***
Фестиваль подошёл к концу без приключений. Все выполнили свою работу просто отлично. Вечером, теперь уже все девятеро Потеряшек, кто где поразвалились в комнате студсовета. Школа уже опустела, а сил шевелить хотя бы пальцами ног — не было. Сильнее всех устал именно Минхо, который вообще не понял, как и когда успел во всё это вляпаться. Тем не менее сейчас он светился как лампочка Ильича, потому что только что его команду по продаже вкусняшек похвалили за отличную прибыль, а Уджин тут же выделил лично Минхо за то, что он вообще был не обязан помогать им, но не только помог, но и отлично справился. Чанбин тоже свои пять копеек вставил. Очень странные пять копеек, если честно: — Мне тоже помог. С разбитым носом число свалившихся в обморок резко увеличилось. Я не только прошлогодний свой рекорд побил, но вообще побил рекорд за все года, вместе взятые. Это была действительно странная похвала. Минхо, слышавший хвалебные речи тоннами, впервые услышал нечто такое. А ещё он впервые действительно получал удовольствие от подобных слов, которые до этого всегда звучали для него пустыми, ничего не значащими. Так что Ли даже улыбнулся Со в ответ, пока недовольный Феликс, единственный из лоли-тройки, кто успел полностью переодеться и избавиться от макияжа, слал тому негодующие взгляды, пока в очередной раз залеплял пострадавшую переносицу Бини цветастыми пластырями. — Хён, мне нужно переодеться, но я та-а-ак устал, — внезапно проканючил Чонин, который из своего лоли-образа только от парика избавился. Он обернулся, чтобы сидя на руках у Бан Чана, заглянуть тому же в глаза и состроить щенячьи глазки. Весь состав Потеряшек тут же протестующе загомонил, умоляя Чонина не поступать так с ними. Минхо снова сначала не врубился, но потом до него дошло, что он и сам пялится на макнэ во все глаза, да ещё и с открытым ртом. Вообще не понимая, что с ним творится, Ли просто присоединился к бурным протестам, требующим от Бан Чана и Чонина выметаться и флиртовать в другом месте, потому что у них сил тупо никаких на это безобразие сегодня не осталось.7. Фестиваль, волшебная палочка послушания и Ли Минхо
22 апреля 2018 г. в 12:05
Примечания:
От души надеюсь, что вам эта часть понравится, так же, как и мне.
Вы никогда не задумывались о том, что школьный фестиваль чем-то до ужаса похож на один из кругов Ада? А вот Феликс всерьёз начал про это подумывать. Особенно серьёзно задумался об этом, поймав на себе немного ошалелый взгляд Чанбина, но… Начнём с самого начала.
Весь состав Потеряшек, включая даже Сынмина, которого привлекли в экстренном порядке к вкалыванию для всеобщего блага, буквально сутками торчал в школе. Они носились по всему периметру здания и двора, раздавая указания, контролируя ход их выполнения, выдавая распоряжения и то и дело мотаясь в магазины для дозакупки очередного «ой, мы забыли это и это, а времени уже в обрез». Феликс, пожалуй, впервые начал понимать реакции своих друзей, когда он в чём-то тупил ранее, пока не особо понимал их беглую корейскую речь. Когда на тебя смотрят, явно не понимая и тупо моргая на все твои: «Понимаешь, нужно сделать так и так, а не вот так. Не понимаешь, да? Я же уже тебе это раз десять говорил. Тупой что ли? Нет? Как нет, если явно тупой!» — это реально раздражает. Ли в какой-то момент даже поймал себя на том, что очень сильно хочет дать в рожу старосте одного из старших классов. Видимо, от Чанбина самое лучшее взять он тоже уже благополучно успел, как тогда подметил тут же вмешавшийся в тот разговор Бан Чан, попутно разжимая феликсовы кулаки и разруливая ситуацию с присущей ему улыбкой.
Подготовка к фестивалю действительно убивала. Чанбин успел подраться трижды, прежде чем Бан Чан запретил ему подходить к другим людям и оставил бедолагу в тылу, разгребать дела студсовета. Чонин, к ужасу всё того же Бан Чана, обзавёлся целым фанклубом (в основном из старших парней, да), но ради блага общего дела приходилось жертвовать всем и вся, так что макнэ был закреплён за старшими классами, чтобы следить за организацией и подготовкой классных мероприятий. Однако оставить его одного Бан Чан точно никак не мог, так что с ним был и Уджин, безустанный блюститель безопасности невинности (если таковая у него вообще есть или хотя бы была) макнэ. Сынмина, Хёнджина и Джисона заслали к средним классам. У них дела шли намного лучше, чем у других классов, из-за крайней степени сговорчивости девушек с распрекрасным Хваном. А вот Феликс с Бан Чаном отправились контролировать младшие классы. Хотя на самом деле им приходилось метаться между всеми тремя, дабы контролировать контролирующих остальных Потеряшек, которых нередко заносило куда-то вообще не туда.
Вот, например, когда они пришли проверить, как дела идут у старших классов, то внезапно обнаружили «Ритуальную комнату поклонения Бан Чану, Ян Чонину и ЧанЧонам». Бан Чан давно так долго матом не ругался. Ладно, с Чонином-то всё понятно, но то, что Уджин в этом безобразии принимал активное участие… Уже не говоря о том, что старшеклассники реально воодушевились этой темой. Это было странно. В средних же классах вообще на ушах ходили. Потому что Хёнджин предложил сделать топлесс-кафе, и, к ужасному ужасу Бан Чана (и восторгу всех остальных) — девушки запросто на это мероприятие принялись соглашаться. Бан Чан матерился настолько сильно первый раз в своей жизни вообще. Даже избил этих долбодятлов надутым презервативом, которые те сейчас развешивали по классу в качестве декорации. Феликс в тот момент даже передумал предлагать младшим сделать «комнату лени», где все тупо лежали б и дрыхли. Бан Чана стало действительно жалко. Так что он всё же набрал Чанбина и сказал тому, что им необходима его помощь.
Бан Чан для Со реально очень важный человек. Ради того он может сделать действительно многое. Вот, например, теперь он вместо них ходил между классами, следя за работой и каждый раз тупо пугая тех до сердечных приступов, если они, с подачки родных Потерях, начинали чудить с темой классной комнаты.
— Я вас последний раз предупреждаю. Не выёбывайтесь и делайте то, что вам студсовет сказал делать с самого начала, а не этих идиотов слушайте. Ещё раз рискнёте, и я лично на вас использую всё, что вы сюда припёрли, — услышал Феликс, проходя мимо одного из классов, на дверях которых уже красовался плакатик «Комната святых фаллоимитаторов».
Не сдержав приступ любопытства, блондинчик-австралийчик заглянул в класс. Как раз в это время Чанбин выудил из целой коробки резиновых членов один и принялся слегка дубасить им по лбам то старосты, то Хёнджина с Джисоном. Даже Сынмина не пощадил, от души зарядив ему резиновым членом по лбу. Это зрелище было настолько… «Странным» — недостаточно точное слово. Здесь скорее что-то типа «Чтоятолькочтоматьвашувообщеувиделикакмнетеперьсэтимжить». Со же, услышав в абсолютной тишине, разбавляемой лишь шлёпаньем резинового члена по очередному дурному лбу, то ли смешок, то ли всхлип Феликса, обернулся к нему. Пусть он не улыбался, но выглядел действительно весёлым, так что Ликс широко улыбнулся ему, начиная смеяться. А Чанбин в ответ помахал ему рукой всё с тем же прибором. Феликс едва слышно заржал, после чего, послав парню воздушный поцелуй и показав ему большие пальцы, мол, так их, молодец, поспешил дальше по своим делам, коих у него внезапно оказалось действительно много.
Вот как-то так у них и проходили последние несколько дней. Только поздно вечером вся шайка собиралась в комнате студсовета. Но сил на дуркование у них уже к тому времени не оставалось. Чонин чаще всего, свернувшись как котёнок, спал на коленях у спящего Бан Чана. Они оба выматывались сильнее остальных, поэтому ребята просто не трогали их, давая отдохнуть и пытаясь решать текущие проблемы самостоятельно. Причём желательно при этом не создавая новых проблем, что у них получалось далеко не всегда. Чем дольше они этим занимались, тем меньше шкодили, так что у Чанбина настали довольно лёгкие времена. Хотя вполне возможно, что вид гуляющего по школе с фаллоимитатором Чанбина пугал до усёру даже их. По крайней мере, директора школы — точно пугал, потому что когда он встретил Со в коридоре, то просто вежливо поздоровался, кланяясь, и отчего-то прикрывая зад руками, бочком вдоль стены поспешил в свой кабинет. Даже Бан Чан не осмелился попросить перестать расхаживать Чанбина по школе с его новой «волшебной палочкой послушания», как ласково обозвал секс-игрушку её новый хозяин. Есть вещи, с которыми нужно просто смириться, и это явно одна из них.
Когда настал заветный день школьного фестиваля, Потеряхи внезапно ощутили себя реальными героями. Они ввосьмером сумели полностью преобразить школу. Точнее её преобразили под их чутким руководством. Правда, расслабляться было ещё рано. Успешно всё подготовить — это только половина дела. Вторая, и более важная половина, — успешно провести и завершить сам фестиваль. И здесь, конечно же, без приключений не обошлось.
Первое приключение звали Ли Минхо. Его утром привёл в комнату студсовета радостный Бан Чан. Он представил тому всех Потеряшек, а после назвал и новенького. Оказалось, что он внук министра образования, который, так же как и Сынмин, со следующего семестра поступит к ним. Минхо выглядел хорошо. Действительно красавчик. Такой тип девушки называют «холодный городской парень». Он вежливо кланялся и пожимал руки, когда знакомился с новыми людьми, но при этом поглядывал на них… Так, словно кто-то из них спёр у него последнюю чипсину прям из-под носа, самую пряную, оставленную «на десерт», чипсину. Подозрительно, в общем, пялился. Пялился, стоял в сторонке и молчал. Так что в какой-то момент его просто начали воспринимать как декорацию, пока Бан Чан раздавал последние указания:
— Так, Чанбин, твой класс делает комнату страха, так что ты, как всегда, будешь там главным героем, — выслушал это указание Чанбин молча, тут же послушно кивнул и для пущей убедительности отсалютовал резиновым членом. У Минхо, стоящего у стеночки, глаза стали размером с блюдце, но он тоже промолчал. А Бан продолжал: — Феликс и Хёнджин идут в параллельный класс. Потому что из вас получатся прелестные лоли-официанточки.
— Чонин идёт с нами, всё по тому же критерию, — едва ли не в один голос отозвались ребята, сразу же с двух сторон обнимая макнэ и начиная тискать его за щёчки.
— Да, Чонин идёт с вами, — всё же согласился лидер, хотя и крайне недовольно. — Только, ради всего святого, ведите себя прилично, мать вашу. Все трое! Я серьёзно!
Феликс сначала хотел было возмутиться такому, мол, за кого ты нас принимаешь, но споткнулся взглядом о широченно улыбающихся Хвана и Яна. Их улыбки были настолько многообещающими, что все в комнате, начиная с Бан Чана и Феликса, заканчивая Минхо и фаллоимитатором, понимали — беде быть.
— Уджин будет помогать с лавкой закусок во дворе, — Ким сразу же согласно кивнул. — Джисон у нас вокальный гвоздь программы, будет выступать в самом конце, закрывая шоу, так что до того времени, пожалуйста, помоги дежурным и следи за порядком, — Хан тоже быстро согласился с просьбой. — Сынмин, можешь просто наслаждаться фестивалем, ты и так сделал очень много, а я буду сопровождать Минхо, чтобы получше познакомить со школой. Вопросы есть? Вопросов нет. Все по местам.
Шайка разбрелась по своим местам. Так как Хёнджин был действительно хорош в нанесении грима и мейкапа, то его попросили для начала загримировать Чанбина под какого-нибудь маньючину. Почти ничего делать для этого Хвану не пришлось. Просто взлохматил Со волосы, сделал чёрные круги под глазами, нарисовал парочку правдоподобных ран, заставил Чанбина надеть красные линзы, подрал ему одёжку и побрызгал красной краской. Когда Чанбину предложили оставить в покое резиновый член и взять игрушечный нож, тот так недобро зыркнул в сторону старосты, погрозив ему члеником, что всем невольно пришлось согласиться — резиновый член в руках Со Чанбина стремает, если не больше, то точно не меньше реального ножа в его же руках.
После того, как с Чанбином он закончил, Хёнджин сразу же принялся за Чонина, Феликса и самого себя. Если Чонин и Хёнджин разделись и принялись напяливать на себя лоли-платья, женские колготы, парики и туфли на каблучке, то вот Феликс довольно долго колебался, подозрительно поглядывая на выданный ему комплект одежды.
— Это точно… нормально? — всё же спросил он, когда втиснулся в платье, и сейчас Хёнджин утягивал его корсет.
— Это нихера не нормально, — радостно улыбаясь, отвечал Чонин, который уже был полностью наряжен и сейчас крутился перед ними, и, чёрт подери, ему это просто отвратительно шло.
— Но всё равно нормальней маньяка с фаллоимитатором, — пожав плечами, констатировал Хёнджин, тут же начиная делать Феликсу макияж.
Что ж, когда все трое собрались и были при полном параде, Ли внимательно осмотрел их отражения в зеркале. Даже про самого себя он мог спокойно подумать: «Ва, какая хорошенькая», чего уж говорить про остальных? Это дико смущало. Юбка казалась слишком короткой, и зачем она такая пышная? Корсет ужасно давил, кто вообще носит по собственной воле это орудие пыток? То же самое он думал и про туфли на несчастном пятисантиметровом каблучке. Парик так же недалеко ушёл, потому что из-за него всё чесалось, а волосы то и дело лезли куда не надо.
— Девушки — поразительны, — подвёл итог тот, и все трое как-то дружно кивнули.
После парни, точнее новые лоли-официанточки, вышли в класс, где их уже с нетерпением ожидали собравшиеся поглазеть на это… ВСЕ. Даже преподаватели припёрлись и с интересом заглядывали в класс, дожидаясь появления этой троицы, так что, когда они явились, шум поднялся просто адовый.
— Как я и думала, вы просто воплощение лоли-красоты, — вопил кто-то из девочек.
— У меня есть девушка, но… Похер, Хёнджин, пожалуйста, сходи со мной на свидание! — ещё громче орал кто-то из парней.
— Вы такие хорошенькие, но так жаль, что с вами нет Джисона, — протянула та самая учительница корейского, которой Хан недавно слал свои фоточки из-за спора.
В общем, наверное, с полчаса вокруг них вились школьники, фотографируя их и снимая на видео. Феликс успел смириться с тем, что это будет преследовать его до конца жизни, так что теперь просто получал удовольствие от происходящего, как и остальная парочка. К счастью, никто из других Потеряшек так к ним и не зашёл тогда. По крайней мере, Феликс так искренне считал. Пока не наткнулся взглядом на пялящегося в его сторону, явно слегка ошалелого Чанбина, который просто молча стоял в дальнем углу и, видимо, довольно долго прожигал в Феликсе дыру. Ли стало дурно. То ли от того, что этот грёбаный корсет не давал ему нормально дышать. То ли от того, как смотрел на него Чанбин. Ликс действительно не хотел, чтобы Со видел его в этом, но… Раз уж ничего не поделать, он всё же медленно поплёлся к парню, чтобы успеть перекинуться с ним парой слов до начала фестиваля. К слову, магия Чанбина работала без перебоев. Только что Феликс был в центре внимания, к нему лезли, тыча телефонами в лицо, но стоило подойти к Бини, как вокруг не осталось ни души, и в его сторону даже больше не смотрел никто.
— Что скажешь? — подойдя к сидящему на парте Со на расстояние вытянутой руки и растянув края пышной юбки, поинтересовался Феликс с немного угрюмой улыбочкой. Он и сам не знал, что хочет услышать в ответ. Обидится ли, если Чанбин скажет, что образ девчонки ему очень идёт.
Но Чанбин продолжал молчать. Молчать и так смотреть на Феликса, что тому под этим тяжёлым взглядом внезапно реветь захотелось. Особенно от того, что он не мог понять, что, собственно, этот взгляд означает, а этот гад продолжает молчать. Ликс бегло осмотрелся по сторонам, проверяя, не смотрит ли кто, но все реально смотрели куда угодно, лишь бы не в их сторону, так что он потянул Со за собой в ту комнатку, которую до этого использовали в качестве своей гримёрной. Зайдя туда, он сразу же пихнул Бини на стул и тут же, перекинув ногу через его колени, уселся на него. Чанбин машинально ухватился за талию парня, слегка придерживая его, а заодно и пододвигая ближе к себе. Нужно отметить, что ощущение было дико странным, но вот так сидеть на его коленях, прижимаясь так близко, было действительно очень приятно. Хотя сейчас не об этом.
— Так что думаешь? — повторил Феликс, теперь шепча вопрос в губы Чанбина.
— Думаю, что это странно и пошло, — наконец-то он получил ответ, хотя тот и заставил его покраснеть.
— И всё? — продолжал допрос с пристрастием Феликс, при этом невесомо целуя губы Со, хотя то и дело приходилось убирать париковую волосню, которая так же покушалась на его губы.
— И что даже так ты всё ещё охуенен. Это аж бесит, — слегка улыбнувшись, добавил Бини, заставляя парой слов уйти землю из-под ног Ликса. Феликс и правда думал, что расстроится, если услышит, что ему это идёт, но… То, как это сказал Чанбин — скорее восторг вызывало.
Не задумываясь, Ликс поддался настроению, моментально углубляя поцелуй. Где-то на задворках сознания мелькнула мысль, что алой помаде на его губах и Хёнджину — эта идея не понравятся, но поздно. Поцелуй, к разочарованию, продлился совсем недолго, потому что буквально через минуту в комнату ворвался Чонин. Он разве что матом не орал, но улыбался такой маньячной улыбочкой, произнося:
— Ах вы ж твариночки. Значит, пока мы там все готовимся, жертвуя временем, которое могли бы потратить на забавные вещи, вы решили этими самыми забавными вещами позаниматься у нас за спинами? Я вам, гадам, это припоминать буду долго. Тоже к Бан Чану хочу. Но раз у меня Бан Чана нет, то и вы, пидорасинки, по разным углам рассосались, быстро.
От лоли-версии Чонина всё это звучало ещё весомей, чем от него в его обычном состоянии, так что Феликс тут же спрыгнул с колен Чанбина, отскочив как можно дальше, и прикинулся, будто очень занят тем, что поправляет макияж. А самого Чанбина, с размазанной по всему лицу помадой, выгнали прочь. Кстати, так он и проходил весь фестиваль. Это отлично дополняло образ маньяка.
В целом и общем с успешным проведением фестиваля Потеряшки так же справлялись просто отлично. Уджин, Джисон и Сынмин активничали на улице, продавая самодельные вкусняшки. Лоли-трио имело огромный успех, в их классное кафе прям целая очередина была. Очередь длиннее была только в «Комнате ужасов Со Чанбина», войдя в которую вы попадаете в тёмный лабиринт, в котором на одном из поворотов на вас обязательно наткнётся сам Со Чанбин с резиновым членом в руках. Удирать и вопить после этой встречи вы будете реально долго. Бан Чан же просто курсировал по школе вместе с Минхо, умудряясь не только новичку школу показывать, но и активно проверять то, как у всех идут дела.
— Это же тот Ян Чонин, который тебе в прошлом году при моём деде в любви признался, после того, как учеником года стал? — подозрительно пялясь на лоли-Чонина, поинтересовался было Минхо, впервые задав вопрос. Но его тупо не услышали. Потому что Бан Чана прилип к стеклу (они заглянули в окошко, что б посмотреть как идут дела) и сейчас активно заливал его слюнями, делая беспрерывным потоком фоточки Чонина. Минхо, поняв, что больше Бан Чан недееспособен, картинно закатил глаза. Для него это всё было действительно странно. Очень.
Ли Минхо, выросший в строгости к самому себе, никогда не понимал, как можно вытворять нечто подобное, что может и окружающим приносить неприятные ощущения, и твоё собственное будущее угробить, но… Если раньше, он не понимал и осуждал, то сейчас ему было скорее просто интересно, что именно заставляет этих ребят вести себя так глупо. Бан Чана отвлекать от его интересного занятия Минхо не стал, решив, что остальное может и сам посмотреть. Да и тот явно не против того, чтоб его оставили прилипшим к стеклу. Так что Ли прошёл к другой комнате, возле которой было довольно много люду, и занял очередь.
Очередь двигалась быстро. Стоило новой «партии» зайти в класс, как они выбегали оттуда спустя максимум минуту и удирали куда подальше. Опять же — интересно, что там. Пройдя в класс, из которого сделали настоящий тёмный лабиринт, Минхо не спеша осмотрелся. Медленно прошёл вперёд. На одном из поворотов столкнулся лицом к лицу с Чанбином и… Бам. Двинул Бини кулаком в нос. Нос. Снова. Реально самая невезучая часть тела Чанбина. Они так и застыли. Из-под кулака Минхо по лицу Со уже во всю стекала кровичка, но они оба продолжали так и стоять, тупо пялясь друг на друга.
— Кулак убирать не собираешься? Больно, между прочим, — таким тоном, словно о погоде говорит, оповестил Бини, самостоятельно чужую руку в сторону отпихивая.
— О, так ты живой человек, я уж думал, что манекен. Ты даже не моргнул, когда в нос получил, — Ли, кажется, боролся с желанием ещё раз двинуть Со по носу, чтобы проверить наверняка — живой тот али нет.
— Было бы из-за чего моргать, — ехидно поддел Чанбин, хотя он и понимал, что ссориться с внуком министра даже для него грозит последствиями. Но, как всегда, пофиг. В Сибирь не сошлют и уже хорошо.
— Прости, я просто испугался и рефлекторно двинулся, — всё же извинился вежливый Минхо, поборов желание ввязываться в драку или отвечать подколом на подкол. Даже платок, чтобы вытереть кровь с лица, предложил, хотя Чанбин и отказался, мол, так его образ будет ещё круче.
«Эта школа действительно странная. А эти Потеряшки ещё страннее. И меня на странные мысли и поступки подталкивают», — думал про себя Ли Минхо, выходя из школы, где тут же был заграбастан в помощники по продаже вкусняшек в качестве подмены убегающему для выступления Джисону. И он, Ли Минхо, внук министра образования Южной Кореи, самый серьёзный во всём мире юноша — стоял и продавал домашние печеньки школьникам, нацепив дебильный розовый фартучек. Просто потому что. Офигевал от самого себя, но продолжал молча делать.