Квартирант

Ах, дом, милый дом… сколько приятных воспоминаний и ассоциаций связывается с этим уютным коротким словом из трёх букв… Для меня дом — это место отдохновения и покоя. Дом — это квинтэссенция безопасности, спокойствия, блаженного бездействия, детской беззаботности и счастья одновременно. Да, в последнее время, однако, мне приходилось страдать в своей комнате то над учебниками итальянского языка, то над огромными сборниками ЕГЭ, то ещё над чем-нибудь столь же ужасным, вздыхать, прятать голову, бормотать проклятия себе под нос…, но всё-таки бывали времена, когда я могла расслабиться, включить телевизор или, вытащив из тумбочки томик манги, а, быть может, какую-нибудь книжку, погрузиться в чтение. Дом — прекраснейшее на свете место! Только вот меня туда сегодня совсем не тянуло. Не стоит этого стыдиться: я боялась узнать, что натворило моё тело, пока я пропадала в параллельном измерении. Если уж Нагато решил хозяйничать внутри моей тушки, как и внутри своей собственной, ожидать чего-то хорошего не придётся, точно. Я перебирала в голове десятки возможных глупых и даже преступающих закон вещей, которые он мог содеять. Например, в мире шиноби вполне нормально набрасываться на всё, что кажется подозрительным, и убивать либо избивать это несчастное существо, но вот по законам Российской Федерации такие действия караются незамедлительно и достаточно строго. А мне уже давно шестнадцать, так что уголовную ответственность я несу. А что насчёт порождений современной цивилизации вроде автомобилей, телевизоров, компьютеров? В логове у Орочимару и не такое мелькало, да и Наруто, к примеру, пользуется холодильником, но Амегакуре, судя по её унылому виду, деревенька достаточно отсталая, так что едва ли её жители знакомы со всеми этими приборами. Я сглотнула застывший в горле склизкий комок. Честное слово, страшно мне было подходить к собственному дому, да ещё и Маринка, будь она неладна, не давала сосредоточиться… с каждым новым её словом я чувствовала себя хуже и хуже. Поступки моего собственного тела ужасали меня всё больше, но вот Маринка не переставала хохотать, пока пересказывала мне сплетни, пущенные обо мне же Леночкой. Нет, я совсем не удивлялась такому свинству со стороны сестрицы. Леночка ненавидит сплетничать, но вот не получается у неё хранить тайны от своей самой близкой подруги и моей приятельницы. Я знаю, что дальше этих двоих разговоры не пройдут, но всё же чувствовать себя предметом для обсуждения неприятно. Особенно теперь. — Ну, мне пора, — стала прощаться Маринка, делая круг около детской площадки, — встретимся в спортзале, окей? Я тебе завтра звякну, как соберусь. — Угу… — вяло протянула я. Особого энтузиазма такое предложение во мне, разумеется, не вызывало, но я понимала также вполне отчётливо, что нельзя навлекать на себя ещё большие подозрения. Скажите, пожалуйста, когда, чёрт побери, когда моя жизнь успела превратиться в шпионский роман? Разумеется, ответа на этот вопрос я не получила, хотя некоторая часть меня стала отчаянно ожидать какой-нибудь фразочки от Узумаки. Некоторые его высказывания пропитаны горькой житейской мудростью, но вот львиную их долю, к сожалению, стоит оформлять в один большой сборник под названием «Высказывания сумасшедшего». Честно сказать, сейчас мне даже как-то не хватало его мысленного присутствия. Всё же в компании мне было бы легче узнать, что такого моё тело успело начудить, и понести за это наказание. Бедные мои родители, надеюсь, они не поседели, пока жили в одном доме с неожиданно свихнувшейся дочерью. Знаю, меня и так не считают вменяемой, но всё же я умею взаимодействовать с современным социумом, чего о Нагато явно не скажешь. Ладно. Была не была. Вынув ключ из кармана, я вставила его в замочную скважину, несколько раз провернула и вошла вначале в небольшую комнатку, в которой находилась также входная дверь в квартиру соседей. Моя располагалась прямо передо мной, но я предпочла немного повоображать себя жертвой пространственного кретинизма, изо всех сил оттягивая неизбежное. Чёрт побери, это всё-таки придётся сделать. Я осторожно отворила дверь и просунула вначале голову в коридор. Нет, всё на месте. Я не заметила никаких видимых повреждений, ничего не пропало, не сломалось и даже не сдвинулось с того места, на котором находилось в момент моего переноса. «Да неужели же всё и впрямь хорошо?» — осмелилась я задать самой себе вопрос. Но тут из комнат вышла мама, и я сразу подумала, что была слишком поспешна в своих выводах. Нет, не могу сказать, чтобы мама выглядела несчастной, скорее, она казалась усталой и слишком одинокой. Пока она приближалась ко мне по коридору, я успела заметить у неё на висках пару седых прядей, которых раньше не было. Меня тут же затрясло от ярости. «Узумаки-и-и! — протянула я про себя, пыша гневом и попутно неуклюже втискиваясь в коридор. — Если только я тебя хотя бы раз ещё увижу, я тебя… я тебе…» Немного поразмыслив, я всё же пришла к выводу, что встречаться с этим человеком ещё хотя бы раз в жизни мне совсем не хочется, а потому и нечего призывать на свою голову это бедствие. Пока стоило разгрести ворох проблем, созданный нашим странным обменом телами, и попутно извернуться так, чтобы меня не загребли в психушку. Ведь стоит только раз сказать о голосе в голове или об изменившемся теле, как меня сразу признают неадекватной. Я не могу сказать, что нормальный человек способен попасть в такую переделку, но всё-таки признавать себя чокнутой не очень хочется. А потому я буду стараться вести себя естественно и не огорчать родителей. Мама, судя по её скорбному лицу, сейчас и впрямь не испытывала никаких радостных чувств по отношению ко мне. Я чувствовала себя предательницей, самым последним существом на свете. А ещё я не понимала, что мама делает дома в будний день. — Сегодня не я читаю лекции, — пояснила она, словно прочитав мои мысли. — Мария… Сердце у меня сжалось. Такое официальное обращение точно не сулит ничего доброго. — Мария… я хочу с тобой поговорить. Детально. Раздевайся и иди к нам в комнату, — отдав этот приказ, мама развернулась было, но тут же глянула на меня через плечо и прибавила: — Возьми с собой сумку. Господи-боже-мой… что со мной будет?