Dirty

POV Шэ Ли — Ты как-то неважно выглядишь. Впрочем, такая мелкая мразь как ты, другого и не заслуживает. Он подходит ближе и вальяжно опирается на соседнюю раковину. Любуется на своё отражение в зеркале. — Салфеточку дать? — Сам ей утрись, — мрачно хрипнул я, старательно делая вид, что мне не так уж и плохо. Хотя стоять становится всё труднее, и даже опора в виде раковины едва ли спасала. Кровь и не думает останавливаться, и потому я чувствую себя крайне уязвленно. Неприкрыто слабым. Почему, блять, именно сейчас?! Делаю вздох и, пошатываясь, стягиваю футболку и, сминая её в ком, прикладываю к носу, запрокинув голову назад. Тут же перед глазами всё поплыло. Делать резкие движения было явно необдуманно, и потому меня немедленно повело. Спасла от унизительного падения хватка за предплечье. — Какая незадача, — довольно протянул он и порыв, оборвавший моё падение, возобновился грубым толчком. Я влетел в стену, упираясь пятками в пол, чтобы не сползти вниз. Футболка выпала из руки, и кровь хлынула на губы и подбородок, часто капая под ноги. — Я серьёзно не рассчитывал на такой расклад! — Джинхэй скрестил руки на груди, подходя ближе, — самый лучший подарок на день рождения! Его рука шумно ударилась о кафель в нескольких сантиметрах от моей головы. Типичное поведение падальщиков — добивать тех, кто не в состоянии дать отпор. — Мерзкое зрелище, но такое приятное… Змей, и как это у тебя получается вызывать столь противоречащие эмоции? — Это не у меня получается, просто ты ебанутый, — просипел я, закрывая нос ладонью и посекундно стряхивая её от набегающей крови. — Прогуляемся? — Зачем спрашиваешь? — выдавил из себя улыбку, прикрывая глаза. Что бы я сейчас ни сделал, и не ответил, Джинхэй поступит по-своему, и помешать ему при всем желании не смогу. — И правда, зачем? Он крепко взял меня за руку, отрывая от стены, а после перехватил за плечи, как старого доброго друга, и мы двинулись к выходу. Я почти всем весом навалился на ублюдка, так как держать прямой курс был не в состоянии. Джинхэй никак не прокомментировал мою слабость и можно сказать проявил великодушие, плотно прижимая к себе и крепче удерживая, когда я начинал заваливаться в сторону. Как мы вышли на улицу я не понял. Буквально минуту назад барабанные перепонки сотрясались от раскатистой музыки, а сейчас слух улавливал лишь переливы цикад и шум моря. Не ясно. Где мы, и куда идём. Дорога становилась у́же, зданий и освещения всё меньше. — Чэн, да? — Что? — я позволил себе перевести мутный взгляд на лицо Джинхэя. — А я ещё удивился, как такое отрепье, как ты, смогло тут очутиться. Кровь наконец-то перестала хлестать, и у меня в кои-то веке получилось нормально вздохнуть. Глаза, привыкшие к темноте, разглядели приближающийся берег моря. Мы шли на пустынный дикий пляж. — Почему не спросишь, как я догадался? — деланно обижено поинтересовался Джинхэй, сильнее сжимая пальцами моё плечо. — Может, потому что мне похуй? — флегматично ответил, предполагая, что пришли мы сюда не в водичке плескаться. — Ошейник на тебе именной. Своеобразное предупреждение для таких как я. Иначе почему, думаешь, он нацепил его на тебя? — Поиздеваться? — Ну и это, наверно. Однако, по большей части, он носит предупреждающий характер. — Ну и? — невесело усмехнулся я, — насколько ты предупреждён? Джинхей резко разжал руки и я без необходимой поддержки, как подкошенный, рухнул на колени, погружаясь растопыренными пальцами во влажную гальку. А после удар с ноги в живот, выбил весь воздух и я подчиненный инерции, моментально опрокинулся на спину, ловя губами спасительный кислород. Пустой желудок скрутило от боли, ребра словно вдавились глубже, впиваясь в отбитые внутренние органы. Едва удержал в себе стон. Едва поборол вымученный скулёж. Всё едва. На волоске, на самой тонкой паутине выдержки, которая все рвётся и рвётся, под напором этих… Всех. Достали. Как же… Заебали. Хариаши вспоминался уже почти с нежностью. Грохнул бы и всё. А эти… Что-то постоянно доказывали, самоутверждались за мой счёт и неизменно любовались собой. Потому что могли. А я нет. Куда мне, отрепью, да? Болезненный беспомощный смех сорвался со стянутых подсохшей кровью губ. — Ладно-ладно… Шорох гальки от шагов и он усаживается возле меня. — Не будем собачиться, в конце концов, наша с тобой встреча поистине судьба! — он слегка потрепал мои волосы. — Может тебе стоило об этом подумать, перед тем как едва ли не ломать мне рёбра? — слегка мотнул головой, уклоняясь от его руки. — Ты это заслужил. Разве нет? К тому же ещё легко отделался. Ведь на этом чёртовом пляже я вполне могу тебя ёбнуть. Но заметь, не делаю этого. — Не потому что не хочешь. Либо боишься Хэ, либо тебе от меня что-то нужно, — неотрывно глядя в чёрное небо, натужно прохрипел я. — Хм! Ты на редкость умный пацан! И как бы паршиво не звучало, но оба предположения в цель. Бля, мне так неудобно, встань что ли… — Представь, что стою, ибо сейчас мне доступно лишь горизонтальное положение. — Разговор будет серьёзный, Шэ Ли, — его голос потерял иронию, — так что будь любезен, прими более осознанное положение. Я выдохнул со смешком и, стиснув зубы, приподнялся, для поддержки уперев руки в гальку. Джинхэй сидел достаточно близко, чтобы я разглядел его напряжение и поигрывающие желваки. — Столько трагизма. Ты что же мне в любви признаться решил? — пытаясь сарказмом переключиться с боли на хоть что-то. — Оставь свои колкости. Честно, я не ожидал, что встречу тебя так скоро, потому, в общем-то, не подготовился. Однако, надеюсь, ты поймешь всё в нужном ключе и примешь верное решение. — Не тяни кота за муда, что за бабские повадки? — я бы рассмеялся над всей этой ситуацией, но олицетворял собой одну лишь боль и потому не рискнул заниматься членовредительством. — Харияши простил тебя. И ждёт обратно. — Чего? — Ты слышал. Но взамен хочет, чтобы ты поступил с Хэ Чэном так же, как в своё время с ним. Предай Хэ. Отдай на съедение Харияши и он вернёт твою прежнюю спокойную и сытую жизнь. — Бля… Ты чё бредишь? Харияши… Он жив вообще? И почему ты оказываешься в курсе его намерений? — вопросы сыпались один за другим, хотя я так и не смог сформулировать главный, потому как главные были все. — Мы теперь сотрудничаем. Он, кстати, стал более сговорчивым и возместил мне ущерб от сгоревших машин. Так что претензий я отныне к нему не имею. Только он пока не в игре. Слишком уж помял его Хэ. Потому, собственно, он или лучше — мы с ним, не отказались бы от твоей помощи. — Да он, или лучше — вы с ним — в край ебанулись! Помощи от меня? Хуй вам обоим, мать вашу ёб! — Не пыли, Змей. Остынь и подумай. — Подумал уже! Какой мне резон прибиваться к вашей шакальей стае? Чтобы потом вместе от пуль уворачиваться? — я вскочил на ноги, словно самый здоровый на свете человек. — Не придётся уворачиваться, если поможешь нам. И, кстати, Хэ не так неуязвим, как думает. Та история с Харияши многим «старшим» открыла глаза. Теперь никто из них не чувствует себя защищённым. Сначала Харияши, затем Циё, а потом кто-нибудь из них… Сечёшь? Хэ Чэн слишком опасен и это никому не по вкусу. У Харияши появилось много сторонников. Я один из них. Тебе тоже советую присоединиться. — Я вам зачем? Если судить по твоим словам — справитесь на раз-два. Как бы силён не был Хэ, против всей шоблы он не потянет. — Так то оно так, но… Харияши идёт на принцип. Втемяшил себе в голову, что Чэн должен отправиться на небеса именно с твоей посильной помощью. — Так, блять… — глубоко вдохнул, чтобы немного успокоить мысли и избавиться от каши в голове, — спрошу ещё раз. Какой мне резон? — Ну… — Джинхэй насмешливо окинул меня взглядом, — прямой. По тебе не скажешь, что у тебя всё шоколадно. Хэ Чэн явный садист и неимоверный придурок. Ты, вон, в ошейнике… Сомневаюсь, что по своей воле. Думаю, что избавиться от этого мудака входит в твои планы. Так почему бы не помочь друг другу? Мне было так херово, что связно думать не получалось. Однако, одна настойчивая мысль всё же билась где-то в подсознании. «Это мой шанс. Отомстить ублюдку за всё». И была эта мысль так сладка и упоительна, что затмевала всё. Ну почти всё… — Мой отец у него. И пацаны тоже. — Да, знаю. Но об этом можешь не беспокоиться. Как только Чэн выйдет из игры, всё вернётся на места. — И как же? — я не верил ему, но сильно, до одури хотел обмануться. — Это уже не твоя проблема. — А Тао? — Его цепной пёс? А он-то здесь причём? — Что будет с ним? — настаивал я. — То же, что и с хозяином. В расход. Этот дебил и без Хэ дел наворотить может. А нам риски ни к чему. Как я могу? Почему я? Сука, да что им всем от меня надо?! — Решайся, Змей. Второго шанса у тебя не будет. Если ты не с нами, то против нас. И вместе с Хэ обретёшь покой. — А если я ему расскажу, а? И накроются огромным хером все ваши планы? — Рискни. Но тогда… — он показательно вынул телефон из брюк, — кровавые баталии начнутся уже сегодня. И жертв станет на порядок больше. А по поводу отца и своих пацанов можешь даже не рыпаться. Их убьют. Либо люди Харияши, либо отморозки Хэ. Из-за твоей горячки прольются реки крови. Так что лучше тебе не трепать языком, а сделать верный выбор. И получить-таки свободу. Эй… — он подло усмехнулся, — помнишь, что такое свобода? Быть свободным? Он знает куда «бить». Словно мысли читает. Ещё один тупик. Я извечно в этих глухих лабиринтах. Тычусь мордой в стены, углы. Топчусь на месте, сдирая ногти о непроходимые препятствия. И как всегда — безуспешно. Глянул на море, на бесшумные волны, на всё, что меня окружает, и попытался запомнить этот момент, то мгновение, когда я существую с относительно чистыми руками. Ибо настало начало конца. Верно говорил Хэ — выбор всегда есть. И я научусь жить с его последствиями. — Что я должен сделать? *** Настроив душ в прохладный режим, подставился под массажные струи, смывая кровь, дурноту и моральное истощение. С кровью и плохим самочувствием вода справлялась на зависть быстро, что же касается внутреннего дестроя — даже пытаться не стоило и, тем более, надеяться. Эта фатальная карусель никогда не остановится, если не вмешаться в задействованные механизмы, единственная цель которых — жонглировать между собой позицией силы. А я между ними как маятник на нитке. И колебания в разные стороны достигли своего апогея. Но, хватит. Просто, хватит. После принятого решения — стало не легче, но проще. Я смог представить, что будет дальше, хотя бы чисто в теории, и нельзя сказать, что меня что-то сильно не устроило. Однако до этого момента нужно ещё как-то дожить, продолжая играть роль домашней скотинки на поводке. Но когда виден финал — остальное просто шелуха. Я справлюсь, главное, чтобы всё прошло так, как затеяли Харияши с Джинхэем, иначе нам всем Армагеддон покажется детской сказкой на ночь… Я насухо вытерся полотенцем и, выходя из ванной комнаты, мазнул взглядом по отражению в зеркале. Ничего нового, никакого признака готовящегося предательства на лице… Нет, а что, собственно, могло на нём появиться? Надпись на лбу? Виноватое выражение, или наоборот, плохо скрываемая радость? Нет и нет. Для меня и правда ничего не поменялось. Принятое решение пока что не фонило последствиями, потому моё болото остаётся в статичном положении и я в нём, как муха в янтаре. В доме темно, вернулся Хэ или нет — мне без разницы. Сейчас хочется только сна. Мнимого забвения. Чтобы бесконечная жвачка навязчивых мыслей перестала донимать уставшую голову, вмешиваясь, словно чужая воля, пытаясь реанимировать давно позабытую совесть. Так уж повелось, что эта мадам всегда играла на сломанной скрипке в последнем ряду жизненного оркестра. Едва слышно и неумело, только всё звучание портила. Солировать этой неумехе я никогда не дам, так и сейчас пусть не старается… Доковылял до выбранной ранее комнаты, и рухнув в кровать, стянул по бокам одеяло, заворачиваясь в него по самую макушку. Как я мог вляпаться во всё это? Сумасшествие… *** — А ты неплохо устроился, нет, я серьёзно! Офигеть, Ли! Кровать ходила ходуном из-за того, что кто-то бесцеремонно на ней скакал, пока я по той же амплитуде рискованно, по инерции, подкатывался к краю. Только чудом удержался за угол прикроватного столика, избегая позорного падения, и отчаянно ловко для непроснувшегося толком человека, сделал подсечку. — Бля! — идиот неуклюже опрокинулось рядом со мной, и я, уперевшись лопатками для полноты удара, сбрасываю его той же ногой дальше с постели на пол. — Да, бля, Ли! — на горизонте появляется ошалелая рожа Ронга. Я, будучи до сих пор сонным, но уже отчаянно злым, уставился в ответ, не веря тому, что вижу. — Ты… Здесь откуда? — прошипел, приподнимаясь, остервенело тря ладонями лицо. — Я тоже рад тебя видеть, — обижено пробухтел он, копошась пальцами в длинной чёлке. До меня начала доходить абсурдность и полнейшая лажа происходившей ситуации. Ебучий Чэн! Что за новые игры?! Я, путаясь в одеяле, сорвал с кровати простынь, и кое-как обвернувшись в неё, помчался в зал. Ронг дёрнул за мной. — … по пути. — Закончил Тао. Я вытаращился на Хэ и его личного помощника, чинно попивавших утренний кофе за столом. — Да вы охренели, что ли?! Стоило уехать из города, чтобы снова встретить всё те же рожи! — и я имел в виду не только Ронга и Тао… — Тао, ты хули притащился?! Чэн едва не поперхнулся сигаретой, рвано выдохнул лоскут дыма и просто зашёлся от смеха. — Вы чё, сговорились? — нахмурил лоб Тао и повернулся в нашу с Ронгом сторону. — Сговорились? — прищурился я, — а, может, если несколько человек говорят одно и то же, значит стоит прислушаться?! Зачем здесь Ронг?! — Захотел тебя увидеть. И, вообще, не говори обо мне так, как будто меня здесь нет. Я тебе не чемодан! — взвился рядом субъект обсуждения. — Да?! А привезли тебя именно так, багажом, твою мать! — Ладно, не ори, — просмеявшись, оборвал мой запал Хэ. — Согласен, что гостей я не планировал, но раз так получилось… — он развёл руками. — Ты чё в кофе литий ебанул? Или ебля тебе мозг разжижает?! Ронг открыл рот, Тао приосанился, выпрямляясь на стуле кочергой. — Я… Не в том смысле! Блять! — Оделся бы, — напомнил Хэ. Казалось, вся ситуация его только забавляла. Возможно, если бы меня не разбудили таким вопиющим способом, и не так сильно раскалывалась голова, я бы не проявил столько эмоций, и даже, наверно, ввернул пару едких замечаний, но блять!.. Круто развернулся и замер. А что дальше? Ну вот что? Пикник на четверых? Меня передёрнуло. — У Хэ дела. А я могу составить вам компанию, — доброжелательно обмолвился Тао. — Сралась мне твоя компания… — скомкал простынь, собираясь обойти Ронга. — Ну, тогда оставайтесь все вместе. А я, пожалуй, прогуляюсь, — без тени обиды подытожил он. От подобной перспективы заломили поджившие ребра, которые, правда, совсем недавно разбередил Джинхэй. — Пять минут, — фыркнул я и наконец, отправился к «себе». Ронг не отставал. — Как ты связался с Тао? — запальчиво спросил я, отшвыривая простынь и силясь найти свои вещи. — У тебя телефон молчит. Отец ничего про тебя не знает. Спросить не у кого. Я же не знал, вдруг ты уже помер. И решил пойти к Хэ. Его дома не оказалось, но этот Тао был в его квартире. И вот, слово за слово… И он согласился отвезти меня к тебе. — С чего такая щедрость? — нервно застегиваю ремень, припоминая, что футболку я вчера проебал. — Ммм… Не знаю. Может, он и так собирался к вам ехать, а мне тупо повезло. — Повезло… — сухо повторяю следом, — ты вещи какие-нибудь с собой взял? — Пару футболок и трусов. Тебе чего? — Вторую нервную систему. И футболку. — Ща, погоди. Она в моей комнате, в смысле футболка, — со смешком уточнил Ронг и живо выплыл в нужном направлении. — Твоей комнате? — прошипел я, в отчаянном порыве едва не хватаясь за голову. Где я так согрешил? Хотя… Много где, и вот она, расплата. — На выбор! — неожиданно воодушевленно заголосил Ронг, появляясь в зоне видимости и вытягивая футболки для просмотра. Одна красная с надписью названием древней рок-группы. Вторая тёмно сиреневая с прорезами по бокам. — Пиздец. — Тогда голый иди! Я выдрал из рук сиреневую и быстро облачился в неё. — Тебе идёт! — Ай… Да заткнись. — раздраженно отмахнулся я, выруливая из комнаты. — А это чего? Засос? — палец Ронга бесцеремонно тычет мне в шею. — Я тебе сейчас руки вырву! — хватаю его кисть и отодвигаю от себя, забывая смотреть куда иду, — и да. Это засос. Вчера в клубе девку трахнул. Не говорить же, что с тем же успехом, это может быть отметина от Хэ. И, скорее всего, это именно она и была. И с этой мыслью я взрезаюсь в чью-то грудь. — Значит, и ты вчера успел повеселиться? Этот голос. Когда же меня, наконец, перестанет потряхивать от него? — Ну так ещё бы, — разворачиваюсь и отступаю на шаг, — не всё же тебе вкушать плоды радости жизни. — Ты, вперед, — обращается к Ронгу, — а ты, — вцепляется мёртвой хваткой в мою руку, — задержись. И с этими словами буквально зашвыривает в очередную пустующую комнату и закрывает дверь. Я удивленно поднимаю бровь, потирая место, там, где он меня схватил. — Что, сейчас будет сцена ревности? — Показательное выступление, скорее. Я тебе, кажется, говорил, что ты принадлежишь мне, что конкретно ты не понял? — Хм? Да всю формулировку, если честно. Ты что, правда в это веришь? Ты что, псих? — Не важно, во что верю я, — медленно двинулся ко мне, заставляя пятиться назад, — главное, чтобы ты это усвоил. — Слушай, — я выставил руки, словно нелепую преграду между нами, — заканчивай с этой херней. Если раньше, всю эту нездоровую хуйню можно было списать на недотрах, то теперь, после вчерашнего, — намекаю на Аяну, — с этим у тебя, вроде, проблем нет. Как и у меня. Так что давай… Уймись уже. Или что? Тебе нужен именно я? Типа чувства и все дела? — как можно более насмешливо растягиваю последнее предложение. — Никаких «дел» и ничего личного. Просто есть правила, которые ты должен соблюдать, пока находишься рядом, — Чэн оттесняет меня всё дальше в глубь комнаты, и я уже упираюсь поясницей в подоконник. — Заметь, рядом, но не по собственной воле. И что за правила? Не трахаться? — Ни с кем кроме… — Хэ не договаривает, а ему и не нужно, я и так все понял. — Это просто смешно. — Смейся, — его пальцы пробираются сквозь прорехи футболки, касаясь оголённой кожи. — Хэ, — голос предательски хрипнет. Блять… Да что ж такое. Этот бес просто издевается и вообще скоро ему… В общем, скоро. А я опять против любой логики и завываний разума залипаю на него. На касание, на взгляд, на приказ. На его ебучие правила. — Нет. — Что, прости? — наклоняется, шепчет в ухо, сильнее вдавливая в подоконник. — Я говорю, — в глотке пересыхает, и я судорожно сглатываю, — правила. Я не буду. Отвали. Широкая ладонь проходится по скуле, к виску и затылку, путаясь в волосах. Надавливает, чтобы я поднял голову и осторожно прикусывает нижнюю губу, оттягивая, заставляя тянуться к нему. — Будешь слушаться, — разрывает контакт. Не вопрос. Утверждение. — Нет. — Змей, не вынуждай к крайним мерам. Заметь, мы пока что разговариваем. И я, в общем и целом, веду себя прилично. Но ты уже дал мне повод пересмотреть своё отношение к тебе. Не усугубляй. — Я не прогнусь. Хоть к батарее приковывай. Слышишь? — вцепляюсь в подоконник, хотя руки так и сводит, чтобы прикоснуться к нему. И потому убираю их подальше. — Ты этого добиваешься? — Хэ же себя не ограничивает. Его рука уже вовсю гуляет под футболкой, стремясь проникнуть за пояс. Но я в этот раз интуитивно перестраховался и затянулся ремнём так, что продеться сумеет разве что палец. Чэн вскользь улыбается. Просёк. — Я больше предупреждать не буду. Один единственный косяк и приковывание к батарее тебе покажется самой чудесной альтернативой. — Эй, Чэн, Змей! — стук в дверь и голос Тао, — вы чего там? — Идём, — откликается Хэ, — знаешь, — уже мне, — я так подумал, нахрен эти дела… С вами пойду. Я скривился. — Делать больше нечего? — Выбираю по важности. — В смысле? — рассредоточено пялюсь поверх его плеча, стараясь отвлечься от пятерни в волосах. — А вдруг мне больше интересно всё, что связано с тобой, нежели любые дела? — Гонишь. — Ну, да… Отстраняется и отходит к двери. — Идёшь? Глупость какая. Ты совсем псих. И я не лучше. Поскорей бы всё закончилось. *** — Давай! Бля, ну, давай! — скимит Ронг и тягает меня за футболку, как трёхлетка. — Да какого хуя? — Ли, ну ты только глянь! — он обводит рукой шикарную, профессионально оборудованную баскетбольною площадку. Мы как раз проходили мимо спортивного центра. Здесь, помимо вышеупомянутой площадки, располагался теннисный корт, чуть поодаль крытый бильярд, несколько спорт баров, небольшой бассейн, где сияли голыми задами модели в едва уловимых взглядом стрингах, а в самой дали, кажется, растянулось поле для гольфа. … А позади шумело море. Вот уж действительно, рай для прожигателей жизни. — Давай один заход! — Соглашайся, Змей, — подал голос Тао, — чё как дед себя ведёшь. А мы пока… Чэн, пивка? — кивнул на ближайший бар. — Давай, — флегматично согласился он. — Только для начала сделаем ставки. Я на белое, — насмешливо глядя на меня. — Окееей, — тянет Тао, — тогда я на вороного. Чё ставишь? — Да вы охуели? — не веря, усмехаюсь я словно в пустоту, потому как меня не слышат, или, скорее, не хотят. — То предпоследнее дело. Выигрывает твоя «лошадка», и я перевожу свой процент тебе премией. — Ого! Согласен. А если вон та, породистая, белая? — Да суки! — ору громче. — Да, бля, — горланит рядом Ронг, — я что, не породистый?! — Ронг… — сокрушенно фыркаю следом, пока Тао и Чэн оборачиваются к моему другу. И, естественно. Громко. Надрывно. Начинают ржать. — Что? — непонимающе пучит на меня свои ядерно-зелёные глаза друг. — Ничего. Все хорошо, — теперь становится смешно и мне. — Эй, а нам какой понт? Я тоже хочу приз, если выиграю, — отходя в сторону площадки, спрашиваю я, и беру заранее приготовленный мяч. Ловко отбиваю им ритм, финтом пропускаю между ног, разворачиваюсь и позерски перехватываю его, прокручивая на пальце. Хэ и Тао замирают. — Не видать мне премии, — наигранно печально оповещает всех Тао. Сошлись на том, что если победит Ронг — весь вечер его. Мы вчетвером будем обязаны таскаться за ним туда, куда его душенька пожелает, (как только Хэ писанулся на это? Был настолько уверен в моей победе?). А если выиграю я… Тао и Чэн готовят нам ужин. Ребячество с моей стороны и вообще, бред. Но большего на людях я попросить не мог, к тому же, это по своему тоже вполне не плохо, (а как на ЭТО пошёл Чэн, и вовсе загадка мироздания… Хотя, думаю, он спихнул бы всю кулинарию на Тао. С него станется). …Мы с Ронгом сталкиваемся в прыжке и, отлетая друг от друга, я в последнем рывке швыряю мяч и приземляюсь на бок, провожая свой бросок взглядом. Мяч стукается о края кольца, подпрыгивает и очень медленно переваливает точно в цель. — Блять! — запальчиво озвучивает свое поражение мой оппонент. Надо сказать, заставил он меня попотеть. Ронг знатно поднатаскался в игре и теперь мне пришлось приложить все усилия, чтобы не продуть. Тяжело дыша, я поднимаюсь на ноги и стягиваю футболку, утирая от пота лицо. Я забыл обо всем. Боли. Страхах. Целях. Это нелепое соревнование вымело из головы всё, кроме одного желания — победить. — Я был близок! — следуя моему примеру, Ронг снимает майку, вытираясь. — Да, щас, — лыблюсь как в старые добрые времена. Я забыл, как это бывало. Оказывается, я очень скучал по ним. — Ну чё? — я поворачиваюсь к двоице, — готовьте фартуки! Тао ехидно щурится на солнце, а Хэ и вовсе сидит с отсутствующим видом, спокойно потягивая холодное пиво. *** Если честно, думал, что мы снова отправимся в какой-нибудь бар или элитный ночной клуб, заливать шары и слушать неебические речи Хэ Чэна о жизни и его всратом величии. Но я ошибся. По всем фронтам, между прочим. Машину нам подали прямо к спорт-центру, услужливо открывая двери для каждого пассажира и кланяясь в ноги, как спустившимся на землю святыням… Ронг, по внешнему виду был полностью ошарашен и сам буквально не расшаркался в поклоне, когда его пригласили жестом сесть в салон автомобиля. — Ебать, — впечатлённо шепнул мне на ухо, а после с суррогатным величием забрался на предложенное место. Я поддержал его эмоцию кивком. Цирк. Чэн отпустил персонал и сам сел за руль. Странная привычка для человека, который может себе позволить не одного водителя, а целый штат. Хотя его загоны не поддаются логике, моей так уж точно. Тао уселся вперед, рядом с Хэ, мы с Ронгом закономерно оказались позади. Хотя особой разницы не было. В автомобиле S-класса удобно, наверно, даже в бардачке. Потому я, откинувшись максимально расслаблено, слегка упёрся головой в стекло и скосил взгляд на асфальт. Через несколько минут машина покинула псевдо-город, и мы выехали на опасный серпантин дороги. Ронг в своей привычной непосредственности во все глаза рассматривал расстилающийся пейзаж, тыкал пальцем в окно, когда машина подъезжала особенно близко к краю дороги, и открывался поистине слепящий синий морской простор. Я не осуждал его за эмоции. Ронг — парень с района и кроме говна и плесени ничего не видел за всю свою пусть и короткую, но всё же жизнь. Хотя и я ничего подобного не созерцал, и по большому счёту, должен реагировать примерно так же. Если бы не сотни «но», что травят изнутри. Непродолжительный отдых в виде игры в баскетбол избавил от гнетущего состояния совсем ненадолго, и вот я снова по тем же ржавым крюкам эмоций стараюсь держать мину при плохой игре. — И куда мы? — спросил, чтобы отвлечься. — Да! — всполошился рядом Ронг и навалился на переднее сидение, где сидел Тао. Тот обернулся, и мой приятель сконфуженно грохнулся обратно на своё место. — Есть, пить, стрелять, — белозубо оскалился Тао, глядя на реакцию Ронга. — Тир с пивом на вынос? — нахмурился я, подавив желание загородить своего дурака. — Ну что-то типа, только прибавь пару звезд. — И сколько звезд качества дают в лесу? — всё же придвинулся к Ронгу, отталкивая его плечом в сторону. Тао облизнул губы и насмешливо глянул на меня, уловив порыв. — Сам скажешь, когда приедем, — кстати, — он повернулся обратно к Хэ, — как Аяна поживает? — Как обычно. — А её папаша? — Я его не видел, но он мне звонил. Хотел встретиться. — По поводу? Я весь превратился в слух. Надо полагать, что владелец подобного места так же обладает нехилыми связями. Может ли он что-нибудь знать о планах Харияши и прочих? А что если он с ними заодно? Или… это просто звонок вежливости и местный божок не при делах? Поди, блять, разбери… Сука, у меня от всего этого скоро башка треснет. — Потом поговорим, — отмёл дальнейшие вопросы Чэн. — Лады. О, мы почти приехали! Действительно, этому месту можно накинуть пару звезд. Живописное сочно-зеленое плато полностью оборудованное под человека и его комфорт. Даже дорожки вымощены обработанным, шлифованным камнем, уводившие к обеденной зоне с мангалами и прочими атрибутами «уличной» кухни. Так же, искусственные тропы, пролегающие к большим бунгало с пристроенными к ним верандам, на которых виднелись кованые столы с охлажденным алкоголем на любой самый изощренный вкус. Если прикинуть на глаз, то дальше начинается нечто вроде полигона с разнообразными мишенями от статичных до автоматизированных. Вполне возможно, что и живые цели здесь тоже имелись. Как говорится — всё для клиентов. Однако, кроме нас на этой огромной территории никого не было. Значит, всё здесь именно для нас. — Крууутооо, — благоговейно выдохнул Ронг. — Мало тебе для счастья надо, м? — Тао обхватил Ронга за плечи и повёл вперед. Я было стартанул следом, не зная, чего хочу больше, либо ёбнуть пса Хэ чем-нибудь тяжёлым по голове, либо встрясти друга, чтобы он наконец-то пришёл в себя и перестал отыгрывать роль Золушки. Чэн отнял у меня этот порыв, задержав за руку. — Не дёргайся. — Не беси, — процедил я, нервно отдёргивая запястье. — Расслабься уже. Мы отдыхать сюда приехали, а ты извиваешься как уж на углях. — Трудно отдыхать насильно. — А ты постарайся. — Пошёл ты… *** Взяв со столов всю возможную выпивку, мы отправились на полигон. И да, тот оказался огромным. Навороченным. В таком месте только блокбастеры снимать, а не заливать глотки элитным бухлом, чтобы после палить из всех оружий. Однако «хозяева жизни» решили по-другому, и потому активно занялись подготовкой к предстоящим развлечениям. А я… блуждая по душной камере сознания, не представлял, как справится с неврозом, если не посильно алкоголем? И не найдя достойного ответа и его замены, выбрал себе отупляющее зелье. Одно из многих, не заостряя внимания, что конкретно это было. Пока Ронг скакал возле этих двух уёбков, что-то решавших об оружии, дальности, мощностях и самих мишенях, я планомерно «жрал» бутылку текилы (как оказалось), развалившись прямо на газоне, не потрудившись уместить свой зад на какое-нибудь более приемлемое место. Вот за что я люблю алкоголь и его пары — он дурманит. Он расслабляет и всё уже не кажется таким паршивым. Поглядывая на троицу, и откровенно заскучав, решил для разнообразия прислушаться к их бурной деятельности. И ничерта не разобрав, о чём там вообще речь, раздражено фыркнул. Их голоса словно намерено звучали приглушённо или мне так казалось? Ронг же, в какой-то миг, отлипнув от «святой парочки», сосредоточил взгляд на мне. — Присоединишься? — предложил. — К чему? Мне и здесь не плохо, — расслаблено пожал плечами, скрывая недовольство. — Но тебе скучно, — Ронг всегда тонко чувствует мои настроения. — Тут вы все бессильны. Чтобы было весело, компания должна нравиться, не так ли? — И поэтому ты решил надраться? — вмешался Тао. — В корень зришь. Чэн, у тебя остались конфетки? Поощри друга. — Поосторожней на поворотах, Змей, — весомо предупредил личный помощник Хэ, — твои шутки становятся всё хуже. А ведь я могу спросить за каждое слово. — Ну так спрашивай… Можно подумать ты первый. — Ли! — Ронг шагнул ко мне, и уселся рядом на корточки, — ну хватит, а? Зачем ты на рожон лезешь? Что за привычка всё усложнять? Нормально же общаемся, — вглядывается в меня и говорит так, чтобы те двое не услышали. — Ты понятия не имеешь, куда попал и с кем общаешься. Развесил уши как спаниель и скачешь возле них, идиот, — оттолкнул его за плечо, и Ронг не удержавшись, шлёпнулся задом на траву. — Ты… Тебе неприятно, что я уделяю им внимание? — Ты дебил, вот что действительно неприятно. Ронг насупился, встал, отряхнув зад и ладони, вновь направился к Тао и Чэну. Предатель, блять. Чэн же… Перестал обращать на меня хоть какое-либо внимание. Разговаривал с Тао, даже Ронгу что-то отвечал. Я же остался никому ненужным рудиментом, и складывалось такое впечатление, словно меня намеренно вычеркнули и показательно доказывали, что есть я или нет меня — всем ровно. Алкоголь мерзко горчил на языке, перестав дарить хоть какие-то положительные эмоции, и я, скрепя сердцем, отставил бутылку. Последний эмоциональный рубеж — и тот подвёл. Но я люблю одиночество. Мне и так всего хватает. И никто. Никто не нужен. Совсем… Так было, есть и будет. Тем более, что близится тот день, когда всё станет неважным. Мне необходимо быть готовым жить в этом режиме и пытаться не сойти с ума от того решения, которое я принял. *** Ронгу оружие так и не доверили. Как бы он не скулил и не подхалимничал, ни Тао, ни тем более Чэн, не повелись на эту демонстрацию энтузиазма вперемешку с упрямством. И когда мой друг понял, что увещевать и умолять бесполезно, с видом побитой собаки сел возле меня, изредка прикладываясь к моей же бутылке с текилой. Мы сидели молча, каждый под свою думу, поглядывая на упражнявшихся в стрельбе и взаимном остроумии двух самых неподходящих для нашей компании людей. Тех людей, что исковеркали мою и Ронга жизни. Но, мой товарищ по несчастью, словно ничего не понимал, или не хотел? Было видно, как трудно ему давалась статичность и безучастность. Он хотел туда же, в их «эксклюзивный» мир, не соображая, что любой порыв их настроения может стоить нам обоим всего на свете. Для меня тупость самый страшный порок, и к большому сожалению я с «ней» в одной лодке вот уже как десять лет. — Как ты думаешь, что будет дальше? — когда стихли выстрелы, спросил Ронг. — О чём конкретно интересуешься? — Ну с нами. — Варианта два. Либо живём, либо сдохнем. — Как-то чёрно-бело всё. А среднего не дано? — Средне мы уже жили. Когда под Харияши ходили. Теперь решаем не мы, а за нас. — И ты это стерпишь? — Ронг подался вперед, хватаясь за моё плечо. Я глянул на газон, перебирая между пальцев мелкие травинки, а после, вырвав пучок, сдул обратно на землю. — Ли? — Терпение не моя стезя. Всё скоро закончится. — Что? Что закончится? — начал нервно теребить всё то же плечо. — Да убери ты руки, — гневно скинул его клешню, — наше с тобой подвешенное состояние. — Что ты задумал? Ли, я… боюсь. Я усмехнулся, и легко поднялся на ноги. — Не ссы. С тобой всё будет хорошо. — А с тобой? — А со мной… Да тоже. Хорошо… Тишина стала непозволительно долгой и, я по наитию, развернулся в сторону Тао и Чэна. Они, видимо, решили сделать перерыв в своём развлечении, так как оружия в их руках больше не наблюдалось, зато Тао очень воодушевленно тряс лихо материализовавшейся бутылкой чего-то горячительного. — Ну что, присоединитесь за компанию? — Конечно! — всколыхнулся Ронг, как будто этого предложения ждал все семнадцать лет. — Змей? — Тао решил уточнить природу моего молчания. Я посмотрел на Хэ. Тот уже с кем-то разговаривал по телефону, зажимая между губ сигарету и щурясь от дыма. Его поведение… Что-то изменилось. Я никак не мог вникнуть, почему центр внимания Хэ теперь не моя персона. В любом месте, в любой компании и ситуации, если я находился рядом, Чэн эмоционально или физически держал меня при себе. Слова, касания, даже мысли, были под его контролем. Но сейчас, как будто поводок ослаб, мерзкая хозяйская рука перестала отслеживать мой пульс. И это… Настораживало. Нет, свобода по-прежнему самый главный приоритет, и будет всегда, но когда так резко меняются привычки — это не к добру. Тем более, после встречи с Джинхэем. Возможно ли, что Чэн об этом что-то узнал? Но я тут же погнал эту мысль прочь, ведь тогда меня бы уже разбирали на составляющие. Нет, Хэ ничего не знает. Он просто затеял новую игру. Например, в игнор? Распалить мой интерес? Вполне может быть. И что сказать, пока у него получается. Мне безумно любопытны его перепады настроения из крайности в крайность. Стемнело удивительно быстро и почти незаметно. Буквально некоторое время назад солнце лениво закатывалось за горизонт, вычерчивая тёплыми лучами стволы и кроны редких деревьев, словно искусный художник, накладывая на живой рисунок светящиеся контурные линии, которые уже вовсю размывали первые сумерки, вальяжной кошкой укладываясь на прохладный газон, искажая красоту предыдущего творца. И во всех этих естественных природных метаморфозах, чётко выделялась широкая крытая беседка, мягко подсвеченная незатейливой гирляндой, которая опоясывала несущие перекладины и перила. Тусклые лампочки отбрасывали длинные, витиеватые тени на деревянный пол, накрытый алкоголем и закусками стол, создавая своим свечением иллюзию тепла и уюта. Лживого, разумеется. Я медленно цедил сладкое пойло, щипавшее язык, но приятно греющее горло. Выбрал именно ликер, потому что градусов в нём было меньше, чем в остальных выставленных бутылках. Напиваться до беспамятства совсем не хотелось. И не по причине здоровья или ещё чего-то, просто терять ясность ума непонятно где, с понятно кем, совершенно не входило в планы. Ронг мои мысли не разделял. Румяные щеки и гиперболтливость — первые признаки, что ему явно пора подвязывать. Но. Мне надоело быть для него буфером и наседкой. И если завтра он не досчитается зубов или, скажем, пальцев — будет не моя проблема. Хотя, стоит отметить, что с Тао они нашли-таки общий язык. Вернее, сам Тао хочет так показать. Он слушает бред Ронга, шутит, и источает отраву своего обаяния. Для кого это представление не очень понятно. Может, увидел в моём друге грелку на ночь, что естественно мерзко, а может, я являюсь главным зрителем? Ни о том, ни о другом думать не хотелось. Мысли воровато и тоненько назойливо тянулись к другому человеку, которого за нашим «дружным» столом не было. Хэ Чэн предпочёл уединиться в бунгало. Как прокомментировал Тао — для работы. Мол, Хэ дохуя важная шишка и без его слова на подшефных районах настанет пиздец, а как по мне, то пиздец настает именно там, где находится Чэн. И если то самое бунгало сейчас низвергнется в ад, я даже бровью не поведу от удивления. — … уснул, что ли? — хохоча и помахивая у меня перед лицом ладонью, проорал Ронг. — Хули надо? — У тебя бывает когда-нибудь хорошее настроение? — вежливо поинтересовался Тао, смотря на меня через стекло стакана. — Бывает, но ты об этих моментах не узнаешь. Ведь оно хорошее именно тогда, когда тебя нет рядом. А так… Извечное дно. Нравится с таким мной общаться? — навалился локтями на стол, ближе к собеседнику. Он сузил глаза и сам придвинулся ближе. — Конечно. Я фыркнул и откинулся обратно на спинку, поправляя под задом мягкий настил. Вот же уёбок, со своими маслянистыми шутками. — А вы… Мы повернулись к Ронгу. — Давно общаетесь? — Иди нахер, а? — едва не взвыл я, вставая со своего места. Давно общаемся… Да, бля, с рождения. У меня же дочерта знакомых, особенно таких. Ронг когда-нибудь доведёт меня до мозговой горячки своими насквозь идиотскими вопросами. Темнота после освещённой беседки обступила со всех сторон. Я, запинаясь об ступени, спрыгнул на землю и устремился прочь от этого неблагодарного общества. Под ногами мягко проседал газон, а я все шёл, без цели и ориентира. В голове полный сумбур и злоба. Не могу от неё избавиться, я ей пронизан, как земля грибницей. Сотни отравленных нитей не дают дышать, это чистое самоуничтожение. Моральная обездоленность аморального меня. Как я оказался перед дверью в бунгало, сам не понял, но с силой дёрнул ручку, входя в полумрак помещения. Дыхание от быстрого шага сбилось где-то под рёбрами, и сердце наконец-таки напомнило о себе тупой болью. Острый спазм дёрнул грудную клетку, и от него, как по цепной реакции, онемели все конечности, а в глазах, и без того мутных, поплыло ещё больше. Холодными пальцами сжал ребристый косяк, пытаясь удержаться в вертикальном положении и позорно не завалиться на пол. Сейчас пройдёт… Сейчас. — Таблетки свои не пил? Выдыхая через раз, я стёр ладонью проступивший на лбу холодный пот. — Нет. — Они в машине, если ты пришёл за ними. Змеевидная волнообразная боль стала понемногу утихать, только давящее чувство слева не давало вдохнуть полной грудью. Странно, но к подобным приступам я уже привык, и доподлинно знаю, что через несколько минут вернётся потерянное самообладание. Самое трудное, это первые мгновения, а потом чисто испытания на выносливость. И я его прохожу раз за разом. — Нахрен они мне сдались? — сипнул окрепшим голосом, сглатывая накопившуюся слюну. — Чтобы не подохнуть? Взгляд понемногу начал приобретать подобие осмысления, и я исподлобья посмотрел на Хэ. Сидит на диване, закинув ноги на журнальный столик и пялится в планшет, не акцентируя на мне своё внимание. — Я и так неплохо справляюсь, — отлип от стены и встал ровнее. Видит бог, скольких сил и трудов мне это стоило. — Ммм… — поморщил лоб, не отрываясь от гаджета, — оно и видно. И мне бы уйти, но что-то держит. Это не общая слабость в организме, а нечто другое. Тяжёлое и тёмное желание насмотреться на него наперед. Смешно представить, что мне такое придет в голову. Но вот он я. И неотрывно. Запоминая. Чёткий профиль, чуть сведённые брови, сильная шея и порез от моего ножа на ней. Мощная грудная клетка мерно поднимается под спокойным сильным дыханием. Узкие бёдра и длинные ноги, скрещенные в расслабленной позе. Чэн отозвался на мой пристальный взгляд своим. — Ты чего-то хотел? Я покачал головой и направился к нему. Сел напротив в кресло. Как я и предрекал, приступ прошёл быстро. Как неожиданно накатил, так же и стремительно исчез, оставляя после себя ватную слабость. — Ничего конкретного. Хэ небрежно отбросил планшет и, потянувшись, заложил руки за голову. — Врешь. — Возможно. — Иди сюда. В таком молчании есть единственно правильный ответ. И я его «озвучил» своим присутствием. В глаза. В губы. В суть. Хэ медленно улыбнулся, склонив голову набок. Ждал. Мы оба знали чего. Я в одно движение перемещаюсь на его колени, жарко выдыхая в приоткрытый рот. Дразня, облизываю нижнюю губу, едва прикусывая, завлекая в тягучий поцелуй. Смешавшееся дыхание пьянит сильнее любого алкоголя, сводит с ума за секунду… Оказывается, и такое бывает. Хэ откликается незамедлительно, с нетерпеливым нажимом, на грани боли, ведёт ладонями по спине, лопаткам, талии и, неожиданно резко, жадно, хватает за ягодицы, вырывая невольный стон в покусанные губы. Я плавлюсь в его руках, как оголенный провод, через который пустили напряжение в тысячу вольт и неосознанно двинул бёдрами, сильнее втискиваясь в его пах. Глухой рык, смазанный момент и я уже лежу под ним, ощущая весь чудовищный вес Чэна. Но и это не отпугнуло, а наоборот, ещё больше подстегнуло голодное желание чужого тела. — Я тебя хочу. И в этот раз — трахну, — нагло шепчет в ухо. — Да? — я выгнулся в пояснице, схватив его за волосы на затылке, отрывая от своей шеи, — ну попробуй… Есть нечто такое, что случается единожды и не повторяется никогда. Когда вдруг, минуя все законы вселенной, пересекаются две параллельные прямые. И опираясь на исключительность, на то, что это останется лишь в моём воспоминании… Я решаюсь на самую грандиозную и безумную авантюру в своей жизни. На самую сладкую и извращённую пытку. На ошибку. На обрыв. На Хэ Чэна.