***
Но дни до праздника летели быстро, и уже в день рождения Сектар, поцеловав сонную Валанди в лобик, предупредил, что его пригласили отпраздновать его знакомые из круга испытателей. Это происходило почти каждый год, и даже стало какой-то традицией. Утро у друзей проходило в своего рода совещаниях — Сектару давали разные советы о войне, о том, чтобы сделать город благополучнее, как успокоить жителей… А он слушал и делал для себя мысленные пометки. Бунта больше не было, да и боялся народ его устраивать в присутствии старейшины в городе. После чего друзья отвели туманного в лес, где разложили богатую вкусностями поляну. Так они праздновали: играми, разговорами, выпивкой. К последнему, честно, Сектар не притрагивался, чем очень удивил шестерых товарищей. — Не сегодня, — лишь отвечал он. В глубине души он всё же надеялся, что Валанди, пусть и от бессилия и малой фантазии подарит Сектару то, чего он так ждёт. Пусть через силу, но она согласится. И если бы это случилось, он хотел бы держать себя в рамках и не позволять пьяной голове вознести инстинкты выше осторожности и ласки. С одной стороны день он провёл весело, но с другой — ребята были разумом намного его младше (а может, просто не были побиты жизнью). Они предлагали игры и темы для разговора, которые Сектару казались глупыми и смешными. Он больше наблюдал, чем участвовал во всём этом. И всё равно ему было весело. Хотя и была ложка дёгтя. Раньше, до магии, сильные артефакты умел делать лишь он да отец. И они мало кому позволяли заполучить их. А тут теперь каждый второй мог сделать себе хороший амулет против способностей Сектара. Он смотрел на друзей уже сто лет и думал, как они его воспринимают? Раньше боялись. С чего вдруг стали такими обходительными и вежливыми? Что они думают, о чем они думают? Эта шестёрка всегда при Сектаре носила амулеты. Неприятно. Он чувствовал себя слепым котёнком, который понимает, что рядом с ним кто-то есть, но что они хотят с ним сделать — непонятно. И будто прочитав его мысли, Сектару вручили кулон в виде открытого глаза. Обычная безделушка, но когда она коснулась его кожи… — Мы все поработали над ним, — гордо сказала Лень. — Несколько дней убили! — поддержал Обжорство. — Но, кажется, успеха добились, — вздёрнул нос Алчность. Сектар чувствовал, как просто держа в руке, его способности усиливались во сто крат. — Но, старейшина, обещай нам, что в наши головы ты даже с ним не залезешь, — предупредила Жадность. И он был готов клясться на чем угодно. Это был очень ценный подарок, а главное, явно от души. Они правда старались — Сектар чувствовал каждую капельку пота, упавшего на этот амулет. Он от всего сердца поблагодарил их, и дал страшную клятву. После подарка было решено разойтись. Хоть товарищи и ругали Сектара, что он может со своей эльфийкой и позже отпраздновать, но он не мог так поступить с Валанди. Она ведь тоже его ждала. Тоже хотела сделать приятное. Ранним вечером он вернулся домой. Но в доме никого не было, а на пороге лежала записка, где аккуратным почерком Валанди были выведены буквы:«Сыграем в игру? В саду есть несколько мест, которые для нас что-то да значат. Где-то мы просто прогуливались за приятной беседой, где-то растут цветы, которые ты с трудом достал, чтобы порадовать меня. В каждом из них я разместила подсказку, где найти меня. Не жульничай и не пользуйся силой для поисков. Уверена, ты быстро найдешь самое важное».
И вроде как стало интересно, а вроде… Сектар устал, и ему было не до этих игрищ. Сейчас вон, на свою шестёрку полюбовался, и ему хватило. Ну ладно, эти правила он, так уж и быть, принял. И пусть только это будет не что-то стоящее! Самой лёгкой была для него подсказка с цветами — они растут на деревьях, как паразиты, но очень красивые. И только на самых верхушках. Сектар тогда чуть шею не свернул, когда падал, но в этот день он был на редкость нежным эльфом, отчего Валанди этот день явно запомнился надолго. Что ж, полянка с такими деревьями была небольшая, но он сразу догадался, что идти нужно именно к тому дереву, с которого срывал. На его счастье следующую записку Валанди не стала цеплять на самую верхушку, а прилепила на уровне глаз. Она гласила:«Я знала, что первым делом ты придешь именно сюда. Ты, наверное, устал, поэтому не буду тебя долго мучить. Пруд».
С прудом в глубине сада у них обоих связаны особенные воспоминания. Здесь они иногда устраивали пикники, и именно здесь в один из вечеров Валанди произнесла заветные слова именно с чувством, а не со злости. Солнечная магией сотворила сотню светлячков, а у самого берега стоял маленький столик с запиской на нем:«Ты помнишь тот вечер? Я хорошо его помню даже сейчас, когда прошло столько лет. Кажется, тогда это тоже был твой день рождения. Ну что ж, не будем больше тянуть. Последнее место, которое я хочу тебе показать связано не с прошлым, а с нашим будущим. И надеюсь, оно будет не последним местом в нашей жизни».
Ну ладно, это его стало заинтересовывать. Но даже сейчас он не мог не сказать свои пять копеек. Отчего-то был уверен, что она его услышит: «Хорошо же ты помнишь этот день. «Кажется». Так кажется, или это всё-таки был мой день рождения?» Но ответа дожидаться не стал. Он долго вертел в руках записку и ждал, что же это такое будет. Если дело ведёт к ещё одной ночи любви, то это даже неинтересно. Сектар, просто думая о таком исходе, разочаровывался, но не терял интерес к происходящему. Он поймал одного светлячка, убедился, что это лишь магия, и отпустил милого жучка. Атмосфера была подходящей: очень тёплый и светлый весенний вечер, благодаря магии садовники помогли саду распуститься быстрее, и даже сейчас, когда всё остальное в мире только просыпалось от зимнего сна, этот сад был словно раем, в котором всегда лето. Сектар любил его. Но ещё больше любил за то, что в нём много чего связывало его и Валанди — взять хотя бы их первый совместный ужин, когда пророческие эльфы только-только собирали артефакты. Её самое настоящее признание… Сектар обратил внимание, что сам он никогда не говорил ей эти слова вот так. Один раз, когда думал, что умирает, снимая барьер магов. Но он не видел смысла говорить это вновь. Он не такой эльф. Сказал, что любит, значит любит. По-своему: грубо, пошло, но молча. Думая об этом, он долго размышлял, куда ему идти. Вот над этой загадкой пришлось поломать голову. В дом? Ведь там у них тоже долж… А! Точно, дом! Куда они собирались переехать. Но, он ведь ещё не готов! Смысл? Выбора у Сектара всё равно не было. Если местом ошибся, уши ей надерёт с такой подсказкой. Недалеко от будущего дома Валанди приказала слугам соорудить беседку, она помогала украшать ее тканями и цветами, а садовник оплел ее лозами винограда. Они накрыли стол и зажгли много свечей, а Валанди и здесь наколдовала светлячков. Увидев Сектара, она радостно побежала ему навстречу. На ней было одно из лучших платьев, которое ей подарил туманный. — Ты нашел! Боялась, что последняя подсказка слишком расплывчатая, — с улыбкой она обняла его и, взяв за руку, повела за стол. — Садись, я попросила приготовить твои любимые блюда. Здесь совсем немного, потому что ты, наверное, уже наелся с друзьями. И вино, ты говорил, оно лучшее на острове, я тоже раздобыла. По его виду было ощущение, что он, будучи далеко от Валанди, всё равно подсмотрел в её мысли и всё узнал. Ибо на его лице не было удивления, восторга… Но он улыбался не только своими губами, но даже глазами. — Да, за последнюю подсказку тебя проклял, — сказал он без злобы и поцеловал красавицу в макушку, крепко к себе прижимая. Он посмотрел на бутылку, что, как он сам, царственно возвышалась над блюдами, и мысленно усмехнулся. «Эх, не видать попы Валанди ещё лет сто. Может, нужно было соглашаться, когда она предлагала?» Но всё это, конечно, шутка. — Я немного задержался. Долго тут просидела? Не замёрзла? — спросил он, садясь на приготовленное место, а Валанди посадил к себе на колени, лицом к столу. — Совсем недолго, — хихикнула Валанди, усаживаясь к нему. — Было интересно все готовить, тебе понравилось? Знаю, ничего особенного, — отмахнулась она и потянулась к столу, выбирая из всех закусок маленькие бутерброды с анчоусами. — Попробуй, эти я сама готовила. — Бутерброды? Сама? Какая умница, не вспотела? — пошутил он, но чтобы она не злилась на столь грубую шутку, поцеловал в плечико и с её рук откусил кусочек. — Очень вкусно, но жаль, что я правда сыт. Много не то что не съем, половину из этого даже попробовать не смогу. — Ничего, — ничуть не обиделась солнечная. Она сама слопала пару таких и разлила вино по бокалам, подавая один Сектару. — С днём рождения. Звонко стукнувшись с ним бокалами, она залпом осушила свой, будто к чему-то готовилась и набиралась храбрости. — Это ведь не все, что я приготовила! Посидим немного и вернёмся в дом, тут правда немного холодно, — она поежилась и прижалась к туманному. — Просто я хотела немного повспоминать приятное и помечтать о светлом вместе с тобой, отвлекаясь от безумия, что творится вокруг. Сектар отпил совсем немного этого сладкого нектара, облизывая губы и смакуя каждую секунду, пока нотки этого напитка были на языке. Свободной рукой он прижал Валанди к своему телу и ласково погладил талию. Не спрашивал о том, что его ждёт, сам всё узнает, но вот сделать ей приятное тоже желал. Глупости, конечно, но решил разговорами действительно заставить забыть о настоящем. — Знаешь, — начал он, делая ещё глоток, — если ребёнок столь некрасивых эльфов, как лунные и звёздные, получился таким красивым, ты только представь, какими могут быть наши дети. — О, от красоты наших детей все слепнуть будут, — засмеялась Валанди и подлила себе вина. — У нас просто не могут получиться некрасивые дети. Главное, чтобы моя неудача не передалась по наследству. Она снова засмеялась и отпила терпкий напиток уже спокойнее, чтобы распробовать замечательный вкус. Одной рукой она взяла прядку волос Сектара и стала перебирать пальчиками. — Надеюсь, у них будут твои волосы, мне очень нравится их цвет. Но вот характер лучше не передавай им свой, с меня хватит и одного вредины в семье. — Договорились, — усмехнулся он. Вот нет чтобы звонко засмеяться. — Глаза пусть тоже будут твоими, а уж если неудача передастся, то мне придётся тебя убить. Жена бракованная, так еще детей бракованных делать будет. Жестоко, конечно, но он этого не заметил, ибо слух его был насторожен именно на слово, что он произнес: «жена». Умрёт, но не позволит этой войне продлиться тысячи лет. Потому только после неё он и Валанди женой сделает, и она ему детей подарит. Не раньше! Тысячу лет они прожить не смогут. Думая об этом, он взял её подбородок и, осторожно повернув к себе лицом, поцеловал, слизывая остатки вина с её губ. — Знаешь, я передумал. Пошли в дом. Притащи свои ленточки и сделай, что ты там мне показывала, — как-то слова про жену его возбудили. — Что, уже? — всполошилась Валанди. Это же означало, что миг близился. Но она уже решила, что обязательно исполнит его просьбу сегодня. Осушив бокал, она поднялась и поманила его в дом. — Пошли тогда, там тебя ждёт ещё один сюрприз. Комнату Валанди тоже украсила: под потолком летали красные магические шары, а на столике зажгла благовония. Войдя первой, она попросила Сектара подождать, пока правда переодевалась в ленты, и мысленно позвав, улеглась на кровать в ожидании. Сектар, как честный мужчина, не влезал в её голову. Да и всё было предсказуемо. Почти… Услышав её голос, он вошёл, не понимая, почему всё будет происходить в её комнате, а не в их общей, и ахнул. Вот в комнате он никак не ожидал такого и такая атмосфера определенно настраивала на нужный лад, не говоря уже о красоте. И как эта красота подходила Валанди. Не сразу его взор упал на кровать, но когда упал, он хищно улыбнулся, снимая с себя верхнюю одежду. Вот так сразу, без промедления. Надо же тоже подразнить её. — Подожди, но ты обещала танец. Его не будет? Ленточек мне после увиденного мало, — он встал на колени перед кроватью и, облокотившись, положил на неё голову, явно ожидая представления. — Конечно будет, — соблазнительно улыбнулась Валанди и произнесла заклинание, потушившее весь свет, кроме ее красных огней, а откуда-то издалека полилась тихая спокойная музыка. Она затанцевала. Сначала на кровати, но потом медленно и плавно поднялась. Качая бедрами, она обошла Сектара и встала перед ним, чтобы он лучше видел. Движения ее были гибкими, она извивалась, словно змея, но была такой грациозной, что любая кошка позавидует плавности и пластичности. Она зазывала его не только телом, но и взглядом, таким соблазнительным и обжигающим. Она знала, как преподнести себя в лучшем свете. Потянув одну ленту, Валанди приблизилась к Сектару и вложила в его руку ткань, предоставляя возможность «распаковать» подарок. А он стоял на коленях, взгляда не мог оторвать. Каждый изученный сотни раз сантиметр он обводил взглядом снова и снова, особенно талию и шею. Как же он любил это. В штанах только за первые десять секунд стало тесно, даже больно, но он не смел отрывать взгляда. Не мог, не хотел. Боялся проступить каждую секунду этой красоты, этого зова телом. Не отрывая взгляда от лица Валанди, он перехватил ленточку зубами и медленно потянул назад, с замиранием наблюдая, как медленно и мучительно развязывается бантик, как шелковистая ткань подобно самой Валанди пытается изящно скатиться по её коже и лечь на кровать. Когда подарок был распакован, и самая аппетитная часть красавицы была оголена, Сектар поднялся и, взобравшись на четвереньки на кровать, медленно пополз к Валанди, а когда приблизился, обнял ноги и стал целовать и покусывать их, особенно уделяя внимание коленкам и икрам, намекая на то, чтобы она легла добровольно. Поддаваясь на его уговоры, она опустилась на колени, но и не думала прекращать танец. Она задвигалась прямо перед самым его носом. В ход пошли руки, Валанди водила ими по груди Сектара, медленно толкая его на спину, заставляя лечь. Она взобралась на него сверху, и продолжая изгибаться, льнула к нему и прикасалась к самым чувствительным местам. После всего она завершила свой танец, срывая с его губ страстный поцелуй, и томно прошептала, что сегодня он может делать с ней все, что захочет. Он вновь словно не услышал. Да и слушал ли, когда после такого представления его ещё и так чувственно поцеловали. Не мог поверить, и опять же — она, наверное, делала это от того, что не знала, что ещё подарить, но второго шанса на отступление Сектар ей не даст. Сделает сегодня так, как хочет, с ней самой сделает всё, что хочет, как она и сказала. Но прежде её надо расслабить. Он всё-таки залез в её голову. Она боялась, волновалась, и даже не боли, а нахлынувших воспоминаний, которые так волшебно задавил в ней старший брат. А младший, как самый настоящий подлец, собирался их вернуть. Но не вернёт. Пообещал себе, что не вернёт. Он целовал её долго, водил руками по спине, в то время как невидимые мяли её грудь, возбуждая так же, как она возбуждала его, теревшись о его штаны своими половыми губами. Он не мог их с себя снять, пришлось бы убрать с себя Валанди, но как же ему нравилось, когда она была верхом на нём. Лишь приспустил штаны, упираясь головкой в её лоно, но прежде чем войти, принял сидячее положение и обнял, страстно целуя шею, будто благодаря её. Он вошел медленно, но уверенно. Не стал дразнить её, не стал мучить. Пусть всё пока идёт так, как надо, чтобы было приятно только ей, чтобы было всё так, как хотела она. А он ещё сорвёт свой цветочек. Туманный считывал её мысли, погружался в её сознание так сильно, как только мог, чтобы ощущать себя самого на её теле. Он ловил моменты, когда ей было особенно хорошо, повторял то, что ей нравилось и не отрывался от точек, где она получала истинное наслаждение. И когда Валанди подумала, что Сектар её либо не понял, либо решил не делать с ней этого, он обхватил руками её ягодицы и, мня их, одним пальчиком стал разминать её сзади. Чуть надавливая, лишь слегка входя, постепенно всё глубже. Боги, как же туго. Даже одному его пальцу было туго. Голова закружилась от одной только мысли, что так же туго это колечко может обхватить его член. Валанди получала истинное наслаждение вплоть до момента, когда его пальчик коснулся запретного. На секунду она замерла, привыкая к этому ощущению — пока что не так все плохо. Он делал это нежно, как она и просила, за что была очень благодарна, но делала она это, не потому что не знала, что дарить. И это тоже, но она же вон какой сюрприз приготовила, романтический ужин, станцевала для него, а это как бонус — ведь так давно просил ее. Она вновь зашевелилась, приближая свой пик. Возможно, ей даже может понравиться, если без резких движений и осторожно. Ощутив, как Валанди содрогается на нём, Сектар воспользовался моментом и ввёл в неё второй палец всего лишь на одну фалангу. Сам он задвигался медленно, оттягивая свой оргазм насколько это возможно, но не переставал постепенно растягивать её колечко. И когда Валанди от столь медленных и мучительных толчков кончила второй раз, время от времени, как ему казалось, даже забывала, что ей предстоит, а просто прислушивалась к новым ощущениям, он вошел третьим пальчиком и на этот раз почти отключил её боль. Почему бы ему не отключить её вовсе? Ведь это в его силах. Он мог делать всё, что хочет! Но уже сейчас он нарушил свою клятву. Он заставил её чувствовать то, что хочет сам. Точнее, не чувствовать. Это был обман, но и с другой стороны, он не хотел ей врать окончательно — да, первый раз, первый заход может быть ей неприятен. И скрипя зубами, сделал пару плавных движений пальцами, он вынул их и, обхватив содрогающуюся от оргазма Валанди, приподнял над своим членом, намечая новую цель. На миг он задумался, может, позволить её решать как на него сесть, быстро или нет, покончить со всем разом или… Но он не мог больше терпеть. Весь процесс он не думал о своём удовольствии, думал лишь о моменте, когда войдёт в неё. Процесс в его руках. Он будет всё решать. Это любимое тельце он держал в своих объятиях очень крепко, не позволяя вскочить, если она того захочет. И медленно, но так же уверенно он стал насаживать её на свой член. Несмотря на пальцы и скользкий от её же смазки член, головке всё равно было входить очень трудно, узко, но даже как-то приятно больно. И как-только она вошла, Сектар, наверное впервые за всю их совместную жизнь так простонал. Привыкший держать чувства и эмоции в себе, этого он сдержать никак не мог. Это невозможный кайф! Такого просто не бывает… Но и о Валанди Сектар не забывал, всё ещё туманя её разум и позволяя ощущать боль лишь наполовину, он замер, дальше не входил, привыкал сам. Но долго этого мучения тоже терпеть не мог. Он задвигался в ней, но лишь головкой, сантиметр за сантиметром, через каждые несколько секунд выходя глубже. Ощущения у Валанди были по меньшей мере странные: вроде бы и больно, но в то же время не настолько. А ещё этот стон… Боги, такого она от него не слышала раньше! Она только что дважды кончила, ей было больно, но один этот звук возбудил ее вновь. Да она готова сколько угодно позволять ему делать это, если он будет одаривать ее этим сладостным стоном каждый раз. Валанди вцепилась ему в плечи и больно закусила губу. Но постепенно боль отступала, она не знала, сделал ли это Сектар, или она сама привыкла. Стало даже интересно, как и с любым экспериментом, которые так любил туманный. И была ещё одна мысль, пошлая и… наверное, странная, но она подумала, что так сможет почувствовать его сперму внутри себя, ведь сюда безопасно. Хотя она поскорее постаралась отогнать эту мысль — глупость какая. Он брал её медленно, постепенно, терзая себя, мучая себя, но одаривая Валанди этими стонами, которые она не слышала ранее. Сектар даже толком не разогнался, он только один раз вошел в неё до предела, и тут же вжался в Валанди, будто пытался с ней стать одним целым, содрогнулся и кончил внутрь неё, прямо как она хотела, хотя мыслей он не читал. Просто не смог себя сдержать, это было так приятно, такие ощущения… И он хотел ещё. Он знал, посидит с ней так, полобзает её груди, коснется её половых губ и вновь захочет свою красавицу, вновь её будет брать вот так… Но остатки разума говорили ему — хватит. Для Валанди это было большим испытанием, и она заслужила покой, не заслужила такого потребительского отношения. Раз согласилась, это не значит, что действительно можно делать с ней всё, что угодно. Но находиться в ней было так приятно, так горячо и так узко; ощущать, как стенки внутри так сильно сжимают его член, да и сами стенки во многом отличались от влагалищных. Вновь скрипнув зубами, Сектар приподнял Валанди над Собой, чтобы выйти из неё, сопровождая это прощание томным стоном. Грохнувшись на кровать и пытаясь усмирить бешеное сердце, туманный эльф положил Валанди рядом с собой, и наблюдая за волшебным светлячком, он нежно провёл пальцами по её клитору. Потом ещё и ещё, заставляя её кончить в этот вечер третий раз. Но это уже было извинением за доставленное неудобство и глубокой благодарностью за эту жертву. У него не было сейчас концентрации залезть в её голову и узнать, понравилось ей или нет. А спрашивать… Боялся, что всё было так ужасно, и она просто заплачет от этого вопроса. И потому, мастурбируя ей, он повернулся и, поцеловав в ушко, прошептал: — Это самый лучший подарок, Валанди. Спасибо тебе. Но так хотелось повторить. Так хотелось этого ещё, нормально! А не с таким быстрым для себя финалом. Даже прочувствовать толком ничего не успел. Но просить её об этом… Нет. Если только через год или два. А если завтра ей будет нехорошо, то и вовсе никогда, но этот день рождения он запомнит.