Лучший друг кузена

      Более дурацкую ситуацию трудно было придумать.       — Какого черта ты делаешь в моей постели с моей сестрой? — отчеканил Тору.       Масато непринужденно протянул руку и поправил одеяло, накрывая ноги Кей.       — Ну… мы спали.       Желваки на скулах Тору ходили ходуном.       — Голые?       «Черт, этого ещё не хватало».        Чувствуя, как горит лицо, Кей попыталась подняться, но рука Масато держала её стальным обручем.       — Мы не голые.       — Приятно слышать.       Николь отвернулась, плотно сжимая губы.       — И мы ничего не делали, — сказала Кей. Столь неуклюжее объяснение резануло слух даже ей самой.       Масато взглянул на Кей.       — А вот это уже неправда. — У Кей остановилось сердце, когда он поднялся с подушек и сел, убедившись, что с неё не соскользнуло одеяло, за что она была ему благодарна. — Мы действительно ничем таким не занимались ни сейчас, ни прошлой ночью, но до этого много чего было. Уверен, что тебе не захочется знать подробности.       «О. Мой. Бог».       — На самом деле мне очень хочется знать, чем таким занимался мой  лучший друг с моей двоюродной  сестрой, пока я, как подорванный, мчался сюда, узнав о том, что случилось с Мэй.       Николь положила руку ему на плечо.       — Я думаю, что это не наше дело.       — Нет, — сказал Масато. — Это ваше дело, и мы собирались рассказать вам, но не успели.       — И что же вы собирались рассказать? — кипятился Тору, сжимая и разжимая кулаки.       Совсем не так Кей представляла себе этот разговор с кузеном. Не в постели с его лучшим другом и не в присутствии Николь. Судя по выражению лица, она бы сейчас предпочла эпиляцию зоны бикини, стоя на голове.       — Мы вместе. — Кей откашлялась. «Черт, хоть бы зубы дали почистить». — Мы с Масато-куном вместе.       Брат смотрел так, будто она сообщила ему, что встречается с его котенком.       — Не пори чушь.       — Что-что? — переспросила Кей.       — Ты не можешь быть с Масато, — сказал Тору, отмахиваясь от Николь, когда она потянулась к нему. Только тогда Кей обратила внимание на её левую руку и увидела кольцо с камнем, вместо первого, на безымянном пальце. — У Масато могут быть только девушки на одну ночь или шлюхи по вызову.       Масато замер.       — С Кей все по-другому.       Кузен метнул на него тяжелый взгляд.       — Черт возьми, это моя двоюродная сестра, Масато. А не какая-то случайная девка. Не забывай, что я много чего о тебе знаю, и ты не получишь мою сестру…       — Прекрати! — крикнула Кей. — Я не какая-то «случайная девка», и у нас всё не так, как ты думаешь.       Тору фыркнул.       — Черт возьми, Кей, ты что, совсем дура?       Всё произошло в какую-то наносекунду. Только что Масато был рядом с Кей, и вот уже он стоял перед её кузеном. Может, Кей вконец испорченная девица, но в этот миг она невольно залюбовалась Масато во всей его полуобнаженной красе. Плотные черные трусы обтягивали его мускулистые ягодицы как перчатки. Идеально сложенные бедра выглядели массивными, но не слишком. Канаты мышц натянулись на спине, приводя в движение татуировку на шее.       — Ты можешь сколько угодно вымещать на мне свою злость, Тору, но её не трогай. Тем более, после того…       — Не приближайся ко мне. — Тору смерил его угрожающим взглядом, и у Кей внутри всё похолодело. Она выбралась из постели, плотнее закутываясь в рубашку. Лицо её кузена побагровело. — Это моя младшая двоюродная сестра…       — Я не ребенок, Тору-кун! И ты знаешь, что Масато-кун — хороший парень, поэтому перестань быть таким ослом. Мы собирались рассказать тебе, но… — Кей задохнулась от боли, когда наступила на правую ногу и колено вывернулось в сторону.       Масато пулей бросился к Кей.       — Кейси…       — Я в порядке. — Кей слегка наклонилась, придерживая колено рукой.       Тору выругался.       — Посмотри, что ты наделал.       —  Он не сделал ничего плохого, — сказала Николь, наблюдая за ними широко раскрытыми глазами. — Тору-кун, я думаю, нам надо удалиться ненадолго, чтобы все пришли в себя и остыли.       — Согласен. — Масато мягко усадил Кей на кровать, что её глаза оказались на уровне его паха, и это еще больше накалило обстановку, во всяком случае, для Кей. — Я думаю, нам обоим надо успокоиться.       — Да пошел ты, — бросил Тору, нервно пробежавшись рукой по волосам. На полпути к двери он обернулся, качая головой. — И как долго? Как долго это продолжается?       Масато выпрямился и повернулся к нему.       — В первый раз я поцеловал её год назад…       Это всё, что он успел произнести.       Тору бросился на него, как разъяренный зверь. Николь закричала, Кей вскочила с кровати, но слишком поздно.       Кулак Тору уже крушил челюсть Масато, отбрасывая его назад. Хаякава ударился об стену и, громко выругавшись, сполз вниз, прижимая руку к скуле.       — Черт, — хрипло произнес он.       Кей вскрикнула, плюхаясь на пол рядом с ним. Нога отозвалась дикой болью, но она не обращала внимания. Схватив вокалиста за руку, девушка сурово посмотрела на кузена.       — Что с тобой случилось, черт возьми?!       Тяжело дыша, Тору опустил руки, часто моргая. Николь крепко держала его за плечи.       — Он не должен был…       — Не должен был что? Бросаться мне на помощь по первому зову? Относиться ко мне так, как я этого заслуживаю? Быть рядом со мной? Потому что именно это он и делал. Какие ужасные вещи, подумать только! Каков мерзавец, и я люблю его. Так что можешь катиться к… — Кей осеклась, когда её накрыло волной мурашек. Она медленно повернула голову и взглянула на Масато. Кровь отлила у неё от лица так быстро, что казалось, она вот-вот рухнет без чувств. «Неужели я только что произнесла это вслух?»— О Будда…       Правая сторона его лица покраснела и припухла, но парень смотрел на неё, и его глаза лучились серебристым светом.       — Что? — прошептал он.       Кей любила Масато. Она это знала, и давно. Но ещё не была готова сказать ему об этом, тем более, перед кузеном, который только что ударил  его.       Это так неромантично.       — Пойдем, Тору-кун, оставим их наедине. — Николь потянула его за руку, и, слава всевышнему, кузен наконец послушался. Он потоптался на месте, потом повернулся и позволил увести себя из комнаты, словно сам находился в прострации.       Кей смотрела, как за ними закрывается дверь, и уже продумывала варианты бегства.       «Может, квартира Николь-тян не заперта, и я бы спряталась у неё в гардеробной. Скажем, на недельку. Нет, это не я только что призналась ему в любви. Будда, сделай так, чтобы он подумал, будто я сказала что-то другое. Что угодно. Призналась в любви к тебе, Будда. Это гораздо лучше».       Кончики его пальцев коснулись её щек, и он повернул Кей к себе. Выражение его лица, в котором смешались дикая ярость, растерянность и удивление, тронуло её сердце. Губы раскрылись, готовые произнести что-то совершенно ненужное и неуместное. Он поцеловал её, и в этом поцелуе не было никакой успокаивающей нежности. Они впились друг в друга губами, зубами, языками. Он склонил голову, обхватывая её лицо ладонями, выпивая Кей до дна. Поцелуй — грубый, страстный, чувственный — сокрушил девушку, и она задрожала.       — Постой, — выдохнула Кей, отрываясь от него. — Твоя челюсть…       — Плевать. — Его руки скользнули вниз, подхватывая её бедра. Он приподнял Кей и усадил к себе на колени. Седлать его оказалось не слишком удобно для её правой ноги, но боль затерялась в сладком ощущении, которое она испытала, прижимаясь к нему своим лоном. Тонкий слой одежды между ними не оставлял простора для фантазии. Для Кей оставалось загадкой, когда он успел так возбудиться.       Стискивая её бедра, он качнулся вперед, и Кей накрыло с головой. Его губы снова овладели её ртом, подавляя стон, готовый вырваться наружу. Он скользнул руками под рубашку, и его пальцы устремились наверх. Она дернулась, когда они коснулись её обнаженной груди.       — Масато-кун, — прошептала Кей сквозь рваное дыхание. Груди налились болезненной тяжестью, соски затвердели так, что хотелось кричать. — Там мой кузен.       — К черту твоего кузена. — Он уже накрыл её грудь руками. «Наконец-то». —  К черту всё, что за пределами этой комнаты.       Ощущения становились всё острее, когда его большой палец потерся о её соски, и он снова качнул бедрами. Кей простонала его имя, когда он нежно сжал её грудь, сминая её в своих руках. Блаженство разливалось в ней. Прежде она никогда не обольщалась насчет своей груди, но теперь восхищалась тем, что она идеально умещается в его ладони. Масато содрогнулся, меняя позу, оставляя её грудь и обхватывая за талию. Только что они сидели на полу и он опирался спиной о стену, и вот уже он поднял девушку, не прерывая поцелуй, а в следующее мгновение она лежала на мягком матрасе.       Он нависал над Кей, и его глаза переливались расплавленной ртутью. Синяк растекался по его скуле как суровое напоминание о том, что ожидало их за дверью, но девушку это не волновало. Она хотела его, и тело пульсировало от этого зверского желания.       Их глаза нашли друг друга, и только тогда до Кей дошло, чего стоило Масато сдерживать себя всякий раз, когда они оказывались вместе. Сейчас он отпустил себя, и самоконтроль снесло бурей страсти, желания и гораздо более глубокого чувства.       Его бицепсы вздулись, когда он устроился у Кей между ног. Он медленно качнулся вперед, завладевая её ртом, подхватил её левую ногу под колено и завел себе за спину. Он стонал от удовольствия, когда Кей с точностью повторяла его движения. Их тела одинаково выражали желание получить то, чего хотели они оба. Его губы проложили дорожку поцелуев, спускаясь по её горлу, плечу, возвращаясь к ключице.       Кей вплелась пальцами в его мягкие волосы, когда его рот опасно приблизился к груди. У неё перехватило дыхание, как только его губы сомкнулись на левом соске и потянули его сквозь тонкую ткань рубашки. Кей выгнула спину, стискивая зубы, чтобы не закричать. Он накрыл рукой её правую грудь, захватывая сосок умелыми, искусными пальцами. Она вцепилась ему в волосы, когда он зубами прикусил сосок через ткань.       Тихий стон вырвался у Кей, и она задрожала от буйства вспыхнувших чувств, требуя его ещё ближе, ещё глубже.       — Пожалуйста…       Масато поднялся над Кей, его опухшие влажные губы поблескивали.       — Ты чертовски красива, когда такая. — Его бедра двинулись взад-вперед, и она впилась в простыни пальцами ног.       Тепло разлилось в ней. Кей потянула его за волосы, призывая обратно к своим губам, и он пришел, с поцелуем жадным и иссушающим. Его пальцы нащупали резинку её трусиков, и Ватабэ знала, что будет, если он сорвет их. Он будет на ней и в ней, чего она и хотела так отчаянно.       Он опалил Кей взглядом.       — Я хотел, чтобы это было по правилам. Я хотел подождать, но больше не могу.       Сердце стучало в ушах, когда её естество открылось ему навстречу, разрываясь от боли желания. Кей приподнялась, довольная его одобрительным урчанием.       — Я хочу тебя. — Её голос срывался от страсти. — Я хочу тебя так давно. Я лю…       Осторожный стук в дверь прервал её монолог.       — Кей-тян? Масато-кун? Я принесла пакет со льдом.       Пакет со льдом как будто засунули между ними, прямо туда, где было жарче всего. Они замерли, тяжело дыша.       — Кей-тян? — тихо позвала Николь.       Он прижался лбом к её лбу и выругался себе под нос. Крупная дрожь сотрясла его тело, и он перекатился на спину.       — Я не могу подойти к двери.       Её взгляд скользнул вниз по его телу, и при виде его возбуждения Кей захотелось разрыдаться. Ругая Николь за столь неурочное вторжение, она укротила свои гормоны и откашлялась.       — Входи.       Масато усмехнулся.       — Почти вошел.       Кей шлепнула его по груди, и он заразительно рассмеялся, подтягивая колени к груди. Кожа вокруг глаз собралась морщинками, волосы разметались в разные стороны, и это напомнило девушке о том, почему она так любит его.