Лучший друг кузена

      По дороге к дому Масато остановился у «Макдоналдса» и купил сладкий чай, который они выпили вместе. Обоих одинаково мучила жажда. Кей чувствовала себя так, будто у неё нет ни костей, ни мышц, и она парит над сиденьем, удерживаемая лишь ремнем безопасности. Из Кей будто сочилась эйфория, она чувствовала себя так, словно только что закончила выступление на конкурсе и уходила со сцены, зная, что обязательно займет первое место.       На самом деле то, что она испытывала сейчас, было ещё лучше, это было осязаемо. Закрывая глаза, она чувствовала руки на своих ногах и теплое дыхание в самом интимном уголке.       Кей знала, что завтра ей, наверное, захочется зарыться в какую-нибудь нору, но сейчас она плевала на всё. Не хотелось ни о чем думать, только парить на этих волнах, потому что уже очень давно она не чувствовала себя так хорошо.       Масато остановился у ворот дома. Когда он выскочил из джипа и подошел к Кей, она с трудом заставила себя пошевелиться. Пока девушка возилась с ремнем безопасности, он успел открыть пассажирскую дверцу. Пальцы совсем не слушались.       Кей спустилась с сиденья и заглянула в его глаза. Широкая улыбка расползлась на губах, когда он шагнул навстречу и взял её руку в свою. Масато закрыл дверь, и, когда Кей сделала шаг вперед, её заметно качнуло вправо.       Он усмехнулся, крепче сжимая руку.       — Полегче. Если так и дальше пойдет, я подумаю, что действительно вскружил тебе голову.       Кей хихикнула, подумав, что отчасти он прав. Он подвел её к тротуару, и Кей почувствовала, как заплетаются ноги. Кей споткнулась и снова рассмеялась.       Масато остановился, глядя на Кей сверху вниз. В свете уличных фонарей, в игре теней на лице он показался ей неземным существом, шагнувшим прямо из мечты.       — Ты пила на вечеринке?       — Возможно.       Его улыбка слегка померкла.       — Сколько ты выпила сегодня?       — Ах, если не считать утреннюю бутылку коньяка, три бокала? Четыре? Не знаю. — Кей помолчала. — Вообще-то я не пью. С танцами, ну, ты понимаешь? Не могу танцевать, когда я пьяная. В смысле, могу, но это уже не то.       — Черт. — Он опустил голову и судорожно вздохнул. — Похоже, ты перебрала за сегодня.       — Господи. Ты отчитываешь меня, как отец, — ухмыльнулась Кей.       Он выстрелил в девушку взглядом.       — Все в порядке, я бы не сказала, что пьяна. — Кей зевнула и, шагнув в сторону дома, оглянулась на него. Он по-прежнему держал её за руку, но не двигался с места. — Жаль, что я не могу телепортировать себя в постель.       Он вскинул брови.       — Да, ты сильно пьяна.       Так ли это? Кей не могла сказать. Волнующее ощущение счастья могло исходить и от коньяка, и от пива, и от оргазма.       — Я выбираю оргазм.       — Что? — Он рассмеялся.       Кей дернула его за руку и улыбнулась, когда он двинулся следом за ней.       — Мне хорошо — лучше, чем когда-либо. И я хочу сказать, что это ощущение подарил мне оргазм, а вовсе не алкоголь.       Он ответил глубоким, сексуальным смехом.       — Приму это как комплимент.       — Можешь. — До двери было еще топать и топать, но Масато как будто не торопился. Кей подумала о том, что он мог бы остаться у неё. Вряд ли Мэй вернется до утра. В их распоряжении целая комната и постель…       — Я не знал, что ты пила.       Его мрачный тон остановил Кей, и она резко обернулась, теряя равновесие, что говорило отнюдь не в её пользу. Его руки приземлились девушке на бедра и не дали упасть.       — Ты жалеешь об этом, да? — Её пузырь счастья грозился лопнуть. — Я не пьяная. Я точно знаю, что делаю. Я хотела этого. Может, это была не лучшая моя идея…       — Черт возьми, ты не поняла. — Его глаза блеснули. — Это было потрясающе, но… — Черты его лица смягчились, когда большая ладонь легла на её щеку. — Если бы я знал, что ты выпивала, я бы остановил тебя.       Склонив голову набок, Кей попыталась вникнуть в то, что он сказал.       — А если бы я не пила?       — Думаю, ты знаешь ответ.       Кажется, она догадывалась.       — Но я не пьяная. Я хотела сделать это для тебя. Я хотела…       Масато застонал.       — Перестань так говорить.       — Как так? — Кей нахмурилась.       — Говорить, что ты этого хотела. Пойми меня правильно. Мне приятно это слышать, но я не могу позволить тебе сделать это снова. И сам не могу. Потому что в следующий раз я не обойдусь одним только языком. — Он прижался к ней лбом, и у неё перехватило дыхание от ощущения его близости. — Я бы начал с этого, но у меня есть и руки, и я бы на этом не остановился.       Его слова ошпарили Кей кипятком, и, наверное, она все-таки была немножко пьяна, потому что ощутила прилив смелости.       — Я бы тебя не остановила.       Он закрыл глаза, и глубокий звук вырвался из его горла.       — Боги, Кейси…       Кей с трудом сглотнула и чуть задрала голову, так что их губы оказались на одном уровне.       — Масато-кун?       Он колебался всего мгновение, а потом поцеловал — нежно, порхая по её губам. И это трогательное прикосновение задело девушку больше, чем самый страстный поцелуй.       — Я знаю, что ты выпила. И не хочу, чтобы это висело над нами.       — Но…       — Мы поговорим чуть позже. Ладно? А пока позволь мне поднять наверх твою не пьяную, но слегка подвыпившую милую попку.       — Ты находишь мою попку милой?       Он отстранился, смеясь.       — Детка, твоя попка — это моя святыня.       — О боги…       Он усмехнулся.       — Пошли.       — Я не могу поверить, что ты сказал про мою задницу… что она… ай! — Кей взвизгнула, когда Масато обхватил её за талию и поднял на руки, прижимая к своей груди. Звезды посыпались с неба. — Что ты делаешь?       Он посмотрел сверху вниз, вскинув брови.       — Несу тебя в твою комнату.       — Нести обязательно?       — Ага. — Он взлетел на крыльцо. — Ключ?       Извиваясь, Кей выудила его из кармана юбки. Он удержал девушку на одной руке, перехватил ключ и попросил открыть дверь, придерживая ногой. Положив голову ему на грудь, Кей закрыла глаза. Его тихие шаги укачивали, она снова погрузилась в состояние блаженства. Да, им необходимо поговорить, о многом и серьезном. Наверное, не стоило откладывать до завтра, но Кей лишь крепче прижалась к нему. В его объятиях совсем не хотелось думать…       «Завтра подождет».       Пока они шли до спальни, Кей казалось, будто она находится под водой, и разлепить сомкнутые веки стоило больших усилий. Он локтем нажал на клавишу выключателя, зажигая свет.       — Ты уверена, что в соседней комнате живет хозяйка дома? — спросил он, ловко жонглируя Кей и дверью.       — Угу, — сонно пробормотала она и открыла глаза. — Я слышу её время от времени.       — Но ты никогда не разговаривала с ней, верно? — Он шагал через их с Мэй скромную комнатку.       — Не-а.       Масато положил Кей на кровать, и, когда она снова открыла глаза, он уже сидел в ногах.       — Скажи мне что-нибудь.       — Что-нибудь.       Он усмехнулся, поглядывая на девушку из-под ресниц. В комнату проникал слабый свет из гостиной, и его хватало, только чтобы Кей видела это лицо.       — Твой брат знает, что ты пила?       Меньше всего Кей сейчас хотелось бы думать о Тору.       — Кейси? — не унимался он, снимая туфлю. Девушка пошевелила пальцами ног, и он захватил её ступню.       Кей закрыла глаза и дрейфовала.       — Нет. Он был слишком занят, не сводя глаз с Николь.       — Он должен был следить за тобой. — Парень снял другую туфлю и бросил её на пол.       Кей соблазнительно фыркнула.       — С какой стати? Я не ребенок. И могу пить, если захочу.       — Угу. — Он пощекотал пальцами ступню, заставляя её хихикать. Кей попыталась отдернуть ногу, но движения были слишком заторможенными. Он потянулся за одеялом. — Значит, теперь ты будешь звездой вечеринок? Свернувшись калачиком, Кей моргнула и улыбнулась, когда он укрыл её одеялом.       — Я уже звезда. Все посетители клуба требует в качестве танцовщицы именно меня. Не знаю, как у вас — много девушек я сегодня не увидела.       Он сел рядом с ней, подтягивая одеяло, чтобы накрыть ее плечи.       — Обычно их много и не бывает. Приходят только завсегдатаи.       — Завсегдатаи?       — Тусовщицы, но они не подружки.       Кей не понравилось, как это прозвучало, ведь её можно было отнести именно к ним.       — Как девушка в твоей комнате?       Он провел рукой по волосам, взъерошивая их.       — Да. Как она.       — Как, напомни, её зовут?       Масато откинулся назад, опираясь на локоть.       — Не все ли равно?       Действительно? Учитывая, что только что произошло между ними?       — Нет.       — Она хорошая девчонка.       — Ах…       Его губы дернулись, и он опустил голову.       — Я серьезно. Просто она любит веселиться и…       — Я даже слышать не хочу о таком веселье.       Он засмеялся, а она нахмурилась.       — Раньше Тору путался с ней.       — Фу. — Кей сморщила нос. — И ты тоже?       — Не одновременно.       — Боги, надеюсь, что нет. — Когда он снова усмехнулся, Кей толкнула его коленкой. — Ты хоть понимаешь, что в таком случае ты спал с Тору?       — Что? Черт, нет же. — Он даже отпрянул. — Я говорил тебе, что это совсем не…       — Он был с ней. Ты тоже. Так что, по ассоциации, вы с ним занимались сексом.       — Фу, гадость!       Кей усмехнулась.       — Самое отвратительное, что вы оба с ней и…       — Мы можем не говорить об этом?       Её улыбка стала чуть шире. Вполне возможно, что завтра Кей бы уже не нашла это смешным, но сейчас ей нравилось смотреть, как он смущается.       — Возможно, в следующий раз ты хорошенько подумаешь, прежде чем совершать поступки, за которые потом будет стыдно.       Он выгнул бровь и перевел взгляд на пустующую кровать.       — Я говорил правду, Кейси. Я знаю Мисаки не первый год, и да, мы перепихнулись пару раз, но между нами ничего нет с конца прошлого года. И я… — Он склонил голову набок и вздохнул. — И я никогда не целовал её. Это тоже правда. Я не целовал девушек с тех пор…       Её сердце заколотилось сильнее.       — С каких пор?       Масато покачал головой, и у него вырвался короткий сухой смешок.       — С очень давних пор.       Кей молча смотрела на него. Что-то неуловимо изменилось в нем. Она не могла сказать, что именно, но в его взгляде появились отстраненность и грусть, и черты лица заострились, стали жестче. Ни один художник не удержался бы от того, чтобы набросать сейчас его портрет.       Кей знала, что он говорит о матери Нино, и ему больно, потому что столько лет не заживает рана на сердце. Кей и впрямь напилась — откуда ей знать, любил ли он её? В конце концов, Масато — парень. А парни не страдают от сердечных ран. Они лечат их алкоголем или беспорядочным сексом — прямо как и она сама!       Кей стало слишком тяжело держать глаза открытыми.       — Я бы сейчас не отказалась от того кекса.       Он рассмеялся и медленно покачал головой.       — Тебе бы он понравился. Он тоже со «Сникерсом». Но, думаю, что ты бы не стала его есть.       — Я тоже так думаю. — Кей помолчала. — Ты останешься?       Повисла пауза, и она почувствовала, как его палец скользит по щеке, захватывая прядь волос и заправляя её за ухо.       — Я останусь, пока ты не заснешь.       — Тебе недолго ждать. — Кей бы хотела не смыкать глаз, но они не слушались. — И нам нужно поговорить…       — Спи, Кейси. Я обещаю… — Кровать скрипнула, и Кей почувствовала, как его губы прижались к её лбу. — …мы поговорим завтра… если прежде меня не убьет твой брат.

* * *

      У Кей в голове поселился чертенок, и сейчас он крушил её череп кувалдой. С жалобным стоном она перекатилась на бок и, поморгав, приоткрыла глаза.       Небольшое окно возле кровати Мэй пропускало слишком много света, и Кей поморщилась, прижимая ладонь к пульсирующему лбу.       — Ой, — простонала она, приподнимаясь. Одеяло соскользнуло, и она осознала, что так и спала в одежде.       Мягкий смех поплыл по комнате.       — Мне было интересно, когда же ты очнешься.       Её измученный взгляд качнулся в сторону двери. Мэй стояла, прислонившись к косяку, и хихикала. Чувствуя во рту отвратительный привкус сотни неправильных решений прошлой ночи, Кей посмотрела на часы.       — Ни хрена себе.       Почти час дня.       Она снова рассмеялась.       — Что, перебрала вчера?       — Да, — прохрипела она.       Мэй оттолкнулась от двери и подошла к небольшому холодильнику. Достав оттуда маленькую бутылку апельсинового сока, она схватила со стола какую-то баночку и присела на ее кровать.       Мозг стал ватным, словно за ночь покрылся пухом. Кей тупо смотрела, как она достает две таблетки аспирина.       — На, выпей. — Она протянула сок и аспирин. — Это поможет.       Кей бы не отказалась и от выстрела в голову, если бы помогло. Проглотив таблетки, она запила их жадным глотком апельсинового сока.       — Теперь ты официально состоишь в «братстве», — сказала подруга, закручивая крышкой баночку с аспирином.       — Да? — Кей официально чувствовала себя дерьмом.       Мэй кивнула.       — Первое дружеское похмелье. Это традиция.       — Отстой. — Она прижала руку к голове. — Полный отстой.       — Эй. — Она похлопала её по ноге. — По крайней мере, тебя не рвало.       Кей крепко зажмурилась.       — И то верно.       — Что с тобой случилось вчера? — спросила Мэй, устраиваясь поудобнее. — Я видела, как ты поднялась наверх, но так и не вернулась. Где-то через час пришел Тору, он искал тебя.       Глаза Кей расширились, когда воспоминания о вчерашних событиях хлынули нескончаемым потоком. Обдало холодом, а потом бросило в жар.       «О. Мой. Бог».       Кажется, Кей заигралась в оральный секс с Масато.       «Неужели это я?»       В памяти ожили его губы и язык — на ней, в ней. Кей покраснела, и пульс подскочил до небес. Совсем другая боль разлилась по грудям и спустилась ниже, гораздо ниже.       «Ага. Это я, и это моя жизнь».       Стремительно повернувшись, невзирая на жестокий спазм в висках, Кей схватила с тумбочки сотовый телефон. Она даже не помнила, как положила его туда. Должно быть, Масато достал его у неё из кармана. Пропущенных звонков от Тору не было. Кей решила, что Масато вернулся и сказал ему, что отвез её домой. Опустив множество подробностей.       Кей надеялась, что он так и сделал.       Как бы она ни хотела Масато — а она хотела его и телом, и душой, — больше всего девушка боялась, что из-за Кей у них с Тору возникнут проблемы. И тогда придется держать свои отношения в тайне.       Если, конечно, эти отношения сложатся.       Странно, что Кей не увидела ни пропущенных звонков, ни сообщений от Масато.       Живот скрутило, и она бросила телефон на кровать рядом с собой.       — Я вернулась домой, — сказала Кей наконец.       — Это я поняла. Что-то случилось? Из-за чего ты ушла?       — Да нет, ничего. — Кей заставила себя непринужденно пожать плечом и глотнула еще сока. — Просто захотела вернуться. А еще сегодня на работу.       — О. — Она закусила нижнюю губу, а потом глубоко вздохнула. — Может, Изуми-кун что-то ляпнул?       — Нет. — Кей допила сок. — С чего вдруг? — Как только она задала этот вопрос, сразу же вспомнила про козла. Снова поднялось чувство вины. — Мэй-тян, прости, что я обозвала его. Просто…       — Не извиняйся. — Она махнула рукой. — Он бывает самым настоящим козлом. Во всяком случае, он отлучился в туалет вскоре после того, как ты поднялась наверх, и я переживала — вдруг он что-то сказал тебе?       Прядка каштановых волос выскользнула из заколки и упала ей на лоб. Она смахнула её. Ее мысли крутились вокруг Масато и его игривого умелого языка, но Кей вдруг вспомнила синяки на ногах соседки и то, как обращался с ней Изуми.       Надо поговорить с ней по душам, рассказать, что знает, каково это. Кто-то должен вмешаться, потому что Кей по собственному опыту знала — если этого не сделать, дальше будет только хуже. Её обожгло огнем. Всё ещё трудно говорить об этом. Даже сейчас, спустя время, Кей было бы нелегко признаться в том, что она пережила такие отношения. И дело даже не в чувстве вины или стыда. В ней до сих пор сидел… чертов страх, он никуда не делся, оставаясь гнойной раной в памяти.       Кей отвела взгляд и уставилась на пустую бутылку.       — Мэй-тян, могу я задать тебе вопрос?       — Конечно. — Она улыбнулась, подбросила пузырек с таблетками и ловко поймала его. — Спрашивай.       Расправив плечи, Кей подняла взгляд.       — Скажи… Изуми-кун бьет тебя?       Повисло короткое молчание, а потом она рассмеялась. Неестественно громко.       — Что? Нет. П-почему ты вообще об этом подумала?       Кей покрутила крышку на бутылке.       — Потому что он не очень-то вежлив и…       — То, что он порой несет всякую чушь, не делает из него насильника. — Мэй выпрямила длинные ноги и соскочила с кровати. Сложив на груди руки, она повернулась к Кей. Её щеки пылали. — Он меня не бьет.       Отрицание. Будда свидетель, сколько раз Кей сама прибегала к этой тактике, когда мама замечала синяки. Сбросив одеяло, она свесила ноги с кровати. Их глаза встретились, и она отвела взгляд. Кей сделала короткий вдох.       — Я видела синяки у тебя на ногах.       Все краски сошли с её лица.       — Синяки? — Она оглядела свои джинсы. — Что?       — На днях. Ты была в шортах.       Мэй нахмурилась, открыла рот, но тут же плотно сжала губы.       — Несколько дней назад я ударилась об угол кровати. Наверное, тот синяк ты и видела.       Но тогда она должна постоянно натыкаться на кровать. Кей поставила бутылку на тумбочку. — Мэй-тян…       — Слушай, спасибо за беспокойство, но волноваться нет причин. — Она быстро отсоединила свой телефон от зарядного устройства, схватила с кровати вязаную шапочку. — Ладно, у меня еще дела. Увидимся позже.       Кей вскочила на ноги.       — Мне нужно поговорить с тобой…       — У меня нет времени.       — Пожалуйста. Ты не понимаешь. Я не хочу тебя расстраивать и не пытаюсь осуждать. Я просто хочу, чтобы ты…       Дверь захлопнулась.       — Я… я знаю, каково это, — пробормотала Кей в пустоту.       «Вот и поговорили».       Вздохнув, Кей плюхнулась обратно на кровать. Боль в висках уменьшилась, но она чувствовала, что её кожа липкая от грязи и порока. И это казалось вполне естественным после разговора с Мэй, оставившего неприятный осадок.       Но Кей знала, что подозрения не напрасны.       Приготовив чистые вещи, Кей направилась в ванную. Стоя под горячим душем, она прокручивала в голове события прошлой ночи. Девушка в его комнате, безумное бегство. Масато на джипе. Вкус его у нее во рту, а потом его темная голова у нее между ног.       Этот образ навсегда въелся в мозг.       Кей закрыла руками лицо, поворачиваясь и подставляя спину струям воды. Трепет переместился из груди в живот, и улыбка тронула губы. Кей чувствовала себя… странно. Как будто проснулась не только с похмелья, но и совершенно другим человеком. Она словно повзрослела за одну ночь. И как это понимать? Глупо, конечно, потому что оральный секс не может изменить жизнь.       Но ей сейчас казалось, что может.       Кей хихикнула, прочесывая пальцами мокрые волосы.       Под ногами собралась пенная лужа. Закусив губу, она снова погрузилась в раздумья: насколько она помнила, Масато не оттолкнул её после того как все случилось. Он оставался с ней, пока она не заснула. Он не извинился и не сказал, что это ошибка.       Кей вылезла из душа и быстро вытерлась насухо. Переодевшись в уютные домашние брюки и рубашку, она вышла в гостиную и остановилась, поглядывая на соседскую дверь и навострив уши.       Затаив дыхание, Кей прислушалась. Шаги приблизились к двери с той стороны и стихли. Она подкралась ближе, прижимая к груди полотенце.       — Эй?       Тишина.       Кей покачала головой, подождала несколько секунд и вернулась к себе в комнату. Первым делом она проверила телефон. Ничего. Комочек тревоги свернулся в животе, и девушка села на кровать, захватив ноутбук.

* * *

      Мало того, что разговор с Мэй оказался довольно неловким, ближе к вечеру она вернулась вместе с Изуми. К этому времени Кей уже пообщалась с Николь и сказала ей то же, что говорила и Мэй. О Масато ни слова.       Но Масато и сам до сих пор не дал о себе знать.       Впрочем, сейчас Кей думала не о нем.       Изуми стоял у письменного стола, пока Мэй собирала небольшую сумку с вещами для ночевки. Кей отложила ноутбук на подушку. Не глядя на неё, соседка старательно запихивала в коричнево-розовую сумку сменную одежду.       — Ты не будешь сегодня ночевать?       — Нет, — ответил Изуми, посылая Кей надменный взгляд. — Она останется со мной.       Самообладание лопнуло.       — Я спрашивала у неё.       — Я похож на глухого? — Он повернулся к Кей, поведя бровью, и девушке захотелось сбить эту наглую улыбку с его лица. — Или тупого? Я знаю, что ты говорила с ней, но…       — Изуми-кун. — Мэй вздохнула. Она застегнула сумку и выпрямилась, пунцовая от смущения. — Можно обойтись без этого?       У него расширились зрачки, когда он медленно повернул голову.       — Ты только что перебила меня?       Волоски на теле вздыбились, Кей вскочила с кровати. Грубость и вызов в его голосе вернули её в прошлое. Она напряглась всем телом — захотелось бежать отсюда, потому что в этот миг она видела перед собой Рю с перекошенным от ярости лицом.       Изуми схватился за ремень сумки, но Мэй вцепилась в неё обеими руками. Может, она не поняла его жеста, но Изуми переклинило. Его лицо побагровело, и бицепс налился тяжестью. Он дернул сумку к себе, и Мэй потеряла равновесие, выпуская ремень из рук. Инстинктивно Кей бросилась вперед, намереваясь подхватить её, чтобы не упала. Злость обуяла Изуми, и он стал размахивать сумкой. Удар пришелся Кей в бедро, и она отлетела в сторону. Она даже не сообразила, что падает, когда раскинула руки, хватаясь за воздух.       Все, что она видела, это округлившиеся от ужаса глаза Мэй, когда Кей приземлилась на ведущую ногу — правую, — даже не задумываясь об этом.       Нога тут же подогнулась под ней, и огненная боль взорвалась в колене. Сдавленный крик вырвался из груди. Кей рухнула плашмя, и из легких будто вышибло весь воздух. Нестерпимая боль пронзила её, словно кто-то ножом кромсал мышцы и хрящи.       Мэй закричала:       — Кей!       Слезы хлынули к глазам, она крепко зажмурилась, отказываясь смотреть на свое колено. Кей не могла, не могла на это смотреть…       — Что, колено? — спросила Мэй. — О боги, это твое колено?       Стиснув зубы, Кей кивнула. Мир вокруг неё — эта комната и дверь — съеживался на глазах, и она вместе с ним.       — Я не хотел, — проговорил Изуми, и в его голосе зазвучали визгливые нервные нотки. — Она встала на пути, это несчастный случай. Скажи ей, что это несчастный случай!       Руки непроизвольно сжались в кулаки, сердце стучало неровно.       — Кей, — прошептала Мэй. Она чувствовала, что соседка стоит на коленях рядом с ней. Она положила холодную, дрожащую руку Кей на плечо. — Скажи что-нибудь.       Девушка покачала головой — она не могла говорить, не могла смотреть на колено, потому что — о боги — и так все знала. Она знала. Боль — жгучая, мучительная, долгая — говорила обо всем. Это не ушиб.       Колено разлетелось на куски.       Опять.