***
После возращения Чонгука домой с работы Тэхён ведёт себя так, как вёл обычно: сидит в гостиной, смотрит телевизор, который дома он практически не видел, и, иногда поглядывая на часы, наблюдая за трепещащей на циферблате стрелкой. Чонгука он всё же дождался. «Первая часть плана выполнена успешно.» — Привет, мой милый заключённый, — Чон улыбается в своей привычной манере и садится рядом с Кимом на диван, вытягивая уставшие ноги вперёд, — как провёл день? Всё так же деградировал за бессмысленным просмотром телевизора? — Тэхён выдыхает слегка раздражённо, слушая чоново хихикание. — Я бы прогулялся, если бы кто-то здесь меня не держал, — как обычно язвит Тэхён и еле слышно фыркает. — Я, по твоему мнению, похож на дурака? — Гук усмехается, повернув голову в бок и смотря прямо в глаза самураю, — ты ведь убежишь, а потом вернёшься и убьёшь меня. А мне это выгодно? Нет. Нужно? Тоже нет. Так что я пока подержу тебя у себя, а потом посмотрим, что делать. Тэхён неожиданно резко оказывается рядом с ничего не подозревающим Чонгуком, перекидывая ноги через его расставленные бёдра. Он возвышается над ним. Чонгук замечает, как медово-карие глаза темнеют из-за злости, красивые руки Ким хватают Гука за горло и слегка сжимают. — Не относись ко мне, как к животному, — самурай низко рычит и грозно смотрит Чону в глаза, — подержишь у себя? Я, по-твоему, вещь? Ты держишь меня у себя как домашнего питомца? «Вторая часть плана идёт хорошо.» Чонгук, слегка опешивший от такого поведения, ничего не делает, только смотрит удивлённо на разозлённого Тэхёна. Только потом он хватает его за руки и, почти не прикладывая усилий, отводит их от своей шеи. — Почему-то ты не сопротивлялся, когда тебя точно так же, как животное, держала мафия. «Вот оно. Вторая часть плана завершена.» Ким расширяет глаза. И в первое мгновение, после того, как самурай начинает дрожать, Чонгук не понимает, что происходит. Но потом в его голове неожиданно всплывают обрывки их вчерашнего разговора. Разговора, в котором Тэхён, полностью доверившись, и по собственной глупости, рассказал Чонгуку про себя практически всё. И то, что приступы, возникающие по непонятным причинам, передались ему от дедушки. И про то, что справляется он с ними с огромными усилиями. Про то, как по его телу пробегает дрожь, как он руками начинает хвататься за что-то, тело непроизвольно начинает покачиваться из стороны в сторону, зрачки расширяются и пытаются взглядом зацепиться за что-то, что хоть как-то ему поможет. В такие моменты, по рассказам Тэхёна, он ничего не чувствует, кроме страха и боли, расползающихся по его телу с ужасной скоростью. Тогда же Чонгук вспоминает и то, что от таких приступов его спасает только лишь успокоительное, которое у Тэхёна хранилось в кармане кимоно. В голове тут же проскакивает рискованная мысль о том, что нужно будет достать спрятанную вещь, чтобы помочь Киму. Последняя неуверенность пропадает тогда же, когда новый крик вырывается из тяжело вздымающейся груди. — Подожди, Тэ… Я… Я сейчас, — Чонгук резко вскакивает со своего места, сразу же срываясь на бег. Он пропадает на несколько секунд в какой-то комнате, не замечая заинтересованного взгляда и тихих шагов за спиной, после возвращается и слегка подрагивающей рукой протягивает Тэхёну белую упаковку с красной полоской. Ким хватается за протянутый предмет, как за единственное, что может его спасти, высохшими из-за сухого дыхания губами шепчет еле-разборчивое «воды» и наблюдает безумными глазами, как детектив, не теряя ни секунды, пропадает в кухне. Самурай выдыхает слегка расслабленно. «Задание выполнено успешно».***
Тэхён мягко, словно кот, ступает по полу. Он слегка напряжён, дёргается и оглядывается из-за каждого неуловимого шороха. Луна словно освещает ему дорогу к закрытой комнате, в которую самурай по непонятным причинам ещё ни разу не заходил. По квартире раздаётся противный скрип, но Тэ, не теряя ни минуты, быстро заходит в комнату, тут же осматриваясь по сторонам. Его сердце стучит как во время приступов, ноги словно ватными становятся, но он не отступает: наоборот, идёт дальше. Лунные лучи как серебряные нити тянутся от окна к стенам и стекают чуть ниже. Ким засматривается. Ему всегда нравилось наблюдать за лунным светом. Тэхён любит ночь, любит одиночество, но что-то его держит тут. До того момента, пока он не видит, как за кучей разбросанных вещей поблескивает что-то. Ким победно выдыхает. Вот оно Ким быстро хватает катану и несётся в знакомую чонгукову комнату, быстро, но тихо перебирая ногами. Чонгук спит совершенно беспечно, не переживая о том, что живёт на данный момент в одной квартире с убийцей. Его руки раскинуты в сторону, одеяло почти не скрывало тренированное тело. Тэхён перекидывает ноги через его бёдра, садится сверху, перекрывая пути к отступлению. Он вглядывается в умиротворённые черты лица. Его грудь слегка вздымается из-за спокойного дыхания, из-за тяжести на себе он слегка поморщился, но не проснулся. Металл всё так же поблескивает на лунном свете. Тэхён приподнимает холодное оружие над головой Чона, вздыхает, почему-то тяжело и отпускает. Но пронзить тонкую кожу у Тэхёна сил не хватило. Он встретился взглядом с чужим чёрным взглядом. Меньше всего Ким хотел увидеть такой взгляд Чонгука. Самурай бы тут же опустил клинок, будь в его взгляде что угодно, кроме этого. Будь там разочарование, боль, страх, унижение, но не умиротворение. Тэхён не думал, что Чон готов смириться со смертью. — Вставай, — произносит самурай тихо, — вставай и дерись… Я не буду убивать тебя бесчестно, — Тэ надавливает клинком на кадык Чонгука, тот слегка морщится, но так и лежит бездействуя, — либо ты встаёшь и мы дерёмся, либо… — Хэй, — Чон усмехается, укладывает руку на бедро Кима, — всё в порядке. Всё в порядке, Тэ. Убивай. Я всё понимаю. Это — твой долг и по-другому быть не может. И Тэхён не выдерживает. Он откидывает катану в сторону и впивается в губы Чона. Их поцелуй на вкус горький и солёный из-за скатывающихся по щекам Тэхёна слёз. Чонгук кусает его губы, скользит руками по хрупкому телу и нависает сверху. Изо рта Кима срывается тихий всхлип, когда Чон бережно стягивает с него его же, Чонгука, футболку. Слегка отстранившись, он рассматривает хрупкое тело под собой, а потом снова своими губами находит чужие и целует так, как никогда и никого раньше не целовал. Лёгкие стоны Кима срывают башню — их хочется слушать и слушать, его хочется целовать и просто его хочется. Он — прекрасен, идеален и такой, каких ещё Чонгук не встречал. Детектив покрывает поцелуями шею парня, кусает, оставляет метки. Ким зарывается руками в его волосы, обнимает его ногами и хнычет. Из головы сразу вылетают мысли о клане, о Намджуне и о собственном долге подчинятся его приказам. Сейчас ему хочется Чонгука. И как бы он не привык отказывать своим желаниям, но сейчас с этим он ничего сделать не может. В один момент самурай меняет их с Чоном местами, снова седлая его бёдра. Его ведёт, он хочет, чтобы Чонгук вошёл в него. Сейчас он чувствует себя как самая элитная шлюха из борделя Намджуна, но с этим он не хочет ничего делать. Чонгук чувствует, как Тэхён стягивает с него боксёры. В паху разливается жар, когда он видит взгляд самурая направленный на возбуждённый член. — Блять, — тихо шипит Чон. Он хватает Кима за шею и тянет на себя, снова глубоко его целуя. Тот жмётся к нему невозможно близко, а потом ощущает, как в него проникает один палец и легко прикусывает чонов язык, отместку за неприятные ощущения. Гук посмеивается в поцелуй, но терпит какое-то время и вводит второй, слизывая с щёк прижимающегося к нему Тэхёна солёные слёзы. Нависая сверху и смотря на то, как Тэ слегка смущённо смотрит в сторону, Чонгук понимает, что его он любит. Его сердце больно сжимается от мысли, что в любой момент они могут друг друга потерять. Чонгук входит в раскрытое тело бережно, смотря прямо в медово-карие глаза. Самурай первое время морщится и вскрикивает из-за боли, но Чон шепчет ему на ушко что-то милое, заставляющее холодное сердце таять из-за любви. Он кивает головой, показывая Чонгуку, что готов принимать его полностью, принимать его быстрый и беспорядочный ритм толчков, его грубые и жаркие поцелуи. И детектив даёт ему всё это. Он начинает двигаться слегка плавно, давая ещё больше возможностей Тэхёну к нему привыкнуть, а потом, после громкого тэхёнового стона и просьбы быть быстрее, не выдерживает и начинает двигаться быстро, стараясь заполнить Кима полностью, подарить ему небывалое наслаждение и самый приятный оргазм в его жизни. Долго ли это продолжалось, не помнит ни один из них. Зато оба прекрасно помнят то, как Ким прижимался близко-близко, царапал крепкую спину и пытался оставить укусы у Чонгука на плечах. Кончают они одновременно и падают обессиленно рядом. Чонгук прижимает тяжело дышащего парня к своей груди, на которую самурай тут же укладывает голову. Это ночью Чонгук Тэхёна брал ещё несколько раз, заставляя того чувствовать себя мягким и податливым, растекаться под его прикосновениями и слышать тяжёлое дыхание над ухом. Была ли это самая прекрасная ночь для Тэхёна? Добился ли этого Чонгук? Это останется тайной для всех, кроме самого Ким Тэхёна. Одно можно было сказать точно: сердца этой ночью у обоих бились в унисон. Только под ранее утро, когда Чон посапывал Тэхёну на ухо, и на губах самурая цвела довольная улыбка, Тэхён вспомнил, что у него не осталось ничего, кроме двадцати часов на выполнение собственного долга.