Квартирант

Как вы можете себе представить, моя реакция на решение Нагато вышла далеко не самой положительной. Если честно, то я просто кипела от злости, пока главный Пейн шагал прочь из укрытия с отстранённым выражением лица, упрятав руки глубоко в карманы. Отрицательные эмоции переполняли меня, как убегающее молоко — кастрюльку, собственно, поэтому: чтобы их выплеснуть поскорее — я ядовито заявила: «Яхико был бы очень зол, если бы узнал, как Вы пользуетесь его телом. А уж за все эти примочки с пирсингом и крашеными ногтями и убить не стыдно». «Молчи, - хмуро скомандовал мне Узумаки, — и не мешай моим планам осуществляться». «Красный, — упорствовала я, словно не слыша угрозы в голосе своего «хозяина», — красный, Нагато-сан. Скажите, это Вам в детстве не объяснили, что мужчины не красят ногти вообще, или в вашем мире это извращением не считается? Понимаете, я ведь о шиноби так мало всего знаю, не считая того, что будет происходить в ближайшее время и происходило до этого… разумеется, мне интересно…» Я вкладывала в каждое своё слово просто титаническую долю сарказма, но Нагато на мои выверты не реагировал вообще никак — шагал и шагал себе дальше, словно он даже и не слышал моего голоса у себя в подсознании. Очевидно, Пейн был крепким орешком с недюжинным терпением — но вы, дорогие мои читатели, ужасно ошибётесь, если подумаете, будто есть на свете такое существо, которое не сумеет достать обиженная женщина. Предположим, что женщиной я всё-таки пока не была: ни физиологически, ни психически, — но уж разные «мозговыносящие» уловки из журналов я знала назубок: если у нас с ребятами было окно, девочки всегда кучковались где-нибудь в уголочке с женскими журналами и читали разнообразные статьи. Многих моих одноклассниц куда больше интересовала сексуальная тема — я с прискорбием признаю, что и меня порой подмывало заглянуть на заветные странички, что я и делала, — тем не менее, обойти своим вниманием рубрику под названием «Ты vs Он» было бы просто преступлением. Правда, однажды мама во время генеральной уборки, которую папа предложил провести, пока мы с Леночкой были в гостях, нашла такое издание у меня в неумело замаскированном тайнике — обыкновенной наволочке, — и потом устроила мне разнос, после которого я надолго выкинула из головы всякие «взрослые» хитрости. Сейчас, впрочем, я их вовсю вспоминала и готовилась употребить. Ну что ж, Нагато, посмотрим, из какого теста ты сделан! Коль у нас не выходит разделиться по-хорошему, а прислушиваться к моим советам и исправляться он явно не намерен, мне придётся включить плохую девочку. Если честно, то я всё ещё испытывала перед ничего не подозревающим Узумаки, который преспокойно шагал себе в полутёмную залу, находившуюся на самом нижнем уровне Башни Бога, нечто вроде остаточного страха и даже какого-то стыда. В конце концов, я собиралась промыть мозги шиноби! Взрослому мужчине! Да, на данный момент у нас не такая уж и критичная разница в возрасте, но я так привыкла думать о Нагато как о том жалком тридцатипятилетнем скелете, что он для меня таким и оставался. А я не привыкла хамить взрослым: хоть в транспорте, хоть в школе, хоть на улице — но не могла бы сказать, что порой меня не одолевало желание сказать какую-нибудь неслыханную грубость. «Ну, что ты можешь ему сделать? — подначивал меня злобный тоненький голос где-то в глубине подсознания. — Видишь, он уже встал как столб, видимо, ждёт Конан, а ты всё молчишь… если он призовёт голограммы остальных Акацуки, тебе его не переубедить!» Подстёгнутая этой мыслью, я осмелилась нарушить свой обет молчания. «Нагато-сан, это не лучшая идея». «Я составил новый план, который ты всё равно не поймёшь. Сиди молча и наблюдай», — бесчувственно отрезал тот, и я утихомирилась — но ненадолго. «А я говорю, что Вам нужно ещё раз всё обдумать хорошенько, взвесить, посоветоваться со знающими людьми — и я не этих головорезов в саванах имею в виду, — настаивала я. — Спросите у меня… или… ну, не знаю, к врачу обратитесь… у Вас ведь явные проблемы с психическим здоровьем, так нельзя жить, надорвётесь скоро!» «Я приказал тебе умолкнуть!» — в голосе послышалось раздражение. «Ну уж… извините… — прилагая все мыслимые усилия, я подключилась к контролю над телом Яхико. Правая рука марионетки медленно поднялась, а затем нырнула в карман плаща, не позволяя Нагато завершить складывание печатей, — я тут живу… и умирать мне не хочется… так что… хотите Вы этого или нет… — у Яхико задёргалась также и правая нога, — а мы с Вами пойдём домой… посидим… чаёчку выпьем… — теперь к выходу поворачивался уже и корпус, — будем делать из Вас нормального человека…» «Немедленно прекрати! - бушевал Узумаки, силясь вернуть себе управление дёргающимся, как тонущий жук, Яхико. — Все твои усилия бесполезны! Я не хочу тебя убивать, но если ты продолжишь мне противиться, то я буду вынужден передумать!» «Ха! - нагло отозвалась я. — Напугали! Да если бы Вы знали, как меня убить, Вы бы это уже давно сделали, без своих пафосных речей! Так что можете кричать, ругаться, угрожать мне, я всё равно не отступлюсь! И не думайте, что я Вас спасаю потому, что я такая добрая. Это я о себе беспокоюсь — Вы-то всё равно неисправимый… неуправляемый… на барана похожий!» За нашей спиной что-то неожиданно сухо щёлкнуло. На голой стене зала обозначилось мутное серебристое пятно, а из него быстро, почти в одно мгновение, вынырнула полупрозрачная голова, которая тут же сплющилась, отрастила себе тело и конечности и зависла в паре сантиметров над полом. Так как лицо новоприбывшего было почти полностью закрыто маской, да ещё и смазано периодическими помехами, я не могла сказать, что он испытывает, глядя на застывшего в нелепой позе Яхико. Тем не менее, считать меня совсем уж глупой тоже не стоит. Глядя на появившегося перед нами человека, я готова была хоть на собственном сердце поклясться, что Какузу думает: «И этот идиот — мой начальник?»