С тобой и за тобой

Если ты хочешь, я протяну свои испачканные руки так далеко, Как ты попросишь. Нам не нужен проводник или кто-нибудь еще, Поэтому давай прогуляемся вместе с закрытыми глазами. (с) *** Знакомый холл и лифт. Врёшь. Хотя бы себе не ври, Юта. Они неповторимы. Мягко сказано. Каждый раз что-то новое. Такое не придумает ни один волшебник. Такое не приснится даже самому смелому мечтателю. Зачарованный мир. И ты на его вершине. Сказка? Скорее кошмар. От него не проснуться. Как бы тебе этого ни хотелось. Как бы ты ни старался. Это твоя сущность, твоя жизнь. Ты сам. Смешно? Поразительно, но это так. Остаётся только смеяться. До приступа колик, до нескончаемого потока слез. Вплоть до конвульсий лёгких. И ты бы смеялся над уродством собственных глаз. Поддался бы отчаянию и панике. Рано или поздно. Но что-то мешает. Теперь. Возможно, тот, кто держит тебя сейчас под руку? Твои внутренние глаза подсказывают, что он улыбается. Едва и невесомо. Его ускользающая улыбка. Слегка вздёрнутые края губ. Невесомо, в немой поддержке тебя. Да. Он улыбается, ведя тебя к лифту. Дежурно – окружающим. По-настоящему – лишь тебе. Разучился доверять собственным глазам. Как только понял, что твоё видение — противоестественно. Оно против тебя. Глаза — зеркало души. Твоя же восстала против тебя. Может поэтому ты отдал своё сердце ему, пока оно ещё тебе принадлежит. Отдал давным-давно, чуть ли не в первые моменты потока непечатной лексики, который обрушился на тебя. Ты и сам не заметил, как отдал крупицу. А она выросла в твоё сердце. Выросла в его ладонях. Интересно, он сам об этом знает? Или не заметил? Взгляд в его сторону, на заднем фоне слышен звук закрывающихся створок лифта. Пропускаешь мимо сознания. Любуешься его профилем, его чертами. Временно…всего лишь временно они естественны. Такие как есть. Дорожишь. Столь редкими мгновениями. Вестибулярный аппарат подсказывает, что началось движение вверх. Он заменил тебе возможность видеть, наравне с другими органами чувств. Хотя и они порою врут тебе. Без зазрения совести. Ты можешь полагаться только на… Тающие минуты. Ещё немного, а дальше ты сам. На оговоренный интервал времени ты останешься один на один со своей приобретённой слабостью. Без него. Выкачивает. Твоё самообладание. Грамм за граммом. И вроде не впервой, и вроде всё как всегда. Но тебе страшно. От того, что однажды ты не сможешь поймать его руку. А он не протянет её второй раз. Холодит. Этот маленький страх леденит тебя изнутри. По чуть-чуть, но так верно и неуклонно. Вот и сейчас он слишком разбушевался, поднимается вверх по шахте вместе с лифтом. -Ютака, ты где? – Его смеющееся лицо перед тобой. Настолько близко, что не различить его деталей. Ни массивного подбородка, ни губ цвета тёмного коралла, ни высокого лба – ничего. Разве что занавес тёмного шоколада у тебя перед глазами, поглотивший всё ненужное. В этом экранированном металлом кусочке пространства только он. А остального нет. И не будет, пока на двадцать четвертом этаже не откроются двери. -Ну? И в какой вселенной тебя на этот раз носит? – Обнимает, прижимая к стенке лифта. Пытаешься вырваться, ведь другие могут увидеть. Общественные устои, чтоб их. Продолжаешь трепыхаться, пока до тебя не доходит, что вы в лифте. Здесь нет никого, кроме вас. Пока. Замираешь в его объятиях. Он не выпускал тебя, пока ты соображал, в какой системе координат находишься. Держал и тихо посмеивался над своим Ютой. -Юу, не смешно. Лифт почти на месте. – Пытаешься образумить. Кого? Себя? Скорее всего. Твоё сердцебиение уже вышло за пределы всех допустимых частот. И так всегда. В его руках…в его руках ты – не ты. -И только из-за этого? – Не заметил, как он потянулся к панели и нажал кнопку аварийной остановки. Лёгкий толчок, тихий лязг подъёмного устройства – и вы где-то между… -Юу. Ты совсем того? – Смотришь на него, в то время как он утыкается тебе в изгиб шеи. Невольно сжимаешь на спине ткань его летней рубашки, слегка фривольной и как всегда чёрной. -Тебе лучше знать. Ты же мне ужин готовил. – Мерно вдыхает твой аромат. Наслаждается им, сильнее прижимаясь, сплетая тепло ваших тел через твою белую майку. А ты любуешься люминесцентным светом крохотного потолка, словно это купол планетария или небо в самую звёздную ночь. -Я?! — Недоумеваешь. Вечно он… — Я-то тут причём? – Немного повернуться к нему. Не меняет положения. Смоляной каскад волос, слегка выглядывающее из-под них ухо и согревающее дыхание прямо туда, где бьётся синий узор венки. -Ты. А кто ещё? Мало ли, что ты туда мог намешать, пока я бегал. – Нет слов. Хочется что-то сказать, да только пустота не звучит. Каждый раз ты ловишься на его ласковый тон. Обезоруживает. Чтобы ни случилось, мягкость — неизменный компонент его голоса. -Юу…ты… — пытаешься переломить ситуацию, а рука импульсивно начинает поглаживать длинные пряди цвета ночи. -Ютака, хватит. Уже закончилось. Всё. Того времени нет, слышишь? – Серьёзность, примесь надежды и отклики горести. Составляющие слов, только что произнесённых им. В мгновение ока ситуация перестала быть шуточной. – Юта. Я здесь и сейчас. Я с тобой. Пора бы уже поверить. – Так резко. Напрямую. А как ещё ему до тебя донести? -Я знаю, Юу, но… — Будешь оправдываться? — Знает он…И перестань гладить меня как маленького! Кажется, на мне нет слюнявчика с надписью “Ну полюби меня.” – Смена. Вывернул всё наизнанку. Так виртуозно и изящно. Не станет продолжать. Не будет потрошить раны. Просто напомнил. Вновь. Высвобождается из твоих объятий. Лёгкий щелчок тебе по носу и его приглушённый смех. Ему нравится видеть твои эмоции, видеть тебя. Знать, что ты в зоне его видимости. В зоне биения комка его сердечных мышц. -Я знаю, Юу. — Приникаешь к его губам. Рука тянется к кнопке. Запускает лифт. И вновь тихий лязг. Подъём, растворённый касаниями его губ, таких...только его губы способны исцелять. Ваше слияние. Ничего кроме него. Точки резонанса двух ритмов, двух дыханий. — Я знаю… И уже не так страшны вечерний бежевые коридоры, прямой эфир, толпы народа. Главное, ты можешь чувствовать…ваш резонанс. Я хочу спать рядом с тобой всегда-всегда Я хочу видеть твои сны рядом с тобой...(с) *** Тебя ничуть не удивляет. Отдыхаешь дома после рабочей смены в магазине. Предсказать. Совсем не сложно. Целый день ты общался с клиентами, убирал за животными, производил учёт. Но внутренне ты знал, что за этим последует. Знал…но знание не приносило облегчения. Хотелось бросить всё к чёртовой матери, забиться куда-нибудь. Даже собачья конура сойдёт. Лишь бы остановить дефектный День сурка. Но ты не можешь, пока он сам этого не захочет. Захочет ли? Бросить всё. А можешь? Не сможешь. Иначе тебя не было бы сейчас в такси. Не было бы с ним…за ним. Едешь, как верный пёс. Как один из тех, в твоём магазине. Они смотрят на тебя жалобно и с тоской. Вечно преданные, вечно терпящие, вечно любящие. Живущие с собственной участью так, словно это норма. Словно так принято. Щенята в клетках. И ты не исключение. Только твоя клетка создана тобой собственноручно. Они бы рады сбежать. А ты сам загнал себя в такую. Загнал и живёшь. Точнее, присутствуешь в расписании вращения Земли вокруг Солнца, в давящем потоке однообразных движений, безэмоциональных слов и мимики из вакуума, не выражающей ничего. Но кого это волнует? Даже тебя это мало волнует…и с каждым разом всё меньше. Так чего ты хочешь? Ему явно не до тебя. Будильник, кухонная плита, стиральная машина, пылесос. Для него ты лишь олицетворение совокупности бездушной техники. Ну и, конечно же, носильщик. Единственное твоё воплощение, в котором он тебя идентифицирует как человека. С маленькой поправкой – прислуга. Обидно? Нельзя её выпускать. Больно? Забудь её признаки. Горько? Прикуси язык, чтобы притупить этот вкус. Слой пластика на лицо, и вперед – в клуб. Ведь ты за этим здесь? Забрать его, пьяного в хлам. Одна из многих твоих функций. Иногда он звонит и требует его забрать. Металл в голосе с нотками пьянства на той стороне провода, и больше ничего. Место и время – всё, что он тебе сообщает. Не интересуется – есть ли у тебя время, где ты, как ты, сможешь ли. Тридцать секунд – длительность его звонка. Раздирающие тридцать секунд, подпиливающие оставшиеся четыре струны. А ты? Что же ты? Почему подчиняешься и не возражаешь? Нет гордости. Даже не вопрос. Утверждение. Пришлось отложить, спрятать и забыть о том, где её тайник. Выйти из машины. Знакомое название клуба. Ты выучил их все. Где он бывает и как часто. Спрогнозировать, из какого он звонит на этот раз – без труда. Только тут нечему радоваться. Поглубже вдохнуть ночной воздух, задержать в себе его свежесть и чистоту. Ведь там внутри нет даже намека на них. Возможно, их не было изначально. Направиться в сторону входа. Неоновый свет вывески — отводишь глаза. На фоне бездонного тёмного неба он кажется тебе кислотным, выедающим. Охранник на входе. Он без слов пропускает внутрь, как только видит тебя, идущего вдоль очереди желающих попасть в дорогое заведение. Пропускает и слегка кивает в знак приветствия. Даже он знает, зачем ты здесь. Извечная толпа кутил, и среди них тебе нужно отыскать всего одного. Того, кто разучился кутить. Кому хочется просто забыться. Променять свою память на однодневную. Новый день – новая жизнь, а за ней ничего. Так хочется, но никто не даст ему это сделать. Искать его в толпе беснующихся. Протискиваться между влажных тел, дышащих жаром, окутанных запахом разложения. Почему тебе кажется, что здесь всё разлагается? Медленно, на простые составляющие, вплоть до бесчувственных атомов и молекул. Искусственный дым, цветомузыка и звуки. Ничего настоящего, ни капли жизни. Техно? Скорее скрежет металла, неистовые басы вперемешку с…Видимо, так кричат те, кому не найти обратной дороги. Нет, это не мелодия. Просто музыкальное безумие, вызывающее первые признаки тошноты. Дымовые клубы разъедают слизистую глаза. Словно норовят ослепить. Но тебе нельзя слепнуть, пока не найдёшь в этом смешении его, пока не вытащишь отсюда. Ведь ещё есть, кого вытаскивать? Вертишься вокруг своей оси посреди моря импульсивно скачущих тел. Цепляет. Фигура у бара. Сидит на высоком стуле. Ссутулившиеся плечи, неровная посадка, опущенная голова. Спина, знакомая тебе, её образ, наверное, уже засел в твоей ДНК. Столько раз ты любовался ей, стоя за ним. Никогда рядом. Только за ним. Любуешься. Даже в такой ситуации ты любуешься им. Единственная возможность. Наслаждаешься ей. Его руки, с проступающим рельефом мышц, не скрытых коротким рукавом чёрной борцовки. Его широкие плечи. Когда-то они были расправлены. Когда-то он шёл вперёд уверенно, с высоко поднятой головой. Когда-то он не пил. Невольно. Твой взгляд задерживается на куче пустых рюмок и бокалов рядом. Не берёшься считать их количество. Их много – более чем достаточно, чтобы стиснуть эмоции, заточить их в стальной корсет, зашнуровать нержавеющей проволокой. Без возможности вырваться, пошевелиться раньше положенного срока. Только когда? Этот момент когда-нибудь наступит? Протискиваться сквозь толпу, затягивая шнуровку. Шаг – туго. Ещё – шаг – ещё туже. Стягивать изо всех сил, подчистую. Перекрывать эмоциям воздух. Ведь здешний ядовит. А он продолжает им дышать. Одёрнуть его. Порою так хочется взять и потрясти его разок-другой, стряхнуть с него слой дурмана. Но вместо этого ты… -Акира, нам пора. – Аккуратно кладёшь ему руку между лопаток. Без лишних интонаций, без лишних движений. Тихо, спокойно, вкрадчиво. Сейчас опасно что-либо говорить. Сейчас он на пике забытья и агрессии, внутренней. Ты видел её лицо. Нельзя давать ей повод прорваться наружу. -Что? Явился? – Поднимает голову. Бесцельный взгляд с осадком пелены. Этаноловый смрад бьёт по обонянию, заставляя кашлянуть. На время ты даже перестаёшь ощущать атмосферу клуба. Точнее, её отсутствие. У разложения нет атмосферы. Ведь она разлагается первой. -Да, ты же сам мне позвонил. – Расплывается в улыбке-оскале. Насмешливой. Подпирает подбородок рукой, всем телом наваливаясь на барную стойку. Эта улыбка. Ты не знаешь её. Отказываешься признавать. Ведь ты видел другую. Ту, которой он улыбался ей. — А ты сразу и примчался, — выговаривает заплетающимся языком. — Хороший пёсик. – Гладит тебя по головке. Пьяно посмеивается, не снимая с лица хмельной грим. Носит его, не расстаётся. Иногда тебе кажется, что он проник в его поры, пустил корни, и ничто уже не вытравит его оттуда. Глотаешь этот факт. Как и множество других. Свыкаться. Только так. — Нам пора. Вставай – “Просто игнорируешь. Просто игнорируешь”— шепчешь себе на уровне подсознания. – Аки, поднимайся. – Обхватываешь его талию руками, пытаясь поднять расслабленное и дезориентированное тело. Прикасаешься к нему. Ощущаешь тепло, его близость и запах, что почти не уловить. Твои лёгкие. Они начинают работать с удвоенной силой в попытке уловить каждую нотку его аромата. Бьётся. Вся нервная система бьётся в экстазе напополам с паникой, когда он, не удержав равновесие, наваливается на тебя всей своей массой. Тяжёлый. Он выше тебя. Его трудно удержать. Но одна эта возможность – держать его сейчас, быть рядом, пусть и поверхностно. Одна эта возможность, а остальное не так важно. Закидываешь его руку себе на плечо, другой – обнимаешь стан. Ведёшь к выходу. А он даже не может ровно и прямо идти, только сгорбатившись. Что-то бормочет. Чересчур нечленораздельно. Может, оно и к лучшему, что ты не слышишь? Удар. Слишком сильно в грудной клетке. Когда он устало опустил голову тебе на плечо. Когда его губы так близко. Увы. Всего лишь мираж. Они неизмеримо далеко. *** Его квартира. Прихожая. Не включаешь свет. Он тебе не нужен. Безошибочно ориентируешься, с точностью до шага. Даже в этой пепельно-лиловой мгле. Признак рассвета, что наступит через несколько часов. Вес его тела на твоих руках. Тяжело. Правое плечо онемело. Всю дорогу он спал на нём, одаривая тебя своим дыханием, мирным и тихим. Спокойствие. Он спал спокойно. Такие сны для него редкость, драгоценная. Сны без сновидений. Чернота, оттенённая обволакивающей мглой, и более ничего. Если бы ты только знал…Что бы ты сделал? Как бы ты смотрел на него? Тащишь его в спальню. Ещё немного — и падения не избежать. Измождённый организм тяжелеет с каждой секундой. А под ногами гремят пустые бутылки. Новая уборка не за горами. Новый поток хладнокровия с кусочками льда в вымораживающем коктейле презрения. Он презирает тебя, похоже на то. Что-то кольнуло. Резануло где-то в глубине. Там, где сидит всё живое в тебе. Там, где душа пережидает холодную войну разума и чувств. Внутри, где есть ты. Бережно опускаешь его на кровать. Облегчённо вздыхаешь, разминая перенапряжённые мышцы рук. Он далеко не пушинка и уж точно не принцесса из сказок. А даже если и так, то уж скорее снежная королева. Тогда почему тебе хочется носить его на руках? Снимаешь с него обувь, джинсы, борцовку, стараясь не беспокоить лишний раз. Хотя, лошадиная доза алкоголя не даст ему проснуться. И всё же. Трепет в каждом твоём движении. Благодаришь ночь за то, что она ещё держит новый день. Не даёт ему войти в эту квартиру. Ведь силуэта во тьме более чем достаточно, чтобы потерять почву под ногами. Собирать песчинки самообладания, развеянные нечёткими линиями его тела. Присесть рядом с ним на кровать, по правую сторону. Прикоснуться…боясь. Твердить про себя, что поступаешь подло и по-свински, снова. А руку тянет. Противостоять. Пытаешься. Тщетно. Находишься в зоне действия магнитного поля. Ты – плюс. Он – минус. Тянет. К его коже, неприкрытой, истощающей посыл, заставляющей нагнуться ниже – к самому лицу. Тронуть линию ключиц, впадинку между ними. Не отрывать глаз от сомкнутых и подрагивающих век, скул, что едва освещены угасающим светом луны. Впитывать всеми рецепторами. Осязание его. В одностороннем порядке. Ниже — его вздымающаяся грудь, размеренный сердцем ритм, заточенный в его грудной клетке. Пройтись по рёбрам только пальцами, следуя изгибам тела. Сглотнуть. Никакой пошлости, даже малейшего намека на неё. Просто рядом. Пытаешься остановить этот момент. Вырезать всё остальное и оставить только его. Рука скользит вверх под действием магнитных линий. Легонько пройтись по его щекам, скользнуть по виску, бровям: от правой к левой. Разгладить нежным касанием складки между ними. В растворяющейся темноте, слабо различая что-либо, почти на ощупь. Найти его губы, очертить указательным пальцем. Впитывать их, немного потрескавшиеся, через клетки. Было время, и он говорил ими о любви…любил ими. Почувствовать на толику секунды. Сейчас. А дальнейшее… упустил его. Прошло мимо твоего контроля. Поцелуй. Только губы. Его и твои. Их сплетение, на грани касания. Целуешь. Хрупко, чуть-чуть. Их бархат с огрубевшими трещинками. Сладость с начинкой из горести. -Спи, Аки – На выдохе, едва оторвавшись. Твоё пожелание ему, нашептанное на ухо клубком чувств. Только одним чувством. Каждый раз после украденного поцелуя. Воруешь их, не желая задумываться о последствиях. Тебя не волнует. Что будет, если однажды он откроет глаза? Не волнует. Будущее потеряло свою значимость. Слишком стремительно. Встаёшь неслышно, достаешь из шкафа плед. Укрываешь обнажённое тело, слегка поправляя прядь его волос, несмотря на мрак комнаты. Привычка. Оставляешь его одного, покидаешь квартиру, тихо щёлкнув дверью. Немного легче. От пожелания спокойной ночи и прикосновения к его губам немного легче. И только на задворках сознания тебя методично добивает его ответное: -Рай…