Квартирант

Если вы думаете, что я была рада избавлению от компании Сасори — вы и правы, и ошибаетесь одновременно. С одной стороны, конечно, трудно не исходить восторженными слюнями от понимания: твоя шкурка немного отдалилась от пыток и, возможно, казней. С другой — ничего-то, в принципе, не изменилось. Сасори собирался связаться с Нагато, который меня точно убьёт, едва узнает, что я здесь успела без него натворить, а ещё мой стражник — Тоби. Интересно, сколько ещё кругов ада я должна пройти, чтобы попасть на последний? Впрочем, порой мне кажется, что я и так давно в девятом кругу. Конечно, вам может показаться, что я преувеличивала: в конце концов, Тоби не делал мне больно и даже не приставал с расспросами и своими вдохновенными рассказами, он не вешался ко мне на шею, как к Дейдаре, да и вообще вёл себя приличнее, чем его товарищи из «Акацуки» могли бы ожидать. Как только Сасори и Дейдара ушли вызывать Нагато (звучит как фраза какого-то нибудь сатаниста или демонолога), Тоби уселся по-турецки прямо напротив меня, чуть приподнял маску и стал чесать подбородок. Я молча и настороженно наблюдала. Тоби сидел так достаточно долго. В том, что времени прошло немало, я убедилась, исходя из своих ощущений и того, что теперь я не слышала раздражённого бурчания Дейдары, который радостно крыл Лидера ругательствами на все лады (что характерно, Сасори ему не возражал и даже не выдавал своего коронного: «Заткнись, убью»). Меня немного напрягала сложившаяся ситуация… Ага, куда там — «немного»! Она меня очень даже напрягала! Когда вокруг стало тихо, словно в райских садах, Тоби неожиданно прекратил чесать подбородок. Не могу сказать, что я почувствовала облегчение, потому как уже через секунду Тоби обратился ко мне. Я кожей ощущала, как нехорошо он на меня сейчас пялится! — Что это ты такое делаешь? — достаточно дружелюбно спросил он меня своим дурацким писклявым голоском. Вот ведь зараза! Знает же, что Сасори и Дейдары тут нет, что они заняты, что я — это как бы Яхико, но всё равно притворяется идиотом! Или не притворяется, кто его разберёт… — В плену сижу, — мрачно буркнула я. Беседа обещала выйти занимательной. Тоби ухватил себя за подошвы сандалий и, энергично орудуя задницей, подполз ко мне чуть ближе. Через мгновение он наклонился ко мне, примостив голову в точности на плечо, снова сдвинул маску и прошептал на ухо своим нормальным голосом: — Что это за дзюцу? «Ну, всё, Маша, ты точно погибла», — констатировала я. Сидя с Тоби едва ли не в обнимку, я судорожно пыталась придумать хотя бы какую-нибудь ложь — но на ум мне ничего путного не приходило. А оно, в принципе, всегда так: только понадобится умение разбрасываться острыми фразочками и ложью, как ты понимаешь, что ты — всего лишь Маша Серебрякова, к тебе доверчиво прислонился чокнутый преступник, и если ты ему не понравишься, он тебя немедленно убьёт. — Ка… какое дзюцу? — пролепетала я, едва шевеля губами. — Как ты подчинила себе тело Яхико? — спокойно продолжал выспрашивать Тоби. Кажется, его вообще не интересовало, что я говорю: он повёл наступление, не успела я закончить фразу. — Ты сильная куноичи, раз тебе это удалось. Я никогда ещё не видел, чтобы техники Нагато терпели поражение. — Я… — У тебя есть несколько минут, чтобы подумать, — прошептал Тоби. — Как только Нагато отдаст приказ, а Сасори и Дейдара вернутся, ты будешь приговорена к смерти. Я не стану вступаться за тебя. «Как будто мне защита твоя нужна, урод ты в маске!» — хотелось выкрикнуть мне. О да, в мыслях я по-прежнему храбрилась и строила из себя чёрт-те-что, а на деле мне было дико страшно. Умирать мне совсем не хотелось, в особенности в нынешних обстоятельствах. Я прекрасно представляла, на какие изощрённые злодейства может пойти Узумаки, да и встречаться с ним как с врагом мне, мягко говоря, слабо хотелось. Тем не менее, сидящий рядышком Тоби у меня тоже особенного доверия не вызывал: знаем мы, какой он мастак в кукловодстве, Сасори рядом не валялся! Да, надо было отказаться от неожиданного заступничества Обито, но… чёрт возьми, он ведь и вправду единственный, кому по силам встать между разъярённым Нагато и мной. И то, что я соглашусь выполнить все его прихоти, вовсе не обяжет меня и впрямь это делать! Он ведь обманывает людей, не стыдно ему ни капельки, почему я должна быть с ним честной? Что он мне сумеет сделать, когда я спасусь, помирюсь с Нагато? Что он мне сумеет сделать, если я и ему популярно объясню, кто он такой и к чему сейчас весело катится? Я храбрилась, а Тоби всё продолжал нашёптывать мне в ухо, как змей-искуситель: — Но ты можешь принять мою помощь. Жаль терять человека такого таланта, как ты, ты можешь быть полезна нашей организации. Я задрожала в ужасе. Тоби, видимо, прирождённый актёр: когда ему требовалось, он от детского писка легко переходил на такой проникновенный шёпот, что хотелось сейчас же кинуться ему в ноги, отбить с сотню поклонов и поклясться в вечной верности. Может, это одна из форм гендзюцу? Обито, видимо, воспринял мою дрожь по-своему и тут же запел убаюкивающим голоском: — Расскажи мне о своей боли, женщина. Все мы здесь повязаны страданиями. Расскажи мне о том, что тебя терзает, и я тебе помогу, обещаю. Когда он так говорил, ему и вправду хотелось верить. — Ну же, — я краем глаза увидела, как Тоби аккуратно переместил руку мне на шею, точно собираясь задушить. — Решай скорее, времени мало… «Была не была, — подумала я, собираясь с духом. — Расскажу ему всё, как есть. Не думаю, что он спятит от этого сильнее… так что я попробую с ним пообщаться!»