Лучший друг кузена

      Врачи отпустили Кей на следующий день, предписав принимать таблетки, укрепляющие сердце, и обезболивающие в случае сильных головных и других болей, но после целой ночи сна рядом с Масато на узкой кровати ее тело чувствовало себя на удивление лучше, чем накануне. Конечно, боль осталась, и передвигалась Кей со скоростью трехногой черепахи, но в целом была в порядке.       Даже лучше, чем в порядке. Она ожила.       Когда Кей вышла из дверей больницы, по лицам родителей можно было догадаться, что они хотят забрать дочку с собой — они остановились в гостинице и в конце недели собирались обратно, — но она не планировала ехать с ними. Она возвращалась в свою квартиру.       Масато терпеливо ждал Кей у джипа, засунув руки глубоко в карманы джинсов, прислонившись к двери.       — Дорогая, я не хочу с тобой расставаться.       Кей повернулась к маме, крепко обняла ее.       — У меня все хорошо. Правда. Я просто хочу вернуться к себе и отдохнуть.       — С ним? — проворчал отец, прищуренными глазами изучая парня, которого всегда радушно привечал в своем доме.       Кей вздохнула.       — Да, с ним.       — Он что, теперь твой бойфренд, или как там у вас называется? — спросил папа, и Кей не нашлась с ответом, поскольку и сама толком не знала, кто они друг другу, что не ускользнуло от внимания ее отца. Задумчивый взгляд промелькнул на его лице. Не предвещая ничего хорошего. — Может быть, мне нужно снова поговорить с ним?       — Нет, — поспешно произнесла Кей. — Не нужно тебе с ним говорить. Совсем.       Отец хотел было возразить, но мама положила руку ему на спину.       — Позвони нам потом, ладно? Просто чтобы сказать, что все в порядке.       — Позвоню. — Кей подумала, что в ее распоряжении только пара часов, прежде чем с этой же целью забежит Тору. И таких экспромтов ожидалось немало в ближайшие дни.       После очередного раунда объятий и слез девушку отпустили, и Кей пошла к Масато. Он оттолкнулся от джипа и распахнул перед ней дверцу.       — Похоже, твой отец хочет взять меня на охоту. — Он поддержал ее под локоть, помогая забраться на сиденье. — Что-то вроде сафари, где я в роли добычи.       Кей хихикнула.       — Знаешь, а это, наверное, не так далеко от истины.       — Круто. — Он хлопнул дверцей и бегом обогнул джип. Устраиваясь за рулем, он выстрелил в нее взглядом. — А когда-то твой отец любил меня.       И это правда.       — Ну, это до того, как начал подозревать, что между нами что-то есть.       — Что-то между нами? — пробормотал парень задумчиво, и Кей напряглась. Он больше не сказал ни слова, пока не вырулил с парковки. — Между нами определенно что-то есть.       Кей не знала, что ответить, потому что-то, чего хотела она, еще несколько недель назад не входило в его планы. Но ведь было вчера, и были его слова, которые он произнес, прежде чем залез к ней в постель.       Масато потянулся, взял ее руку, и всю дорогу до дома они молчали. Было что-то успокаивающее в этой тишине, и Кей воспользовалась моментом, чтобы привести свои мысли в порядок.       Он нашел место для парковки недалеко от входа, позаботившись о том, чтобы ей, одетой явно не по сезону, не пришлось тащиться по морозу. Кей заметила припаркованный неподалеку внедорожник Тору, и, когда они поднялись на их этаж, из квартиры Николь доносился ее заливистый смех.       — Как ты думаешь, они будут хорошими родителями? — прошептала Кей.       Масато кивнул, когда Кей открыла дверь.       — Готов поспорить, они будут лучшими родителями в мире.       — Это было бы идеально.       Кей остановилась, переступив порог квартиры Тору. Поправочка. Их квартиры. Наверное, Кей никогда не привыкнуть к этой мысли. Оглядывая гостиную, она радовалась встрече со старым потертым диваном и широкоэкранным телевизором, на который раскошелился ее кузен. Игровая приставка и половина дисков с играми перекочевали в квартиру Николь. Эмоции комом встали в горле, когда Кей заглянула в узкую кухню и увидела противни, аккуратно сложенные на плите. Прихрамывая, она медленно прошла вперед, ощущая тяжесть и пришибленность после всего, что случилось.       Масато закрыл за ними дверь и положил руку девушке на плечо.       — Ты в порядке?       — Да. — Она кивнула для пущей убедительности. Скорее ей самой хотелось услышать это. — Просто… я не знала, увижу ли когда-нибудь это снова.       Он повернул ее к себе и приложил ладонь к ее не раненой щеке. Черты его лица заострились, выдавая невысказанные переживания. Страх. Адреналин. Облегчение. Их взгляды встретились, и Кей знала, что сейчас он чувствует то же, что и она. Они едва не потеряли свое будущее, и теперь судьба дарила им второй шанс. Осознание этого казалось сокрушительным.       — Ты нужна мне. — Его голос — низкий, гортанный — будто шел из самой глубины этого признания. — Ты нужна мне прямо сейчас.       Кей даже не сомневалась в том, чего он хочет. И она хотела того же.       — Да.       Его рука дрожала, когда он прижался поцелуем к уголку ее губ, а потом впадине щеки. Его губы коснулись ее кожи чуть ниже уха, вызывая в ней дрожь. Горячая влажная тропка поцелуев протянулась вниз по шее и обратно. У Кей вырвался сдавленный крик, когда он прикусил мочку уха. Пульсирующая боль между ног разлилась желанием, но сильнее была любовь, что разрасталась в ней, и это она зажигала огонь, заставляющий полыхать все тело.       — Я хочу этого, — сказал он, и его руки заскользили по ее бокам, сжали ее бедра. — Я хочу тебя всегда.       Кей обвила руками его шею.       — Я хочу тебя.       Масато издал глубокий звук.       — Я почти  могу жить, когда слышу эти слова.       — Почти? А с чем ты мог бы жить. ?       Он поднял Кей, обхватывая ее ягодицы широкими ладонями, и понес в комнату. Что бы она ни собиралась сказать, забылось, когда он прижал ее спиной к стене возле дивана и придавил бедрами, покрывая поцелуями ее горло. Кей обхватила ногами его талию, позволяя ему вклиниться между своими бедрами.       Она закрыла глаза, выгибая шею, подставляя ее жадному рту. И он овладел ею, покусывая и облизывая, пока его бедра крушили ее, доводя до сумасшествия нарастающим нетерпением.       Масато целовал ее подбородок и рот, стараясь не прикасаться к болезненным участкам кожи. Кей застонала, когда он сорвал с ее плеч кардиган и его руки оказались на ее груди. Сосок тотчас отозвался сладкой пульсирующей болью. Искры удовольствия вспыхнули в самой глубине ее естества. Его бедра перекатывались по чувствительному островку, и она не сдержала крик.       — Извини, — прорычал он в ее рот. — Если это слишком грубо, если больно, ты…       — Нет, — заверила Кей, впиваясь пальцами в его плечи. Тело ломило от боли, но ничто не могло затмить ставшую выше боли ее потребность быть с ним. — Я не сломаюсь.       — Чертовски приятно слышать. — Дрожь в руках, сомкнувшихся на ее талии, выдавала его крайнее возбуждение. — Потому что ты — моя игрушка, в которую я намерен играть еще очень и очень долго.       Кей выгнула бровь, и он по-хулигански подмигнул ей, разнимая ее ноги и опуская их на пол.       — Я хотел сначала поговорить с тобой, — сказал он, сдергивая с Кей кардиган и швыряя его в сторону. «Пожалуй, не самый подходящий момент для разговоров». — Прежде чем дойдет до этого. Но я не могу ждать. Мне нужно быть в тебе. — Его пальцы скользнули под рубашку. — Если ты не хочешь этого, останови меня сейчас, и я тебя отпущу. — Его глаза цвета кофе, встретились с ее глазами. — Я сделаю все, что ты от меня хочешь. Если ты хочешь поговорить, мы сначала поговорим. Если ты хочешь, чтобы я убрался с глаз долой, я уйду, но если ты позволишь мне остаться, я заберусь в тебя так глубоко, что уже не уйду никогда.       Ее тело истекало соками, плавилось от этих слов и его животной страсти. С ним Кей порой чувствовала себя в другой весовой категории, но была готова исполнить любые его фантазии.       — Но знай одно, — продолжил Масато, приближаясь к ней, так что их бедра снова соприкоснулись. — Я совершил гигантскую ошибку, отталкивая тебя. Я был гребаным трусом, слишком боявшимся новой боли, и я ощутил эту боль, когда ты ушла. Я сам причинил боль и себе, и тебе, и за всю свою жизнь я никогда и ни о чем не жалел так горько.       Кей не могла дышать, она тонула в его откровениях, но оказалась совершенно не подготовленной к той буре чувств, которую подняли в ней слова, что прозвучали в следующее мгновение.       Он прижался лбом к ее лбу и мягким, как шелк, поцелуем нежно раскрыл ее губы, обволакивая язык бархатом своего языка.       — И я не просто хочу, я жажду посвятить остаток своей жизни тебе, потому что я люблю тебя, Кейси. Черт возьми, я так люблю тебя, как никого и никогда не любил. — Его глаза блестели от голода и любви. — Пожалуйста, позволь мне доказать тебе это. Пожалуйста, Кейси.       Бабочки вспорхнули в животе, и сердце ускорило бег, когда Кей смотрела в его красивые глаза. Однажды он уже сказал, что любит ее, но признание прозвучало на пике вожделения, и три коротких слова затерялись в том, что произошло потом. Зато теперь эти же слова значили все, и только это имело значение. Люди всю жизнь совершают ошибки. Видит бог, Кей и сама в этом профи. И Масато тоже совершил ошибку, но если он был готов ее исправить, она с удовольствием дала бы ему шанс.       Кей хотела позволить ему любить ее.       Она ощущала такую слабость в коленях, что сама удивилась, как смогла устоять на ногах и выдавить из себя единственное слово:       — Останься.       Масато ненадолго закрыл глаза.       — Черт, да.       Ее рубашка слетела с поразительной быстротой. У парня определенно был талант в раздевании. Его пальцы раскинулись веером на ее ребрах, чуть ниже белого кружева лифчика. Кей тотчас вспыхнула, когда его взгляд жадно вобрал в себя ее наготу.       — Ты офигительно красива, и мне так чертовски повезло. — Он поцеловал ложбинку между грудями и потом каждую из набухших выпуклостей. — Но у тебя есть другая часть, еще красивее.       Масато опустился на колени и поцеловал ее живот, а затем его язык погрузился в ямку пупка. Кей выгнула спину, отрываясь от стены, сделала глубокий вдох и задержала дыхание, пока не закололо кожу. Он потянулся вниз, освобождая ее ступни от кроссовок, а потом и носков, которые вызвали у него усмешку.       — Эльфы? На носках?       — Скоро Рождество.       — Мило. — Он бросил их через плечо. Его шустрые пальцы пробрались под спортивные штаны, которые привез Кей в больницу Тору, чтобы она переоделась. Когда Масато стянул их вниз, ее пульс участился. — Вот оно, — сказал он, целуя чуть ниже резинки хлопковых трусиков. Кей ощутила прилив влаги. Он посмотрел на нее сквозь густые ресницы. — Ты же знаешь, как я люблю сладкое.       — О боже…       С глубоким смешком он зацепил трусики пальцами и сорвал их. Кей стояла почти нагая перед ним, полностью одетым. Она почувствовала себя особенно уязвимой, когда он поднялся над ней, словно хищник. Его руки скользнули Кей за спину, расстегивая лифчик. Он зубами спустил бретельки, обдирая ее кожу легкой щетиной.       Отступив назад, Масато восхитился своим творчеством.       — Боже, детка, ты меня сводишь с ума. Только посмотри на себя. — Он положил белоснежную руку на ее бедро, приковывая к себе невидимой цепью, и опустил голову. Кончики его мягких волос защекотали ее набухшую грудь, обостряя ощущения до предела.       Но тут он взял ее сосок в свой горячий рот, и каждый нерв в ее теле вспыхнул. Кей ловила губами воздух, пока наслаждение катилось по ее телу бурными волнами. Ее руки зарылись в его волосы, и его свободная рука скользнула между ног, и пальцы потерли то место, которое горело желанием и пульсировало в такт учащенному сердцебиению. Она застонала, откидывая голову назад, упираясь в стену.       Он поднял голову, уткнулся Кей в шею, чуть выше плеча.       — Я люблю тебя, Кейси. Я так тебя люблю.       Ее тело напряглось. Девушку сотрясала горячая дрожь. Его пальцы едва касались ее, но она уже теряла над собой контроль.       — Я люблю тебя, Масато-кун.       — Скажи это снова, — прошептал он Кей в щеку. — Мне нужно слышать, как ты это говоришь.       — Я люблю тебя. Я люблю тебя. — Она повторяла снова и снова, в забытьи чувственных ощущений. Ее бедра дернулись вперед, упираясь в его бедро и руку.       Довольная улыбка играла на его губах.       — Черт, как я люблю это слушать. — Он погрузил в нее палец, вызывая новый прилив желания. — Боже, ты такая влажная, — пророкотал он, поглаживая бугорок оголенных нервов. Ее тело содрогнулось, и Кей обдало жаром. — Тебе нравится?       — Да, — прошептала она, тяжело дыша. — Очень.       Его светлые волосы щекотали ее соски, пока его губы зависали над ее ключицей. В Кей пискнула женщина, когда он снова опустился на колени, широко расставляя ее ноги, пока она не открылась ему вся. Молния расколола ее, когда его язык заскользил от пупка к центру удовольствий.       — Так сладко. — Он целовал ее бедра. — Так красиво.       Воздух покинул ее легкие, как только его голова снова оказалась у Кей между ног и он открыл языком ее губы. Она вздрогнула, вцепляясь ему в волосы. Рот захватил ее плоть, и уверенные движения языка сменялись глубоким всасыванием, словно он нуждался в ее влаге, чтобы выжить.       Кей закричала, толкаясь бедрами, и он быстро подвел ее к пику. Накопившееся тепло стало раскаленным сгустком, и взрыв не заставил себя ждать. Она не могла дышать, пока волны наслаждения прокатывались сквозь нее, и все это время он оставался там, придерживая ее рукой, продолжая высасывать ее по каплям, пока не стихли последние судороги.       Только после этого Масато поднялся, с влажными и опухшими губами, и привлек Кей к своей груди. Его глаза горели желанием и любовью, когда он обхватил ее затылок, чуть запрокидывая Кей голову. Горячая твердь прожигала ее сквозь ткань джинсов, упираясь ей в живот.       — А теперь я собираюсь заняться с тобой любовью.