***
— Госпожа, я бы хотела просить вас об одном одолжении. — О чем же, Флоранс? — Жаклин оглядывала себя в зеркало, насколько хорошо сделана прическа и безупречно ли сидит дорожное платье. Гостиница в Туре, в которой они остановились, отдыхая от долгой дороги из Рошфора в Париж, была, конечно, не высшего класса. Однако в этом вопросе графиня не была особо привередливой. Она любила роскошь, но при необходимости могла довольствоваться малым — Сегодня я была на рынке, закупала кое-что из провизии нам в дорогу. И у одной из торговок заметила чудесный вышитый кошелек. Разумеется, я спросила, откуда такая красота? Она ответила, что такая прелесть продается в лавке мадам Гасьон. О, госпожа, если бы вы его видели! Давайте заедем туда. Это совсем недалеко. — Флоранс, — досадливо поморщилась Жаклин. — Делать лишний крюк ради пустяков. И так нам предстоит дальняя дорога. — Но госпожа! — умоляюще сложила руки Флоранс. — Говорят, там есть чудесная мастерица, Мари Депре. Она вышивальщица. У нее такие работы, подушки, перчатки. Целые картины. Вы так тоскуете в последнее время. Вам бы не мешало развеяться среди красивых вещей. — Вышивальщица по имени Мари, ты, кажется, так сказала, — Жаклин обернулась к своей камеристке и как-то странно на нее посмотрела. — Да, — с легким удивлением кивнула Флоранс. — Ее здесь все знают. Все богатые женщины. Хотя у них там вроде недавно пожар случился. Но лавка работает. — Ну что же, — задумчиво произнесла Жаклин, — пожалуй, мы заедем в эту лавку. Передай мсье Родригесу, который нас сопровождает, что ему придется немного поскучать, прежде чем мы отправимся в дорогу. — О, госпожа, вы так добры, — Флоранс восторженно подпрыгнула и легко, как лань, понеслась вниз по лестнице.Жаркая ночь
3 октября 2018 г. в 21:00
Знакомо ли читателю состояние, когда вы понимаете, что данный поступок совершать не нужно, и все равно вынуждены его совершать? Вот так же отвратительно почувствовал себя Жерар, когда услышал знакомый голос и совсем ему не обрадовался. «Красавчик» крепко взял Милу за ошейник и нехотя подошел вместе с ним к воротам.
— Что это тебе вдруг приспичило среди ночи? — проговорил он негромко, но внятно, чтобы было слышно на улице. — До утра не потерпишь.
— До утра нельзя, — последовал ответ. — Сложные обстоятельства. Да и ветер усиливается.
У Жерара желваки заходили под кожей. Последняя фраза про ветер была у них условной еще со времен «Адовой кухни». И означала серьезную опасность.
— Тише, Милу, — одернул рычавшего пса «Красавчик». — Я тоже чувствую неладное, как и ты. — Он осторожно открыл небольшое смотровое окошко в воротах. На улице действительно стоял Бернард, освещенный призрачным светом луны. Однако он был не один. Позади виднелась крупная мужская фигура, в одной руке которой сверкал нож, приставленный к горлу незадачливого карманника. Всем своим видом Бернард выражал отчаяние.
— Прощения просим за поздний визит, — нахально осклабился бандит с ножом. — Необходимость заставляет нас… короче, отворяй ворота или дружок твой отправится к праотцам. Надеюсь, ты не возьмешь такого греха на душу.
— Да чтоб ему провалиться, — пробурчал бывший предводитель «Адовой кухни», лихорадочно соображая, как поступить. — И вам вместе с ним.
— Фу, как грубо, — продолжал скалиться незваный гость. — А мы-то были уверены, что тебе вовсе не чужды христианская любовь и милосердие. «Ибо нет большей любви, чем положить жизнь за други своя», — процитировал бандит и сильнее надавил на нож. По шее Бернарда потекла струйка крови.
— Не поганил бы ты Божье Слово мерзким языком, — с отвращением произнес Жерар, медленно отодвигая засовы одной рукой. Другой же он крепко держал ошейник Милу.
— Возмездием стращать будешь?
— Почему же только стращать? — Жерар вдруг резко распахнул ворота. — Взять! — крикнул он Милу. Огромный пес в одно мгновение мертвой хваткой вцепился в ногу богохульника. Тот дико заорал от боли и отпустил свою жертву. Бернард ни жив, ни мертв, ввалился в ворота и вместе с Жераром они принялись запирать замки.
— Ты идиот, — задыхался от ярости Жерар. — Кретин! Кол тебе в глотку. Говорил я тебе, что опасно здесь чужаку?! Говорил, чтоб тебе сгореть.
— Прости, Жерар, — Бернард пытался оправдываться. — Они на рынке меня поймали. Сказали, что их территория. Хотели убить, да кто-то из них нас вместе видел. Решили, что через меня к сундуку местному доберутся.
— Заткнись уже, — резко оборвал его Жерар. — Не время исповедей. Ты слышал? Кто-то с забора спрыгнул во двор. Вот черт! Милу, ко мне! — крикнул «Красавчик». Рычание с улицы смолкло. Через минуту огромный пес перепрыгнул забор (что он не раз проделывал раньше) и остановился перед напарником.
— Ищи, Милу, — приказал Жерар, вооружаясь вилами и хватая факел. Бернарду он швырнул тяжелую дубину. А пес с лаем ринулся по двору в поисках злоумышленника. «Красавчик» на всякий случай крикнул женщинам, чтобы проверили замки и не смели даже носа высовывать на улицу. Затем бегом рванул туда, откуда доносилось рычание пса и дикие вопли его жертвы. Милу уже успел изрядно потрепать бандита, когда подоспевший Жерар не без труда оттащил разъяренного пса.
— Этот уже не опасен, — мрачно произнес Бернард. — Жить будет, но калекой.
— Забор! — выкрикнул Жерар. — Ворота им не понадобились. Они уже здесь.
Во дворе мастерской замелькали темные, мрачные фигуры. Они двигались бесшумно, как призраки, окружая Жерара и Бернарда со всех сторон. Те встали спина к спине. Милу рычал и скалил страшные зубы.
— Чего вам здесь надо? — крикнул Жерар.
— Сундук, — послышалось несколько голосов. — Откроешь дверь — уйдешь живым. Нет — позавидуешь мертвым. Где ключ?
— Найдете — будет ваш, — рявкнул Жерар. — Милу, вперед.
Пес ждал только команды и тут же ринулся в окружавшую их толпу. С остальными Жерару и Бернарду пришлось сражаться самим. Ночной воздух наполнился рычанием, криками, проклятиями и звуками ударов.
Мари тем временем металась по комнате, сжимая виски:
— Они же убьют его, убьют, — в отчаянии шептала она. — Я не прощу себе.
— Мама, мне страшно, — в испуганных глазах Сильви стояли слезы.
— Не бойся, моя маленькая, — Ирэн держала девочку на руках и пыталась ее успокоить. — Нас не дадут в обиду.
— Сильви нужно спрятать в подвале, — к ним стремительно подошла Мари. — Пока. Там не слышно, что творится во дворе. Да и безопаснее. Ирэн, — девушка вдруг перебила сама себя, — а если отдать этот проклятый…
— Я тоже об том подумала, — прошептала мать Сильви. — Если бы таким образом мы смогли купить жизнь Жерара и наши собственные. Но, я думаю, как только мы откроем двери — окажемся в их власти. Они не из тех, кого можно тронуть слезами.
— Да, ты права, — Мари до боли стиснула руки. — Спускайтесь в подвал, скорее. Анриет, девочки, вы тоже.
— А ты?
— Я должна слушать, что там.
— Я скоро к тебе присоединюсь, — пообещала Ирэн и осторожно стала спускаться в подвал.
А во дворе тем временем продолжался неравный бой. Защитников женщин было всего трое, включая верного пса. А бандитов больше десятка. Правда, кое-кого уже удалось выбить из строя. Но силы все также оставались неравными. Да и Жерар и Бернард уже начинали уставать. Внезапно все звуки перекрыл жуткий собачий визг. Кто-то из бандитов таки пырнул ножом отважного Милу. Визг вскоре затих. В обороне осталось двое.
— Какого дьявола вы возитесь с ними? — крикнул кто-то из банды. — Нет ключа, да и провалиться ему в преисподнюю. Сейчас эти курицы сами нам двери откроют. И сундук принесут. Да еще и развлекут, как мы попросим. Поджарим-ка их на медленном огне.
— Точно, Шустрый, — выкрикнуло еще два голоса. — Ну, башка у тебя. — И выхватив три факела, бандиты стали поджигать мастерскую снизу. — Ждем прелестных дев, — и они расхохотались.
Бревна, из которых был сложен дом, разгорались неохотно. Вчера прошел дождь, они были сыроваты и скорее дымили, чем горели. Но и это было мучительно для женщин в доме. Они стали задыхаться. Тогда Мари намочила куски ткани в имевшейся в доме воде и раздала всем, чтобы дышали сквозь нее. Затем огонь все-таки стал разгораться. И языки его то и дело пробивались внутрь. Все девушки, кроме Анриет, которая сидела в подвале с Сильви, сбивали прорывавшееся пламя тяжелыми коврами. А на улице слышался мерзкий хохот и сальные шуточки в адрес женщин. Взбешенная Мари подожгла массивный табурет, вихрем взлетела на второй этаж и с силой отчаяния швырнула его на голову хохочущему бандиту. Тот свалился с ног от боли и неожиданности. Одежда и волосы на нем загорелись. Приятели кинулись его тушить.
— Ведьма! — заорал кто-то из них в адрес девушки.
— Будь ты проклят! — кричала Мари, вырываясь из рук перепуганной Ирэн, которая оттаскивала ее от окна с целью закрыть его.
— Идем вниз, — выкрикивала хозяйка мастерской. — Там ты нужнее. Не стоит их бесить еще больше.
Обе женщины сбежали вниз и снова принялись воевать с проникавшим пламенем.
Тем временем задыхающийся от быстрого бега Биби стучался в окна дома Филиппа Бертье, который считался женихом кружевницы Полетт.
— Скорее! Там бандиты! — кричал мальчик. — Их много.
Жерар накануне договаривался с Филиппом, что в случае опасности, пришлет Биби за подмогой. Бертье быстро вскочил с лежанки, разбудил трех братьев. Те в свою очередь дали знать соседям. Зарево пожара уже виднелось и из их окон. Владельцы деревянных построек осознавали опасность. Вооружившись кто чем, толпа местных жителей с понеслась к мастерской. Они успели к моменту, когда Жерара и Бернарда уже свалили на землю и избивали самым зверским образом, а угол дома горел ярким пламенем. Увидев разъяренную толпу, бандиты стали разбегаться кто куда. Однако это удалось далеко не всем. Многих скрутили. Часть людей таскали воду, чтобы потушить пожар. Биби кинулся к дверям.
— Мари, мадам, — кричал он. — Это я. Выходите скорее.
Через минуту заскрипели тяжелые замки. На пороге появились измученные женщины. Мари, вся черная от сажи, пошатывалась, но первым делом она бросилась к мальчику.
— Цел? — девушка бегом ощупала его.
— Да, да, — возбужденно кивал Биби. — Там Жерар. Скорее.
Мари бросилась за ним. Жерар лежал на земле. Вокруг него толпилось несколько человек.
— Дайте я, — девушка опустилась на колени. Жерар был без сознания. Лицо и тело его, как одна сплошная рана. Мари склонилась к его груди и услышала слабое биение сердца. — Жив, — прошептала она. — Его нужно в дом. Ирэн!
— Да, я здесь. Не в лавку. Там еще огонь тушат. К девочкам. Сейчас распоряжусь, чтобы место приготовили. Полетт, Жилетта, — крикнула Ирэн. — Два места приготовьте.
— Да, мадам.
Мари тем временем склонилась над Бернардом. Тот слабо стонал и, кажется, был в несколько лучшем состоянии, чем его друг. Мимо провели двух связанных бандитов. На минуту они остановились у распростертых тел. Мари подняла взгляд.
— Молитесь, чтобы они, — она указала на избитых защитников, — выжили. Оба. Иначе… — Ее лицо, все черное от сажи и огромные глаза, пылающие дикой ненавистью, были столь ужасны, что один из бандитов, видимо, особо суеверный, содрогнулся. Говорили, будто вскоре он сошел с ума.
Пожар, наконец, потушили. К счастью, дом не слишком пострадал. Только сильно обуглились бревна на углу. И страшный запах гари, который еще долго не выветрится. Все можно было восстановить.
— Милу, где Милу? — металась по двору Сильви.
Пса нашли и поначалу сочли мертвым. Но, осмотрев его получше, признали сильную кровопотерю. При хорошем уходе Милу можно было спасти. Его перенесли на кухню. В тепло. И на плечи Мари свалилась забота о трех пациентах. Она лучше других в доме разбиралась в медицине. И вот, сама толком не оправившись от нервного потрясения, она без устали переходила от одного к другому, готовила мази, настои, наблюдала за симптомами. Состояние Бернарда и Милу уже не вызывали у нее серьезных опасений. Мари лишь назначала лечение. А сиделками Бернарда девушки работали по очереди. И он уже даже пытался с ними шутить.
К Милу Мари заходила раз в день, чтобы поменять повязку, проверить температуру и общее состояние, проследить за аппетитом. Девушка поглаживала жесткую шерсть на голове верного пса, а тот иногда лизал ей пальцы. По сути, Милу больше всего нуждался в покое, чтобы затянулись раны и восстановились силы. И он тихонько лежал в теплой кухне, по большей части дремал. Чаще всего его навещали дети, Сильви и Биби. Они обещали следить за состоянием верного пса и немедленно сообщить Мари, если ему станет хуже. Дети честно исполняли порученную задачу. И Милу потихоньку поправлялся.
А вот состояние Жерара вызывало сильное беспокойство. Жар не спадал и большую часть дня больной проводил в каком-то полузабытьи. Мари, как могла, старалась облегчить ему боль, снять тяжелое воспаление, вызванное ранами. Он часто просил ее положить руку на лоб, утверждая, что так ему гораздо легче. И Мари преданно ухаживала за ним, просиживая по нескольку часов кряду. И ведь при этом никто не отменял срочных заказов на вышивку. Мари безмерно устала, очень болела спина. Однако она ни словом не обмолвилась об этом Ирэн. У той после пожара и так забот хватало. Нужно было общаться с властями, нанимать работников, чтобы восстановить повреждения дома, нанесенные пожаром, снова решать вопросы охраны. Филипп, жених Полетт, предложил на время болезни Жерара и Милу переправить злосчастный сундук своему дяде-ювелиру. Там и охрана мощнее, да и замки покрепче. Сам же он в очередь с приятелем взялся временно охранять мастерскую, всерьез испугавшись за жизнь невесты. Таким образом эти вопросы как-то решались. Оставалась еще Сильви, которая сильно напугалась и с той ночи боялась засыпать. Ирэн приходилось долго убаюкивать и успокаивать девочку, рассказывая ей все сказки, какие только знала.
Мари же тем временем выхаживала Жерара. Когда он был в ясном сознании, то настоятельно отправлял девушку отдыхать, убеждая, что ему значительно лучше. А в бреду пугал ее неожиданными признаниями, заставлявшими Мари предположить, что его отношение к ней не исчерпывается просто дружбой в благодарность к памяти ее отца.
— Моя бедная маленькая ласточка, сердце которой похитил поэт, — бормотал «Красавчик» — Он даже не подозревает, какой он счастливец.
— Жерар, — в глазах Мари плескалось отчаяние, — у тебя жар. Ты не должен так говорить.
— Не должен, — он отворачивался к стене. — Бандит с большой дороги с изуродованным лицом не имеет права на такие слова. Все это блажь. Прости меня.
— Ну зачем ты? Какой бандит? Ты замечательный, ты очень храбрый, ты…
— Мари, ты совсем измучилась со мной, — Жерар тихонько сжал ее пальцы. — Я прошу тебя, отдохни. Я усну.
Мари со вздохом покорилась просьбе и, оставив сиделкой Анриет, тихонько вышла из комнаты.
— Ирэн, — девушка медленно опустилась на стул. — Мне кажется, что он … Я считала, что он из-за отца. Что он мой друг. Я ведь, кажется, не давала никакого повода.
— Трудно было вести себя более безупречно, чем ты, — Ирэн с нежностью обняла девушку за плечи. — Однако люди ведь не властны над своими чувствами.
— Но почему? — Мари стиснула руки. — Я не хочу, чтобы он страдал. Он оберегал меня с той самой минуты, как нас разлучили с Пьером. И вот теперь, из-за меня…
— Не терзай себя, моя милая. Жерар сильный мужчина. Он сумеет справиться. Также как Арман. Мадлен пишет, что он женился недавно. И девушка очень похожа на тебя.
— Это тоже меня пугает. Слишком поспешная женитьба, — мучительно выдохнула Мари. Потом потерла глаза, поморгала. Взгляд ее казался потерянным.
— Что с тобой, моя девочка? — испугалась Ирэн.
— Да нет, ничего. Просто иногда вечером я плохо вижу. Все расплывается.
— Это все усталость. Ты слишком много работаешь. Пойдем, тебе нужно отдохнуть. Немедленно, — Ирэн помогла девушке дойти до кровати, заботливо уложила ее. Но вдруг Мари затрясло. Чудовищное напряжение последних дней вырвалось наружу в нервном приступе.
— Не могу больше, — стонала она. — Не могу. Я не железная. Я устала. О, Пьер, у меня не осталось больше ни сил, ни надежды.
Перепуганная Ирэн пыталась ее утихомирить. Принесла успокаивающее, терла виски уксусом. Девочки толпились в дверях и наперебой предлагали что-то свое. Но все усилия были тщетными, пока Биби не прибежал в спальню с плащом Пьера. Прикосновение дорогой сердцу вещи оказало магическое действие на истерзанную девушку. Она свернулась клубочком под плащом и стала постепенно затихать. Еще какое-то время она всхлипывала, затем дыхание девушки выровнялось, к ней пришел благодетельный сон.
— Биби, какой же ты умница, — Ирэн благодарно пригладила торчащие вихры мальчика.
— Его зовут Марин, мама, — вмешалась Сильви. — И он уже совсем не малыш. Он взрослый. Он нам всем помог.
— Марин, — улыбнулась Ирэн. — Морской. Какое романтичное имя. И конечно он уже взрослый. Умный, храбрый и понимающий.
— Просто Мари мне как сестра, — пробормотал мальчик. — Этот плащ помогает ей уйти куда-то в свой красивый мир. Она такая добрая, — Марин тяжело вздохнул. — Но совсем несчастливая. И куда только этот ее поэт запропастился. Пора бы ему уже появиться.
А тем временем волшебник-сон нежно прижал утомленную головку Мари к своей груди и унес ее в чудесную страну. Вместе с Пьером они бродили в душистой тени цветущих апельсиновых деревьев, взявшись за руки. А потом спускались по мраморной лестнице прямо к морю. Теплые волны с тихим шелестом наползали на берег, лаская заодно и их босые ноги. А они улыбались друг другу, целовались и кормили чаек. Милосердный сон. Он приходит к измученным душам, давая им мимолетное забвение. Иллюзию счастья в страшном мире, который этого самого счастья лишен.