Dirty

POV Шэ Ли Многозадачность — это про меня. Не открывая глаз, прикинуть, что адская боль в башке — это элементарное похмелье, а не сотряс от сильнейшего удара. Это первое. Не особо понимая, где я и что со мной, продолжать лежать, как покойник в цветах, благоухая перегаром и блевотиной. Это второе. И, наконец, внимательно вслушиваться в беседу двух индивидов, пытаясь понять, какого хера творится — третье, и, наверно, самое главное. Когда проходит пьяный угар и трезвость стыдливой школьницей крадётся в разнузданный организм — время собирать камни. В моём случае — булыжники. Но пока у меня есть время на продумывание ходов отступления и анализирование ситуации — надо этим пользоваться, а не представлять себя расфасованным по мешкам. — … до смешного… — голос того мудака, который меня вырубил. Кажется, Чэн назвал его «Тао», — искать лазейки уже в подписанном договоре. Думает, составим акт разногласия и полюбовно разойдёмся? — смеётся, — как тебе такое? — Подай сигареты, — Чэн игнорирует вопрос, — они в бардачке. — Держи, я что думаю. Может, направить к нему парочку гостей из наших? Ну, подписать соответствующие документы, — многообещающий смешок. — Юристов. — Ты шутишь? — удивленно. — Эту свору надо чем-то занять. Эти суки у нас едва ли не почкованием размножаются. Пусть хоть делом займутся, — в салоне потянуло табачным дымом. — Но так получится дольше. — А я никуда не опаздываю. — Завтра дам распоряжение, — разочарованный вздох. Похоже, эти две бляди про меня напрочь забыли… — Слышал о Тонге? — Лас-Вегас? — Да… Но там развернулось куда дальше… Блять, сбавь скорость! Я же хотел сесть за руль… — А я не помню, чтобы звал тебя с собой. Сам сел, так что не пизди. — Да мы убьёмся! — Тогда удали историю в браузере и позвони матери. — Бля, обожаю твоё чувство юмора. А, так я про Тонга недорассказал. Этот мудак, после того, как просадил все деньги в казино, успел жениться! На девице из какого-то второсортного шоу-гёрлз! — Я так понимаю, что свадьбу гуляли за счёт невесты… Общий хриплый смех. — Хотя, возможно, — всё ещё смеясь, вставляет Тао, — это его единственный разумный поступок за всю жизнь. Я в том смысле, что роль жигало для Тонга — самое оно! — Ты это его отцу скажи. Завтра опять нелепое заседание, он как раз там будет. — На счёт «Восточного»? — Да. Хотя дело решённое, но папаша Тонга всё равно явится. Потешиться былой славой и «поиграть мускулами». — Думаешь, он не знает о делах сынка? — Скорее, не хочет. Но ты можешь проявить инициативу и просветить родственника о непутёвости отпрыска. — Этот старый лис мне голову откусит, — рассмеялся Тао. — Уже не откусит. Зубы не те. И он это знает. Машину немного заносит, и я по инерции утыкаюсь носом в какую-то материю. Материал жесткий, словно накрахмаленный, но подклад приятно холодит щёку. Мне бы безумно хотелось отвернуться, чтоб не вдыхать чужой, странно будоражащий запах. Смесь дорогого парфюма, сигарет и отголоска самого владельца. И как бы парадоксально не звучало, я определённо точно знаю, чья эта вещь. В фетишисты подаваться не собирался, но и выдать себя движением не могу. Так что только и остаётся — дышать чужим запахом, который вместе с кислородом перетекает в легкие, а потом и в кровь. Я зря отвлёкся на долбаный элемент одежды и его ебучий запах, так как чувствую, что машина прилично сбавляет скорость, а это значит, что мы приехали. Куда и зачем, даже представить трудно… Плана у меня никакого нет, а притворяться мёртвым можно ровно до того момента, пока им не окажусь. А если вспомнить, как Ронг трясся перед Хэ-старшим, становится охуеть как некомфортно. Но, в любом случае, подыхать я не собираюсь. Машина останавливается, и я весь превращаюсь в оголённый нерв. Становится всё труднее контролировать дыхание и желание сорваться с места, как дикому животному, попавшему в силки. Это, конечно, мог бы быть выход, но проблема в том, что я вообще не секу ситуацию, а биться башкой в закрытые двери — это совсем по-тупому. Нужно выждать момент. По звукам они оба вышли из машины. Голоса звучат едва различимо… — Кто будет блондинку вытаскивать? — Раз увязался со мной, тебе и надрываться. Блять! Блять! Блять! Рискую открыть глаза. В салоне темно, но из-за того, что я уже привык к полумраку, сориентироваться не составляет труда. Мозг работает на опережение. Сотни вариаций, но пока ни одной дельной. Лишь обезумевший взгляд зацепился за охренеть какую наживу. Но это далёкое, только лишь возможное обозримое будущее. Сука, если выберусь, то это станет неебическим продолжением пира. Моего собственного. Чую это, как заправская ищейка. Риск — дело благородное. Да и, в моём случае, я ничего не теряю. Осторожно протягиваю руку к подлокотнику водительского сидения и сжимаю в ладони забытый телефон. Так по-глупому оставленный Чэном наедине со мной. Недаром говорят, что самонадеянность весьма опасная штука. Этот ублюдок очень в себе уверен. Вот и посмотрим, как он будет выпутываться из всего того дерьма, что я для него приготовлю. А я приготовлю, это прям дело чести. Ну и азарта, чего уж там… Сую телефон в карман джинс и снова замираю. Жду непонятно чего. Когда открывается дверь с моей стороны, салон наполняется солоновато-влажным воздухом. И я немедленно соображаю, что с этим «открытием» делать. Соображал недолго: меня за ноги дёрнули из машины, и тут уж не до притворства. Либо рожей на землю, либо хотя бы немного защититься от удара. Случайно цепляю за собой тот проклятый пиджак и, очень выгодно, вместе с ним падаю вниз. Эта вещица уберегла мою голую спину от царапин. Опираясь корпусом на колесо, сгибаю ноги и складываю локти на колени. Поднимаю взгляд. — Проснулась спящая красавица, — довольно констатирует Тао. Мы на мосту. Приятный бриз окутывает темноту и слегка развевает волосы. Жара спала, а река привнесла долгожданную прохладу. — Всегда считал применение силы недостатком ума. Что, на достойный ответ не хватило мозгов, раз кроме побоев не нашёлся ни один разумный довод против? — пытаюсь выиграть время. Но пытаюсь скверно, потому что унижение не воспринимаю на генетическом уровне. А это значит, что всё, что ни скажу, сократит мою жизнь на раз-два. — Чэн, он никак не уймётся… — присвистывает Тао, иронично поглядывая на меня. — А ещё про ум что-то рассуждает, — отвечает Хэ, — нападки из разряда «сам дурак» действуют исключительно на дураков. Он подходит ближе, оттесняя Тао, возвышаясь надо мной, как скала. От его взгляда хочется передёрнуть плечами — настолько он тяжёлый и испытывающий. Но не на того напал. Я, даже сидя перед ним на жопе, ни грамма не чувствую себя слабым или спасовавшим. Не меняя вальяжной позы, чуть поднимаю голову, чтоб лучше видеть оппонента. — Ну, раз на тебя действует — делай безрадостные выводы. Чэн садится на корточки и грубыми пальцами хватает мой подбородок. Сжимает очень сильно, словно наказывая за длинный язык. Хотя, что-то мне подсказывает, что главное наказание ждёт впереди. — Слушай, пацан, единственная причина, почему ты до сих пор дышишь, это твой возраст и призрачная причастность к моему брату. Но не нарывайся. Всему есть границы. — Шэ Ли, — с ухмылкой поправляю его, — меня зовут Шэ Ли, а не «пацан». А по поводу возраста и брата… Так это твои проблемы, не мои. Сам себе их придумал, сам и разбирайся. Нечего меня вклинивать в неумелые потуги собственной совести. — Блять! — позади раздаётся смех Тао, — он точно одноклассник твоего брата? Такие речи не задвигает даже Кин Сон на презентациях! — Поэтому Кин Сон жив и здоров… Похоже, терпение Хэ Чэна лопнуло. Он хватает меня за локоть и заставляет подняться. Ноги едва не подогнулись. Меня до сих пор мотает и знатно колбасит после попойки. Я машинально пытаюсь удержаться за Хэ, чтоб не грохнуться на асфальт от такой грубой тяги. А тащит он меня прямиком к ограждению моста. Ебать, здрасти… — Эй, бля, ты спятил, что ли?! — начинаю упираться. Гордость гордостью, но мне не улыбается быть потенциальным кормом для рыб. — Тут невысоко. Не подохнешь, не переживай. Зато избавишься от мерзкого запаха. Им весь салон провонял. Да и голову свою пустую остудишь. Возможно, поймёшь, как и с кем следует разговаривать, пацан, — с явным удовольствием последнее слово. Мои сопротивления ему, как слону дробина. Силы в Чэне на десятерых, мне не совладать. Полёт с моста станет пиздец каким позором. Но, что не менее важно, у меня в кармане очень ценная вещь, и если я окажусь в воде, хана всем моим планам. Самое время продавать душу дьяволу. — Чэн! Кончай с этим пацаном! Шинг звонил, встреча в «Доках» сорвалась. Есть пострадавшие! — Тао орёт, как потерпевший, убирая телефон в карман брюк. Есть! Сука, кто-то наверху мне благоволит. Пользуюсь моментом, когда Хэ ослабевает хватку, отвлёкшись на приятеля. Выворачиваюсь ужом и резко отскакиваю от него. В два прыжка оказываюсь у машины, подбираю пиджак и даю грандиозного дёру. Пока бегу — оглядываюсь. Погони нет. Чэн и Тао что-то бурно обсуждают, позабыв обо мне напрочь. Я сбавляю ход и останавливаюсь. Чё за хуйня? Не то чтобы я обиделся такому демонстративному пренебрежению, но меня задела подобная «значимость» в его глазах. Перебрасываясь резкими репликами, они садятся в машину. Свет фар озаряет мост. Слышится рёв мотора, словно внутри кто-то остервенело жмёт на педаль газа. Я остаюсь забыт… Не знаю, огорчаться или радоваться. В первый раз со мной такое. Снова дует ветер, я зябко веду плечами, припоминая о том, что держу в руках украденный предмет одежды. Прикидываю, что по наитию поступил умно. Не с голым же торсом домой возвращаться. Неспеша надеваю его пиджак. Хоть он мне велик на несколько размеров, но очень приятно льнёт к телу, окутывая теплом и этим чёртовым запахом. Мне кажется, я успел его возненавидеть. Сую руки в карманы и нашариваю сигареты. Приятный бонус. Прикуриваю, затягиваясь терпким дымом. В этот момент мимо меня как раз проезжает их автомобиль. Я улавливаю на себе ровный безэмоциональный взгляд Чэна, и с улыбкой выдыхаю дым. Запомни меня. Запомни. Но если вдруг забудешь, сжимаю в кармане его телефон — напомню. Машина скрывается за поворотом, оставляя после себя взметнувшуюся пыль.

***

Серое раннее утро медленно крадётся по небосклону. Город ещё крепко спит, даже привычно воющие сигналки машин нетревоженно молчат. Наш богомерзкий район пребывает в коротком периоде спокойствия. Пара часов затишья. Я люблю это время и своё место в нём. Сижу на крыше отцовского бара, вытянув ноги, разглядывая почти неразличимые звезды. Я вовлекаюсь в беспредел. Знаю. Чувствую. Ощущаю частое сердцебиение и словно бы перетекающий ток с кончиков пальцев. Телефон Чэна в кармане. Я пока что не изучал содержание. Тяну предвкушение. Мне ли не знать, что нынешние девайсы хранят уйму секретов личной жизни своего владельца. И я собираюсь пошарить в ней своими липкими пальцами. Выведать всю подноготную и, естественно, извлечь выгоду. Куда ж без этого? Прикуриваю дорогую сигарету. Очередной трофей за эту неспокойную ночь. Крепкая. Терпкая. Дерёт горло, но я с нездоровым удовольствием продолжаю смолить, невольно вспоминая последний взгляд Чэна. Я, почему-то, уверен, что он остался неудовлетворённым итогом встречи, и это не считая главного факта, который сейчас удобно умещается в моём кармане. И вдруг по телу проходит дрожь от вибрации. Источником стал предмет размышлений. Я чуть ли не взвыл от кайфа. — Да. — И где же твоё чувство самосохранения? — хриплый голос, на заднем фоне щёлкает зажигалка. Облизываю губы. — Чёрт с ним. Я ведь сейчас с твоим разговариваю? Боишься, что я могу узнать что-то очень личное? Слышится отстранённый смешок. — Играешь с огнем, Шэ Ли, — выделяет. — А почему нет, Хэ Чэн, — той же интонацией. — Потому что воспитательные методы кончились. — Да ну? Тогда мне ничего не остаётся, как воспитывать тебя самому. Хочешь? — Я вырву твой язык, мальчик. Я приеду за тобой и покажу, что не стоит лезть своим неокрепшим умом, куда не следует. — Мальчик? — я обескураженно рассмеялся, — выбирай-ка выражения. Ведь не ровен час, что этот «мальчик» пустит по пизде всю твою холёную жизнь. — Начинай обратный отсчёт. Я скоро, — вызов разъединяется. Что ж. Буду ждать, Хэ Чэн. Выпускаю табачный дым и лениво разглядываю сизые клубы, тающие в блёклом небе.