Лучший друг кузена

      — Что мы делаем? — спросила Кей, думая, что испугается этого вопроса, лишь только задав его. Потому что, если не спрашивать, их отношения — как их ни назови — могли бы продолжаться, только вот ей этого было недостаточно.       — Расслабляемся.       Запрокинув голову назад, Кей подавила вздох, когда его губы скользнули по её губам, снова окутывая девушку чувственной дымкой, а так нужно сосредоточиться…       — Ты знаешь, что я имею в виду. Нас. Что мы делаем?       Он пробежался пальцами по её шее, заставляя Кей дрожать, будто в ознобе.       — Ты уверена, что хочешь поговорить об этом прямо сейчас?       Беспокойство разлилось в ней, разгоняя сладостный дурман.       — Я думаю, что это нужно нам обоим, особенно после того, что было. Только что и в прошлые выходные. И, черт возьми, на сеновале…       — Послушай, я не то имел в виду. — Он приподнялся на локте. — Просто в последние пару дней столько всего произошло. С твоим коленом и…       — То, что случилось с моим коленом, не имеет к этому никакого отношения. — Чувствуя, что такой разговор лучше вести сидя, Кей уселась и собрала все свое мужество. Она понимала, что это может плохо кончиться и будет больно — очень больно, — но больше не могла тянуть. — Масато-кун, я испытываю к тебе чувства с той самой первой ночи, когда ты приехал в дом моих родителей. И я знаю, это звучит глупо и по-детски, но ты… ты был моим героем.       Он моргнул и открыл было рот.       — Подожди. — Кей приложила палец к его губам, заставляя молчать. — Как я уже сказала, это звучит глупо, понимаю, но так я чувствовала. В ту ночь ты поцеловал меня, и это лишь укрепило мое чувство. И, когда ты исчез и мы долго не виделись, пока я не появилась здесь, у меня были романы с другими.       Он насупил брови и убрал её руку от своих губ.       — Не уверен, что мне это нравится.       — Но ни один из них не мог сравниться с тобой. А я всех сравнивала с тобой. Ничего не могла с собой поделать. Просто… ни один из них не был тобой. — Её щеки горели.       — Это звучит лучше.       Кей сузила глаза и посмотрела на него.       — Так или иначе, то, что я хочу, не имеет ничего общего с моим коленом или танцами. Я всегда хотела тебя, несмотря на то что ты меня оттолкнул, что у тебя есть сын… Мои чувства к тебе не изменились.       Масато задержал на Кей взгляд, а потом слегка тряхнул головой. Сердце остановилось, пропуская удар. Хаякава поднялся и сел рядом.       — Когда я впервые увидел тебя, то подумал, что ты бесподобно красива.       Не считая это ответом, но уж никак не разочарованная таким признанием, она вздохнула украдкой.       Два ярких пятна вспыхнули и на его щеках.       — Черт возьми, я чувствовал себя подонком. Ты — младшая двоюродная сестра моего лучшего друга. Тебе всего двадцать четыре, и ты только что выкарабкалась из этой чудовищной ситуации.       — Не совсем подходящий материал для отношений, да? — поддразнила она.       Он усмехнулся.       — И я… я всегда знал, что ты заслуживаешь кого-то получше, чем я. — Кей приготовилась возразить, но он продолжил: — Это правда, Кейси. И я еще не встретил ни одного парня, который тебя достоин. — Он запустил руку в копну высветленных волос и отыскал её глаза. — Ты знаешь, я пытался держаться подальше от тебя. Я пробовал отмахнуться от своих чувств к тебе, которых не должен испытывать. Но это как неравный бой. И я больше не хочу бороться со своими чувствами, не хочу отказываться от них. Скажу честно, детка, со мной все будет непросто. Нам предстоит преодолеть очень много преград, когда мы до них доберемся. И я сам не знаю, что это будет. — Он оперся на руки, стараясь не задеть её колено, и наклонился так близко, что теплое дыхание коснулось её губ. — Я давно оставил попытки понять, почему мы поступаем так, как поступаем. Или почему хотим того, чего хотим. Правда в том, что мы знакомы много лет, но мы не знаем друг друга по-настоящему. Близко. И я очень хочу узнать тебя.       Кей бы не назвала это признание самым романтичным, но в его словах звучала искренность. И Масато был прав. Возможно, они три года мечтали друг о друге, сгорали от желания, а в последние дни пережили немало интимных моментов, но она ещё толком не разобралась в нем. Никто не мог сказать, сложатся ли их отношения, но пока все, что она знала, ей нравилось, и Кей хотела хотя бы попробовать.       Совсем другая улыбка появилась на его губах, которой прежде она никогда не видела. Кривоватая, неуверенная, почти мальчишеская.       — Я хочу, чтобы ты была со мной.       Поначалу Кей решила, что ослышалась. Или оргазмом вышибло мозги. Три года она ждала этой минуты, чтобы услышать, что он так же, как и она, боролся со своим чувством, хотел её так же сильно, хотел быть с ней, и теперь, когда он это произнес, Кей разрывалась.       Разрывалась между желаниям вскочить и станцевать что-то дикое, стиснуть его в объятиях и повалить на спину. Кей не могла осуществить ни одно из них — колено вряд ли обрадовалось бы такому бурному всплеску чувств, и она бы, наверное, разрушила всю прелесть мгновения.       Как странно, что это огромное счастье привалило сразу после такой беды.       — Я хочу этого, — повторил он, поглаживая пальцами её щеку. — С тобой. Я хотел этого с той самой первой ночи у тебя дома, когда ты сбежала вниз по лестнице и обняла меня, хотя и знал, что это неправильно. Неправильно по чертовой туче причин, но я хочу этого.       Кей посмотрела ему в глаза. На какое-то мгновение девушку охватил страх, она боялась произнести хоть слово.       — Ты хочешь меня?       Уголок его губ дернулся, когда он наклонил голову и их губы оказались на одном уровне. Его поцелуй был бесконечно нежным и сладким. Он целовал её, и поцелуй длился крошечную вечность.       — Я думал, что это очевидно. Но — да.       «Еще миг — и я взорвусь».       — Как свою девушку?       — Да.       Пытаясь сохранить хоть каплю достоинства и не сорваться в приступе сумасшедшего визга, Кей сумела укротить свой голос, и он прозвучал ровно.       — Так ты не собираешься просить меня быть твоей девушкой?       Он обвил рукой её талию и усмехнулся.       — Можно подумать, ты откажешься.       От неожиданности она выпучила глаза и шлепнула его по груди.       — Черт. Самонадеянный нахал!       — Нет. — Он поцеловал уголок её губ. — Просто очень уверенный в твоих чувствах ко мне.       — Вау. А есть разница?       — Я ошибаюсь?       Не в силах сдержаться, Кей засияла, как будто ей только что вручили тарелку свежеиспеченного сахарного печенья.       — Нет.       — Вот видишь.       Она засмеялась.       — А как ты ко мне относишься?       — В этом ты можешь быть так же уверена, как и я.       Кей было открыла рот, но промолчала. Ей хотелось быть такой же уверенной, но пока не получалось. После всего, что произошло, мозг явно дал сбой.       Оттенок его глаз стал ярко-серебристым.       — Закрой глаза.       Проглотив желание узнать зачем, Кей все же подчинилась. Прошли секунды, и он потянул её вниз, укладывая на спину. Его руки уперлись в покрывало по обе стороны от её головы.       — Не открывай, — настаивал он.       Кей понятия не имела, насколько это придаст ей уверенности, и стоило великих усилий держать глаза закрытыми, когда она почувствовала тепло его тела, нависшего над ней. Перехватило дыхание.       Масато поцеловал Кей в кончик носа.       Её веки распахнулись, и она захихикала, когда он отстранился. Он улыбался ей, и вокруг его глаз собрались тоненькие морщинки.       — Теперь наступает самое страшное, — проговорил он, глубоко вздохнув. — Мы должны сказать твоему двоюродному брату.       И это действительно страшно. Для Масато. Но Кей улыбнулась.       — Может, я просто обновлю свою страничку на Фейсбуке и укажу в статусе, что встречаюсь с тобой?       Масато подавил смешок и запечатлел еще один поцелуй на её лбу.       — Мы справимся.

* * *

      Взгляд Николь наполнился грустью, когда она протянула Кей стакан сладкого чая.       После первого же глотка стало ясно, что его приготовил Тору: убойная доза сахара выдавала его с головой. Кей сделала еще глоток и осторожно покосилась на Масато. Он сидел рядом с ней на диване в гостиной Николь, держась на почтительном расстоянии, как того требуют приличия.       Когда они выехали с фермы, Кей отправила Тору сообщение, спрашивая, где он. Сюрприз. Сюрприз. У Николь. Ни жива ни мертва от страха, она ковыляла по ступенькам, поднимаясь к ней, но причина их приезда отошла на задний план, как только Тору увидел Кей на костылях.       Тору, мрачнее тучи, стоял у круглого кресла в углу, скрестив руки на груди.       — Почему ты не позвонила мне и не сказала, что у тебя травма?       Кей открыла было рот, но он не дал вставить и слова.       — Я бы приехал и забрал тебя, Кей-тян. Тебе не нужно было звонить Масато.       Кей заткнулась.       — Я бы сам отвез тебя к доктору Инари, — продолжал он, и она еле сдержала вздох. — Ты ведь знаешь это, да? Ты хоть позвонила родителям?       — Она позвонила, — ответил Масато, закидывая руку на спинку дивана. Мама плакала. Ей с трудом дался этот телефонный разговор. — И это я вчера отправил ей сообщение, потому что она не пришла в студию, чтобы, как обычно, послушать нас. Она мне не звонила.       — Так ты врала мне, что заболела, когда на самом деле все было по-другому?! — бушевал Тору.       — Думаю, ты сам знаешь ответ, — сказала Кей.       Выражение его лица обратило бы в бегство любого, и сейчас оно предназначалось Масато.       — И ты не позвонил мне? Ну ты даешь, чувак.       — Прекрати. — Кей взвилась, крепче сжимая стакан с чаем, чтобы не расплескать. — Он не обязан тебе докладывать, это я должна была сделать. И я тебе говорю. Я просто не хотела, чтобы ты волновался понапрасну, у тебя и без того проблем хватает. Я хотела сначала узнать, что с моим коленом, а уж потом говорить.       — И все равно, — нажимал Тору, не сводя глаз с друга. — Ты должен был сказать мне.       Масато твердо выдержал взгляд друга.       — Я мог бы это сделать, но она хотела поехать к врачу, прежде чем расстраивать всех вас. Я уважаю её решение.       — Я тоже могу понять, — дипломатично сказала Николь, аккуратно присаживаясь в круглое кресло. — Масато-кун поступил как добрый друг.       — Я был отличным другом, — ответил вокалист, и Кей чуть не подавилась чаем, когда почувствовала, как его пальцы запутываются в её волосах. Они сидели так, что Николь и Тору не могли видеть, чем он занимается.       Тору немного успокоился, только когда Николь погладила рукой его колено.       — Как же это все-таки произошло?       Кей поставила стакан с чаем на журнальный столик.       — Просто случайность. Я встала с кровати. Меня задели сумкой, я попыталась увернуться и неудачно приземлилась на больное колено.       Прозвучало вполне невинно. Даже Кей могла бы поверить.       Тору поправил бейсболку, натягивая её глубже.       — Черт, Кей-тян…       Когда Кей откинулась на спинку дивана, пальцы Масато скользнули ей на затылок. Её глаза расширились, когда он начал гладить её по спине.       — Доктор действительно думает, что ты больше не сможешь танцевать? — спросила Николь. Она прижалась головой к ноге Тору, в её глазах плескалось сочувствие. Вздох застрял комом в горле, и Кей кивнула, а потом рассказала то, что узнала от доктора Инари. К концу её рассказа в глазах Николь застыли слезы, а Тору стоял возле неё на коленях, опустив голову и устремив взгляд на ковер.       — Вот, собственно, и всё… — сказала Кей, поморщившись, когда услышала собственный голос. — Я больше не смогу танцевать.       Эти слова горячим ножом полоснули по сердцу.       — Я очень сожалею, — прошептала Николь.       Кей заерзала на диване, жалея о том, что журнальный столик недостаточно высок, чтобы засунуть под него больную ногу.       — Спасибо.       Неловкое молчание, рожденное множеством самых разных причин, повисло в гостиной. Пожалуй, это и есть самое страшное. Никто не знал, что сказать, потому что сказать было нечего.       Масато убрал руку с её спины и наклонился вперед.       — Никто поесть не хочет? Я умираю с голоду и готов совершить самые ужасные безобразия ради осьминога с васаби.       Николь рассмеялась.       — Нам стоит о них знать?       Он открыл рот.       — Нет, — отрезал Тору, выпрямляясь. — Вряд ли тебе захочется знать, какие подвиги совершал Масато ради осьминога с васаби.       — Могу только добавить, что даже самые отвязные проститутки не сравнятся со мной, — сказал Масато и подмигнул, когда щеки Николь стали алее подушки, на которую она опиралась.       Кей засмеялась.       — Вау. Это… ну просто отвратительно.       Он ответил озорной усмешкой.       Напряжение в спине ослабло, когда Тору перевел взгляд на Николь.       — Как ты? — спросил он, и Кей прошептала короткую благодарственную молитву, радуясь, что разговор свернул в другую сторону. — Не хочешь пойти перекусить?       Она кивнула, перекидывая через плечо медно-рыжие волосы.       — Не откажусь от чего-нибудь солёненького. И ещё от жареной картошки.       — М-м-м… — промычала Кей в унисон с урчанием в животе.       — Тогда пошли. — Тору взял Николь за руки и поднял её с кресла. — Уважим нашего героя, отвезем его в глубинку с осьминогами.       Кей встала с дивана, Масато уже держал наготове её костыли. Когда он передавал их девушке, глаза их встретились, и Кей почувствовала, как кровь приливает к щекам. Заметив, что Николь пристально наблюдает за ними, она быстро отвернулась и выдавила из себя непринужденную улыбку. Николь усмехнулась в ответ, и они вышли на лестничную площадку.       Кей схватила Масато за руку, останавливая его, пока Тору с Николь спускались вниз, планируя подогнать её машину к подъезду.       — Может, нам подождать, пока он остынет? — негромко спросила Кей.       Масато рассеянно кивнул.       — Это была случайность?       — Что?       Мышца задергалась на его скуле.       — Изуми-кун и сумка?       Кей смутило то, что они опять вернулись к этому. Меньше всего ей сейчас хотелось думать об Изуми. После того, как Кей выложила Тору новость о сломанной ноге и когда они все вчетвером собрались на их первое свидание парами… о чем остальные двое не догадывались. Глупая блаженная улыбка расползлась на лице, когда Кей мысленно перенеслась на берег озера и быстро прокрутила в памяти их разговор.       «Мы вместе».       — Кейси? — тихо позвал он.       Кей пожала плечами, сжимая ручки костылей.       — Наверное.       — Вы там идете? — донесся снизу голос Тору. — Или Масато уже творит свои безобразия ради осьминога?       Кей склонила голову набок.       — А на что именно ты готов, чтобы получить дополнительную порцию?       — Я опущусь на колени, проберусь между твоими красивыми бедрами и наемся тобою так, что тебе и снилось, — прошептал он, отчего у неё отвисла челюсть. Кей почувствовала жар во всем теле, когда он прокричал: — Да. У нас проблемы с костылями!       Кей скорчила рожу.       Масато не обратил на это внимания и спросил, тоже понизив голос:       — Кстати, что ты имела в виду под случайностью?       — Он разозлился на Мэй и стал кричать на неё. Пришлось вмешаться. — Кей снова пожала плечами. — Он стал размахивать сумкой. Конец истории. — Она замолчала, почувствовав укол беспокойства. — Не говори Тору-куну, он сорвется с катушек, ты же знаешь. Хорошо? Обещай мне.       Глаза Масато потемнели до цвета серой бури, и он глубоко вздохнул.       — Я не скажу Тору.