Не кормите утконоса, пожалуйста

Озеро Комо — Благодарю за то, что согласились принять меня в своем доме, Младик, — почтительно сказал Слободан старику, уже перешагнувшим свое восьмидесятилетие, взяв у него чашку чая, налитого из серебряного самовара. — Это — меньшее, что я могу сделать для одного из моих любимых племянников, но, думается мне, что наша встреча скорее деловая, чем семейная, — отвечал старик по-сербски, поскольку его собеседника можно было считать сербом. — Вы правы, дядя Младик, — стал прощупывать почву Слободан; ему было известно, что с его «дядей», кузеном его матери из Крайны, очень тяжело иметь дело. Это был единственный человек, которого Слободан боялся. — Мне нужна ваша помощь. Только вы сможете это сделать. — Ты дал мне возможность уйти в отставку — я никогда бы не обрел мир в душе, если бы не разобрался с тем делом. С 1989 года я искал того скользкого француза, но пришел ты и бамс! — Младик изобразил падающий топор, — нашел его и решил проблему. Это было в 2005 году или в 2006? — Какие счеты между друзьями, дядя! Дело сделано, и для меня было честью служить нашей организации. — Хороший мальчик, ты всегда знал, что все дело в уважении к старшим и руководству. Юнцы этого не понимают, а потом удивляются, почему их жизнь быстро заканчивается! — Так и есть, дядя…. Я хочу оставить свой пост и уйти в отставку. — А ты не слишком молод для этого? Тебе же и сорока еще нет. Горан будет недоволен. — Вот почему мне нужно, чтобы вы поговорили с моим кузеном, дядя. Я уплачу все, что он постановит. — Мой племянник бессердечен. Ничто его не трогает. Тебе надо предложить что-то большее его руководству. С 2008 года у нас новые правила: ты не можешь вернуться ни в Грузию, ни даже в Россию. Там сейчас беспредел. Они борются между собой, и мы всех своих оттуда отозвали, но ты это знаешь. Возможно, Черногория. Так в чем причина внезапных изменений жизненных планов? — Я люблю человека не нашего круга. Старик устало вздохнул. — Что такое с вами со всеми творится? Всех охватила любовная лихорадка — сначала Верховный Босс, потом наш главный враг — и это был настоящий бедлам, мальчик — а теперь ты! Что дальше? Горан начнет писать романтические новеллы? Слободан фыркнул. — Горану это не грозит, я уверен, он никого не любит. Дядя, я хотел бы уехать в безопасное место. — Ну, безопасней всего было бы поселиться поближе к Королю-Солнце, но не слишком близко, чтобы не сгореть. Я бы рекомендовал поселиться здесь, на Комо, или в Лугано. Никто не гадит там, где ест… Кто станет твоим преемником? — Я бы порекомендовал своего лейтенанта Иосифа Горгазали, но я понимаю, что организация позволила мне контролировать территорию Мадрида только благодаря вашей и Горана щедрости и поддержке, я ведь рожден далеко отсюда. Пусть Горан решает, что делать, это его привилегия, как Summus Marescalus. — Хорошо, Горан будет доволен. Ты знаешь, ничто так не обрадует Гроссмейстера, как кающийся грешник. Ты должен пожертвовать на благотворительность минимум 25 % своих активов, и даже не пытайся скрыть размер своего состояния, потому что они сосчитают даже твои карманные расходы. — Я бы никогда не сделал такой глупости. но это составит около 59 миллионов евро. — Жадность — смертный грех, мой мальчик. Округли сумму до 75 миллионов, потому что тебе потребуется наши услуги, касающиеся безопасности. Юристы свяжутся с тобой и пояснят, как сделать пожертвование для наших нуждающихся братьев. Я поговорю с Гораном, и если он согласится, то через два месяца ты можешь начать присматривать себе дом, а Ратко обеспечит тебе кого-нибудь из своих людей. — Как Мирьяна? — Хорошо, ждет третьего малыша. Похоже, мальчика. Ратко тоже хочет взять длинный отпуск. Слишком уж много всего вокруг творится, даже для него. — Да, эти латиноамериканцы всерьез считают, что могут приходить сюда, продавать, что хотят, и мы должны им это позволить. То, что мы работаем более осторожно, не значит, что мы слабаки. Вообразите, какой был бы скандал, если бы я послал голову полицейского в коробке! Некие люди хотят использовать мои порты на севере и платить только 30%, когда я ясно сказал — 40%. «Маржа недостаточно велика», — ответил мне этот идиот. Младик фыркнул, шокированный наглостью колумбийца. — Они теперь тоже посещают бизнес-школы, дядя, — продолжал Слободан. — Естественно, мне пришлось послать им ясное (и персональное) сообщение; об этом позаботился Баграт, помните его? Мало того, они отказались использовать наши каналы для очистки прибыли. «На Багамах дешевле» — заявил он мне. Наши собственные деньги, заработанные на наших улицах, на наших покупателях, отсылать каким-то фламинго с карманными калькуляторами! Младик неверяще хмыкнул и сказал: — Мы собираемся преподать им урок и очень скоро, мой мальчик. Ты останешься на ужин? — Прошу прощения, но нет. Мне надо успеть на семичасовой самолет, — извинился Слободан. — Жаль. Видимо, дома тебя ждет что-то по-настоящему хорошее. — Поэтому-то я и хочу уйти в отставку. — Мы не уходим в отставку, это ты понимаешь, мальчик? Мы только берем паузу, отпуск — называй, как тебе больше нравится. Наша клятва — на всю жизнь. — Я знаю, и я сдержу ее. — Хорошо. Ратко свяжется с тобой, обговорит детали. Радуйся, что Босс сейчас в чувствительной фазе. Ты слишком хороший солдат, чтобы тебя так рано терять. К сожалению, можно подвести лошадь к реке, но нельзя заставить ее пить. «Так чувствителен, что ему требуется 75 миллионов, чтобы поднять самооценку, — подумал Слободан. — Если такова цена для членов семьи, то я не хочу знать, сколько же платят остальные». — Я в вечном долгу перед вами и кузеном Гораном. Я буду молчать о нашем братстве и не предам моих братьев. — Дай Бог тебе силы и чистоты помыслов исполнить свои клятвы, Слободан, — торжественно проговорил Младик, цитируя слова ритуала, пожал ему руку, скрепляя их договор и остался доволен, услышав произнесенное шепотом «Да поможет мне Бог». * * * — Пчелка моя, я дома! — не удержался Карстен, входя в свою квартиру. Последний месяц в офисе творился чистый ад, и ежедневные мелкие тупые пакости, которые делались ему в отместку, почти свели на нет то, что он считал своим хорошим настроением. Странно, но он не мстил обидчикам, все его мысли сосредоточились на том, как вернуть своего эльфеныша и избавиться от проклятого демона. — Не называй меня так, иначе я продемонстрирую тебе свое жало! — рявкнул Пелайо, разозлившись, что человек больше его не уважает. «Вот погоди, познакомишься с Родриго, Луганом и Хлодвиком, человек. Они покажут тебе, почему нас считают демонами». — И ты даже не спросишь, как прошел мой день, голубок? — продолжил в том же духе Карстен; он получал удовольствие, подтрунивая над трасгу. Демон обладал таким раздутым ЧСВ, что невозможно было удержаться и не посмеяться над ним. — Полагаю, хорошо, раз ты для разнообразия в таком хорошем настроении. — Можешь поверить, мне пришлось ругаться с секретаршами, чтобы они позволили мне использовать мою прежнюю переговорную для подписания финальных документов! Эти девки вставляли мне палки в колеса и даже не принесли кофе, — пожаловался Карстен. — Свершилось? — Да, продано за 2 143 миллиона фунтов. Люди Ее Величества* из налоговой службы, должно быть, немного обижены на меня, потому что вся моя собственность оформлена на юридическое лицо, зарегистрированное на острове Мэн**, как посоветовали мне когда-то Саусвуд и Питер. Новые владельцы компании хотят, чтобы я помог им выбрать своего преемника, но я отказался, поскольку нам надо ехать. — Ты знаешь, куда мы должны отправиться? — В Мадрид, но обычным рейсом — у меня больше нет самолета. Я теперь бедный скиталец, — ухмыльнулся Карстен. — Представляешь, они даже не устроили мне прощальную вечеринку, я сам за всех платил. Что ж, придется находить утешение в деньгах… — Наконец-то, я уже извелся от ожидания. — Ты, естественно, полетишь в утконосе, а утконос — в чемодане. — Я отказываюсь сидеть в закрытом багаже! Только в рюкзаке и головой наружу! — Это настоящий LOUIS VUITTON! Не дави на меня, я не Марсиаль! Или поедешь в чемодане или отправишься за мною вплавь! — Ни за что! — Ладно, оставайся здесь. С меня хватит того, что придется посылать королевской почтой твой чертов меч в отель в Астурии! — Это оскорбление моего статуса! Я не вещь, чтобы паковать меня в чемодан! — Я не собираюсь дефилировать по чертову Хитроу с тобой на руках. Найди другое вместилище, если нужно! Типа того чертова айпада, который ты так любишь! Я открою чемодан в самолете, и как только мы попадем в отель, я закажу для тебя огромное блюдо хамона. — Этого недостаточно. Ты унизил мое достоинство. — Я клянусь, что куплю тебе самую большую коробку шоколада, какая только найдется у них в дьюти фри. Всю для тебя одного. — Я бы предпочел миндальный торт, — протянул уже наполовину уговорённый Пелайо. — Куплю в аэропорте Барахас, как только прилетим в Мадрид. Ты же знаешь, англичане ничего в этом не понимают. — В таком случае — и только потому, что перелет короткий! — я, так и быть, посижу в чемодане. — Большое спасибо тебе за это, Пелайо. Решено, мы уезжаем через четыре дня — мне надо закруглить кое-какие аспекты сделки. * * * Ратко ненавидел эти командировки. Приходилось рано вставать, лететь в бизнес-классе в компании яппи, которые презрительно щурились, потому что у него не было ни последней модели айпада, ни лэптопа, пить жирный кофе и даже улыбаться потаскушке, которая его подавала. Всё это подходит Милану или даже Горану, но не ему. Но нет, Младик настоял, что Ратко должен лететь рейсом, прибывающим в Мадрид в 7:30 утра. По крайней мере, само дело было достаточно легким. Все документы подготовлены, клиенту только осталось их подписать. Так что Ратко предстояло просто немножко поиграть в риелтора, и всё. Сейчас он был не в настроении иметь дело с трудными мудаками. Он смутно помнил этого грузина, Махарадзе, дальнего кузена Горана с материнской стороны. Таксист, как обычно, не говорил по-английски, но быстро смекнул, куда Ратко хочет ехать и что его не стоит пытаться возить по городу кругами. Стоя перед отелем на Пасео де ла Кастеяна (большая улица в Мадриде – прим. пер.) среди высоких зданий и почти оглохнув от шума ревущих машин, он задал себе вопрос, зачем ему эта работа. Пройдя сквозь стеклянные двери, он направился к рецепционистке, которая ласково улыбнулась ему. «Я женатый человек, шлюха!» — Добрый день, сэр. Добро пожаловать в… — оживленно начала блондинка, но Ратко рявкнул: — К Махарадзе. У меня назначено. — Секундочку, сэр, — Явно расстроившись, что ее шарм не оценили, она сняла трубку и тихо что-то сказала по-испански. — Господин Махарадзе просит вас подняться. Номер 367. Это на четырнадцатом этаже, сэр. Не позаботившись ее поблагодарить, Ратко развернулся и решительно двинулся к лифту. Чем скорее он закончит, тем быстрей сможет забежать в то место, о котором говорила его жена. Беременные женщины такие чувствительные… Серо-розово-голубой ковер, кремовые стены с алюминиевой отделкой напомнили Ратко, почему он ненавидит такие поручения. Почему этим бандитам обязательно надо выбрать самое дешево выглядящее место, если за ту же цену можно снять номер в хорошем, со вкусом декорированном отеле? Он постучал в дверь с номером 367. — Здравствуй, Ратко, рад снова тебя видеть. Я внук Мирьяны. — Теперь я тебя вспомнил. Мы играли вместе в летние каникулы, когда были детьми. Ты уладил это дело, длившееся с 1989 года. Из-за него мы все выглядели идиотами. — Ничего сложного. Этот человек совершил ошибку, и я его нашел. Предатели всегда рано или поздно ошибаются, и тот американский журналист болтался на моей территории, — пожал плечами Слободан. — Кофе или что-нибудь покрепче? — Капучино. Проклятая язва. Нельзя пить, — признался Ратко. Слободан сочувственно фыркнул и сделал заказ по телефону. — Расскажи мне об условиях, Ратко. — Деньги, которые ты предложил, устроили Гроссмейстера. Он понимает твои мотивы и передает через Горана, что ты должен быть умнее его и охранять то, что имеешь. Вы оба получаете новые личности, гражданство Евросоюза и швейцарский вид на жительство. Ты теперь гордый испанец, а мальчик — ирландец. Он даже похож на ирландца. — Отлично. Мне нравится эта страна. — Ты должен подписать все эти бланки. Они нужны для перевода средств в Фонд. Ты должен жить, не привлекая внимания, если ты меня понимаешь. — Разумеется, — сухо ответил Слободан, забирая у него бумаги. Пронзительный взгляд Ратко дал ему понять, что не стоит читать документы — это может быть расценено, как недостаток доверия к Ордену, особенно после того, как Гроссмейстер лично рассмотрел и удовлетворил его прошение. Слободан молча и быстро подписал все, что требовалось. — Теперь насчет дома. Имеется недвижимость на берегу озера. Не в городе, но и не далеко от него. Хорошо изолированная и в хорошем состоянии. Легко оборонять и неплохо выглядит. Она продается за семь миллионов евро, — рассказывал Ратко, вынимая из портфеля папки с фотографиями вековой виллы с большим садом на вершине невысокого холма. — Я не рассчитывал тратить так много… — Эта вилла недавно перешла в собственность банка. Либо ты ее берешь, либо она уходит. Цена очень хорошая,* — проворчал Ратко. На самом деле это была не его работа. — Хорошо. Я беру ее. — Отлично, — сказал Ратко, выуживая из недр портфеля еще одну кожаную папку. — Подпиши везде, где стоит крестик. Деньги спишутся с одного из твоих счетов. Что ты планируешь сделать со своим испанским бизнесом? — Я полагаю, у вас есть предложение. — Нет, я не банкир, нас не интересуют какие-то там рестораны. Не дают большого дохода. Ликвидируй их и переведи деньги в Женеву. Клубы передай своему преемнику. Остальную свою собственность в Испании можешь оставить себе. — Спасибо, — едко ответил Слободан, с усилием отпив кофе. — Не злись. Это необычно — уходить в отставку в тридцать шесть лет, но Гроссмейстер всё понимает и сочувствует твоим личным обстоятельствам. Два года назад за такую просьбу ты бы получил пулю в голову. Горан говорит, что Горгазали его устраивает, но у него будет полный год «испытательного срока», прежде чем его назначат. — Хорошо. — Обрати внимание на то, что сказал тебе Гроссмейстер. У него сейчас тяжелое время, и твой мелкий очень похож на того, другого. Мы в шаге от войны. Если Горан выяснит, что в действительности там произошло, это будет полномасштабное возмездие, а не те точечные удары, которые ты видел до этого. — Прежде я не понимал его реакции, но сейчас понимаю. Действительно жаль, что всё так закончилось. Никаких новостей? — Никаких, но мы отомстим, брат. Никто не сможет сказать, что тронул одного из нас и выжил после этого. — Я уже не могу предложить своих людей, но могу предложить лично себя, если Ордену будет нужно. — Спасибо. Горан говорит, что ты — хороший и верный солдат. Увидимся в начале ноября, когда будешь переезжать. * * * Хотя прошла почти неделя с тех пор, как Слободан ударил его, но Марсиаль не мог забыть тот день. Слободан был очень добр и деликатен с ним после того эпизода, но мальчик не мог избавиться от ощущения ужаса, охватывающего его всякий раз, когда любовник приближался к нему или хотел дотронуться. Мысленно Марсиаль постоянно сравнивал яростный жестокий удар с оплеухами, которые он обычно получал от трасгу, когда вел себя дерзко или не слушался. Он всегда знал, когда ему достанется от Пелайо, потому что понимал, что преступил границы терпения старого рыцаря, отказавшись что-нибудь учить или просто из-за лени. В этот же раз все совершенно иначе: не было ни предупреждения, ни причины, ни урока, который Марсиаль должен был получить. Слободан извинился перед ним несколько раз, сказал, что их обоих обманули, но Марсиаля больше всего обижало то, что его любовник считает, будто Марсиаль способен его вот так дурачить. Это ведь была идея Слободана, что он должен быть милым с тем похотливым стариком. Марсиаль не мог забыть голодный взгляд, с каким этот человек смотрел на него, пока он наливал ему напиток, как старик трогал его, как жгло кожу под его прикосновениями, и глубокое отвращение от его поцелуев. Марсиаль предложил помассировать его ступни, просто чтобы увеличить дистанцию между ними и избежать его прикосновений. Слободан запретил ему ходить куда-либо без Баграта. Он все еще бывал по утрам в парке, но из-за приближающейся зимы эти прогулки скоро должны были прекратиться. Слободан спросил его, хочет ли он жить в городке близ большого озера, среди гор и лесов, и Марсиаль не знал, что ответить: он хотел вернуться с Пелайо в свой старый дом в Астурии. Единственный способ попасть домой — вернуть утконоса, даже если это означает разговор с Карстеном и побег от Слободана в Лондон. Марсиаль был уверен, что сможет. У него достаточно денег на счете, чтобы купить билет на самолет. Ему так не хватает дружеской поддержки Пелайо... * * * — Здравствуй, Карстен, — запинаясь от страха, проговорил Марсиаль. — Это ты, — Карстен сразу же узнал тихий голос в динамике и привалился к стене дома на оживленной Пикадилли, стараясь справиться с волнением. — Извини, что беспокою тебя, но мне нужно от тебя одолжение. Я хотел купить билет на самолет, чтобы вернуться в Лондон за Пелайо, но сотрудник авиакомпании сказал мне, что им нужен мой паспорт, а у меня его нет. Кажется, я оставил его у тебя дома. — Да, оставил. Он у меня, — Карстен не мог поверить, что в итоге его план работает. — Ты не мог бы выслать мне его почтой? Я заплачу. У меня припасено немного денег. Мне нужно вернуть утконоса, — умоляющий голос его мальчика звучал очень печально. — С тобой все в порядке, Марсиаль? — Не знаю. Мне нужен мой утконос. Мне подарила его мама. Я прилечу в Лондон, как только получу паспорт. — Нет, не приезжай. Тебе опасно путешествовать одному, ты можешь потеряться. Я привезу его тебе, Питер сказал мне, где тебя искать. Я буду завтра или послезавтра. — Не надо! Слободан очень ревнивый и убьет меня, если увидит тебя поблизости. Он ударил меня, когда один из его людей без его ведома отправил меня обслужить одного клиента. Рану пришлось зашивать, но со мной все хорошо, и он обещал никогда больше так не делать, — признался Марсиаль; слова безостановочным потоком хлынули из него. — Он ударил тебя?! — ужаснулся Карстен, осознав, что проклятый трасгу все это время был прав, и сам он потратил столько времени впустую, пока его любимый находился в опасности, а все из-за его, Карстена, эгоизма и упрямства. — Это был несчастный случай. Он толкнул меня, и я ударился головой об стену. Мне, правда, очень нужен мой утконос, пожалуйста, я умоляю тебя, верни мне паспорт! Без него я не знаю, что делать! — Как ты ухитрился выехать из Англии без паспорта? — На поезде. Его друг одолжил мне паспорт, но я не знаю, где он сейчас. — Ладно. Больше ничего не делай, ты меня понял? — Ты отдашь его? — Я сам приеду к тебе в Мадрид. — Ты знаешь, где Пелайо? — в голосе Марсиаля слышалось отчаяние. — Он отправился домой что-то забрать. — Домой? — с неистовой надеждой спросил Марсиаль. — Да, домой. Куда же еще? — Тебе не надо приезжать. Я заберу его сам. Спасибо! — радостно воскликнул Марсиаль. Никогда еще он не был так счастлив. Скоро он встретится со своим другом. — Мне стоило знать, что он вернется домой! До свидания! Я люблю тебя, — сказал он и отключился. — Погоди! — но Марсиаль снова исчез. — Что за..! — Карстен рассерженно долбанул телефоном об стену. «Почему он не мог хотя бы секунду подождать?! Вот дерьмо!» — выругался он, решив вернуться домой, забрать трасгу, документы и бежать в Хитроу. На полпути к парковочному месту он остановился как вкопанный. — Дерьмо! Он думает, что демон «вернулся домой». Вот почему ему больше не нужен паспорт! Бля! — дошло до него. — А где дом у этого проклятого демона? * * * Марсиаль ликовал. Пелайо был дома, вернулся в родную деревню, Ла Рьеру. Это лучшее место на земле, и Марсиаль сможет без проблем добраться туда. Всего-то надо взять куртку и поехать на автовокзал. Купить билет до Хихона, а оттуда он найдет способ добраться до Ковадонги, поскольку туда всегда едут туристы****. Он пошел в гардеробную, взял куртку, ту, в которой приехал из Лондона — когда-то давно ее подарил ему Карстен. Он ласково погладил синюю шерстяную ткань — в Астурии в ноябре гораздо холодней, чем в Мадриде. Он вышел на лестницу, слегка удивившись, что пентхаус пуст. Надел куртку, открыл дверь и спустился на лифте на первый этаж. — Доброе утро, сэр, — поприветствовал его консьерж. — Здравствуйте, Хавьер. Я еду домой. — Прекрасная идея. Эти иностранцы — плохая компания для такого приличного парня, как вы. — Как мне добраться до автовокзала? — Вам нужно доехать на метро до остановки «Мендес Альваро», — консьерж удивился, что мальчик не знает таких элементарных вещей. — Оттуда ходят автобусы в Астурию? — Конечно, но ехать очень долго. — Я знаю. До свидания и спасибо, — торопливо сказал Марсиаль, увидев , что из-за угла выходят Баграт и Цыган, слишком занятые своими мобильниками, чтобы заметить его. Провожаемый удивленным взглядом консьержа, он быстро повернул за угол и, уворачиваясь от машин, перебежал улицу. — Прочь! — рявкнул Цыган на консьержа, стоявшего у него на пути. — Доброе утро, сэр, — едко сказал Хавьер, получив в ответ лишь неразборчивое бурчание — оба мужчины проигнорировали его и направились прямо к лифту. * * * «Демон должен знать», — Карстен надеялся на это, потому что у него самого не было идей насчет того, куда мог податься его эльфенок искать «дом». Возможно, в Астурию. — Вот ты где! Он уехал. Позвонил мне и спросил про тебя, я сказал ему, что ты дома, и он куда-то бросился, словно за ним гонится дьявол. Ну, в какой-то мере так оно и есть, — пробормотал Карстен. — Объясни по порядку, — вздохнул трасгу: этого человека частенько было невозможно понять. — Марсиаль позвонил мне, когда я шел в пекарню, купить твои любимые булочки. Он хотел свой паспорт, чтобы приехать сюда и забрать утконоса. Я предложил привезти паспорт в Мадрид, но он сказал, что бандит ревнует ко мне и убьет меня, если увидит. — Вполне возможно, человек. — Что?! Ладно, неважно. Мой эльф сказал, что бандит ударил его, и его потребовалось зашивать! — Я убью этого ублюдка, если он посмел хоть пальцем тронуть моё дитя! — пророкотал демон, его глаза сверкнули по-особому жутко, и Карстен подумал, что безопасней быть на стороне демона. — Где может быть это «дома»? Я боюсь, что Марсиаль в большой опасности! — Наконец-то ты начал соображать! Отвези меня в Астурию! Я знаю, куда он мог поехать. — Забирайся в чертов чемодан. — Не забудь одеялко и лежак для утконоса. Там очень холодно, и, возможно, уже выпал снег. «Для сурового воина ты слишком изнежен», — подумал Карстен, но не стал это говорить — трасгу уже несколько раз продемонстрировал ему свой буйный нрав и как разрушителен он может быть для мебели и фарфора. Примечания переводчика * Карстен говорит так, потому что налоговая служба и таможня в Великобритании вместе называются HMRC = «Her\His Majesty Revenue & Customs» ** Остров Мэн — оффшорная юрисдикция. ***Виллами на озере Комо и ценами на них можно полюбоваться, например, здесь: https://www.prestigeproperty.co.uk/lake-como-property-46/ **** В 718 либо в 722 году (точно неизвестно) у Ковандонги войско под командованием первого короля Астурии Пелайо разбило арабские войска, что стало началом Реконкисты (Википедия).