Лучший друг кузена

      Масато подхватил Кей на руки и отнес в спальню, бережно укладывая среди подушек, которые она накопила с тех пор, как поселилась здесь. Он отступил назад, не отрывая от нее взгляд, пока раздевался. Этот медленный стриптиз, когда он обнажал свое роскошное тело, снимая с себя по одному предмету одежды, стал для Кей одним из самых чувственных и захватывающих зрелищ.       Их первая близость была умопомрачительным горячечным порывом. Кей бы не отказалась ни от одного ее мгновения, пронизанного сумасшедшей страстью, просто она знала, что в этот раз все будет по-другому.       Обнаженные нервы натянулись, и Кей охватила мелкая дрожь, потому что они действительно собирались заниматься любовью, чего никогда еще не было в ее жизни.       Когда на пол полетели его плавки, у Кей перехватило дыхание. Масато обладал телом, из которого сотканы фантазии. Серьезно. В меру накаченные мышцы в нужных местах, узкие бедра, длинные мускулистые ноги, и чертовски впечатляло то, что между ними. Он был полностью возбужден, он хотел ее.       И он любил Кей.       Масато медленно, словно крадучись, подошел к кровати и, лишь на миг остановившись, навис над ней, запирая девушку в клетке своих рук.       — Прикоснись ко мне, — призвал он, и его густой голос сочился желанием.       Ему не пришлось просить ее дважды. Кей положила руки ему на грудь, пробежалась вдоль напрягшихся мышц живота, спустилась по тонкой дорожке волос, пока наконец не захватила его. Он пульсировал в ее ладони, повергая в восторг и трепет.       Вскинув голову, Масато хрипло застонал, когда Кей погладила его длину.       — О боже…       Она улыбнулась, когда он опустил голову, приоткрывая рот.       — Тебе нравится?       — Мне нравится все, что ты делаешь. — Он пощекотал поцелуем ее лоб и осыпал легкими прикосновениями губ все лицо — щеки, веки, даже кончик носа. — Все.       Осмелевшая после такого заявления, Кей скользнула рукой вверх, нежно сжимая его, приближаясь к самому кончику. Его бедра пришли в движение, и парень издал еще один глубокий, рваный звук.       — Да, — сдавленным голосом произнес Масато, дрожа всем телом, набухая в ее руке. — Если ты будешь продолжать в том же духе, это закончится, не начавшись, но ты хочешь не этого. Поверь мне.       — Я не буду. — Но Кей не хотелось останавливаться.       Она вытянула шею, не отпуская его, и поцеловала под подбородком, прокладывая свою тропку вниз по горлу, пробуя на вкус его солоноватую кожу. Его грудь резко поднималась и опускалась, пока она медленно скользила рукой, поддразнивая его, пока он не отстранился. Кей надулась.       — Так нечестно.       Он хмыкнул, и его дыхание спустилось по ее горлу.       — Наберись терпения, детка. Очень скоро ты получишь меня всего, но сначала…       Его язык очертил затвердевший кончик ее груди, и губы сомкнулись на нем, глубоко всасывая и лишая ее остатков воли. Кей схватила его голову, ее бедра заерзали, когда он перешел к другой груди, не обделив и ее вниманием. Мощное желание нарастало, как лютый шторм. Он по-хозяйски обхватил ее бедро и поднял голову. Его лицо стало жестким, и он сделал глубокий вдох.       — Я не думаю, что смогу продержаться дольше. Ты нужна мне, Кейси.       Ее сердце перевернулось.       — Тогда не жди.       Масато начал устраиваться у нее между ног, но вдруг замер.       — Черт. У меня нет презерватива.       Кей положила руку на его щеку.       — Я на таблетках, и ты единственный, с кем я была с тех пор… в общем, целую вечность.       — У меня долгое время никого не было. Я здоров, но выйду на всякий случай. — Он помолчал. — Я сделаю все, что ты захочешь.       Кей положила руки ему на плечи.       — Я хочу тебя. Сейчас.       Его губы прошелестели по ее губам, когда он толкнулся бедрами, найдя вход. Он целовал Кей сладко и так нежно, что ей хотелось завернуться в него и остаться в нем навсегда. Уткнувшись лбом в ее лоб, Масато медленно вошел, растягивая ее самым ласковым и вкусным способом. Она подалась к нему, сжимая его коленями, облегчая ему проникновение, и он вошел глубже, заполняя ее всю. Кей застонала от ощущения его в ней, и он перенес вес на руки.       Их пылающие тела слились, грудь к груди, бедро к бедру. Она чувствовала его в себе, чувствовала, как он бьется в ней.       — Масато-кун, — прошептала Кей, скользнув пальцами по натянутым мышцам его рук.       Он нежно поцеловал ее в раскрытые губы.       — Боже, как ему там хорошо.       — Как и мне с ним. — Ее пальцы вернулись на его щеки. — И это такое правильное чувство.       — Да, — простонал он.       Дрожа всем телом, он медленно отодвинулся, а потом резко толкнулся бедрами вперед, возбуждая Кей до кончиков пальцев ног. Он установил медленный темп, одновременно сладостный и мучительный. С каждым глубоким плавным рывком она поднимала бедра навстречу ему. Этот акт любви был пронизан соблазном, чего не бывает, если в нем не участвует сердце. Каждое движение его бедер, каждый подаренный поцелуй, каждое прикосновение его рук и пальцев несли в себе бесконечность чувств.       Масато не сводил с Кей пылающих глаз, пока они занимались любовью, обмениваясь своим теплом. Медленное начало перетекло в бурное продолжение, которое дарило еще более глубокие ощущения, чем сумасшедшая страсть их первой близости. Кей чувствовала, как он растет в ней, она дышала каждым его вздохом и дрожала вместе с каждым его содроганием.       Но вскоре их тела потребовали большего. Ее пятки вдавились парню в спину, призывая его двигаться быстрее, и он подчинился. Его толчки набирали скорость, а с ними и их дыхание, и ее колотящееся сердце. И вот уже спинка кровати билась о стену с такой же силой, как он пробивался в Кей.       Когда ее тело напряглось и тугая спираль внутри начала разворачиваться с головокружительной быстротой, она успела выкрикнуть:       — Я люблю тебя.       Что бы ни сдерживало Масато до этого мгновения, разом рухнуло под натиском его бедер и плоти, которые крушили Кей, перемалывали, и сил уже не осталось выдерживать эту безумную гонку. Мощный оргазм разлился в ней облегчением, сотрясая тело в безудержной дрожи, заставляя ее кричать его имя, пока не охрип голос.       Он выскочил из Кей, как только улеглась последняя волна судорог, и она почувствовала его пульсирующее возбуждение у себя на животе, и он уронил голову на ее плечо, покрывая поцелуями обнаженную кожу, пока двигались его бедра. Кей крепко прижала его к себе, смакуя ощущение его тела.       Его влажное тело все еще дрожало, когда он поднял голову, целуя уголок ее губ.       — Я люблю тебя, Кей-тян.       Они оставались в объятиях друг друга, пока не выровнялось дыхание. В эти мгновения тишины с Кей случилось кое-что странное. Что-то… хрупкое сломалось внутри. Как будто щелкнул и открылся наконец старый, проржавевший замок.       Кей не знает, что взломало его. Может быть, последний год и те перемены, которые он принес в ее жизнь. Если раньше она видела впереди только одну дорогу, теперь уже точно знала, что помимо танцев вокруг столько всего, чему можно себя посвятить. Возможно, это встреча с Масато и все, что она испытала с ним. А может, Мэй и то, что символизировал этот разрыв с Изуми.       А может… может, это связано с Рю и теми унизительными отношениями, частью которых она была. Они ведь тоже часть Кей, и она наконец-то осознала со всей ясностью, что они навсегда останутся в ней, но не они сделали ее той, какой она стала сегодня. Они сформировали ее, но это не Кей. Прежде чем до нее дошло, ее щеки намокли от слез.       Масато поднял голову.       — Кейси? Детка? — Он накрыл ее щеку ладонью, вытирая слезы большим пальцем. — Что случилось?       Кей не знала, как выразить это словами, и, не дождавшись ее ответа, он побледнел.       — Я сделал тебе больно? Мне надо было подождать. Это мог…       — Нет, — прохрипела она. И попыталась улыбнуться сквозь пелену слез. — Это не ты. Просто… столько всего произошло, от чего голова идет кругом.       Масато провел большим пальцем под ее здоровым глазом.       — Произошло очень много всего, Кейси. И ты со всем этим справилась. Ты такая сильная — самый сильный человек из всех, кого я знаю.       Кей выдавила из себя смешок, но слезы хлынули сильнее. Глубокий звук вырвался из его горла, и он собрал ее всю, крепко прижимая к своей груди.       — Я никогда не забуду, каково было с ним, — сказала Кей, и почему-то Масато догадался, о ком она говорит. — Но ведь это нормально, правда? Это не делает меня слабой или жертвой.       — Нет. — Он прижался губами к ее макушке. — Ты не слабая, и ты не жертва.       — Я сейчас другая, но все равно это часть меня, и… я это принимаю. — Крупная дрожь пробежала по ее телу, и, пока лились ее тихие слезы, они говорили о Рю, говорили о Мэй и Изуми. Они говорили о танцах, об учительстве, и он держал Кей в своих руках, пока в ней не осталось ни одной слезинки и пока не свалилось камнем с души бремя беспокойств, тревог и переживаний, даже тех, о которых она не догадывалась, и не растаяли тени прошлого.       Голозадый Масато у плиты за приготовлением супа для ее ушибленной челюсти при падении определенно входил в первую пятерку зрелищ, которые Кей мечтала увидеть в своей жизни воочию. И даже опережал спектакли Балета Сан-Франциско.       «Боже, его задница — само совершенство».       Они сидели на ее кровати, прикрывшись простыней, с большой миской овощного супа. Одна ложка и два рта — что интереснее можно придумать в постели? Капля бульона сбежала вниз по ее подбородку, и Масато поймал ее кончиком языка.       — Хм, как ты смотришь на то, чтобы лечь на спину и позволить мне доесть суп таким способом?       Кей рассмеялась, чувствуя, что ей стало легче —  лучше,  несмотря на то, что еще задыхалась от недавно пролитых слез.       — Представляю, какое безобразие мы здесь разведем.       — Зато весело. — Он зачерпнул еще супа, вылавливая нежные кусочки овощей. — Еще?       Глупо, когда тебя кормят с ложки. Если только это не голый Масато. Тогда суп становится намного острее и горячее. Кей открыла рот, проглатывая бульон и пережевывая все, что могла.       — Спасибо.       Он пожал белоснежным плечом и понес ложку к своему рту. Задумчиво пожевав, он погнался за кусочком мяса, плавающим в супе.       — Знаешь, я ведь действительно хотел поговорить с тобой, прежде чем раздевать.       — Но раздеть собирался? — Кей нравилось дразнить его.       — Черт, да. — Он усмехнулся и отправил выловленное мясо в рот. Опустив ресницы, он зачерпнул еще бульона. — Если честно, я  надеялся,  что это закончится диким, животным сексом. — Он поднес ложку к ее губам, проследив, чтобы не пролилось ни капли. — Но я сам настолько все запутал и испортил, что боялся, ты выгонишь меня к чертовой матери.       Кей склонила голову набок, придвигаясь к нему ближе.       — Серьезно?       Он кивнул.       — Я знаю, что я чертовски обаятелен, но так облажался и…       Кей перегнулась через миску и прижалась к его губам. Её лопнувшая губа, конечно, не годилась для жаркого поцелуя, но он замер, как если бы она нырнула под миску и схватила зубами совсем другую плоть.       — Ты наломал дров, — сказала она, качнувшись назад. — Я знаю. И ты действительно болван. Ты задел мои чувства.       Он выглядел сокрушенным.       — Кейси…       — Но я не собираюсь попрекать тебя этим всю жизнь. Тем более после того, что случилось вчера, когда я думала, что умираю. Как бы банально это ни звучало, но жизнь слишком коротка. Я хочу тебя, — произнесла Кей со страстью. — Со всем твоим багажом, Масато-кун. И я знаю, что будет нелегко. Я была готова к этому, когда вернулась к тебе. Нино-кун — твой сын, осознает он это или нет. И не имеет значения, скажешь ты ему когда-нибудь или нет, он  всегда  будет твоим сыном. И если однажды ты примешь решение открыть ему правду, я поддержу тебя всем, чем смогу.       Он уткнулся взглядом в миску.       — Ты серьезно готова к этому? Что, если я скажу ему перед гастролями в Америке?       Сердце слегка екнуло от такой перспективы, хотя и ожидаемой.       — Ты возьмешь на себя ответственность, и я готова разделить ее с тобой. Не знаю, насколько хорошо у меня получится с Нино-куном, но я буду очень стараться.       Масато поднял взгляд и посмотрел на Кей широко раскрытыми глазами.       — Ты будешь идеальной, Кейси.  Он уже в тебя влюблен, и он… думаю, однажды ты станешь отличной мамой.       Кей вспыхнула и, вместо того чтобы содрогнуться от идеи материнства, растаяла от комплимента.       — Спасибо. — Она глубоко вдохнула. — И ты действительно готов к этому?       — Я много думал, Кейси, и я готов. Думаю, я был готов и раньше, только не признавался в этом. Но мои чувства к тебе… они меня перевернули. Поначалу я думал, что все это неправильно, из-за Тору, но, когда понял, что дело не в нем, что я просто боюсь потерять тебя, до меня дошло, что я должен многое в себе изменить. — Парень запустил руку в копну волос. — И ты была права. Я действительно не двинулся вперед. Я знаю, что мне нужно сходить на ее могилу. Я хотел это сделать. Вот о чем я собирался сказать тебе.       — Когда написал мне, что надо поговорить?       Он снова кивнул.       — Но это не единственное, что я хотел сказать. Я знаю, что поступить так — это как закрыть дверь, понимаешь? Не забывая, но двигаясь дальше.       Кей старалась не выдать своего потрясения. Для него это был огромный шаг. Может, для кого-то плевое дело, но только не для него.       — Я думаю, это отличная идея, и если тебе нужно, чтобы я была там с тобой, я буду рядом.       Он слегка улыбнулся, качая головой.       — Ты… ты удивительная, Кейси.        — Нет. Я просто люблю тебя, Масато-кун.       Казалось, он перестал дышать на мгновение, а потом перегнулся через нее, отставляя миску на тумбочку. Вернувшись к Кей, он нежно тронул синяк на её челюсти.       — Я не уверен, что заслуживаю тебя.       Она закрыла глаза.       — Мне не нравится, когда ты так говоришь.       — И мне не нравится так думать, но я не могу отделаться от этого ощущения. — Прикосновение его губ было мягким, как крылья бабочки. — Хотя я сделаю все, чтобы это изменить. — Положив руку на ее плечо, он нежно увлек Кей на подушки. Он устроился рядом с девушкой, лежа на боку, подперев щеку локтем. — Обещаю.       — Я тебе верю.       Мягкая улыбка появилась на его губах, когда он пальцем прочертил дорожку на её плече. Прошло несколько мгновений тишины.       — Когда твои родители возвращаются домой?       — Думаю, завтра. Они хотели, чтобы я поехала с ними, но я не поеду. — Кей поежилась, когда его палец заплясал на ее ключице.       — Как насчет Рождества? Я знаю, что еще неделя впереди, даже больше, но какие у тебя планы?       Кей закрыла глаза, вслепую следуя за его невесомыми прикосновениями.       — Поеду с Тору-куном, как и планировали. Он выезжает в канун Рождества или днем раньше.       — У нас дома Рождество — это тоже целое событие. — Его палец спустился ниже, к краю простыни. — Нино-кун все еще верит в Санту, поэтому мне надо утром быть с ним, но я хочу тебя видеть. Может быть, ты проведешь сочельник со мной, а потом я приеду к вам домой в Рождество? Я бы отвез тебя утром. Я имею в виду, если ты хочешь видеть меня в своем доме и твои родители не будут против.       Ее глаза тотчас открылись.       — Я очень хочу, чтобы ты приехал. — Широкая глупая улыбка промелькнула на ее лице, когда Кей размечталась о сочельнике с его семьей и рождественском обеде с её родными. — Но я не хочу, чтобы ты мотался туда-сюда.       — Ты всегда можешь остаться на ночь со мной. — Он опустил простыню, обнажая её тело. — Если не против твои родители и ты сама.       — Я еще как не против, и они тоже не станут возражать, потому что я только этого и хочу. — Кей  закусила щеку, когда его взгляд оторвался от ее лица и скользнул вниз. Мышца дергалась на его скуле.       — Думаешь, твои родители согласятся?         — Конечно. — Он казался рассеянным.       — Это наше первое. — Кей хихикнула, откидываясь головой на подушку.       — Звучит глупо, да?       — Вовсе нет. — Он перекатился и лег на нее, и Кей почувствовала его твердость, когда он устроился у нее между ног. — И это не будет наше последнее.       У Кей перехватило дыхание, и она выгнула спину, хватаясь за его волосы.       — Ты про  это  или наше Рождество вместе?       Он хмыкнул, протискивая руку и обхватывая мощное основание своего восставшего естества.       — И то, и другое.       — О. — Ее способность составлять сложные предложения опять улетучилась. Он вошел в Кей одним мощным и глубоким рывком. —  Масато.       Он застонал, схватил её в объятия и ловко перевернулся на спину, оставаясь в Кей. Верхом на нем, она оперлась ладонями о его грудь.       — Да? — ухмыльнулся он.       — Ты такой развратный.       Его руки обхватили её бедра.       — Это ты еще ничего не видела.