Dirty

POV Хэ Чэн Я зажал в зубах сигарету и запалил её зажигалкой. Разминая затёкшие после сна мышцы, выхожу на лоджию и вдыхаю, по-прежнему горячий воздух вперемешку с никотиновым дымом. — Харияши исчез, — недовольный голос Тао ни разу не скрашивает раннее пробуждение. Прижимая телефон плечом к уху, закрываю окна, чтобы квартира к вечеру не превратилась в кипящий котел. — Предсказуемо, — тяну я и глубже затягиваясь никотином, — что по поводу охраны? — С этим всё в порядке. Отец пацана и его детский сад под усиленным присмотром. Хотя, если честно, мне думается, это лишнее. Харияши точно не до них. А его людей осталось… — Тао замолкает, словно прикидывая в уме, — короче, не много, — смеется. — Они так же, как и Харияши, сейчас сдают нормативы по кроссу. — Не стоит его недооценивать. Этот старый хер ещё способен дел наворотить. И уже тем более глупо закрывать глаза на его налаженные связи с главами других районов. Он вполне может обратиться к ним за помощью. — Ему её не окажут. Брось, Чэн, связываться с нами? — Тао, излишняя самоуверенность — прямое доказательство недальновидности. Мне сюрпризы не нужны, и поэтому… — я удобнее перехватываю телефон и направляюсь в ванную, аккуратно переступая через осколки стакана, — приставь двойную охрану к Тяню и его… рыжему. — Уже представляю рожу твоего младшего, — вздыхает Тао, — придётся его охране оклад повысить. На антидепрессанты, — поясняет для убедительности. — Ну, значит, повысь. Безопасность Тяня в первую очередь. — Думаешь, Харияши осмелится? — с большим сомнением спрашивает он. Опираюсь рукой на раковину, разглядывая неглубокий порез на груди и плече. — Крыса, загнанная в угол, непременно кинется. — Хорошо. Я тебя понял. Всё будет, — Тао кашляет, потом хмыкает. — Что? — Да так… Ладно, слушай, мне любопытно, зачем ты приказал привести Шэ Ли к себе? Вариантов много, где бы он мог отсидеться первое время. Тушу сигарету и бросаю её в слив. Едва касаясь, провожу пальцем по длинной и тонкой корочке стянувшейся раны. — Чэн? Легко и неожиданно усмехаюсь. — Не знаю, — честно отвечаю, — решил, что так будет веселее. — Пиздец, — фыркает друг, — ты смотри, не переусердствуй. — Намеки, Тао? — Скорее, пожелания, — веселится он. — Что сегодня по плану? — Решу. — Буду ждать звонка, — связь разъединяется. Я привычно выполняю все утренние процедуры, иногда скептично отвлекаясь на легкое пощипывание в царапинах. Однако, особого дискомфорта не чувствую, наоборот, меня это даже чем-то забавляет. Смешная отметина мести. Словно отчаянная попытка дворового кота не стать одомашненным. Впрочем, кому он нахуй нужен, этот кот? Ну, или змей… Шэ Ли никак не выдавал своего присутствия. Ночью поднялся на второй этаж и до сих пор там находился. А я и не собирался играть в сочувствие и заботу, завалился спать на диване в зале, не особо беспокоясь о сохранности своего сна, ну и жизни. Кишка тонка. Однако, стоит отдать ему должное － для своих лет он неплохо держится и обладает незаурядным интеллектом. Эти качества мне и приглянулись. Пацан далеко пойдёт, если его не подомнёт улица и её отбросы. Можно делать ставки. Я люблю социальные эксперименты с асоциальными людьми, а что пацан таков и есть, даже задумываться не приходится. Я, поглощенный неторопливыми мыслями, поднимаюсь на второй этаж, в свою спальню, чтобы проверить, как поживает мелкий наглец. Странно, я думал застать его как минимум растерянным, замкнутым, озлобленным в конце концов. Но вместо этого меня поприветствовали азартно-звериные глаза несусветно жёлтого цвета. Я и раньше отмечал эту его необычную особенность, но теперь при ярком свете и без вечной гонки-спешки, они очень выразительно контрастировали на его хищном лице. Что ж, кличка ему очень подходит. Змей поднимает одну бровь и скрещивает ноги, продолжая расслаблено лежать на моей постели. Лишь слегка убавляет звук телевизора, издевательски-вежливо внимая. — Я смотрю, ты уже пережил все стадии отрицания. Или ещё на полпути? — Аааа… Поболтать пришёл? Справиться о моём душевном здоровье? Но раз уж пёрся сюда, мог бы и пару бутербродов захватить. Сытый я гораздо больше расположен к разговорам. — Я бы тоже кофе выпил. Так что, после того как уберёшь осколки, можешь заняться завтраком. Да, кстати, я люблю чёрный, без сахара. — Вот я не пойму, — он усаживается на одну ногу, вторую опуская на пол, — в вашей семье все такие уёбки, или на тебе и Тяне так отдохнул генофонд? Я едва подавил улыбку. Все его слова ни капли не задевали. А ведь если бы их сказал кто-то другой, даже намекнул, то жил бы не дольше трёх минут. Но этот пацан словно обладал каким-то странным защитным полем от меня. От моей злости и необдуманных решений. Его речевой яд забавлял, а не отравлял. Неспешно направляюсь к постели, прямиком к нему. Змей не отодвигается, не подаётся назад, продолжает так же безмятежно сидеть, поглядывая атипичными глазами. Кладу ладонь на его макушку и зарываюсь пальцами в волосы. Наклоняюсь так, чтоб его лицо находилось на одном уровне с моим. — Перед уборкой и готовкой завтрака, сходи в душ — ты грязный как сволочь и кровать мою замарал, — шепчу ему в лицо. — Моя грязь с твоей и рядом не стояла － тебе ни душ, ни очистительный огонь не поможет, — возвращает насмешку и качает головой, пытаясь скинуть мою ладонь. — А ты, стало быть, праведник? — оттягиваю волосы и рывком откидываю его на кровать. Змей, как ни в чём не бывало, закидывает руку за голову, вальяжно поглядывая на меня снизу вверх. — О, ну тут смотря с кем сравнивать. Если с тобой, то да. Вполне себе. — Тогда уборка и завтрак богоугодное дело. Иди, одухотворяйся. — Пффф… — усмехаясь, сдувает чёлку с глаз. — Я же гость, не так ли? Так что… От-со-си… — лениво и по слогам велит Змей и с красочным усердием показывает фак. — Не зря я всё-таки надел на тебя ошейник, невоспитанный, ты, зверёныш, — усмехаюсь его бахвальству и, нагнувшись, цепляюсь пальцами за металлический круг на змеевой шее и дёргаю на себя. Змей с оборванным дыханием и застывшей репликой на губах, впивается мне в плечи, упираясь пятками в пол, чтоб мы не соприкасались. В его глазах гнев и уязвленная гордость, мне стало любопытно, что он видит в моих, ведь некое удовольствие от воспитания у меня всё же было. — Ты не гость. Ты — домашнее животное. Гавкать можешь сколько угодно, но не забывайся, иначе накажу, — и чувствительно щипаю его за бедро. Змей вздрагивает, сужает глаза, а после тянет руку и берёт меня за горло. Надавливает пальцами, но не сильно. Я вопросительно поднимаю брови, но не обрывая его странного действа. — Излишняя самоуверенность — прямое доказательство недальновидности, — повторяет он мои слова недавно сказанные Тао. В голосе решимость и угроза. Настолько прямая и очевидная, что я всерьёз задумался, так ли тонка его кишка… — Подслушивал? — Разумеется, — отпускает моё горло и на прощание мажет ребром указательного пальца по кадыку. — Отпусти, — слегка хлопает по моим пальцам, сжимающим ошейник. И я отпускаю. Вот зачем он здесь. Это, блять, весело. — Мне любопытно, почему ты ходишь по дому полуголый? — заходит Змей совсем с неожиданного вопроса. — Смущаю? — разворачиваюсь, глядя как он направляется к шкафу, и отодвинув в сторону дверь, углубляется в созерцание моих вещей. — Скорее раздражаешь, — скользит взглядом по полкам. — Ну, это комплексы… — Или скрытый эксбиционизм? — оглядывается, секунду рассматривает меня, а после возвращается к прошлой деятельности. — Наседаешь на дедушку Фрейда? — теперь разглядываю его я. Неестественно белые волосы, так явно контрастирующие со смуглой, словно отлитой из бронзы кожей, чёткие и крепкие не по возрасту плечи, а так же узкие соблазнительные бедра, переходящие в длинные, несомненно, рельефные ноги — в нём всё вопиюще неправильно. Не как у всех. Против природы, если не наперекор. Редкий экземпляр. — Ни к чему. Тут всё на поверхности. Змей берёт с одной из встроенных полок полотенце, сдергивает с вешалки рубаху, либо наугад, либо специально выбрав одну из самых дорогих, стягивает с соседней брюки, придирчиво оглядывая, словно прикидывая, как чужие вещи будут сидеть на нём. Естественно — смешно, так как мои размеры явно превосходят его, но, видимо, Змей не из стеснительных и педантичных. Скорее, даже пофигист и раздолбай… Забросив весь выбранный скарб на плечо, Ли направляется к лестнице, но словно вспомнив что-то, останавливается. — Насчёт моих вещей распорядись, окей? Ходить в твоём барахле весьма сомнительное удовольствие, — и легко шагает вниз. Я ловлю себя на том, что улыбаюсь… *** Заботиться о том, чтобы запереть дверь или приставить охрану я не собирался. Дал Ли шанс, возможность пережить этот период с минимальными потерями, и если вдруг Змей решит как-то по-другому, я не предприму ни единой попытки повлиять на исход. Предоставлю ситуацию безошибочной теории Дарвина. Естественному отбору, когда погибают индивиды со слабыми генами, иными словами — тупые. И если Змей из-за гордыни или любой другой малозначимой эмоции покинет «политическое убежище», а после сдохнет от рук Харияши или его прихвостней, то мои выводы подкрепятся кровью. Кровью Шэ Ли. Не особо хочется, чтобы так случилось, но и вероятности не исключаю. И без сантиментов. Шагаю за порог, под тихий шум воды, льющейся в ванной комнате, без труда выбросив из головы все мысли о Шэ Ли и его возможной кончине. У меня есть привычка рационально отсеивать малозначимые факты. Этот случай не стал исключением. На сегодня намечаю некоторые важные встречи по поводу бывшего района Харияши. Необходимо закрепить свои позиции, следовательно, в офисе будет многолюдно и, несомненно, шумно. Но тут уж ничего не поделаешь, анархию нужно давить на корню, даже если сам её и сеешь. Не люблю подобную волокиту, но от неё никуда не деться. Работа есть работа… *Вечер того же дня* Совет «старших» прошёл прекрасно, и любое недовольство в мою сторону было немедленно замято и выкорчевано на корню. Выступило пара человек против «произвола» и в защиту Харияши, который, естественно, не присутствовал на встрече, но их никто не поддержал. И случайностью это не стало. Как в самой классической многоходовке, перед решительными мерами, я наладил контакты с наиболее влиятельными людьми окрестных районов, которые уже получили «откаты» от моей аферы. Поэтому мнение единиц было подавлено авторитетами, досыта накормленными деньгами. Игра окончена. Блицкриг. Тао вертит в руках телефон, разлёгшись на кожаном диване в моём офисе. — Как поживает пацан? — Понравился? — отпиваю виски и закидываю ноги на стол. Тао хитро улыбается и тянется за своим стаканом, умещённом на подлокотнике и отпивает, мягко покривившись. — Забавный малый, — просторно отвечает он. Я усмехаюсь. — Так вот про какие «многие» места ты намекал, когда говорил, что ему есть где отсидеться. Хочешь забрать? — Хм… — чешет подбородок, — а ты не будешь против? Я прикидываю варианты: мне не принципиально, где будет околачиваться Змей, хотя его присутствие у меня дома совершенно не мешает. Что, конечно, странно. Пожимаю плечами, отпивая терпкий напиток. — Молчишь? — приподнимается Тао, — что, тоже понравился? — Тоже? — я вскидываю бровь, друг «подвисает», а потом издаёт смешок. — Забыл, что при тебе не следует расслабляться, — уходит от ответа. — Эх, Тао, — тяну я и допиваю виски, — повёлся на молодую кровь? Впрочем, мне без разницы. Если хочешь, езжай, забирай. — Так легко? — удивляется он. — А ты что думал? Я растяжки поставлю? Шэ Ли, конечно, интересный персонаж, но не настолько, чтобы я стал помехой твоим светлым чувствам. Мы с Тао переглядываемся, а после заходимся от смеха. Отличная неделя с приятным финалом. *** POV Шэ Ли Отсиживаться загнанным животным — не про меня. После того, как Чэн свалил, я, сварив кофе, уселся за стойку и принялся решать, что делать дальше. Главный метафизический козырь состоял в том, что, по стечению обстоятельств, я как будто теперь нахожусь под защитой Хэ. И этим грех не воспользоваться. Нужно восстанавливать свои позиции на районе. И не только в своём. Знакомцев у меня хватает повсюду. Потому настало время стягивать всех. Это мой шанс подняться на несколько ступеней выше в иерархии улиц. Заявить о себе. Что ныне я не принадлежу ни к одному району и могу вести дела не оглядываясь на строгие ограничения и оговоренные рамки. Но это всё возможно только при одном условии — беспрекословном покровительстве Хэ Чэна. Отпиваю глоток кофе, прокатывая по языку вязкую горечь. Задерживаю взгляд на битом стекле, скольжу по дивану, припоминая лежащего на нём Хэ. Что он со мной сделает, когда узнает, что я использовал его авторитет в угоду своей выгоды? Ответ пришел тут же: Чэн меня ёбнет. Наглухо. В кармане вибрирует телефон, оповещая о входящем звонке. Пока не ответил, прикинул навскидку, кто это может быть. Отец? Харияши? Ронг? Хуй с горы? Я теперь ничему и никому не удивлюсь. На экране маячит имя: Циё. Старый знакомец, тот, с которым мы пили в баре вместе с моими пацанами до всей этой заварухи. — Слушаю. — Змей? — А ты кому звонишь? — хмыкаю я и ставлю чашку на столешницу. — Хах! — восклицает, — просто не думал, что ты ответишь! Набрал наобум! — А почему я должен не ответить? — поднимаюсь, направляясь к лоджии. Жутко дерьмовое сооружение. Всё из стекла. Не прозрачный только пол. Такое ощущение, что стоишь на краю отвесной скалы, а под ногами расстилается город с пиками крыш многоэтажек. Достаточно стрёмное ощущение, особенно для того, кто до усрачки боится высоты. — Ну, в связи с последними событиями… Районы на ушах стоят. Ты стал очень популярен, особенно в определённых кругах. Я не удосужился спросить в каких именно. Всё и так понятно. — И по какому поводу звонок? — подкуриваю, вглядываясь в горизонт, подёрнутый смогом мегаполиса. — Да, собственно… Одна птичка на хвосте принесла, что ты теперь на тёмной стороне… — Хм? — типа непонимающе хмыкаю я, а сам прикусываю губу, чтобы рот не разъехался в улыбке. Вот она, та ниточка, за которую я могу потянуть. Судьба сама шагнула ко мне навстречу. Иногда не стоит мудрить, всё само собой складывается, остаётся только корректировать расстилающееся полотно событий. — Господин Хэ. Ты теперь под его пуленепробиваемым крылышком? — Очень может быть… Циё оглушительно расхохотался. — Блять, Змей, ты мой кумир, твою мать! Нихрена себе ты целеустремленный! Когда ты меня о нём расспрашивал, я даже не думал, что у тебя настолько грандиозные планы! Я скривился, выпуская табачный дым. Целеустремленный, да. Пиздец, какой… — Так швырнуть старого пса Харияши! Напомни, чтоб при встрече, я тебе в пояс поклонился! — продолжает смеяться он. — Напомню, будь уверен. Когда-то я безумно хотел признания Циё и его банды, но теперь принял этот факт достаточно спокойно, если не на отъебись. Тушу окурок в пепельнице и шагаю обратно в зал. — Ты сейчас где? — У Хэ, — бездумно отвечаю. — Дома? — поражённо. — Нет, блять, на коленях! — вскрикиваю я, а потом эмоционально вскидываю руку в знак того, что сейчас ляпнул. — Хах, ладно, не кипятись. Я заеду? Теперь пришла моя очередь задавать тупые вопросы. — Куда? — К тебе, вернее, к Хэ Чэну. Он же будет не против, раз у вас такой спланированный симбиоз. — Не думаю, что это хорошая идея. Мы можем встретиться на нейтральной территории. — Конечно, можем, разумеется, можем, но… Змей, я хочу убедиться лично, что это не очередная афера, и ты теперь действительно под протекцией Хэ Чэна. Мне нужны доказательства. — Я не собираюсь ничего доказывать, — позволяю себе раздражительный тон. Теперь могу, хотя весь мой гонор базируется на отчаянном блефе. — Ты встаёшь на очень скользкий путь с такими заявлениями, — предупреждает Циё, и в его голосе пропадают весёлые нотки. — Мне сказать, насколько сильно ты меня напугал? Поглядываю на разбросанные осколки. Интересно, когда придёт уборщица? Не сам же Чэн полы здесь намывает? — У тебя шаткое положение, Змей. И если ты в скором времени не докажешь, что Хэ Чэн твоя новая крыша, за тобой устроят охоту все главы районов в знак солидарности Харияши. Предателей никто не любит. Единственным сдерживающим фактором является Чэн. Понимаешь теперь? Так что в твоих же интересах подтвердить это. — И тебя выбрали парламентером? — Сам вызвался. Мне всегда нравилось, как ты ведёшь дела и вообще, в свете новых событий… Если они окажутся правдой, я готов предложить тебе нечто большее, чем мелкие уличные делишки. Но ты же понимаешь, что это не телефонный разговор? А если я приеду сейчас, то мы убьём двух зайцев. И обсудим подробности дела, и я лично смогу убедиться, что ты теперь неприкосновенен. И, естественно, бо́льшим доказательством, чем твоё присутствие в апартаментах Хэ Чэна не найти. Я снова флегматично разглядываю остатки стакана. Если не докажу, что теперь нахожусь под кураторством Чэна — мне пиздец. А если он приедет во время моих посиделок с Циё у него дома — мне снова пиздец. И кто знает, что этот мудак вытворит со мной, на глазах восторженной публики. Но двум смертям не бывать. И риск я люблю. А на пиздец у меня давно выработался иммунитет. Настроение скакануло вверх. Пир во время чумы — моё любимое занятие. — Приезжай. И дружков захвати, отметим скорую кончину Харияши, — предлагаю я, рассматривая ногти на левой руке. — Даже так? — опешил Циё, — а Чэн не будет против? — Пусть тебя это не беспокоит, — я уже хочу продиктовать адрес, но в шоке замираю, так как понятия не имею, где нахожусь. — Мы скоро будем. Адрес тот же? — Да, — отвечаю я, едва не хохоча от своего уверенного тона. Если бы давали награды за пиздёж, мне бы присудили самую высокую. Ранга государственного, не ниже. Ложь уже автоматически примешивается во всё, что говорю. И мне совсем не трудно запоминать каждую небылицу. Это образ жизни. Привычка. Истинная натура. На секунду, в красках представляю, что тут будет происходить. И уверенно решаю, что мне нужно к мозгоправу. К какому-нибудь светиле в своём деле, так как я остервенело и в бешеном темпе рою себе могилу. Однако процесс меня неимоверно захватывает. Азартно поднялся и направился к бару. Шикарный, что сказать. Каждая бутылка — целое состояние. Прекрасно. Циё и его дружки пьют как слоны, так что эта чудесная коллекция заметно поредеет. Но ничего. Чэн не обеднеет. Эта сука заграбастала целый район и разметала в пыль мою отлаженную жизнь, так что на минимальную компенсацию я имею право. Да и вообще, пошёл он нахуй. *** POV Хэ Чэн — Что это у тебя с тачкой? — Тао проводит указательным пальцем по глубокой царапине на двери, а после вслед за мной садится в машину. — Змей постарался. — И он до сих пор жив?! — Вот сейчас и проверим. — А он совсем бесстрашный, да? Завожу мотор и выруливаю на перекрёсток. — Что, передумал забирать гадёныша? — усмехаюсь я, добавляя скорости. — Не надейся, — парирует он, откидываясь на сидении. Скептично оглядываю друга. Он по-настоящему заинтересовался пацаном. Не ожидал, что увижу подобные эмоции у Тао. Его беспорядочные связи никогда не удивляли, и искренности в них было не больше, чем в Тяне братской любви. Иными словами — ноль. А тут этот Казанова сейчас едва ли держит себя в узде, и от нетерпения ёрзает на сидении рядом. Вот почему он бросал разные намёки в сторону меня и Змея. Сублимировал, идиот. Но мне наплевать. Почти. Что-то внутри недовольно сжимается, словно я дарю новую игрушку, с которой сам не успел наиграться. — Ты хмуришься, — объявляет рядом капитан очевидность. — Да ну? — цежу я, срезая полпути, пересекая две сплошные. — Обещаю, что буду заботиться о малыше и сделаю все прививки. Но кастрировать не стану. У парня порода, жаль будет терять такие гены. — Что ж, надеюсь на тебя. Но в первое время жду подробный фотоотчёт. Я, знаешь ли, должен убедиться, что мой питомец находится в хороших руках, — с сарказмом отвечаю я, окунаясь во всю бредовость своих прошлых мыслей. И мигом «трезвею» от них. Мне рациональности не занимать. И она снова пришла на выручку. Через десять минут мы уже въезжали на подземную парковку моего дома. Я не спеша выхожу из машины, Тао же гораздо быстрее устремляется вперёд. Обогнав меня на добрые десять шагов, он ногой придерживает двери лифта, намекая взглядом, что я, пиздец, черепаха… В кабине Тао притаптывал пяткой, а я расслабленно наваливаюсь на стенку. Весёлый, блять, день. — С таким эмоциональным фоном ты перегоришь к тридцати пяти. Спокойней, ладно? — Может, хватит подковырок? — Ты становишься хреновым собеседником, — я закуриваю, — деградация на лицо. Не заставляй меня думать, что ты изжил себя. — Ты сегодня кладезь сарказма, — недовольно бурчит Тао, не сводя глаз с электронного циферблата отсчитывающего этажи. — А ты — гормонов. Пубертат снова в моде? — Мы приедем когда-нибудь?! — вскидывается он. Смущённый Тао… Зрелище настолько редкое, что его можно сравнить разве что с кометой Галеей. И я не могу не поиздеваться. Это же и есть дружба, не так ли? Когда мы выходим из лифта, то оба замираем. Звуков не слышно, но басы от динамиков настолько сильны, что прошибают стены. — Утренник? — удивляется Тао. — Понятия не имею, — отвечаю я, преисполняясь чёрными подозрениями. Когда открываю дверь, нас захлёстывает целая какофония звуков. Смех, бабские визги и грохот музыки. Повсюду валяются бутылки, в полутьмах мигает самопальная гирлянда, по ощущениям километр в длину, так как она целым клубком была намотана на перила лестницы, после вилась по стене, дальше ужом по полу кухни, и остальными потрохами размещена в баре. В центре зала стояли два шеста, на которых исполняли чувственный танец стриптизёрши или лучше сказать — шлюхи. Гомон и вакханалия. Змей курит сидя на ступенях лестницы. Он увидел меня сразу. И улыбнулся… — Да ну его нахер, — начинает ржать Тао, — оставляй этого недоноска себе! — Ахуеть, — обрисовываю ситуацию я. — Пошли что ли выпьем, пока эта шпана полностью не осушила твой бар, — едва отдышался Тао и, по указателю гирлянды, направился прямиком к пересыхающему источнику алкоголя. — Да, но я для начала дам кое-кому ремня, — говорю в полголоса и выхожу в зал. «Гости» признают хозяина. Вскакивают со своих мест и тут же, как по команде, кланяются. Как на параде, блять… Я махнул на них рукой, направляясь к виновнику торжества. — Ты рано! — кричит он из-за громкой музыки. Указываю пальцем на второй этаж. Змей пожимает плечами, тяжело поднимается и топает по ступенькам. Рисковать жизнью он не стал и в спальню никого не пустил. Даже в полной темноте я безошибочно хватаю его за плечо и припираю к стене. — Начинай оправдываться. — Хм? За что? По началу я не злился, лишь изумился его странной выходке, но теперь, когда он ни на йоту не чувствует элементарной неловкости, вся ситуация взбесила не на шутку. — Либо ты сейчас искренне раскаиваешься, либо я стаскиваю тебя за волосы вниз и при всей твоей прикентовке, разношу такой дорогой тебе авторитет. Ты ещё должен благодарить, что я не сделал этого сразу. И жду отдельное извинение за машину. Хотя, по этому поводу мы разберёмся позже. — Уууууу, какой страшный, — смеётся Змей, — и как же мне раскаяться? Пасть ниц на колени? А может… Что? У меня кончаются догадки. Его наглость не знает границ, прежний страх передо мной куда-то исчез. Зарвался, сучёныш. Я неаккуратно расстёгиваю свой ремень и выдёргиваю его из пояса. Змей глядит настороженно. — И… Что? — Да вот что. Хватаю его за руку и тяну к кровати, а когда усаживаюсь, тащу на себя растерявшегося Ли. Перекидываю его через колени, так чтобы пятая точка находилась в идеальной доступности. — Ты, блять, ебанулся, что ли?! — орёт он и судорожно дёргается, а после начинает вырываться изо всех сил, так как до него, наконец, допёрло, что конкретно я собираюсь делать. — Будешь брыкаться и верещать, и всё это нелицеприятное действо увидят все. — Я тебя убью, мразь, — хрипит он в ярости. Шэ Ли бьёт мелкая дрожь, но я уверен, что не страха, а чистой злости. — Может быть, хотя очень сомневаюсь. Но перед этим, я тебя накажу, чтоб неповадно было так разговаривать со старшими людьми. Да чего уж… Конкретно со мной. Ну, а после, я тебе подыграю, там внизу. Договорились? — Нет, блять! Нахуй иди! — Вот же, — цыкаю я, а после ремень рассёк воздух и угодил в назначенную цель. Я старался, чтоб удар он всё же ощутил, даже через слои одежды. Змей взвивается, но не издает ни звука. Он по-прежнему упирается руками в матрас, пытаясь оттолкнуться и подняться, но я буду не я, если позволю ему это сделать. Наказание за непослушание должно быть понесено в полной мере. За первым ударом последовал второй и третий. Змей задушено громко дышит, но оставляет попытки вырваться. Принимает удары молча, хотя я физически ощущаю его ярость. Тягуче-чёрную. Вес тела Шэ Ли приятным теплом опаляет колени, запах моего шампуня перемешивается с его природным, создавая острую потребность сжать Змея сильней и навалиться всем телом, чтобы надышаться им по полной. Подобная шальная мысль заставляет сделать размах большим и выместить своё внезапное помешательство на нём. И я наношу последний сильный хлесткий удар, и от него Ли сипит. Я, против воли чувствую отголоски возбуждения, и потому тут же скидываю его с себя на пол. Продеваю ремень обратно и поднимаюсь. Змей остается лежать, его грудная клетка тяжело поднимается и опускается. Белые волосы на полу образовали подобие нимба. Я зачарованно гляжу на сжатые кулаки. — Поднимайся, уже всё, — снисходительно напутствую, а после нагибаюсь, чтобы помочь. Но перед этим, мстительно провожу рукой по бедру, не специально проходясь по паху, и в этот момент он слабо, едва заметно вздрагивает. И меня настигает догадка почему. Стояк? А вот это действительно весело…