***
Темнота ― она окутывает всё. Здесь нет ничего, чтобы могло тебе помочь. «Ты всё ещё здесь, человек?» ― дребезжащим тоном произнёс голос. Он был слышен так близко. Так резко и… ядовито. «О, я вижу, ― начал он ― ты всё ещё жива…― будто загробным тоном произносит неизвестный ― Хорошо, что ты жива» ― заключает голос. На несколько минут он замолкает. А позже через секунд-десять он вновь говорит: «Скажи, человек, чего ты жаждешь? К чему стремишься на этом коротком пути?» ― вдруг задаёт вопрос. «Я?» ― наконец, спрашиваю. «Да, ты», ― голос словно указывает на меня невидимым пальцем. «Я хочу… ― в этот момент мои мысли замирают ― разум и вовсе отключается ― …хочу?» ― я вновь повторяю эту, якобы что-то значащую, фразу. «Ответь же: чего ты желаешь?» ― снова спрашивает он. На этот вопрос я усмехаюсь, а в мыслях думаю: «И зачем он меня спрашивает? Я ведь… и так скоро умру», ― и потому я решаюсь ему ответить: «Уже ничего не хочу…» ― с этими словами я прикрываю глаза. «Вот как? ― затем он делает паузу, после чего продолжает ― Ты забавная для человека» ― на секунду я будто вижу его растянутую, чёрную улыбку. От чего в мыслях появляется вопрос: «Кто он?» ― после чего я уже задаю это вслух: «Кто ты такой?» «О? его тон наполнен удивлением ―Кто я?», ― переспрашивает он, после чего вновь замолкает. Я не могу выдержать этой долгой паузы, потому опять подаю голос: «Кто или что ты такое? И что тебе от меня надо?» ― я спрашиваю твёрдым и серьёзным тоном. На этот раз он отвечает: «Я ― всего лишь Бог» ― он произносит, хоть и небрежно, но всё же без всякого сарказма или лжи. «Бог?» ― я удивлённо хлопаю глазами и вновь начинаю в беспокойстве оглядываться по сторонам. «Именно. Так что, человек, теперь ты скажешь мне своё желание?» «Зачем?» «Затем, что я вижу в тебе искру, человек…» «Что, о чём ты?» «Я чувствую это жгучее желание, эту нескончаемую НЕНАВИСТЬ» ― последнее слово он произнёс таким ледяным голосом, что аж в одночасье душа и разум застывали. «Тебе от меня этого не скрыть, человек» ― ядовито прошипел он. «Я не хочу…» ― робким тоном начала я. «Я знаю, чего ты хочешь: ты хочешь жить. Ты жаждешь МЕСТИ!» «Нет!» ― из моих глаз внезапно начали литься слёзы. «Не хочу…не хочу-не хочу- не хочу!» ― я истерично продолжала отрицать очевидное. «Человек, нет, Айри, не пытайся мне лгать, ― зловещим басом начал он ― я знаю, какого это ненавидеть, какого быть переполненным отвращения к самому себе от полной безысходности, и какого это ощущать нескончаемую агонию, что каждый миг въедается и разъедает твою душу» ― после этой речи он на некоторое время замолк. И всё же пока я всё ещё находилась в оцепенение, он продолжил: «Ты желаешь этого. Айри, я могу дать тебе то, чего ты хочешь. Я исполню твою просьбу, пока в тебе есть воля, стремление, твоя РЕШИТЕЛЬНОСТЬ и тот огонь, что не угасает в душе ― ненависть.» «Чего хочу? ― я впала в ступор. Я была будто под каким-то трансом ― совершенно не осознавала свои действия ― Я хочу жить», ― произнесла я. «Отлично, ― начал он довольным тоном ― это проще, чем я думал. Теперь, пришло время заключить контракт, но для начала надо стереть пару «ненужных» фрагментов…» ― после чего голос разлетелся в сознание.***
Наступило утро. За окном пели птицы. Хотя и было светло, но солнце всё равно не могло просочиться сквозь шторы. Я лениво открываю глаза ― голова же будто после похмелья болезненно пульсирует. (чёрт во сколько же я легла?) Я со стоном пытаюсь перевернуться на другой край кровати ― это выходит с огромным трудом. «Боже, похоже, я всё ещё сплю…» ― вяло размышляла я. Немного погодя я всё же с усилием перевернулась на спину, взгляд же устремился в лево. Всё окружение некоторое время продолжает казаться размытым и незнакомым. «Почему я всё ещё здесь?» ― мысль идёт одна за другой, но каждая из них рождает только больше вопросов. «Хах, обычное утро», ― окидывая взглядом свою комнату, я от безысходности зеваю. Переводя взгляд на календарь, я отчётливо вижу цифры и месяц. В минуту, вдруг настигнувшей меланхолии, я с тоской думаю: - «Черт, уже 3 июня…» ― такие мысли кажутся не многозначительными, но всё же где-то глубоко внутри вызывают печаль. Вскоре мои уставшие глаза перебегают к огромному окну, что закрыто занавесками. - Как долго… ― хриплым тоном произношу ― …я буду в этом доме одна? ― такие безответные вопросы, я задаю в минуты горького чувства на душе. (почти каждый день или ночь) Я лежу ещё пару минут, пока наконец сон не слетает с меня. После чего встаю и, как обычно, заправляю двуспальную кровать. По всей комнате слышно, как раздаётся шарканье моих серых, старых тапочек. Когда же я дохожу до окна, я неспешно раздвигаю тёмные занавески и сразу же щурюсь, когда ранние солнечные лучи попадают в глаза. Лицо кривится в недовольной гримасе, после чего моё тело торопливо стремится развернуться от окна. «Да уж…июньское солнце, как всегда в разгаре», ― я неосознанно бурчу. И вот встав перед зеркалом, после чего начав несколько минут расчёсывать, хоть и не длинные, но зато очень вьющиеся, волосы, я в конце концов завершаю это муторное дело. Затем я отправилась к шкафу и быстро сменила пижаму, что, впрочем, выглядела, как футболка длиной до самых колен. Когда же я заканчиваю с переодеванием, то вяло захлопываю шкаф, после чего размеренным шагом выхожу из комнаты. И вот передо мной открывается недлинный коридор, которому дано «величественное» звание: прихожая. Я, будто после какой-то карусели или скоростных горок, шатаясь продвигаюсь в сторону ванной. Хоть это и было больно признавать, но в голове творилась полная каша. О и боги, это пульсирующая боль! Нет, я точно либо отравилась, либо выпила что-то не то! И всё же к моим ноющим суставам и больной голове, наконец, пришло спасение. - Да, я буду лежать в ванной столько сколько захочу ~ ― конечно, я могла бы и не говорить этого, но, бес меня дери, я просто не могла не процитировать этого вслух! Я с усталой физиономией протягиваю лапу, то есть руку, и «решительно» открываю дверь. Наконец, я оказываюсь в ванной и начинаю умываться. Позже… Когда водные процедуры закончились я заметно почувствовала себя лучше, конечно не на пять с плюсом, но всё же. Я быстро сходила на кухню, обустроена она была так: газовая плита, два холодильника ― один большой, другой маленький; продолговатый стол и три стула; пара настенных ящиков, набитых сервизом, ну и несколько комнатных растений: какой-то кактус и лимонное дерево ― после чего я схватила всё, что есть из еды ― и, набив желудок, снова отправилась в комнату. Когда я добралась до своего убежища, я остановилась перед дверью, и задумалась: «Кажется, я что-то забыла… только вот, что?» ― я тщательно начёсывала макушку, но, упущенная мысль, упорно не хотела ко мне возвращаться. «Чтоб меня, проклятый склероз!» ― с таким заключением, я просто решила забить на это и провести весь оставшийся день в комнате, сидя на диване, за компьютером. Да, после того, когда я забралась на диван и начала листать и читать страницы в интернете, я, конечно, ещё не подозревала, что, то, что я забыла ― важно. (бедные лимон и кактус)***
На часах было три, но я всё ещё неотрывно сидела в сети, и также неотрывно смотрела, то фильмы, то аниме, ну или читала мангу или классическую французскую и немецкую литературу. (особенно люблю перечитывать английского писателя Уильяма Шекспира, даже не знаю почему (может из-за трагедии и романтики?)) - Уах, неужели уже полтретьего? ― я взглянула на часы компьютера и при этом устало зевнула. Всё так и есть, я и правда слишком долго сидела за монитором. «Похоже, нужно завязывать.» Я разочарованно выключаю ноут и опускаю экран на клавиатуру. После чего я, как очень ленивое существо, разваливаюсь на диване, укутываюсь толстым покрывалом и впадаю в дрёму. Проходит несколько минут тишины, после чего её сразу прерывает треклятая, оглушающая симфония звона. От такого шума моё сознание мгновенно проясняется, и я прихожу в себя. Моё сердце билось в бешеном ритме, пока через минуту оно, наконец, не успокоилось, после чего я со вздохом встала. Ноги сразу понесли меня из комнаты, и довели к выходу. Сначала я пару минут стояла, как вкопанная, но, если бы не подгоняющий звон, я бы так и продолжала стоять. И вот я открываю первую дверь… Взор сразу направляется сначала к глазку ― когда я разглядываю людей, то замечаю знакомую фигуру и кого-то ещё ― затем, я отрываюсь от него и, с трепетом в сердце, решаюсь открыть.