно жвачной резинке. Детектив выдыхает устало и тянется за небольшой папкой с какими-то документами, поднимает её рядом со своим лицом и машет из стороны в сторону, пытаясь хоть как-то насладится холодным воздухом. Сейчас слишком жарко, как для начала мая, Чона это немного напрягает, потому что ему начинает казаться, что его мозги плавятся под палящим солнцем. Эта жара совсем мешает нормально размышлять, а вчерашний разговор с начальником делает Чонгуку только хуже, заставляя его всё чаще и чаще возвращаться в мыслях к тёмным волосам и медово-карим глазам, в которых одна сплошная мгла, приправленная толикой неподдельного сожаления и горя.       Вторичный усталый вздох срывается с алых губ. Чон поднимается с насиженного места, немного разминает затёкшие напряжённые мышцы и ленивым шагом направляется к знакомому кабинету. Стук по твёрдой поверхности и разрешающий войти голос — Чон входит, смотрит на начальника привычным решительным взглядом, а тот без слов понимает все мысли младшего. Такатоши улыбается уголками губ и откидывается на спинку его рабочего кресла. — Вижу ты настроен решительно, — слетает с губ старшего. Чонгук кивает в ответ, старший улыбается, гордясь и одновременно поражаясь тому, насколько младший настойчив и справедлив, а для самого Чона это не больше, чем долг и обязанность. А ещё простое желание потонуть в океане чужой патоки мёда.       Чонгук выходит сразу после разрешения начальника на то, чтобы воспользоваться их архивом и старыми записями об этом необычном деле. Скрипучая дверь поддаётся напору не с первого раза: Чонгук нажимает на заржавевшую ручку, а та почти отваливается. Чон толкает дверь несколько раз мощным плечом, та открывается с неприятным скрежетом по ушам. Детектив мысленно проклинает их прогнивший, не только морально, но физически, офис, входит в архив, тут же вдыхает запах нечестно раскрытых дел и кашляет от маленьких искорок пыли, летающих в воздухе. Чон морщится, оглядывается и шагает вперёд, вспоминая стеллаж и полку, на которой должна хранится информация этого дела. Брюнету думается, что неплохо было бы, если бы кто-то из его сонбэннимов — как говорят у него на родине — занёс всю информацию в папки на компьютере. Так бы было намного проще, он бы мог просто подойти, вежливо поклониться и попросить перекинуть это дело ему на почту или на флешку. А вообще, любая информация, даже по самому маленькому делу должна храниться в их связанной компьютерной системе, ведь все знают, что жизнь непредсказуемая, и вдруг, завтра их офис будет гореть не хуже чем территория ада.       За поиском нужных папок Чон проводит несколько часов, дыша неприятным запахом запылившихся полок и думая о том, что неплохо было бы убрать здесь всё к чертям. Начальство не одобрит, да и тут множество ценной информации, которая, возможно, пригодится когда-нибудь, поэтому Чонгук только сжимает зубы и продолжает выискивать уставшими глазами нужное дело. Когда долгожданная папка, наконец-то, попадает в поле зрения, детектив чуть ли не пищит от восторга и счастья, а ещё облегчения, которая волнами проходится по телу Чонгука. Он спрыгивает с небольших ступенек, что помогали добраться ему до верхних полок и несётся в свой просторный, но запёкшийся на солнце кабинет, чтобы внимательно изучать каждую деталь, хранящуюся в пластиковой жёлтой папке. Он бережно кладёт её на стол, садясь за чёрный компьютерный стул и кидает взгляд на хрупкую секретаршу, которая усиленно печатает что-то в своём компьютере. — Айко-сан, — почти не слышно, хриплым голосом зовёт Чонгук. Девушка поднимает на него робкий взгляд и краснеет, осматривая старшего, — принеси мне кофе, будь добра, — чуть заметно улыбается. Девушка взгляд прячет в документах, кивает смущённо и поднимается со своего места. Чон легко улыбается ей в след, открывает заветную папку, и вчитывается в текст. Он выпадает из этого мира, внимательно рассматривая каждую фотографию жертв, окровавленные места убийств, но тёмной макушки нет, что заставляет детектива немного нахмурится. Слова начальника о том, что Самурай не светился на камерах видеонаблюдения заставляет Чонгука задуматься, что же сейчас пошло не так и из-за чего этот парень несколько раз фактически давал Чону возможность вычислить его.       Лёгкий стук стекла о поверхность его рабочего стола заставляет Чонгука вздрогнуть. Он переводит взгляд на смущённую секретаршу, которая робко переминается с ноги на ногу, что выглядит немного комично и заставляет Чона слегка улыбнуться. Девушка поднимает решительный взгляд и это заставляет старшего удивиться от контраста её взгляда со скромным поведением. — Ч-чонгук-сан, что Вы делаете сегодня вечером? — её голос дрогнул, она зажмурила глаза и съёжилась под пристальным, беззлобным взглядом парня и затихла. Чонгук смотрел на неё, улыбаясь уголками губ. — Расследую дело об убийстве Накаджимы Тору, — Чон откинулся на спинку своего кресла, с озорством наблюдая за тем, как Айко испуганно и смущённо забегала глазами по офису. Её уши покраснели и начали сливаться с помадой на губах. Чонгук усмехнулся, — но я бы был не против провести завтрашний вечер в твоей компании, — признаётся детектив, наблюдая как с губ девушки срывается облегчённый вздох. — Т-тогда встретимся завтра после работы? — с надеждой робко спросила младшая. Чонгук улыбнулся, кивая, и наблюдая за тем, как девушка быстрым шагом уходит на своё место, иногда спотыкаясь на ровном месте. — Эй, Айко, — громко говорит Чон. Девушка поворачивает и смотрит на Чонгука ожидающе, — у тебя очень вкусный кофе, — и подмигивает, заставляя девушку пуще прежнего залиться ярким румянцем и, коротко пискнув, сбежать на своё место, скрываясь за горами документов. Чонгук улыбнулся и снова вернул свой взгляд к листам бумаги в его руках. Он свёл аккуратные брови к переносице и шмыгнул носом, погружаясь в прочтение информации.       К сожалению, ничего дельного Чонгук для себя не открыл, кроме фотографий и характеристик жертв. Чон вздохнул тяжело, размял затёкшие мышцы и бросил взгляд на соседнее место, где сидел его коллега. Он что-то искал на своём рабочем столе, отъехал немного на своём стуле и заглянул под стол. Чонгук усмехнулся, поднимаясь со своего места и накидывая на свои плечи пиджак, опираясь крепкой рукой о деревянную поверхность соседнего слова. — Что-то ищешь? — спросил Чон. Парень резко дёрнулся, больно ударяясь о стол. Он чертыхается, потирая ушибленное место. Чонгук хихикнул, помогая парню встать. — Да, блин, значок потерял, найти не могу, — проговаривает брюнет, снова проходясь взглядом по своему рабочему столу, — куда же я его дел? — растерянно лепечет он, поднимая бумаги и документы. Чонгук усмехается, тянется рукой к груди парня и вытягивает из кармана на рубашке значок детектива. — Вот же он, Сато-сан, — смеётся Чон. Названный краснеет, вырывает из рук младшего значок и пихает его обратно в свой карман. Чонгук хихикает, — не хочешь пойти домой вместе? — спрашивает он. Парень хмурится, складывая длинные руки на груди и постукивает пальцем по локтю, ничего не отвечая, — Ацуши? — спрашивает Чон, склоняя голову в бок. — Мне нужно зайти в больницу и забрать заключение патологоанатома, — проговаривает старший, — если сходишь со мной, то, конечно, вместе домой пойти можем, — и улыбается, оголяя ровный ряд белых зубов. Чонгук выдыхает облегчённо, улыбается и машет головой в знак согласия. Ацуши отвечает на улыбку Чонгука такой же, нацепляет своё пальто и идёт к выходу. Чонгук пошёл следом, прощаясь с остальными коллегами и, подмигивая покрасневшей Айко.       Чонгук чувствует себя хорошо, потому что, кажется, это та жизнь, о которой он мечтал в жизни: с другом в лице Сато Ацуши, с постоянным количеством раскрываемых и расследоваемых дел, с возможным удачным свиданием и счастливыми моментами. Отец бы был счастлив, если бы он видел то, как его сын сейчас живёт и смеётся. Чонгук и сам бы был не против показать ему всё это. Как жаль, что он мёртв.       Дорога до больницы не занимает у них много времени, во первых потому, что та находится не слишком далеко от их офиса. Они идут перекидываясь редкими фразами и дружескими шутками, Чонгук иногда смеётся слишком громко, а Ацуши смущённо прикрывает щёки от очередной глупой шутки друга.       Больница освещена ярче, чем другие здания и Чону начинает казаться, что это не освещение виновато, а тёплая и светлая атмосфера помощи страдающим в ней людям. Чонгук стоит рядом, не решаясь зайти, наблюдает за тем, как Сато переступает порог здания и направляется к кому-то, останавливаясь, когда замечает то, что младший детектив не следует за ним. В его глазах безмолвный вопрос, на который Чон отвечает простым «я подожду тебя тут». Ацуши кивает, направляется в нужный кабинет, а Чонгук смотрит ему в след, хмыкая. Он осматривает стеклянные двери больницы, отходит немного в сторону, когда видит, как красивый парень в одежде врача выходит из здания прижимая телефон к своему уху. — … Что? Намджун, какого чёрта.? — доносится обрывок фразы до ушей Чонгука. Детектив сводит брови к переносице, так как чувствует, что это имя кажется ему очень знакомым. Он оглядывается по сторонам и смотрит в широкую спину уходящему врачу. Тот продолжает идти в неизвестном для Чона направлении, а потом сворачивает куда-то за угол. Чонгук качает головой из стороны в сторону, оборачивается обратно и складывает руки на груди. Показалось. Просто показалось.

***

      Джин смотрит на опирающегося о стенку парня слишком злобно для одного человека, разъярённо выдыхает тёплый весенний воздух и старается не рыкнуть от злости. — Что ты здесь делаешь? — шипит Сокджин, подходя ближе. Намджун ухмыльнулся, провёл языком по губам и склонил голову слегка в бок. — Ой, Джинни, ты не рад меня видеть? — притворно удивился Джун, отходя от стены. Джин сверкнул глазами злобно и хмурится.       Намджун преодолевает расстояние между ними, подходит к врачу впритык и обвивает талию сильными руками. Он проводит носом по шее Джина, вдыхая самый приятный для него аромат и глухо стонет, оставляя лёгкий поцелуй на шее старшего. — Я так скучал по тебе, — шепчет мафия. Джин выдыхает как-то слишком болезненно, сжимает кулаки, впиваясь ногтями в кожу на ладонях, пытаясь отогнать от себя желание обвить шею Намджуна руками. — Я тебе говорил, Джун, что нет, — обречённо, так же шёпотом отвечает старший. Джун рычит злобно, поднимает взгляд на Сокджина и в глаза смотрит с гневом и разочарованием, — нет, Джун, я не могу, — повторяет Сокджин, — не могу… это слишком сложно для меня, — мафия сжимает свои руки на талии Джина, оставляя на них краснеющие следы. Джин шипит, щурится и пытается вырваться из цепкой хватки Намджуна. — Ты ведь знаешь, что я тебя люблю, — громко говорит Намджун. Джин всхлипывает, не сдерживаясь, обвивает шею младшего руками и прижимается к нему всем телом. — Знаю, Джун-и, знаю… — шепчет Сокджин, — я тебя тоже, — выдыхает врач. Он продолжает несколько минут прижиматься к младшему. Намджун сбавляет силу хватки, нежно поглаживает талию, когда Сокджин изредка всхлипывает у него на плече, — неправильно… как же неправильно, Джун-и… Почему ты не можешь просто оставить это дело? — Джин шмыгает носом, отстраняясь от родного тела. — Не могу, — обречённо отвечает Намджун, — потому что брат твой тогда умрёт, либо правду узнает. Ты ведь не хочешь того, чтобы Тэхён всё узнал? — Джин всхлипывает очередной раз, морщась от болезненных воспоминаниях о брате, — меня тогда убьют тут же. А его, если не убьют, так точно по кругу пустят, ты знаешь это лучше, чем кто-либо другой. Да и претендентов на моё место слишком много, но все они такие ублюдки, что это дело тут же пойдёт под откос, Джин. Понимаешь? — шепчет Намджун, — просто переезжай ко мне. Я не дам тебя в обиду, ты знаешь. — Нет, — качает головой из стороны в сторону, — нет, Джун, как бы сильно я тебя не любил, но в то место не вернусь, — Джин ёжится из-за слишком ярких воспоминаниях и покрывается мурашками, обнимая себя руками и отойдя от якудза на несколько шагов. — Но там уже нет моего отца! — пытается младший, хватая Сокджина за руку, — парни не тронут тебя, а если тронут, то я к тебе самых доверенных приставлю, честно, Джин! Нет, сам тебя охранять буду. Спать не буду, только будь со мной, Джинни, умоляю, — отчаянный голос отдаётся в ушах Джина раздражающим эхом. Он колеблется, думает, что нужно согласиться, что Намджун, как и обещает, старшего в обиду не даст. Но Джин не может переступить через себя. Не может избавиться от навязчивых картинок и страшных сновидений, в которых он, как безвольная кукла, исполняет все указания людей, с ужасными татуировками и едкими ухмылками и ещё с неприятным запахом сигарет и липкой потной кожей, а всё потому, что по решению главы их клана, он должен был, на правах старшего, занять место следующего самурая их рода, но Сокджин отказался, за что его наказали, совещаясь с главой клана Намджуна, которой был его отец. — Нет, Джунни… я боюсь… — всхлипывает Сокджин, — боюсь, Джунни. Они до сих пор преследуют меня… их голодные взгляды… не могу, Джунни, нет, — Сокджин хватается за голову, пытаясь отогнать представшие перед его глазами образы. Намджун вздыхает тяжело, заключает старшего в свои объятия, пытаясь успокоить и доказать, что сейчас, рядом с Намджуном, он в безопасности.