Лучший друг кузена

      Поздним утром первого дня осеннего отпуска Кей стояла перед Рай, впиваясь в костыли до боли в пальцах.       — Нет.       — Ты обещала, — мягко напомнил девушке Масато, словно разговаривал с Нино.       — Плевать.       — Так не честно.       Кей сурово зыркнула на Масато, и он усмехнулся.       — Я не залезу туда с моей коленкой.       — Я сделаю так, что тебе будет удобно.       Кей выпятила нижнюю губу, чем мог бы гордиться Нино, временно помещенный на домашний карантин. Мальчишка закатил невероятную истерику, когда Масато не разрешил ему пойти с ними. Когда они приехали, миссис Хики-Хаякава была в душе, а отец Масато крутился где-то на ферме. Кей сомневалась в том, что сегодня Масато сдержит обещание и представит её как свою девушку, но и нервничала по той же причине. Может, потому, что это всё-таки слишком серьезный шаг.       А за ребёнка было очень обидно.       — А мы сможем повидаться с Нино-куном до отъезда? — спросила Кей.       Масато моргнул, потом ещё дважды.       — Да.       — Мне его жалко, — объяснила Кей, переминаясь на костылях. — Он так хотел выйти погулять.       Его глаза наполнились мягким светом.       — Мы обязательно заглянем к нему перед отъездом. Он будет рад. — Он наклонился к ней и потерся носом о её нос. — И я тоже.       Кей улыбнулась.       — Короче, зубы мне не заговаривай: ты сядешь на лошадь. Точка.       — Я вовсе и не пыталась заговаривать тебе зубы. — Даже Кей уловила жалобные нотки в своём голосе, когда взглянула на Рай. Конь фыркнул и отвернулся в другую сторону, очевидно утратив к ней всякий интерес.       — Стой спокойно. — Он осторожно забрал у Кей костыли и поставил их к изгороди. Нежно похлопав Рай по носу, Масато взял поводья и подошел к коню с другой стороны. Под яркими лучами солнца его высветленные волосы переливались золотистыми оттенками.       Масато вскочил в седло с грацией прирожденного наездника. Сидя верхом, он казался настоящим великаном.       И выглядел невероятно сексуально.       — Поднимай руки, — сказал он.       Этого Кей меньше всего хотелось, но она собралась с духом и сделала, как он просил. Мышцы его бёдер напряглись, прижатые к бокам лошади, когда он нагнулся, пристраивая руки чуть выше её талии. Их взгляды встретились, и он подмигнул Кей, а потом легко оторвал от земли и поднял ввысь. Кей не успела испугаться, потому что уже в следующее мгновение сидела боком в седле.       — Перекидывай левую ногу, — сказал он, крепко удерживая её бедра. — Я не дам тебе упасть.       Вцепившись в его руки, Кей повернулась и, не двигая больной ногой, перебросила левую через широкую спину лошади. Она закусила губу, и сердце зашлось, когда Рай дернулся в сторону, но Масато держал Кей мертвой хваткой. Она скользнула назад на сиденье, устраиваясь у него между ног.       — Умница, — сказал он, и его теплое дыхание на её затылке вызвало озноб. — Вот видишь? Совсем не страшно.       Во рту пересохло.       — Я так не думаю.       Его смешок грохотом отозвался в её теле. Он сцепил руки на её талии, одной из них удерживая поводья.       — Готова?       Кей покачала головой и добавила «нет» на всякий случай, если он вдруг не понял.       Масато снова рассмеялся.       — Тебе понравится. Обещаю. — Опустив голову, он прижался поцелуем к её затылку, посылая волну мурашек по спине. — Я не позволю, чтобы с тобой что-нибудь случилось.       Он чуть пришпорил коня, и Рай легким галопом проследовал по тропе вокруг изгороди. Кей не сразу удалось привыкнуть к подпрыгиванию в седле. Масато по-прежнему крепко прижимал девушку к себе, рассказывая о том, как впервые сел на лошадь. Ему было шесть лет, и он свалился, сломав руку.       — Ты потом сразу вернулся? — спросила она, когда они сделали ещё один круг. — Или был напуган?       — Я ужасно боялся. — Его большой палец выписывал медленные круги вокруг её пупка. — Но отец знал, что нужно сразу садиться ещё раз. И я это сделал. И не упал.       Кей представила себе маленького Масато, очень похожего на Нино, такого же очаровательного, но, возможно, даже ещё лучше.       Прошло минут двадцать, прежде чем она более или менее успокоилась и ослабила мертвую хватку на руке Масато. На его коже остались вмятины от её ногтей.       — Извини, — хрипло произнесла Кей, разглядывая деревья.       — Все нормально. Это всего лишь кожа. — Он снова поцеловал Кей в затылок — легкое, почти невесомое прикосновение — и в следующее мгновение прижался губами к чувствительной впадинке под ухом.       В памяти снова ожил их вчерашний разговор. Ком подступил к горлу. Его слова душили девушку: он не хотел спешить, не хотел, чтобы она оказалась похожей на всех других девушек — Кей подозревала, что список бесконечно длинный, но ей было плевать. Он не хотел, чтобы их отношения начинались с секса.       Масато ухватил зубами мочку её уха.       В кровь будто впрыснули дозу жидкого блаженства, и тотчас где-то глубоко в Кей вспыхнула боль, которая пульсировала всегда, стоило ему оказаться рядом. Мышцы спины напряглись и снова расслабились, и тогда она почувствовала его возбуждение, упиравшееся в поясницу. Что-то вроде самодовольства шевельнулось в душе от сознания того, что и он взволнован не меньше её самой. Откинув голову назад, ему на грудь, Кей закрыла глаза и улыбнулась, подставляя лицо ласковому ветерку. Она ещё немного ослабила хватку и почувствовала, как перекатываются у неё под ногами мощные мышцы Рая, когда конь ускорил шаг.       Струйка страха побежала по спине, но тотчас откуда-то из глубины поднялось знакомое чувство, забивающее хилые ростки паники. Кей напряглась каждой клеточкой и замерла в предвкушении, как в те драгоценные мгновения выхода на сцену, которые, увы, уже не вернуть.       — Я чувствую, — прошептала Кей в изумлении. Потому что действительно чувствовала это.       Его щетинистый подбородок потерся о её щеку, и руки крепче обвили талию.       — Я буду последней сволочью, если скажу, что именно об этом я и говорил?       Кей открыла глаза и рассмеялась, выпрямляясь в седле, обретая уверенность в том, что не упадет и не сломает шею. Обернувшись через плечо, Кей поймала его улыбку. Убийственное разочарование от недавней травмы отступило.       — Можно быстрее?       И они помчались.       Оказавшись снова на земле, с костылями под мышками, она призналась самой себе, что верховая езда — это круто. Кей не могла сказать, что в обозримом будущем она видела себя лихой наездницей, но Масато оказался прав: верховая езда в чём-то напоминала танцы. Конечно, она не заполнила бы пустоту, образовавшуюся в жизни, но могла стать хорошим стартом.       И она подарила Кей не только это.       Кей улыбнулась, когда Масато прошел мимо неё, уводя Рая обратно в конюшню. Сердце сделало кабриоль — сложный, высокий прыжок, который Кей уже не суждено повторить, зато теперь с ним легко справлялось её сердце. Когда Масато возвращался из конюшни, следом за ним шел его отец. Увидев их вместе, она снова пришла в замешательство. Одного роста. Длинноногая поступь. Мистер Хаякава усмехнулся, когда они остановились перед девушкой.       — Никогда не видел девушки на костылях краше.       Тепло прилило к щекам.       — Спасибо.       — Рад снова видеть тебя, но не на этих ходулях. — Он достал из кармана красную тряпку и вытер руки. — Надеюсь, всё не так серьезно?       Кей покачала головой, решив, что слушать её историю вряд ли кому интересно.       — Она только что скакала верхом на Рай, — сказал Масато с улыбкой. — Чертовски неплохо для первого раза.       Отец вскинул брови.       — Она села на лошадь в таком состоянии?       — Представь себе, — ответил Масато, и в Кей разлилось удовольствие при виде его гордой улыбки. Так обычно улыбались мама и отец после её концертов и конкурсов.       Мистер Хаякава склонил голову набок.       — Черт, будь я лет на двадцать помоложе и не было бы твоей мамы…       Масато резко повернул голову.       — Хорош, отец, даже не пытайся кадрить мою девушку. «Есть!»       На этот раз её сердце взялось за эшапе *, и, черт возьми, Кей парила в воздухе, как невесомая танцовщица, идеально выполняющая прыжок.       — Твоя девушка? — Изумление прозвучало в голосе его отца, когда он перевел взгляд с Масато на Кей, а потом обратно.       Масато бессовестно усмехнулся, и у неё подкосились ноги.       — Моя девушка.       — Ну что ж… — Он глубоко вздохнул и покачал головой, как будто не знал, что и сказать. Если вчерашние откровения о знакомых девушках до сих пор и вызывали сомнения, то сейчас они полностью рассеялись. Совершенно очевидно, что он никого не приводил домой, и её появление здесь стало настоящим событием. — Приятно слышать, — наконец закончил фразу отец Масато и улыбнулся, отчего удивительно знакомые глаза зажглись потрясающим серебристым светом. Он посмотрел на сына и кивнул. Кей почувствовала, что значимость этого жеста гораздо выше её понимания. — Это действительно здорово.       Масато ничего не ответил, но перевел взгляд на Кей.       — Почему бы вам, дети, не зайти в дом? — сказал отец, засовывая платок обратно в карман. — Твоя мама только что заварила свежий чай.       У вокалиста загорелись глаза, и Кей хихикнула.       — Мы сейчас придем. — Масато повернулся к ней, когда отец направился в сторону дома. — Ты довольна тем, как я преподнес новость? Наверное, можно было это сделать изящнее, но, черт возьми, как объявить о том, что у тебя есть девушка, и при этом не выглядеть неуклюжим?       — Это было замечательно. — Кей сделала паузу, когда он приблизился к ней. — Значит, я первая девушка, которую ты привез домой?       Он заправил выбившуюся прядь волос.       — Со студенческих времен.       Казалось, с тех пор прошла вечность, и Кей была уверена, что это была мама Нино. Когда-нибудь она все-таки отважится заговорить о ней.       — Это… вау. Я…       — Польщена?       Кей фыркнула. Так по-женски.       — Ну, это громко сказано.       Масато рассмеялся, подходя к ней вплотную.       — Парень приводит девушку домой к родителям, только если он настроен серьезно или испытывает к ней настоящие чувства.

* * *

      Было уже поздно, когда они вернулись домой, и, пока Масато заезжал на парковку, Кей увидела, что в их комнате горит свет.       «Должно быть, вернулась Мэй-тян».       Масато проследил за её взглядом.       — Наш завтрашний ужин остается в силе?       Кей обернулась к нему.       — Я думала, мы идем обедать в кафе?       Он усмехнулся.       — Это не значит, что мы не можем поужинать.       — Верно. — Кей рассмеялась, но её смех смолк, как только джип остановился у тротуара. Ей не хотелось расставаться с Масато. Сегодня… сегодня был великий день. Оставив ключ в замке зажигания, он приготовился выйти из машины. — Не обязательно провожать меня до двери.       — Но…       Кей заставила его умолкнуть поцелуем. Если бы он поднялся к ней, она бы не смогла его отпустить, но ей нужно было поговорить с Мэй.       — Я дойду сама. Позвоню тебе завтра.       Он убрал руку от водительской дверцы.       — Напиши мне перед сном.       Кей широко улыбнулась.       — Ладно.       Прежде чем она успела отстраниться, он обхватил её затылок ладонью и поцеловал. Она тотчас открылась навстречу его губам. Уйти от такого поцелуя с каждой минутой становилось всё труднее.       — Спокойной ночи, Кейси.       Она закрыла глаза.       — Спокойной ночи.       Масато подождал, пока Кей зайдет внутрь, и только после этого отъехал, а она поскакала на своих костылях к комнате. Как Кей и подозревала, Мэй вернулась. В безразмерной толстовке с капюшоном, с зачесанными назад волосами, она сидела на кровати, скрестив ноги. Увидев соседку, она испуганно зажала рот рукой.       — О боги.       Кей застыла в дверях, сбитая с толку.       — Что такое?       — Костыли! — Она спустила ноги вниз, но не встала с кровати. — Я знала, что ты будешь на костылях, просто… я не знаю. — Она прижала руки к груди. — Мне так жаль.       Поставив костыли к стене, Кей осторожно подошла к своей кровати и села. Она не знала, как начать этот разговор, но знала, что расскажет ей о своем прошлом. Просто нелегко вот так с ходу признаться, что встречалась с лузером, потом вышла за него замуж, и после оказалось, что он насильник и бабник.       — Мэй-тян…       — Я порвала с Изуми-куном.       Кей недоуменно уставилась на неё, решив, что ослышалась. И в следующее мгновение в ней вспыхнула надежда.       — Что?       Она слезла с кровати и села рядом с соседкой.       — Я сегодня рассталась с Изуми-куном.       — Это… – «Что сказать? «Здорово» или «Фантастика»?» Все казалось неуместным, потому что Мэй, как Кей казалось, испытывала к нему чувства.       — Я должна была это сделать. Должна, потому что… — Она опустила голову, пряча взгляд. — Потому что ты была права в воскресенье. Изуми-кун… он хороший парень, но…       — Но он бьёт тебя, — сказала Кей тихо, и по какой-то чертовой причине грудь сдавило. Соседка медленно кивнула.       — Он не так часто бил меня. Понимаешь, не всё время. Иногда он мог просто грубо схватить или накричать. А потом всегда — всегда — как будто раскаивался. Или, по крайней мере, его извинения казались правдоподобными, и я каждый раз прощала. — Она замолчала, делая глубокий вдох. — Никто никогда не обращал на это внимания и ничего не говорил. Ты — первая. Я думаю, это отчасти потому, что он… ээ, всё чаще срывался в последнее время, но все вокруг просто отворачивались.       — Трудно что-то говорить в таких делах, — сказала Кей, прижимая левое колено к груди. — Я не хотела тебя злить. — Или смущать, потому что именно смущение почувствовала Кей, когда её родные узнали, что она скрывает.       — Я не злилась. Мне было стыдно, — призналась она, подтверждая её догадки. — Почему я с ним, когда так очевидно, что он плохо обращается со мной?       — Потому что иногда он обращается с тобой как с королевой? — Кей теребила истертую кромку джинсов. — И ты цепляешься за эти моменты, зная, что он может быть хорошим парнем.       Кей почувствовала на себе её взгляд.       — У тебя было?..       Она молча кивнула.       Тихий вздох вырвался у Мэй.       — И ты рассталась с ним?       — Не совсем. Развелась.– Кей откликнулась горьким смешком. — Пока мы встречались он был милым и обходительным. Потом свадьба, и он… резко изменился. Я даже знала, что он изменяет мне с моей коллегой, но не бросила! Моя мама и Тору увидели синяки, начали замечать плохое обращение мужа по отношению ко мне, а потом… на нашу годовщину я застукала его с другой и сорвалась. После я наконец рассказала родным правду. Я и сама хотела его оставить ещё до этого, но мне было страшно и…       — И ты любила его? — спросила Мэй тихим голосом, пронизанным болью.       Дергая белые ниточки на джинсах, Кей с трудом сглотнула.       — Он был моим первым — первым всем. Я думала, что люблю его. Оглядываясь назад, я понимаю, что это был скорее страх остаться…       — Одной? — подсказала она, и Кей кивнула. — Какие же мы глупые, правда? Страх остаться одной перевешивает страх оказаться избитой.       — Ты поумнела, — заметила Кей. — Ты же ушла от него.       — Да, ушла. –Глаза Мэй наполнились слезами, и она отчаянно заморгала.       Тугой ком поднялся к горлу. Кей радовалась за неё — даже ликовала, — но знала, что теперь соседке придется очень тяжело.       Первая ночь после её разрыва с Рю стала самой трудной. Потому что Рю, как и Изуми, обладал каким-то волшебным даром, заставляя её забывать плохие моменты. Он преуспел в этом настолько, что Кей даже в голову не приходило бросить его. Теперь, когда она стала немного старше, ей открылось со всей ясностью, что это и есть отличительная особенность насильника. Когда надо, эти парни могут быть чертовски обаятельными, потому и опасны, как гремучие змеи.       — Как это воспринял Изуми-кун? — спросила Кей.       Дрожащая улыбка появилась на её губах.       — Не очень хорошо.       В животе шевельнулась тревога.       — Он не…       — Нет! Он этого не сделал. Все наоборот. — Она смахнула слезы. Кей накрыла её руку ладонью и сжала. — Он просил прощения, плакал, умолял… — Она покачала головой. — В конце концов он разозлился, но я ушла прежде, чем это зашло слишком далеко.       — Вот и хорошо.       Она подняла глаза, встречаясь с соседкой взглядом.       — Мне очень жаль, что я не прислушалась к тебе в воскресенье, и прости меня за то, что произошло, когда я вернулась с Изуми-куном. Я действительно думаю, что это несчастный случай, потому что, когда он злится, он не думает. Но я не должна была этого допустить.       — Это заставило тебя порвать с ним?       — И да, и нет. — Она кашлянула. — Когда в среду утром Масато-сан пришел к нему разбираться и я узнала, что у тебя разлетелось колено…       — Масато-кун приходил разбираться? — перебила Кей, и её глаза расширились от ужаса.       Она кивнула.       — Мы уже уходили из студии, когда он появился. Я даже не представляла, что Изуми-кун ударил тебя так больно.       Кей отмахнулась, чувствуя, как подскочил пульс.       — И что сказал Масато-кун?       — Да ничего особенного. Масато-сан сказал, что если он ещё раз хоть пальцем тебя тронет, он его закопает. Изуми-кун завелся. — Она подняла руки и распустила хвост. — Стал ругаться и обозвал тебя… любопытной сукой, которой нужно держаться от меня подальше.       Плевать, что наговорил о Кей Изуми, но у неё внутри всё перевернулось.       — Масато-сану это совсем не понравилось, — продолжала Мэй. — Как и физиономии Изуми-куна, когда всё закончилось.       Крепко зажмурившись, Кей с трудом глотала воздух, пока её бросало то в жар, то в холод. Перед глазами всплыли разбитые костяшки пальцев Масато. Он избил Изуми. Так же, как Тору расправился с Рю. В каком-то смысле история полностью повторилась. Гнев и разочарование, смешанные с другим чувством, в котором Кей не хотела признаваться, схлестнулись в ней.       — Ты в порядке? — спросила Мэй.       — Да, я в порядке. Теперь у тебя всё будет по-другому и намного лучше. — Голос прозвучал хрипло, когда Кей снова вернулась к тому, что казалось важнее прямо сейчас — и это была Мэй, а не то, что сделал Масато. — Я в этом даже не сомневаюсь.       — Я знаю. — Она крепко обняла Кей, и, когда отстранилась, слезы уже высохли на её щеках. — Моя жизнь начинается заново, и я жду от неё только хорошего.