***
Секретный бункер, глубоко под домейном.
Наличие секретного сектора для совещаний, с гарантированным отсутствием «лишних ушей», к тому же способного послужить убежищем при внешнем нападении, было обязательным условием любого добротно сделанного домейна. Главной резиденции повелителя — тем более. Код доступа для трансплата, доставляющего сюда, был только у конунга и воинов, верность которых сомнению не подлежала. Все переговорные и следящие устройства сдавались в специальную нишу или сейф платформы, из которого внизу всё положенное можно было получить только с разрешения повелителя, да и то после проверки на наличие взрывчатых и отравляющих веществ. Без проверки системой безопасности встающего на платформу движение не начиналось. Герхард терпеливо прошёл сканирование отпечатков пальцев, сетчатки глаза и генотест*. Система придирчиво проанализировала черты лица и попросила сказать код доступа. Помня, что любое волнение может послужить активацией блокировки, как можно более обычной интонацией конунг произнёс нужную фразу. Но и это было не окончанием. Медсканер проанализировал состояние здоровья и сравнил данные с архивом медотсека. Только теперь система поприветствовала повелителя: — Добро пожаловать! Будете ли сидеть во время движения? — Нет! — Приготовьтесь. Начинаю движение. — Оповестила система. Герхард прошёл на середину и взялся за выдвинувшийся опорный поручень. Платформа тихо тронулась, постепенно ускоряя движение и унося повелителя на встречу с доставившем долгожданные сведения Охотником, встретив которого на улице никто не смог бы предположить, что эта невзрачная личность — очень умный и беспощадный противник. Который к этому времени уже прошёл все препоны с другого конца тоннелей, и также мчавшийся к точке встречи. Попав в бункер, Герхард прошёл ещё одну проверку, и только после этого смог пройти в узкий проход сектора. Миновав блокирующую бронированную панель, он отправившись в совещательную, где его уже ожидал Охотник. Находиться в этом месте означало одно: ты стал своим в ближнем окружении конунга. — Я только из Хойи. — Не став садиться, начал докладывать воин. — Теперь точно можно сказать, что Куусен прощупывает пути к Вильгельму. Донесение в боксе. В брилле основан постоянный дозор. Так что, как только появится что-то важное — ты будешь в курсе. — Хорошо, — устало ответил Герхард, и дал команду доставить отчёт. Сегодня ему пришлось много говорить, ещё больше — слушать, и нереально много обдумывать. — Я по поводу верфей: безопасники сейчас просматривают хроникёры, доставленные с комплекса. Но уже сейчас можно утверждать, что это диверсия. Нам необходимо просмотреть, откуда тянется ниточка. Так что дело за ребятами. Как только произойдёт расшифровка, я с надёжным человеком перешлю её вам. И ещё: за кланом Кольбе тоже надо присмотреть. Сейчас у нас с Биоргой полный раздрай, и я хочу понять, чего мне ждать. — Сделаем, — ответил Охотник. Над демонстрационной площадкой появилась визуалия отчёта о наблюдении за встречами альдермена бриллы Хойя и ярла Куусена. В полном молчании, нарушаемом редкими комментариями воина, Герхард внимательно просмотрел его. Запомнил всё необходимое, и отправил донесение в архив данных, стерев с носителя всю информацию. Охотник забрал пустой кристаллоид. Они ещё немного поговорили о новинках сектора военных разработок и разошлись — каждый в свою сторону.***
Говорят — утро вечера мудренее, но и сам вечер воспринимался Паолой сегодня как завершение нелёгкого, насыщенного событиями дня, когда хочется подумать о жизни и подвести некоторые итоги. В душе была целая гамма чувств, от тоски по утерянным родственникам и унижения, перенесённого ею с достоинством, до надежды, что вскоре всё это закончится. «Только продержаться. Ещё немного — продержаться» — уговаривала она себя. Откинувшись на спинку кресла, изящно заложив ногу за ногу и устало облокотившись головой на свой кулачок, она расположилась в своём уютном, красиво декорированном будуаре. «Все личные пространства, действительно принадлежащие мне, как на подбор малы. Только сейчас это заметила. — Плавно текущие, ленивые мысли потихонечку гасили дневную суетливость, уступая место моральной усталости от пережитых известий и впечатлений. — Лягу-ка я сегодня пораньше, чтобы хоть чуточку в одиночестве побыть, да отдохнуть от всего. У меня за сегодня перебор с общением и впечатлениями». Эта мысль окончательно заставила расслабиться, но что-то липкое, отягощающее собой её душу всё равно точило изнутри и не давало до конца успокоиться и принять всё, что произошло таким, как оно есть. И тут пришло указание от Герхарда быть у него в покоях «цветочком». Это кодовое слово обозначало, что сегодня он хочет раздеть её сам. Чертыхнувшись про себя: — «Действительно, как мог закончиться такой день?!», она стала собираться к нему. Надев нижнее бельё со шнуровкой и крючками, сверху кофту с пуговицами и юбку с тремя застёжками, она иронично подумала: «Интересно, что выживет из белья после его раздевания?» И усмехнулась от воспоминаний, что обычно запутавшийся вконец Герхард: «Напридумывали, понимаешь», всё сорвет от заполняющей его страсти. Но огонь желания, обычно возникающий на этом этапе, разгораться пока не спешил. «Что-нибудь придумаю, как-нибудь заведусь», — решила девушка, отправляясь к повелителю.***
Очутившись в покоях, Паола обнаружила, что Герхард еще не вернулся. «Придётся ждать. Прав ослушаться не имею», — с раздражением подумала она, озираясь в пустой комнате и решая, чем бы себя занять до прихода повелителя. И вдруг, осознав, что чувствует себя в конец разбитой и опустошённой, прошла на балкон, развеяться и полюбоваться столицей, которая не раз вдохновляла её на этюды и скетчи. Было прохладно; на Мелору опустился сумрак, расцвеченный огнями освещённых зданий и улиц. Но сегодня картинка за крепстеклом её не радовала, а наоборот, против всех ожиданий — раздражала. Всё казалось чужим и враждебным, ей захотелось зажмуриться и, открыв глаза, обнаружить себя на Языке Сплетницы. Но она прекрасно понимала, что хоть сто раз зажмурься и открой глаза, всё равно перед её взором будет Гроя и Мелора, с её помпезностью и любовью к роскоши. Не в силах вынести вид за окном и ощутив нехватку воздуха из-за стеснения в груди, хотя здесь он был свежим и бодрящим, она вернулась в помещение, где всё же смогла успокоиться. «Нет, так дело не пойдёт. Он, скорее всего, тоже устал и будет раздражён. Показывать ему свои чувства я не имею права. Значит, надо как-то расслабиться» — думала Паола, пока её взгляд не уткнулся в мини-бар Герхарда. И она сочла удачной мысль немного выпить из его щедрых запасов. «Бокальчик, не более». Найдя красивую, почти допитую бутылку с тягучей коричневой жидкостью со странным названием «коньяк», она налила себе весь остаток и пропустила обжигающий горло напиток внутрь с мыслями: «Как же они пьют такую гадость?!» От выпитого перехватило дыхание; слёзы подневольно брызнули из глаз. Поперхнувшись и еле раздышавшись, она, не выпуская бокала из рук, занюхала выпитое рукой и утерла ладонью рот, и только после этого поставила его на место. Почувствовав, что явно недооценила крепость напитка и, ощущая головокружение, успела прилечь на мягкое покрывало кровати. «Зря я его выпила…» — было её последней осознанной мыслью.***
Усталость брала своё, но впереди конунга ждала нежная, сладкая и чувственная Паола, куча застёжек и шнуровка на её нижнем белье, и страсть, которая уже начала бодрить его, возвращая силы и желание жить. До ушей возвратившегося Герхарда донеслось неясное бормотание, в котором он четко различил странные интонации Паолы. «Молодец, уже здесь. Но что с ней не так?» — Заинтересовавшись, он быстрее отдал последние распоряжения и прошёл в спальню. Оценив увиденное там, он сначала замер, затем изумился, но почувствовать дальнейшую гамму ощущений Паола ему не дала. Не в силах встать с кровати, она просто сползла с неё, бормоча при этом заплетающимся языком: — Гердик, а ты па…а мне с…скучился? А у м…ня т…кой день хрено-о-овый, с-с-што я немножко, чуть, чуть… — Но, запутавшись в юбке и рухнув посередине пути, она удобно устроилась на полу и, подложив ладони под голову, заснула. Обследовав свой бар и убедившись, что выпитое ею может свалить любого, он вызвал врача, хотя она — Моркадо, а значит, всё с ней вскоре будет в порядке. Сделав всё необходимое, Маттео оставил их наедине. После чего конунг расположился в кресле, посмотрел с сожалением на пустую бутылку из-под коньяка, выпил креплённого и задремал под сопение спящей на кровати Паолы. На этом вечер и закончился.***
Открыв глаза, наложница поняла, что находится в покоях повелителя. — Кхм, кхм. — Раздалось в тишине спальни. Обратив свой взгляд в сторону, девушка увидела Рыжего, сидевшего перед камином, задрав ногу на ногу и облокотившись спиной на спинку, явно расслабившегося, но с довольно сердитым видом. Спустив ноги и понурив голову, она осталась на кровати, ожидая нагоняя. — Послушай меня очень внимательно, Паола. — Не глядя поначалу на неё, начал Герхард. — Я сейчас предпринимаю всё необходимое, чтобы женщина рядом со мной, то есть ты, была на должном уровне — по воспитанию, кругозору и благосостоянию. Понимаю, что вчера тебе слишком досталось: сначала я с сообщением о Ниоле, затем — Биорга, про визит которой мне доложили. И это единственное, что спасает тебя от расправы с моей стороны. Но ты и сама понимаешь, что валяться посреди моих покоев, словно пьяная уличная шлюха абсолютно неприемлемо для моей женщины. — Тут он посмотрел на девушку и с удовольствием подметил, как она вся покраснела и ещё ниже опустила голову. — Не давай мне больше повод последовать совету Криги — проучить тебя, показывая место. Моими чувствами жизнь тебе даёт шанс, которым глупо не воспользоваться. А я смогу сделать жизнь рядом со мной достойной и приятной, поэтому не разочаровывай меня. Теперь иди, и подумай над моими словами. — Герхард. — Не смея поднять на него глаз, вся пунцовая Паола теребила складку юбки, понимая, что он прав и она действительно ведёт себя, как последняя дура. — Ну что ещё? — Снисходительно посмотрев на неё, спросил он. И тут же подумал: «Тебя, Малыш, выручает только твой возраст и слишком тепличное воспитание Моркадо. Так что я сразу знал, что придётся повозиться. Но ты небезнадёжна, и я надеюсь, что выкрутасов будет всё меньше и меньше с течением времени». — Вчера я просто не поняла, что напиток слишком крепок. Мне просто нужно было расслабиться. — При этом в мыслях Герхарда мелькнула мысль: «Угу! Я и смотрю, на всю катушку расслабилась. У меня бы голова раскалывалась после такого количества выпитого, а ей хоть бы хны». Между тем, не зная его мыслей, девушка продолжила: — И если можно, не делай меня метрессой. У меня пока нет ничего для этого. — Со вздохом произнесла она, и в голосе звучало нелицемерное сожаление. Он усмехнулся, подошёл к ней и, подняв девушку, с удовольствием шлёпнул по заду со словами: — Пока принимай дела, а через месяц посмотрим. — И она отправилась в гаремную.***
<tab Пролетело несколько дней, траур кончился и потихоньку жизнь брала своё. Герхард сидел в сердце домейна, отсеке программно-технического обеспечения службы безопасности, состоящего из серверной и кучи других помещений, созданных для того, чтобы вся электроника осуществляла комфортное проживание, и обеспечивала безопасность всего, что требуется защитить. На расположенных вокруг панели создания визуалии стульях сидели самые доверенные ярлы: Крига, Веспа, Доридж и Майно. Те, с кем он делил победы и немногочисленные поражения. Из безопасников присутствовал кмет* Илладен Мих, из айтишников - Чихун. Изучение записи хроникёров закончилось и Герхард к своему сожалению просматривал уже в который раз, как Ниола выходит из отведённого Моркадо отсека, при помощи "зубчика" блокирует мембрану, и отправляется на мостик. Где под удивлённые взгляды персонала, дотрагивается до груди, активируя взрыватель, после чего по экрану начинает бежать "белый шум". - Да понятное дело, в одиночку такое девушке было не провернуть. - Илладен откинулся на спинку стула и, заложив руки за голову и сдвинув брови, никак не мог обозначить для себя, что же беспокоит его в этой записи. - Малец, ты свёл интересующие нас моменты в одну запись? - Обратился он к Чихуну. - Да. - Ответил ему высокий бородач, с насмешливым взглядом серых глаз. - Надо будет, покадрово разберём, здесь есть отдельные моменты, которые вы попросили очистить и увеличить. - Ну что же, давайте посмотрим, - и все прильнули к визуалии. - Стоп! - Вдруг выкрикнул Доридж. - Сюда смотрите. Видите - она крепит бластюбинг. - Ну крепит, и что? Производство коруингов, которые их и выпускают. - Равнодушно скользнув по визуалии, недоуменно произнёс Крига. - Ничего подозрительного не вижу. - Его губы сложились в ухмылку, которую никто не увидел из-за знаменитой бороды ярла - пышной, длинной и заплетённой по особому. - А вот и нет. Ещё увеличь. - Обратился Доридж к Чихуну. - Вот так. Оставь. Смотрите, как всё прикреплено. - Дасманова задница! Да тут и торкиолы руку приложили, а здесь видите - таймер. Он явно сурейский! - Теперь Крига был немало удивлён. Большим и указательным пальцем он поглаживал свою волосяную гордость. Его вид был явно озадаченным. - Осталось найти след Зермы, и можно будет решить, что диверсию устроили правительства всех стран, кроме нашей. - Испытывая одновременно чувство удовлетворения от того, что след взят, и досады, что пропустили подготовку диверсии, безопасник Илладен, ухмылялся "сообразительности" врагов, но теперь можно подключать Охотников, а те сумеют дойти до первого шага осмелившихся покуситься на их будущее и надежды.***
Приближались День Красоты и Силы, чествование Ёлле и день побега. Маттео назначил встречу Паоле в оранжерее, чтобы вдали от любопытных глаз передать сообщение о продвижении их дел. Теперь, захватив с собой дропод и пенколор*, рисуя всё, что придет в голову, забравшись с ногами на каменное сиденье, она удобно расположилась на подушках, лежащих сверху. Время — хороший лекарь, за эти несколько дней боль утраты притупилась, худшее подзабылось, и девушке опять начало казаться, что не всё так плохо, как показалось в тот злополучный день. Дни были насыщены хлопотами и поездками, и редкая минутка отдыха была большой радостью для Паолы, когда ей удавалось на дроподе созидать прекрасные панорамы Грои, которые она увидела, летая за нужным для гарема и Взаимного Понимания. Увлечённо рисуя, она забывала про всё на свете. Тем более, Герхард эти несколько дней не приходил к ней, и к себе не вызывал, явно решив дать соскучиться по его ласке. Очередной штрих, заливка и обработка цвета, и она ощутила взгляд, направленный на неё. Сначала замерев, она осторожно повернула голову и её взгляд встретился с нежностью в глазах повелителя. Герхард стоял перед ротондой и смотрел на девчонку. — Сиди, — махнул конунг рукой, прерывая попытку встать, забрал рисунок из её рук, и посмотрев на него, сказал: — Ты даже для Моркадо слишком талантлива. Я хочу, чтобы ты нарисовала для меня что-то из вашей жизни. И не один рисунок, а несколько. — А зачем это тебе? — Подняв на него глаза, с удивлением спросила Паола. — Может, я хочу ими украсить какую-нибудь залу. Или продать. Я еще не решил. — Игриво поглядывая на неё, он присел рядом. Тепло девичьего тела обдало его воспоминанием о нежности наложницы, и тоска по её ласке и страсти подтолкнула прижаться к ней. Она замерла, но Герхард не стал торопиться. Просто поднял ладонями лицо, и с нежностью глядя в него, попросил: — Ты можешь даже не отвечать мне, просто дай мне возможность любить тебя сейчас. Я очень соскучился по тебе, По. И прошу, только один поцелуй. — Почти в бреду прошептал он, и его губы прильнули к её губам. Излучаемый им любовный жар разбудил её опять. Она немного отодвинулась, к его сожалению, но отложив всё в сторону, снова прильнула к нему. Его руки опять чувствовали бархатистость кожи любимой им женщины. Её такой родной запах, пьянящий голову и лишающий его разума. Он нежно скользил пальцами по щекам, шее. Постепенно спустившись рукой за лиф платья, он стал тискать её грудь, наслаждаясь упругостью юного тела. Теперь и она ощутила, что подзабыла его ласку. Каждое его движение отдавалось желанием, быстро заполняющее каждую клеточку её тела. Она стянула с него домашнюю рубаху, погладила и перецеловала его шрамы, щедро украшавшие торс. И тело стало ныть, прося ласки. — Обманул-таки, — в её глазах он теперь читал желание и страсть, а она нежно передразнила: «Один поцелуй». — И запустила руку в его ежик, нежно помассировав голову, не обошла вниманием впадину на шее у кромки волос. Он застыл, отдаваясь её легким рукам и почти был готов заурчать. Но она продолжила, и немного прикусила ухо мужчины. — Соскучилась. — Стаскивая её одежду, обрадовался он. В ответ она помогла снять его штаны. И теперь они жадно покрывали друг друга поцелуями, не забывая потискать всё, что хотели. Она толкнула его на скамью, и он покорно лёг. Забравшись на конунга, Паола, помня уроки Олии, эротично потёрлась о него своим телом и ощутила, что конунг готов любить её. Она оседлала своего скакуна и потихоньку пришпорила. Затуманенному страстью взору Герхарда предстал, приоткрытый в немом крике наслаждения, рот любимой. Подёрнутые дымкой неги глаза и выражение неприкрытого удовольствия от того, чем они сейчас занимались с ней. Он шумно сопел, и этот звук ласкал её слух. Двигаясь в приятном для себя ритме, она позволила Герхарду руками придерживать бёдра, помогая ей, и не заметила, как в пылу страсти произнесла: «Какой же ты сладкий». Услышав это, конунг разомлел полностью, и их тела продолжили сливаться в любовной неге. И подзабытое чувство желания друг друга вернулись к ним, давая силы и страсть, пока не пришло чувство удовлетворения, погасившее ярость любви. Но разомкнуть свои объятия им не хотелось. Им просто нравилось лежать обнявшись, прощая внутри все нанесённые обиды и недоразумения. Что бы ни было между ними, им обоим нравилось физически любить друг друга. И тут неожиданно появился Маттео. Он побледнел, увидев, что происходит в ротонде и, развернувшись, хотел уйти по-тихому, но случайно задел что-то, упавшее с грохотом. — Что ты здесь забыл? — грозно выкрикнул конунг, завершивший ласку. При этом Паола охнула и стала быстро приводить себя в порядок. — Мы договорились, что я приватно осмотрю ее в оранжерее, — нашелся врач. — Ну да, медотсек для этого не годится. Чего встал тогда? Осматривай, — заподозрив нехорошее, приказал конунг и быстро натянул штаны и рубашку. Маттео подошел к уже одевшейся девушке, и провёл анализатором по её телу. Визуалия над прибором выдавала информацию. — Ну, и что там? — поинтересовался конунг, расслабленно стоящий рядом и приготовившийся ударить врача, если его подозрения окажутся верными. Её он не тронет, но наказать не забудет. В жизни Паолы может быть лишь один мужчина — он. — Не может быть. Не может быть, — снимая показания, ошарашенно причитал Мэт. — Что там? С ней все в порядке? — Рыжий заволновался. — Повелитель, разрешите мне сходить к себе и принести еще гемоанализатор. Немного необычная ситуация, и я просил бы подождать, пока не будет подтверждения. — Хорошо. И быстро, — строго приказал Рыжий. Повернувшись, он ревниво посмотрел на притихшую По, спрашивая: — Ты себя плохо чувствуешь? — Не знаю, — на всякий случай ответила она. Вернувшийся врач обескураженно диагностировал у девчонки… беременность.