Квартирант

Искусство. Тема сложная, многогранная и интересная. Жутко интересная. Для кого-то искусство, дорогие читатели, это всякая там авангардистская мазня на кусках холста, альбомных листах, тетрадных огрызках или даже туалетной бумаге, ибо талант зачастую беден, а вдохновение накатывает неожиданнее диареи, и в его пылу творец хватается за то первое, что подворачивается ему под руку. Такое искусство называют элитарным, потому что оно понятно и близко только категории избранных (тех, очевидно, кто достаточно часто испытывает схожие проблемы с туалетом). Есть искусство народное — вот оно, как раз-таки, и призвано объединять все структуры общества, потому что уж что-что, а такая штука, как национальное чувство юмора, существует, нам об этом на уроках рассказывали… кажется, это было классе в восьмом… или в девятом… не особенно важно: ЕГЭ по обществознанию мне точно не грозит, так как я всерьёз нацелена на покорение физики и поступление на соответствующий курс института. И есть, наконец, искусство третьего вида (некоторые даже считают, что следовало бы сказать «сорта»), искусство индивидуальное: его создают и им восхищаются только крайне узкие круга лиц. Почему? Ну, тут два варианта: либо творец и впрямь бездарность, либо он недостаточно хорошо пиарится, ибо пиар в современном мире совершает невозможное и возносит на вершину Олимпа тех, кто, по-хорошему, вовсе не должен там находиться. А, нет, не совсем так. Взглянув глазами Пейна на Дейдару, который сейчас увлечённо размахивал руками, что-то доказывая (очевидно, сейчас он пытался запудрить нам мозги, доказывая, что разрушение части Амегакуре было необходимо), я подумала, что в мире «Наруто» надо добавить и третий вариант. Вполне вероятно, что Дейдара имел так мало последователей (читаем: нисколько) именно из-за злостной склонности своих шедевров к взрывам с последующим эффектным уничтожением гигантской территории и пары десятков живых существ. — Я посылал тебя на разведку, — холодно отчеканил Пейн, — а ты мне рассказываешь о том, что Сасори отравил одного из шпионов Орочимару. — Я подумал, это будет нелишним, — двусмысленно заявил Дейдара и пожал плечами без всякого намёка на стыд. Голос у него даже стал повеселее, чем тогда, когда он отстаивал своё право уничтожать любое приглянувшееся местечко. — Орочимару является нашей целью, но не первостепенной, — важно изрёк Пейн, и мне показалось, что в этот момент он преисполнился злобы на саннина за то, что тот, коварное пресмыкающееся, до сих пор не явился в Аме с повинной, не повалился нашему общему телу в ноги и не умер, поскольку великому Нагато, мнящему себя Богом, так захотелось. — На данный момент вашим с Сасори основным заданием была разведка в окрестностях Конохи. Докладывай, что вы там обнаружили. Дейдара чуть-чуть подумал, а затем сообщил: — Учиху. — Учиху? — кажется, Пейн был слегка удивлён — а вот я, кстати, нисколько. Учитывая, что Итачи никогда не был настоящим предателем Конохи, учитывая, что он взвалил на себя всю вину за огромный клан, лишь бы не опозорить деревню, я могла бы предположить, что он, проведав, какую грандиозную махинацию намерен провернуть его горячо любимый (в кавычках) Лидер, тут же кинется грудью на амбразуру. Вполне возможно, он даже героически помрёт, кашляя кровью и кусками лёгких, а также изменит план по передаче своих глаз Саске: ведь как в противном случае глупенький младший брат свихнётся окончательно и станет одним из сильнейших шиноби мира? Вариант, конечно, есть: вырвать глаз у Тоби, но здесь есть одна проблемка, о которой Итачи наверняка если не знает точно, то мог бы догадаться, благо что особо напрягать мозги в данном случае не надо: вышеозначенный Учиха снабжён только одним Мангекё шаринганом, а второй благополучно дремлет себе в глазнице Какаши-сенсея… — Не того, — разрушая слабенькую цепочку моих мыслей, произнёс Дейдара, — мелкого, да. Они там тренировались с джинчурики Девятихвостого, какой-то розоволосой дурой и парнем в маске. Кажется, этот парень — Хатаке Какаши, ага. Сасори-но-данна не велел мне на них нападать, и поэтому Вы сейчас и не видите джинчурики у своих ног. Все претензии — к Данне, если что, да. — Правильно, — пробормотал Пейн, — пока я не собираюсь нападать на Коноху. Есть один мешающий нам фактор, который, пожалуй, может стать весьма проблематичным, если от него не избавиться вовремя. Я уже провела с Нагато бок о бок достаточно времени, чтобы научиться понимать его без слов, вдобавок, наше сознание было практически сплавлено воедино, поэтому я сразу сообразила, кого именно он пометил следующей целью своей ненормальной компашки. Дейдара, однако, оказался совсем не таким догадливым. Временами при чтении манги или при просмотре аниме я поражалась тому, как дико он тупил и упрямился, хотя и значился как очень умный персонаж (ну, если сравнить его характеристики с характеристиками Саске накануне гибельного для Дейдары боя, остаётся только удивляться, почему тот проиграл). Наверное, мозговая обработка от Итачи и его покалечила: в конце концов, выбраться из Цукиёми нормальным — это вам практически подвиг (не стану брать в расчёт Какаши, в конце концов, его крыша и так была порядочно сдвинута на момент заключения в иллюзию, просто он не демонстрировал своё сумасшествие как тот же Саске, к примеру). Итак, подрывник непонимающе хлопал единственным доступным нашему с Нагато зрению голубым глазом и честно пытался сообразить, кого имеет в виду Лидер. Конечно, у Дейдары было бы больше шансов дойти до ответа самому, если бы «Акацуки» были более сплочённой организацией и собирались полным составом чаще, но, поскольку это практически не случалось, сведения, которые каждый отдельный преступник имел о своих товарищах (не напарниках), были прискорбно скудны. Вот и Нагато не стал тянуть резину и спокойно объявил: — Дейдара, я поручаю тебе новое задание. Сейчас я вызову Сасори, и вы оба меня выслушаете. — Не думаю, что Сасори-но-Данне понравится неожиданный вызов, да, но… Не обращая внимания на слова подрывника, который явно хотел выделиться и показать уважаемому Мастеру, что он куда более важен, раз именно ему доверяет Лидер, Пейн быстренько сложил печать, дотронувшись кончиками пальцев до собственного носа, и бок о бок с Дейдарой медленно проступило, потрескивая и искажаясь из-за многочисленных помех, изображение Хируко — самой страшной и самой любимой (ну, если исключать его собственное тело-марионетку) куклы из громадной коллекции Сасори. Маленькие злобные глаза Хируко посмотрели на Пейна с явным недовольством. — Дейдаре не хватило ума отчитаться? — хриплым низким голосом поинтересовался марионеточник. — Лидер-сама Вас сам решил вызвать. У нас новое задание, ага… Я со страхом ждала очевидного приказа Пейна. Конечно, я уже чувствовала, как он готовит речевой аппарат Яхико, чувствовала его непоколебимую уверенность и пугающее спокойствие. Все мои попытки перехватить контроль были бесполезными: меня как будто что-то отшвыривало от желанного источника чакры Нагато, и с каждым новым отшвыриванием злости в его подсознании только прибавлялось. «Не надо это делать! Постойте, подождите!» — бесполезно настаивала я. — Сасори, Дейдара, — произнёс меж тем каменно спокойный — как и полагалось хорошему трупу — Яхико, — у вас новое задание. Найдите Учиху Итачи и сообщите мне об его теперешнем местоположении. И вот тут у меня бы отвисла челюсть — обладай я таковой. «Он, что, снял кольцо?» — только и подумала я. Кажется, за время моего невмешательства в дела «Акацуки» обстоятельства успели испортиться куда сильнее, чем я только могла себе представить.