Квартирант

Бывало ли у вас такое чувство, что вы — это не совсем вы? Вернее, я хочу спросить, чувствовали ли вы себя хотя бы раз в жизни так, словно самые знакомые для вас черты собственного характера неожиданно изменились, исказились, стали чужими и страшными? Приходилось ли вам испытывать резкий холод в груди, напоминающий прикосновение ледяной руки к внутренностям? Если приходилось, вы, наверное, сумеете без проблем понять, что я испытала, услышав в своей собственной (вернее, в чужой, но сейчас в моей) голове этот страшный вопрос, заданный хорошо знакомым голосом, который напоминал мне раскаты далёкого сердитого грома. В первый миг я, разумеется, смешалась. Я выпала из той чудной реальности, где сейчас находилась, и попыталась привести мысли в порядок. Только вот как я их могла привести в порядок, если они мне не принадлежали? Вернее, принадлежали, но лишь наполовину. Таинственный гость, личность которого мне уже была ясна, оккупировал не только тело, он подчинил себе и разум. Вернее, он вернул себе то, что ему принадлежало изначально… неудивительно, что он на меня злился. «Я повторяю, — прогромыхал голос в моей (точнее, в чужой, занятой мною по неведомым причинам) черепной коробке. — Кто ты такая?» «Серебрякова Мария Яковлевна», — на автомате выдала я, как вежливая, хорошо воспитанная родителями девушка. «Что ты здесь делаешь? Что это за дзюцу?» — голос гремел всё громче, казалось, от его раскатов можно либо оглохнуть, либо спятить. Хотя к чему это я, спятить сильнее, чем я уже это сделала, очевидно, невозможно… «Не знаю! — мне стало по-настоящему страшно. — Я ничего не знаю, Нагато… Нагато-сама, это не я, я вообще не шиноби!» Ага. Рассказывай одному сумасшедшему, что ты менее чокнутая, нежели он. Он так и собирается мне поверить, простить моё наглое вторжение и посоветовать, как вернуться обратно. Я прекрасно понимала, что Нагато явно не нравится моё присутствие в его голове (а кому такое, чёрт побери, понравиться-то может?!), и сейчас изо всех сил уповала на то, чтобы мои предположения совпали с реальностью, и я в данный момент всего лишь видела глюк в палате психиатрической лечебницы. Потому что мне не выжить, если на самом деле я ошиблась, и я сейчас действительно нахожусь в беспощадном и суровом мире шиноби. Меня всегда удивляло, как люди умудрялись извращать характеры канонных персонажей, делая из них то ли бестолковых идиотов, то ли озабоченных придурков, то ли дикую смесь из вышеперечисленного и напрочь забывая о том, что в первую очередь в головах у этих ребят были заложены блестяще отточенные инстинкты убийцы. По правде говоря, я, толстенькая и неуклюжая школьница Маша Серебрякова, минуты не продержалась бы против обычного шиноби из своего мира, а уж против шиноби из «Наруто», который, помимо мастерского владения телом и оружием, умел также использовать стихийные техники, накладывать иллюзии и вытворять прочие фантастические вещи, я вовсе гроша ломаного не стоила. Поэтому мне и стоило вертеться и всячески задабривать владельца тела: хорошие отношения с соседями по палате не помешают, знаете ли, а уж если происходит нечто совсем необычное и я всё же не в палате, то… Стоит ли повторять, что мне в любом случае нельзя было хамить и вести себя как идиотка? «Не шиноби, говоришь? — недоверчиво спросил голос. — Тогда что ты делаешь в моём теле? Я знаком с дзюцу твоего клана, ты меня не обманешь!» «Я не Яманака, честное слово даю! — начала лебезить я. - Правда, Нагато-сама, Вы когда-нибудь слышали, чтобы в этом клане были девушки по имени Маша, да ещё и с фамилией Серебрякова?» «Можно придумать себе любое имя, даже самое необычное, — неуступчиво отрезал Нагато. — Если ты не шиноби, откуда ты тогда знаешь, как меня зовут? Почему осведомлена о клановых дзюцу Яманака?» И вот тут я поняла, что сама себе сделала только хуже. Действительно, не объяснять же Нагато, в жизни не слышавшему о параллельных реальностях, в мире которого физика и химия, равно как и почти все естественные, а также точные, науки, очевидно, до сих пор были слабо развиты, что я прибыла из другого измерения? Да кто в такую чушь вообще поверит-то, если я в неё сама, чёрт побери, не верю? А даже если я ему об этом расскажу и он, допустим, проникнется моей бредовой теорией, не усугубится ли ситуация? Ведь Нагато, одержимый стремлением к миру, вполне способен переключиться на покорение и других измерений, чтобы никто не причинял друг другу боль и все радостно пускали слюни на кровавую луну Муген Цукиёми. «Узумаки Нагато — покоритель Вселенной», — звучит вроде бы и по-геройски, а одновременно с этим и до жути тупо. «Думай, Маша, включай скорее голову, — призвала я себя к порядку, — что делать? Как с ним договориться?» Почему-то сейчас я даже краем мысли не думала о том, что беседую с любимейшим героем своей любимейшей манги, обожаемым персонажем обожаемого сериала; тем, чьи высказывания я разобрала на цитаты, тем, на чей манер подстриглась, ради подражания которому едва не перекрасила волосы в типичный для клана Узумаки алый цвет. Нет, я сейчас в буквальном смысле слова дрожала от ужаса, ведь я прекрасно осознавала, что Нагато, конечно, благородный, повёрнутый на высоких идеалах человек с широкой душой и железной волей, но вместе с тем он преступник, причём не абы какой, а закоренелый и «S», как минимум, ранга. Какая разница, во имя чего он убивал людей — мёртвым ведь всё равно, будут ли оставшиеся в живых жить в вечном мире или так и продолжат грызться, убивая, предавая, теряя друг друга? Да и цели у Нагато, если честно, не самые хорошие… разумеется, он не знает, что Обито им нагло манипулирует, но дела это не меняет! И это не делает из него величайшего добряка, который не станет меня убивать, в особенности после всего сказанного мною. Действительно, если я не шиноби, откуда я знаю его имя, причём не поддельное, «Пейн», а самое что ни на есть настоящее? Если я не шиноби, почему в курсе насчёт секретного дзюцу Переноса Разума, которым владеют Яманака и только они? Со стороны Нагато, разумеется, было правильно не поверить всему тому, что я тут стану ему рассказывать, нагло отираясь в его голове и не имея своему присутствию здесь вообще никаких объяснений и оправданий. «Эм-м… — стремясь исправить все свои стремительно совершённые ошибки, я несколько замялась, — понимаете, Нагато-сама, в моей… м-м… деревне Вас многие знают и уважают… мечтой моей жизни было встретиться и поговорить с Вами, не при таких обстоятельствах, конечно, но…» «Хорошо, если ты не владеешь техниками шиноби, быть может, ты тогда знаешь, что это было за дзюцу, поменявшее нас местами, раз ты тоже подверглась его воздействию?» — перебивая меня с резкой решимостью, осведомился голос, в котором я, как ни странно, уловила некие тревожные нотки. И тут я вторично выпала в осадок. «Что за… дзюцу? — непонимающе протянула я. — Я не понимаю, о чём Вы…» «Значит, здоровое тело девушки, в котором я неожиданно очнулся, принадлежало не тебе?» — задал он вопрос в сухой повелительной манере, не удосужившись ничего мне разъяснить. Ах да, конечно. Ослеплённая своей любовью к лучшим качествам персонажа, я совершенно забыла об его бесспорных недостатках наподобие вот этого — действовать, ни к кому не прислушиваясь, а ещё называть себя при этом богом. Хотя, если честно, возможности у него такие, что он практически и есть бог. «Девушек на свете много, Нагато-сама, — уклончиво промолвила я, — не могли бы Вы описать подробнее?» Меня несказанно радовал тот факт, что он пока не собирается меня убивать. Впрочем, немного поразмыслив, я поняла, почему он так удивительно, нехарактерно для человека, обретшего на свою голову соседа в собственном теле, дружелюбен. Видимо, он просто не мог от меня избавиться, убив: а как бы он меня убил, если я — это, чёрт побери, он сам? И, чтобы отправить меня туда, откуда я явилась, ему нужно было как можно больше информации. Потом он, разумеется, попытается меня прикончить, ведь я слишком много знаю, а если я сейчас ошибаюсь в своих предположениях, то я ни биджу не смыслю в психологии шиноби. Маша, Машенька, куда же ты попала?.. Мне по-прежнему очень хотелось бы, чтобы всё это было сном или, на худой конец, жуткой галлюцинацией, но я никак не просыпалась, а картинка не расплывалась перед взором, превращаясь в стандартную больничную палату. Господи, да я была согласна даже на отдельный резиновый бокс, лишь бы меня вернули назад, домой! Но что-то мне подсказывало, что я домой вернусь нескоро. «Я ничего не знаю», — убитым тоном повторила я. Голос в моей голове не ответил мне ни словечка. Неожиданно заговорившая Конан оборвала наш многообещающий диалог. — Нагато, я тоже должна присутствовать на собрании? — Там должны быть все члены организации, — сухо ответил Нагато скрежещущим голосом, которым сейчас, если хотите знать, управляла не я. — Ступай. — Я могу создать клона, это несложно для меня. Я беспокоюсь за тебя, мне кажется, что я должна… — Не надо, — оборвал её Нагато без особенных церемоний, — ступай. «Совсем не умеете обращаться с женщинами, — ехидно прокомментировала я, чуть-чуть осмелев. — Послушайте, я должна с Вами поговорить, это очень важно…» Хотя у меня было ноль опыта в телепатическом общении, я каким-то нутром чуяла, что меня блестяще игнорируют. Ну да, Нагато наверняка тоже пребывал в шоке, как и я, но если мне, девушке, для снятия стресса надо было с кем-нибудь пообщаться, то он, мужчина, предпочитал уход в молчаливую оборону. О чём он сейчас думает, я не имела никакого представления, и, честно говоря, меня это пугало. В книгах я читала, что делящие одно тело люди могут читать мысли друг друга, однако у меня не получалось проникнуть в сознание Нагато, я даже не представляла, где его, это сознание, следует искать-то. Мы молча наблюдали необычными глазами-риннеганами, как Конан рассыпалась на тысячу бумажных листочков и исчезла из комнаты, очевидно, последовав за трупом Яхико. Когда мы снова остались в молчащем убежище, продолжения разговора так и не случилось. Я пыталась прийти в себя и заодно восстановить контроль хотя бы над одной рукой, Нагато, очевидно, управлял главным Пейном. Поражаюсь его выдержке. Только что вернувшись из неизвестного места, он, как истинный шиноби, вооружился добытой информацией и стал выбивать ещё большее её количество из незваной соседки, которая его наверняка раздражала. Мало того, очутившись снова в своём теле, он тотчас принялся за текущие дела, будто бы ничего и не случилось! Не понимаю, неужели он считает меня настолько безобидной? А, ну да, я ведь и впрямь безобидна, точно сонная осенняя муха. В некотором роде меня можно даже назвать шизофренией: а кто докажет, что я на самом деле существую? Может, Нагато утешил себя диагностикой психического расстройства и предпочёл считать меня отколовшимся кусочком собственной личности. Тут у меня в голове проскользнула странная мысль, и я в ужасе повторила про себя: «Он сказал, что меня и его поменяли местами… о господи… господи-боже-мой, он, что, был в МОЁМ ТЕЛЕ?! Да что это за наркомания происходит?!»