Dirty

POV Шэ Ли Ронг с энтузиазмом черпает чайной ложкой сахарный песок из вскрытой магазинной упаковки, неуклюже просыпая треть, отчего белые крошки скачут по поверхности стола. — И всё же, — он задумчиво останавливается, указывая на меня ложкой с горкой сахара, — при Харияши было лучше, — выдаёт вердикт, а после продолжает из своего кофе делать непонятно что. Я тяну сигарету, даже не пытаясь выпускать дым в сторону открытого окна и остаюсь молчалив к этому замечанию. — Вот зачем ты это всё с Чэном затеял? До сих пор не объяснил! — вытаскивает ложку из кружки и суёт её в рот, слизывая кое-где не растворившийся сахар. — Итог-то, смотри какой! Или он тебя кинул? А я ведь сразу предупреждал насчёт него! — заливается соловьём Ронг, считая, что пустой трёп на кухне вполне может сойти за личное мнение. Я устало смыкаю веки, и тру болезненные глаза. — Ты не ложился, что ли? — перескакивает совершенно на другую тему приятель. Как ребёнок, честное слово. Покажи игрушку поярче и он забудет всё на свете. — Не ложился, — я решаю обойтись ответом лишь на последний вопрос, потому как предыдущие явно не с Ронгом обсуждать. Он задумчиво прихлёбывает из чашки, глядя куда-то поверх моей макушки, а потом вдруг спохватывается: — А тебе кофе сделать? — Только попробуй, — скривился я, глядя на то сиропно-кофейное месиво, что он пьёт. Ронг закатил глаза и откинулся на спинку стула. — Скучно, — посетовал, — что делать будем? — Что умеем, — отрывисто бросил я севшим голосом в ответ, списав утреннюю нервозность на элементарный недосып. — Может, на площадку сходим, мяч погоняем? Хотя, наверно, тебе не следует лишний раз по району гулять… А, может… — Заткнись уже. Я здесь не для твоего увеселения. Займи себя сам, а я спать, — вяло встаю с табурета и иду в зал, к старому, но всё же добротному дивану. — Спать надо по ночам! — кричит из кухни. — Захлопни пасть. Я заваливаюсь на жесткий выцветший диван, подминая под голову дутую, крайне неудобную подушку и отворачиваюсь к спинке. Общая слабость и тяжёлая голова борются друг с другом, словно замыкая клеммы в организме и не давая прийти к единому знаменателю. Надо о многом подумать, выстроить хоть какое-то подобие начального плана, но на ум решительно ничего не идёт. Даже сон где-то затерялся. Я безумно устал, но фаза отрешения от реальности никак не приходит. Слышу всё: как Ронг пьёт кофе, периодически ставя кружку на стол, лай собаки за окном, телевизор соседа и, кажется, сам космос. Это что-то нервное, наверно. Когда обессиленный организм никак не может погрузиться в сон, изводя себя ещё больше. И нет бы извлечь из вынужденной бессонницы хоть какую-нибудь выгоду, в виде полезных мыслей, но нет. Обычный аморфный тупняк и шевелящееся внутри холодное волнение. POV Симень Тао — Как будто ничего и не было, — я зашёл в зал, в апартаменты Чэна, оглядывая идеальный порядок. Ни следа от попойки, что так лихо организовал Ли. Хэ нашёлся на лоджии с сигаретой в зубах. Я последовал его примеру и встал рядом. — Что-то слишком тихо, — пооглядывался по сторонам. — Тихо для чего? — наконец-то подал голос Чэн. — Для коммуналки, — хмыкнул я, — где наш зверёк? Спит что ли? Вчера я не то чтобы перебрал, скорее больше устал от общества крикливых малолеток, досаждавших своим вниманием и неумением пить, потому и ушёл из этого балагана рано, почти через полчаса после нашего прихода с Хэ. Хотя, справедливости ради, я заметил, что возраст «гостей» разнился. Были и те, что не многим младше меня. — Возможно, — неопределённо пожал плечами Чэн, смотря куда-то за горизонт. Я недоверчиво свёл брови. — То есть? Он не здесь? Хэ усмехнулся, но не ответил. Подобная реакция мне не понравилась. Чэн был каким-то отстранёно ледяным. Почти чужим, если бы я не знал его долгих пятнадцать лет. — Не здесь, — согласился он, вынимая сигарету изо рта с улыбкой выдыхая дым. — Что-то случилось? — оставаться в неведении я не желал, а странное поведение друга действовало на нервы. — Ничего, — легко отмёл мои подозрения, — он просто ушёл, подтверждая свою тупость. Я был о нём лучшего мнения… Хотя, чего ждать от мальчишки? — Змей не стал бы так просто уходить, как ты говоришь. Ты что-то сделал, не так ли? — пёс знает почему, но вся ситуация меня дико раздражала, и особенно спокойствие Чэна, сродни похуизму. — Тебе не кажется, что мы уделяем этому вопросу слишком много времени? Скажи лучше, слышно ли про Харияши что-нибудь? Хэ вышел из лоджии, а после развалился на диване. Я глянул на него через стекло и без промедления последовал за ним. — Не меняй тему. К тому же, ты прекрасно знаешь, что если бы про Харияши появилась новая инфа, я бы её уже озвучил. Так что со Змеем? — Тао, — раздражённо нахмурился Хэ, — ты заебал уже. Мне похуй, что там со Змеем, у меня есть дела поважнее. Но если тебе неймётся — найди его сам и забери к себе, как собирался. — Так и поступлю, — недовольно ощетинился я. Мне всегда импонировала некая безэмоциональность Хэ Чэна, но на данный момент она бесила до скрежета зубов. И дело вовсе не в симпатии к Змею, которая всё же присутствовала, а в паскудстве Чэна. Он не мог не знать, что мы по сути сломали Шэ Ли жизнь и подставили под нехилый удар. С таким дерьмом не каждый матёрый волк разберётся, что говорить о пацане? И пусть Змей не типичный подросток, но это не меняет того факта, что одному ему не справиться. — Вперёд, — напутствует Чэн. Я демонстративно достаю телефон и набираю нужный номер. — Найти Шэ Ли. И сразу доложить. Хэ с сарказмом глянул на меня, но комментировать не стал. Хэ Чэн находится на своём месте. Его стезя — руководить. В этом он идеален, как заточенный клинок. Никаких ошибок, лишь чёткие выверенные шаги и результаты. Именно так он добился своего положения. Умом, холодностью, безжалостностью, расчётом. Он всегда выигрывает, потому что для него люди — мусор. Расходный материал для достижения целей. Отчего я всегда буду на ступень ниже, потому что так не смогу никогда. И я вовсе не строю из себя кого-то получше, чем он. Мы вместе режем глотки, я чаще, так как по долгу «службы» положено, но, невзирая на это, хочется верить, что в расход не пойдут невинные жертвы наших махинаций и расправ, в роли которой сейчас выступил Змей. И именно это для меня отправная точка. А Чэн подобное считает слабостью. В этом наша разница. Намеренно не стал спрашивать о координатах Шэ Ли, Чэн несомненно ими располагал, имея в распоряжении пеленгатор, связанный с ошейником на шее последнего. — Ты серьёзно не будешь считать себя виноватым, если со Змеем что-то случится? — всё-таки не выдержал я, заранее зная ответ. Во взгляде Хэ неприкрытый скепсис. — Нет. У него был выбор. Шэ Ли им не воспользовался. Остальное меня не интересует. Что и следовало ожидать. — А его гордость не в счёт? — мне думается, что именно это сыграло ключевую роль. Шэ Ли я особо не знаю, но то, что увидел, дало сложить о нём некий образ. Змей не станет унижаться, а Чэн не потерпит неповиновения. Это ли не камень преткновения? — Гордость? Тао… Что за детский лепет? У него было два пути. Змей выбрал неверный. Это не гордость — это глупость, потому что червям абсолютно всё равно насколько благородное тело жрать… — А ты мог до такого не доводить? — я закипал всё больше, — если Змей такой тупой, у тебя что не получилось быть умнее, чтобы не толкать его на подобный «глупый» выбор?! Зрачки Хэ слились с радужкой, делая взгляд цинково-мёртвым. Чёрным. Я попал в цель. — Сбавь тон, Тао, истерика — прерогатива баб, не падай так низко в моих глазах. И ещё, — Чэн поднялся и встал вровень со мной, давя авторитетом, — не указывай мне, что делать. Если в тебе вдруг проснулся альтруист — это твои проблемы. Свободен. В такие моменты думаешь, что и наша дружба для него — мусор. *** POV Шэ Ли Провалявшись на диване несколько часов кряду, я так и не смог заснуть. И поднявшись со своего ложа, почувствовал себя ещё разбитее, чем был ранее. Голова ныла слабыми волнами, которые накатывали от затылка к вискам, заставляя невольно подносить к ним пальцы, чтобы каким-то неведомым способом снять болевые ощущения, или хотя бы замедлить, оттянуть проклятый порог, чтобы вспомнить, как это, когда без боли. Ронг ушёл, оставив пустую квартиру в моём полном распоряжении. Тишина была спасением. Ведь лишний звук, а тем более голос, мог повергнуть в состоянее схожим с одержимостью. В таком незавидном положении невольно начинаешь ценить то, что раньше принимал как должное. Отдельная квартира. Свобода. Выбор. Холодный душ немного спас положение, мне нужно было как-то «расшевелиться», потому что до встречи с Циё осталось чуть больше часа, а предстать перед ним в раздрае совсем не хотелось. Шибанул в чашку четыре ложки кофе, чтобы хоть как-то встрясти организм, запустить любые механизмы, которые бы позволили держать вертикальное положение и немного соображать. Наркота до сих пор не отпускала, а смешавшись с отходняками после пьянки вообще вбивала клин в нормальное восприятие. И что самое паршивое — это состояние накатами. Вот я говорил с Ронгом, потом словно три минуты провала и я вновь где-то посреди разговора. Хорошо, что он ничего не заметил, иначе бы извёл, как чёртова наседка. Потому я и стратегически отступил на диван, хотя, конечно, поспать планировал больше. Когда показалось дно чашки, и я выкурил две сигареты подряд, то почувствовал себя гораздо лучше. Сердце билось как по сваям, учащая дыхание, делая его более поверхностным, зато вся сонливость ушла, как и усталость. Как будто вкололи адреналин, и он умело делал своё дело. В зеркало я предпочёл не рассматривать слабую тень отражения самого себя, лишь убедился, что всё в порядке и нет ничего лишнего. Сопровождения, как у Ронга или моих пацанов у меня не было. Видимо, посыл был в том, что в это время я должен находиться в Чэновской норе, и поэтому конвой мне не полагался. Но это даже лучше, хватило впечатлений от такого надсмотра ещё со вчера, когда существовал в орбите Ронга. Время клонилось к половине восьмого. Духота, что спала утром, снова набрала обороты, сухо прожаривая неподготовленное к таким перепадам температур тело. Пока добрался до места обитания Циё, с меня уже сошло семь потов, и футболка мерзко липла к лопаткам, как бы говоря, что душ, который я принимал, по полезности близок к прослушиванию радио. Но я уже на месте, а где-то там должен быть кондиционер. Место с кондиционером было крытое ответвление от основного пятиэтажного здания, что-то вроде выносной пристройки выполненной из тонированного стекла и держащих его перекрытий. Сие на первый взгляд легкомысленное строение служило ничем иным как игровым карточным клубом для местных. Ничего криминального, но и интересного мало. Основной целью данного заведения было скрашивать досуг старших этого района. Карты, бухло, тёлки и панорама города как на ладони, но только для тех, кто находился внутри. Снаружи непроглядное чёрное стекло. И Циё был здесь хозяином. Когда я вошёл внутрь, меня встретил приятный полумрак и долгожданная прохлада кондиционера. На меня обернулось трое человек, Циё сидел за столом, перебирая в руках колоду карт. — Змей, ты вовремя! Сыграем? — он эффектным, едва различимым движением, переместил колоду из одной руки в другую. — Это входит в смысл будущего разговора? — я отодвинул стул и сел напротив. За спину зашли те трое, что поприветствовали меня красноречивыми взглядами на входе. — Это моральная поддержка или я чего-то не понимаю? — не оборачиваясь, указал на нависшую угрозу сзади большим пальцем. — А! Не обращай внимания! Кстати, вы успели вчера познакомиться? Ике, Шо, Дзей, — перечислил имена своих шавок Циё. — Мне оно не надо. Достаточно знаю чернозема, чтобы ещё и этим голову забивать, — на моё заявление кто-то позади скрипнул зубами. — Борзеешь, — наклонился вперед Циё, — раз Хэ тебе благоволит, думаешь всё позволено? — Это риторический вопрос или на него нужно отвечать? Циё на своей территории стремительно терял дружелюбие, подпитываясь осознанием собственного всемогущества, приобретал вид опасного хищника, играющего только ведомую ему партию. И было бы легче, если бы я знал правила и что за игра, но импровизация — единственный выход. — Хм… — раскладывает передо мной три карты рубашкой вверх, — выбирай. Я приподнял бровь. Со стратегией давления знаком очень хорошо и Циё не стал филигранно её обыгрывать, предпочитая сразу переходить к делу. Со стороны может показаться, что он просто дурачится, но я доподлинно знаю, что сейчас решается моя судьба. Каждая карта — итог. — Скажи, Змей, тебе везёт в картах? — Смотря кто крупье, — подкуриваю. — Тогда у тебя удачный день. Выбирай. — Настаивает. Нет правил. Как и выбора. Я сам пришёл — очередной промах. Но сегодня, что бы ни случилось — пойду до конца. Вытягиваю крайнюю левую и переворачиваю. Король червей. — Я же говорил, что тебе повезёт! — хлопнул в ладоши Циё и рассмеялся, откидываясь спиной на стуле. — Везение достаточно субъективная штука, — внутри растекалось не напряжение, а скорее покалывающая настороженность. — Наверное… — он словно оттягивал какой-то момент, а может, ждал чего-то. — Так и будем перебрасываться пустыми словами и намёками или ты уже скажешь, зачем звал? — мне осточертела вся эта ситуация. И собственная беспомощность. Я словно каждый новый день увязаю всё дальше. В своём бесправии, злости, и обстоятельствах, которые всегда… Всегда. Против. — Вот, — он указал на меня пальцем, — почему именно ты здесь. Ты, — Циё замахал руками, словно пытаясь подобрать слова, — человек дела. Мне нравится с такими налаживать бизнес. — У нас нет никакого бизнеса, — я затушил об стол и так почти погасшую сигарету, которая начала дымить фильтром. — А теперь к сути, раз так легко подошли к нужному разговору. Знаешь, карты легли очень удачно, — провёл Циё аналогию, а потом, глянув на стол, хмыкнул, словно сам только что заметил каламбур, — у тебя есть место — бар отца, у меня товар, понимаешь, какой? Дураков здесь нет, я надеюсь? Я молчал. — Так вот, — продолжил он, — точек в твоём районе у меня нет, Харияши крайне негативно относился к моему бизнесу, и не шёл на уступки. Но теперь, когда его нет, — Циё мерзко подмигнул, — есть смысл вернуться к этой теме. И не думай, что останешься за бортом. Три процента от оборота — тебе. Ну и Хэ об этом знать вовсе не обязательно, — он многозначительно пододвинул ко мне червового короля. Вот оно что. Слетаются стервятники. Каждый желает урвать кусок да пожирнее, пока не устаканилась смута в обезглавленном районе. И я выступаю в этом не как личность, партнер, а скорее возможностью для обогащения. Удобной площадью для торговли наркотой. Не цель, а средство. Я прикрыл глаза и откинулся на стуле. Из горла вырвался смешок. — Змей? — не понял Циё моей реакции. Я открыл глаза и смерил того холодным взглядом. Рот искривила усмешка. До конца. — Тыыыы, — протянул я, — бизнесмен, блять… Говоришь, дураков нет? Вижу одного перед собой. Напрягать своими наполеоновскими планами будешь кого-то другого. Ебал я в рот твой хуев бизнес. И тебя вместе с ним. Циё покрылся красными пятнами. Опустил. При его людях. — Большая ошибка, Шэ Ли, — он смял карту и швырнул её на пол. Я облизнул губы, навалился обратно и медленно выставил средний палец. — Жри. Циё перехватил руку и грохнул её об стол. — Чэн не имеет здесь власти, — прошипел он, — а на твою шкуру очень много соискателей. Какая разница, кто вынесет общий вердикт? — Так выноси, хули мнёшься и треплешься как целка? — в тон хрипнул я. — Не скажу, что было приятно с тобой иметь дело, — он выпустил мою руку и кивнул стоящей за спиной троице, — проводите. Трудно не понять, что заключалось в этом слове «проводите». Меня отправляли на тот свет. И дело решённое. Вот только я, глотая горечь никотиновой слюны, знал одно: не им, не сейчас, не меня. Руки коротки. Я поднялся и пошёл к выходу, слыша сопровождающий гул шагов. Редкие переговоры и тихие смешки. Когда переступил порог, кто-то толкнул в подворотню. Зазор между двумя зданиями. Воняло тухлой рыбой, на раздолбанных стенах отчетливо расплывались засохшие пятна чего-то отвратного, под ногами валялись бутылки, хрустело битое стекло и прочий сгнивший мусор. В очередной раз закуриваю, чтобы перебить смрад. Отодвинуть такую реальность; подобный исход — подохнуть в вонючем переулке. Хотя это стало бы логичным концом для такого как я. — Давно хотел познакомиться с тобой, — тяжёлая рука ложится на плечо. Я оборачиваюсь, не сбавляя шага, сжимая в зубах фильтр, и растягиваю губы в усмешке. — Давай на жопе распишусь, чтобы ты мог хвастаться перед пидорасами, которые будут тебя ебать, — движением плеча сбрасываю его ладонь и иду дальше. — Ты чё, сука! Я животным чутьем уловил его движение и потому круто развернулся, отпрянул в сторону и натолкнулся спиной на стену, пока его кулак-кувалда со свистом пролетел мимо меня, и парень не найдя опоры, сделал несколько лишних шагов вперед. Мне хватило этой заминки, чтобы вынуть нож, и резким выпадом догнать того неудачника и с силой вонзить лезвие куда-то в спину, под лопатку. Руку обдало горячими брызгами, которые по эмоциональному состоянию воспринимались не хуже серной кислоты. К тухлой вони примешался специфический, тошнотворный запах крови. Но сожалений нет. Либо — ты. Либо — тебя. Бил сильно, но прицельно не по жизненно важным органам, хотя я и не врач, и вполне мог задеть легкое или какую-нибудь артерию. — Блять! — синхронно заорали двое других и рванули ко мне. Тот, что оказался менее удачливым, уже со стоном осел в моих руках, падая в ноги, мешая проворно увернуться от ударов. От подобного напора, я шагнул назад, запинаясь об распластавшееся тело, и со всего маха грохнулся на спину, прямо в осколки, чувствуя, как те вспороли кожу и вошли в плечи и лопатки острыми зазубренными краями. Но оценивать ущерб некогда, я боли даже не почувствовал, так как ярость и адреналин заволокли красным маревом взгляд. Пропустил несколько ударов в грудину и живот, схаркивая воздух и кровавую сукровицу, пытаясь откатиться ближе к стене, чтобы уцелела хотя бы одна сторона. Самое главное уйти из этого невыгодного положения, подняться — и тогда мразям несдобровать. Я готов стереть костяшки в пыль об каждую рожу, не пожалею ни единого сустава, чтобы всё здесь сровнять с землей. Я убью. Всех. И всех ненавижу. А эти суки меня недооценивают. Решили, что со мной и один мудак справится, второй же подоспел к раненому, проверяя наличие жизни. А у меня словно нервные окончания притупились, чувствую телесный ущерб, но не более. Я захлебываюсь яростью, которая не даёт понять, что тело готово вот-вот сломаться. Когда мне успели заехать по лицу — не знаю, но глаза застилает бордовая горячая жижа, накручивая мою жажду крови ещё сильнее. Я подгадал с очередным замахом ноги противника, и блокировал его коленом, а после ступней, что есть силы, вдарил под дых, рывком поднимаясь на ноги, и хватая за волосы согнувшегося парня, отправил его голову в стену. Послышался звук сломанной кости и тягучий, обезволенный стон. В дрожащей от перенапряжения ладони стискиваю нож, в доли секунды решая, перерезать глотку или нет. Сорвало все планки и тормоза. Я здесь. В вонючей подворотне, как оголтелый зверь выбиваю право на жизнь. И самое смешное то, что и решаю — будет ли дышать ещё кто-то кроме меня. — Нет! — заорал единственный уцелевший в нашей бойне, — не тронь брата! — Брата, — я отплевываюсь кровью и сползаю по стене, хватая за волосы отключившегося парня, и приставляю лезвие к шее, — родной? — Д-да, — заикается и белеет на глазах тот, что шёл меня убивать. Он уже отпрянул от раненного ножом пацана, впиваясь в мою руку болезненным взглядом, — пожалуйста, не надо… Мы уйдём… — А кто вам позволит? — я сгибом локтя утираю кровь, которая норовит залить глаза, слизываю с губ бурые капли. — Поздно метаться, тварь, — и с этими словами веду лезвием от уха, не доводя до горла. Моё движение вывело оппонента из ступора, и он, увидев заливавшегося кровью брата, метнулся ко мне с отчаянным воплем. Секунда. Вторая. Третья. Я швырнул ему под ноги обмякшее тело и когда горе-мститель потерял равновесие, уложил его одним ударом кулака в висок. Убил или нет — проверять не стал. Тихо. Здесь теперь очень тихо… *** Сколько прошло времени — не знаю. Я похоже, тоже отключился. И теперь надо вставать. Как-то идти. Ведь шоу не закончилось. У меня остался личный гвоздь программы, а потом… А потом — не важно. Я на коленях подполз к каждому, ища то, без чего не смогу свершить задуманное. И если бы не цель и сила воли, я бы продолжал валяться рядом, скуля от боли, которая всё же пришла. Рёбра, голова, грудь — пульсируют скрежетавшими нервами, перед глазами то и дело темнеет, выдирая из реальности куда-то во мрак. Но я ищу. Сплёвываю кровь, кашляю, и ищу. Осколки стекла входят в коленные чашечки, в упирающуюся в асфальт ладонь, но я не обращаю внимания — это такие мелочи, по сравнению с тем, что сейчас происходит слева в груди. Каждый вздох — тупая выворачивающая боль, потому я стараюсь дышать не глубоко. Я просто стараюсь дышать… Наконец-то нащупал ключи от машины. Осталось не много. Чуть-чуть. Я выдержу. Я смогу. Смогу. Кое-как встал на ноги и покачиваясь, цепляясь за стены, выбрался из переулка и нажал на брелок сигналки. В трёх метрах от меня откликнулась старая припаркованная у тротуара «Toyota». И я поплёлся к ней с таким трудом, словно взбирался на личную Голгофу. Если кто-то и обратил на меня внимание, то виду не подал. Ну подумаешь, выполз из закоулка окровавленный парень — здесь таким видом никого не удивишь. А я и не собирался удивлять, я корявым почерком подписывал право на жизнь. Гордость. И месть. Одной рукой обхватив себя за грудь, убаюкивая боль словно ребёнка, второй открыл дверь и сел на водительское место. Зажигание. Передача. Несколько метров назад для разгона… И резким ударом ноги в педаль газа. Стеклянное строение приближалось стремительно, а я всё сильнее жал на «газ». Мне не страшно. Страх подох в переулке. И мне уже не больно. Грохот стекла оглушительным каскадом обрушился на всю улицу. Остатки перекрытий выгнулись в разные стороны, расплёвывая свои останки на несколько метров вокруг, словно заправский смертоносный салют, который мог посрывать бошки случайным прохожим. Машина встретила на своём пути единственную преграду, которая могла её остановить и врезалась в стену основного здания. Я со всего маха влетел грудиной в руль, и меня откинуло обратно на сидение. Воздуха не было. Боли не было. Ничего не было. Была месть. Крики. Я их слышал. Стоны боли — моя награда. Не зря жил. Не зря и подох. Сознание возвращалось муторной субстанцией, тело, не отойдя от болевого шока, не чувствовало ничего. Пусто и внутри и снаружи. Я не понимал — сижу ли, лежу, и насколько покорёжено всё вокруг. Только исполненная поставленная самому себе задача, после которой я не имел больше целей. И это либо начало. Либо конец. Третьего не дано… Я подсознательно ощутил, как скрипнула и открылась водительская дверь. Но даже глаза не открыл — не могу, в очередной раз проваливаясь в темноту. — Тварь поганая, ты… — хрипел Циё, приставляя дуло пистолета к слипшемуся от крови светловолосому виску, — надо было сразу тебя кончить, мразь! — Надо было. Циё в ужасе обернулся на знакомый голос. — Хэ?!