Лучший друг кузена

      Кей с Мэй заболтались допоздна. Поначалу она все еще переживала из-за того, что Масато ходил разбираться с Изуми в то утро, когда якобы ездил к Нино. Возможно, он успел сделать и то, и другое. Впрочем, какое это имеет значение, если не меняет главного. Постепенно Кей разоткровенничалась с Мэй, рассказав ей про Рю. Ватабэ опустила подробности о реакции Тору, но всё равно стало гораздо легче, когда она сняла с себя этот груз. Поделиться своей болью с тем, кто сам прошел через такое же испытание, — это дорогого стоит. Мэй рассказала Кей о своих счастливых и печальных, а порой и страшных моментах с Изуми. Иногда она чувствовала, что её одолевают сомнения, но это естественно. Они были вместе не один год, и порой трудно расстаться с человеком, пусть даже он оказался социопатом. Тому, кто не побывал в их шкуре, этого не понять. Их сочтут глупыми и слабыми, но даже самая умная и сильная девушка может стать жертвой обаяшки, в котором сидит чудовище.       Не обошлось и без моря слез — но слез очищения. Тех, что исцеляют душу, а не ранят.       Все кончилось тем, что в пятницу Кей легла спать за полночь, а когда проснулась, Мэй объявила, что собирается навестить родителей и сообщить им новость. Кей пожелала ей удачи — удачи, столь необходимой и самой Кей.       Так что встречу в обед пришлось отменить. Мэй упорхнула, и Масато уже подъезжал к дому, чтобы везти Кей на ужин — их первое, честь по чести, свидание, — но всё, о чем девушка могла думать, дожидаясь его на улице, так это о том, что он сделал почти то же самое, что и её брат.       Кей до сих пор не могла разобраться в своих чувствах и отношении к этому — достаточно ли той злости, что она испытывает сейчас, или её должно быть больше? Масато знал, какое чувство вины Кей носила в себе из-за того, что совершил Тору. Когда джип остановился у обочины, выскочил Масато и поспешил к пассажирской дверце. Он был в джинсах и темном пуловере с V-образным вырезом, и Кей, укутанная в кардиган, почувствовала себя замарашкой. Что бы он ни носил, выглядел всегда классно, словно только что сошел со страниц журнала.       Взяв у Кей костыли, Масато помог ей забраться в машину. На приборной панели поджидала розовая коробочка - рука сама потянулась к ней.       — На десерт, — сказал он, ухмыляясь.       Кей не хотела открывать крышку, но светло-коричневая глазурь смотрелась аппетитно.       — Какой вкус?       — Угадай.       — Шоколадный?       — Ну, это скучно, — протянул он, съезжая с обочины. — Глазурь и начинка с арахисовым маслом.       — О! — Арахисовое масло с шоколадом мгновенно отвлекли Кей от мрачных раздумий, и возник соблазн взломать коробочку с этим сладким искушением.       — Ты запросто можешь умять его прямо сейчас, Кейси. К черту этикет, верно? Десерт — на закуску.       Легкая улыбка появилась на его лице. Казалось бы, что такого в этих кексах, но они будто сводили Кей с ума. Помимо того, что с вероятностью в девяносто девять процентов они оказывались наивкуснейшими, Кей и ждала их с особым нетерпением.       — Где ты их берешь? — Она удивилась тому, что только сейчас додумалась спросить об этом. — В городской пекарне?       — Не-а.       Взгляд упал на костяшки его пальцев, пока Кей ожидала более подробных объяснений. Раны уже затягивались, но кожа по-прежнему выглядела воспаленной. У девушки заныло в животе.       — Их печет жена моего старшего брата — Эри.       — Вау... А можно подумать, что они из булочных для гурманов. Ей пора открывать собственный бизнес.       — Мы давно ей об этом говорим. — Он взглянул на Кей и криво усмехнулся. — Эри все спрашивает меня о девушке, для которой она печет свои уникальные кексы. Я сказал, что скоро привезу знакомиться.       Взгляд все блуждал по его рукам, но Кей тотчас встрепенулась.       — Я… я с удовольствием.       — Я тоже. — Масато нашел её руку, и их пальцы переплелись.       Волнение переместилось из груди в живот, когда Кей опять уставилась на костяшки его пальцев, ещё хранившие следы ударов. Он избил парня за то, что могло или не могло быть случайностью. Сейчас как раз идеальный момент, чтобы все выяснить, но она чувствовала, что ещё не готова.       — А Эри знает про Нино? — спросила Кей, меняя тему.       Он кивнул.       — В семье все знают, но никто не говорит об этом. Что-то вроде страшной семейной тайны.       Кей замолчала - её мысли были заняты другим. Поездка во Фредерик оказалась недолгой, и в ресторане «Нью-Йорк Гриль» их обслужили очень быстро. Кей уплела, наверное, целую тарелку креветок в соусе. Масато вел беседу, рассказывал о Нино, а потом плавно перешел к её кузену.       — Значит, завтра у нас большое событие? — сказал он и стащил кусочек гребешка с её тарелки. — Как думаешь, он справится?       Кей даже в голову не приходило, что он может не справиться.       — А ты сомневаешься?       — Уж очень он нервничал. Ему предстоит знакомство со старшим братом Николь, помимо предложения.— Масато рассмеялся, откидываясь на спинку дивана. — Черт возьми, я никогда не видел его таким.       — Я тоже. Надеюсь, что у него все получится. Они идеальная пара.       Масато провел пальцем по ободку своего бокала, наблюдая за Кей из-под опущенных ресниц.       — Мы должны рассказать Тору, как только он вернется.       У Кей перехватило дыхание, и она кивнула.       — Расскажем.       Официантка принесла счет, и, нагнувшись, чтобы достать бумажник, Масато быстрым поцелуем коснулся уголка губ Кей. Серебристый свет в его глазах заставил её сердце сжаться от боли.       — Мэй-тян рассталась с Изуми-куном, — выпалила Кей.       Он замер на мгновение, прежде чем вытащил деньги из бумажника.       — Хорошая новость, верно? Я имею в виду, он всегда обходился с ней как скотина. Никто не мог понять, почему она его терпит.       Кей наблюдала за ним, пока он отсчитывал деньги. Её сердце забилось быстрее.       — Он… бил её.       Масато снова замер, но на этот раз на полпути к спинке дивана. Густые ресницы взлетели вверх.       — Что?       По его лицу нельзя было угадать, скрывает ли он что-то, но Кей и так это знала.       — Он избивал её как Рю избивал меня. Может быть, даже изменял.       Его челюсть окаменела, губы сложились в плотную линию, и, тихо присвистнув, он отвел взгляд.       — Я не знаю, что сказать, Кейси.       — Может, то, что теперь ты вдвойне рад, что набил ему морду?       На неё смотрели глаза поразительного оттенка серебра. Он открыл было рот, но, казалось, передумал сказать то, что собирался. Его плечи напряглись.       — Я знаю, — прошептала Кей. — Мэй-тян рассказала мне прошлой ночью.       — Прошлой ночью, — повторил он. — И ты только сейчас об этом заговорила? — Масато засмеялся, но мышца дергалась на его скуле. — Знаешь, я догадался, что с тобой что-то происходит. Ты сегодня какая-то притихшая. Кекс не съела. Я подумал, может, тебя беспокоит колено.       Кей заправила волосы за уши.       — Ты ничего не сказал мне.       Он глубоко вздохнул и встал из-за стола, потянувшись за костылями.       — Давай поговорим не здесь.       Понимая, что это разговор не для ужина, она дождалась, пока они сядут в машину, и сразу перешла к делу.       — Ты набросился на него с кулаками.       — Я не набрасывался на него, Кейси. Все было не так, как с Тору. Я знаю, к чему ты клонишь, но это не входило в мои планы. Я столкнулся с ним в студии, когда вернулся от родителей. Он сидел внизу на диване, с таким видом, будто ему всё по фигу.       Затаив дыхание, Кей смотрела на Масато. Он наклонился вперед и повернул ключ в замке зажигания. Он не проронил ни слова, пока не выехал на главную дорогу в сторону автострады.       — И всё, о чем я мог думать, так это о том, что он, гад, уничтожил твои мечты. Он отнял у тебя это, и мне плевать, был это несчастный случай или нет. Он это сделал.       — Масато-кун…       — После всего, что ты пережила, я должен был вправить ему мозги. Я не мог промолчать, — продолжал он. Его чеканный профиль выделялся на фоне темного окна. — Я предупредил его, чтобы он держался от тебя подальше и для него же будет лучше, если никаких случайностей больше не произойдет. Вот и всё, что я хотел ему сказать, и, да, возможно, я выразился не слишком изящно, но зато предельно ясно.       То, что он говорил, совпадало с рассказом Мэй, поэтому продолжение её не удивило.       — Но потом его понесло, он начал говорить гадости, Кейси. То, что никто и никогда не смеет говорить о тебе, и я просто заткнул ему рот.       В его голосе звучала не гордость. Скорее самодовольство мужчины, который поставил на место другого мужчину — хотя Изуми Кей бы назвала мужчиной условно.       — Но ты ударил его.       Он посмотрел на неё твердым взглядом.       — Да, ударил.       — И это всё, что ты можешь сказать?       Снова устремив взгляд на темную дорогу, он пробежался пальцами по волосам.       — Я не жалею об этом.       Кей сделала резкий вдох.       — Так же, как и Тору-кун.       — Это не то же самое. Я не избил Изуми до полусмерти. Я не угодил за решетку и не отправил парня на больничную койку, — с жаром произнес Масато, и Кей вздрогнула. — Черт возьми, Кейси. Я не то хотел сказать…       — Ты знаешь, как я страдаю из-за того, что сделал Тору-кун, и какой виноватой себя чувствую. Тору-кун чуть не загубил свою жизнь из-за моей…       — И это не твоя вина! В том, что он сделал, не было твоей вины. И в том, что сделал я, ты тоже не виновата. Из Изуми поперло дерьмо, и я ему вмазал. Ладно. Вмазал два раза.       Пульс грохотал у Кей в голове, пока она пыталась осмыслить свои ощущения. Путаницу создавало то, что самая маленькая, крошечная частичка девушки радовалась тому, что он отплатил Изуми той же монетой. Такое же чувство Кей испытала, когда услышала, что сделал Тору.       Она вгляделась в темные силуэты деревьев, выстроившихся вдоль шоссе.       — Почему ты не рассказал мне?       — Я… — Он опять выругался. — Я знал, что ты расстроишься. Я надеялся, что Мэй-сан ничего тебе не скажет.       Кей сцепила руки на коленях.       — Неужели ты думал, что она промолчит?       — А тебе бы хотелось, чтобы все узнали, как опустили твоего парня? Нет. Я думал, что она не станет об этом говорить. Я знаю, что поступил неправильно. Извини. Но я бы предпочел, чтобы ты ничего не знала.       В его ответе она не услышала и нотки раскаяния, а потому принять его извинения было трудно. И не то чтобы Масато не был серьезен, просто он не жалел о том, что сделал.       — Ты обещал мне, что ничего не расскажешь.       — Я обещал не говорить Тору, но я ему и не сказал. И поверь мне, Изуми и рта перед ним не раскроет, потому что тогда ему придется рассказать твоему брату, за что я поставил ему фингал под глазом. Собственно, это всё, что я сделал. — Рука со сбитыми костяшками крепче сжала руль. — Черт, тебе не понравился сегодняшний вечер, да? Это ведь наше первое… я не знаю. Черт. Наше первое свидание, а ты весь вечер злишься.       Кей сидела напряженная, будто кол проглотила. В самом деле, сегодня у них первое настоящее свидание, только Кей почему-то не испытывала никакого подъема. Не потому, что не хотела быть с Масато, просто случившееся встало между ними незримой преградой.       — Я должен был сказать тебе об этом еще в среду. Не надо было скрывать от тебя. Мой прокол. — Он помолчал. — Кейси, скажи что-нибудь.       Крепко зажмурившись, она медленно разжала руки. Что Кей могла сказать? Не он разрушил этот вечер — то, что должно было стать грандиозным событием в их пока еще тайных отношениях. Кей могла бы поговорить с ним сразу, как только они встретились. Или днем, когда он прислал ей сообщение, или вчера поздно вечером, когда отправляла ему эсэмэску перед сном. Но Кей этого не сделала. Они могли бы объясниться заранее, а потом наслаждаться друг другом на первом свидании. Наверное.       — Я не знаю, что сказать, — призналась Кей наконец.       Масато промолчал, и обоюдное молчание длилось все тридцать минут, что заняла обратная дорога в общежитие. Возможно, Кей все преувеличила, приняла слишком близко к сердцу. Он не сделал то, что сделал Тору, но все-таки солгал ей и, что самое неприятное, предпочел выяснять отношения на кулаках.       Но Изуми всё-таки сам спровоцировал Масато.       К тому времени как джип затормозил у обочины, у Кей уже ум за разум зашел. Как и накануне вечером, Масато потянулся к ключу зажигания, чтобы заглушить двигатель, но она остановила его. Нужно было привести мысли в порядок.       — Я позвоню тебе завтра, — проговорила она.       Он задержал на ней взгляд, а потом кивнул.       — Позволь хотя бы подать тебе костыли.       — Хорошо.       Выбравшись из джипа и опираясь на здоровую ногу, Кей ждала, пока он достанет костыли с заднего сиденья. Когда она встретилась взглядом с его глазами цвета стали, Кей показалось, что он гораздо больше расстроен случившимся, чем она предполагала.       Ватабэ попыталась пригласить его подняться к ней, но он бережно взял её лицо в ладони, опустил голову, прижался к ней губами и поцеловал так мягко, что она каждой клеточкой ощутила нежность.       — У нас всё хорошо? — спросил он, и Кей почувствовала, как земля уходит из-под ног.       Мысль о том, что у них может не быть хорошо, когда они еще толком ничего не успели сделать с их отношениями, обожгла холодом. Кей сама удивилась, когда её вдруг прорвало.       — Это не просто напоминание о том, что сделал Тору-кун. Это напоминание о нем — обо всем, что я чувствовала, когда была с ним, и обо всем, что чувствовала потом.       Масато на мгновение закрыл глаза.       — Прости. Я не подумал.       — Все нормально, — прошептала Кей.       Похоже, его это не убедило.       — Ты уверена?       Она кивнула, потому что больше не могла говорить. Он убрал пальцы с ее щек и кивнул в сторону входа.       — Я подожду, пока ты зайдёшь.       Кей душили слезы.       — Спокойной ночи, Масато-кун.       — Спокойной ночи, — пробормотал он.       И только уже в ярко освещенном вестибюле до неё дошло, что Кей оставила там свой кекс и свое сердце. Она развернулась, готовая бежать к нему на костылях и просто забыть обо всем, но Масато, как и обещал, подождал только пока она зайдет внутрь.       Джип уехал.       Сглотнув ненавистный ком в горле, Кей потащилась к комнате. Горечь сожаления отдавала изжогой, но, возможно, это и к лучшему, что он уехал. Ей не мешало бы прийти в себя.       Кей все еще не знала, что думать и что чувствовать, но как она могла злиться? И стоило ли злиться? Одно Кей знала наверняка: ей нужно выспаться. Завтра она найдет, что сказать ему.       Кей щелкнула выключателем, свет вспыхнул, и гостиная засияла.       — Я дома, — пробормотала Кей, обивая костылями углы журнального столика. Она поставила костыли в углу гостиной и обернулась.       У неё вырвался стон.       — Вы что, меня разыгрываете, черт возьми?       Розовый шарф болтался на ручке приоткрытой двери.       «Мэй ведь порвала с этим придурком! И что же, они опять там трахаются?»       Ярость охватила Кей, зажигая пожар в крови. Она приготовилась в прямом смысле накостылять им обоим. И это было бы здорово, потому что тогда Кей перестала бы злиться на Масато за кулачную расправу над Изуми. По крайней мере, выместив на них свой гнев, Кей бы решила одну из своих проблем.       Кей толкнула дверь в комнату и увидела шокирующую картину. Мэй лежала на своей кровати в обнимку с… РЁ?! Тот самый бас-гитарист из группы Масато. Они мило смотрелись в объятиях друг друга. Видно, после бурного времяпрепровождения вместе эти двое решили вздремнуть.       » Конечно, к родителям она собралась…»       Послышалось тихое мычание. Мэй открыла глаза и уставилась на Кей, стоящую в дверях и умиляющуюся увиденным.       — Я тебе позже всё объясню, — прошептала Мэй в темноте комнаты.       Кей усмехнулась, закрыла дверь, оставив влюбленных дрыхнуть дальше, а сама пошла ночевать на диване в гостиной…