Квартирант

Честно сказать, порой мне кажется, что я понемногу схожу с ума. И, конечно, я имею право так считать, ведь с нормальными людьми и не думает происходить всё то же самое, что происходит сейчас со мной. Сами подумайте: если бы я была такой же, как мама, папа и Леночка, разве меня угораздило бы очутиться в мире «Наруто», да и не как самостоятельная личность, а в теле злодея всего сериала, одного из главнейших антагонистов — Пейна, или Нагато Узумаки? Сумела бы я своровать его тело и отправиться нести свет и ум в мозги членов «Акацуки»? Да если бы я была более адекватной, сидеть бы мне сейчас за партой, страдать над сборником ЕГЭ, с ужасом думая о предстоящих экзаменах, смотреть по ночам сериалы и не страдать ни по какому поводу, кроме появления всё новых и новых лишних кило жира на ленивых боках. Если бы я была нормальной девочкой… А зачем мне это всё перечислять, интересно, если понятно, что ничего не поменяется от моей глупой рефлексии? Короче говоря, я собралась, посмотрела Тоби прямо в лицо (ну, точнее, на его дурацкую оранжевую маску) и начала рассказывать. Я не была уверена, что поступаю правильно, но, с другой стороны, жить мне хотелось, а попадать в лапы Сасори или Нагато, соответственно, желания не было. Тоби пообещал мне защиту, и хотя я знала, что он ещё тот любитель приврать, я не стала от него таиться. Он был единственным, на кого я могла сейчас положиться, пусть и выглядел не особенно благонадёжным, да и во мне дремала слабая надежда если не изменить его кардинально, то хотя бы заставить призадуматься. В конце концов, если Обито передумает или притормозит, я либо смогу уберечь Нагато и вернуть того к нормальной жизни, либо получу больше времени на его перевоспитание и добьюсь-таки своего. Так думала я, повествуя Тоби обо всех его мытарствах: прошлых, нынешних и грядущих, — с апломбом очень старой и очень опытной гадалки. Тоби внимательно меня слушал, не перебивал, к чести его будь сказано, и изредка даже покачивал головой, будто подтверждал мою правоту, о которой я и так была осведомлена. Когда я рассказала ему о смерти Рин, он потряс пустой башкой, вытащил откуда-то скомканный, гадкого вида носовой платочек и ненадолго остановил меня, велев примолкнуть, и убежал в кусты. Он отсутствовал минут пять, а затем, вернувшись без платка, уселся напротив и мрачно велел продолжать. Он больше не разыгрывал идиота и не пытался ко мне приблизиться, что меня только радовало: так было поспокойнее. Я поведала Тоби о том, как он при помощи гнусных инсинуаций и подтасовок довёл Конан и Нагато до умопомешательства, лишил их Яхико, моего нынешнего сосуда, и заставил реорганизовать жалкие остатки «Акацуки». — Мы собирались построить новый мир, в котором не было бы места боли и страданиям, — сумрачно сообщил мне Тоби. — Я поступал правильно. — Да-да, — согласилась я, чтобы не раздражать опасного собеседника, — как скажете… кстати, как мне Вас называть-то? Обито? Тоби? Мадара? Вам как больше нравится? Тоби недолго подумал, почесал маску и соизволил сообщить: — Называй меня Тоби. Никто не должен знать моё настоящее имя. Если ты попробуешь его раскрыть, я тебя убью. — И не подумаю, — сразу поклялась я. Перевоспитание проходило плоховато. Я продолжила свою проповедь. Я сообщила Тоби о том, как он сделал из Нагато отвратного лидера (хотя о чём я, даже при величайшем уважении к старшему Узумаки я не смогу признать, что он и вправду умел вести людей за собой: напрочь прогнившие отношения между напарниками в «Акацки» обличали неумение Нагато создавать хороший климат в коллективе). Тоби покивал и самокритично сказал: — Но из меня он вышел бы ещё хуже. — Это тоже правда, — согласилась я и сразу поняла, что лучше было бы польстить Тоби и превознести его отсутствующие лидерские качества. Тоби я уже явно не нравилась даже на пять процентов, но пока он меня слушал. Я продолжала говорить, уверенная, что по окончании моей лекции меня либо убьют на месте, либо сдадут Нагато, чтобы расправу совершил он. Скорее всего, учитывая любовь Обито действовать чужими руками, он изберёт второй вариант, ведь он и не думает сомневаться в исключительной преданности своих самых первых последователей. Мой рассказ продолжался. Я освежила в памяти Тоби историю «Акацки» второго созыва: сказала, как Конан привела Сасори, как в ряды преступников затесался Орочимару; напомнила о появлении Какузу и о любви последнего к убиению напарников, сообщила, что знаю, кто привёл в организацию Кисаме, что Итачи вовсе не вырезал клан только по собственному желанию, что Орочимару покинул организацию не просто так и что именно на его место взяли шумного Дейдару. Также я напомнила Тоби о Хидане: судя по тому, как тот нервно заёрзал, Хидан вступил в «Акацуки» совсем недавно, и неприятное впечатление от встречи с ним ещё не изгладилось у истинного лидера из памяти. Тоби всё ещё слушал и кивал, а Сасори и Дейдара оживлённо трепались в кустах. Могу предположить, что болтали они не друг с другом, а с лидером, поскольку темой беседы было не искусство, а «захваченный пленник, приведём, сами посмотрите, что за ублюдок», и Сасори не обещал убить Дейдару через каждые несколько минут. Короче, нукенинам явно не было до нас с Тоби дела. Я убедилась в этом, когда Сасори никак не среагировал на известие о своей грядущей гибели от рук мелкой куноичи из Конохи и дряхлой бабушки-кукловода, а Дейдара не стал возмущаться, стоило мне сообщить об его унылом сражении с Саске. Я перебрала всех «Акацуки» в том порядке, в каком они умирали, а когда я добралась до Пейна, Тоби встал и возмущённо заявил: — Ложь. — Да нет же, правду Вам говорю, всё так и было, — закивала я. — Наруто победил его и изменил его взгляд на этот мир. — Чтобы носитель риннегана, шиноби с многолетним опытом, проиграл мальчишке? — надменно процедил Тоби. — У Нагато не было ни единого поражения в битвах, к тому же, как ты сказала, он смог убить саннина. Джирайя — куда более опасный противник, чем Наруто. Да, Тоби реагировал на удивление спокойно и даже пытался рассуждать. Если честно, я боялась, что он убьёт меня, едва я начну плести чушь насчёт порталов между измерениями, манги и прочих интересностей: едва ли кому-то понравится слушать, что он — это просто плоская картинка, вышедшая из-под руки склонного к садизму мангаки. Тоби, однако, не стал протестовать: видимо, он понимал, что измерений и впрямь неисчислимое множество, так как обладал Камуи, ну, а что касается прочих новостей… Наверное, это был первый и единственный раз, когда я радовалась, что общаюсь с немного тронутым человеком. Будь Тоби вменяемым, во все мои слова он, конечно, не поверил бы, хоть они и были правдой, потому что это звучало слишком уж невероятно для человека из его мира, да и из нашего, конечно, тоже… В общем, Тоби явно не чувствовал себя некомфортно, обсуждая будущее. Весть о грядущей гибели Итачи его и вовсе обрадовала: я была в этом уверена, потому что на миг увидела, как сверкнул алым глаз в отверстии его оранжевой маски с дурацким рисунком. «Да, видимо, Итачи самый непопулярный шиноби в мире», — подумала я, вспомнив о сложных отношениях братьев Учиха, о презрении, которым Итачи награждали в родной деревне и о том, как «хорошо» о нём думали собственные начальники. А вот история собственной героической гибели Тоби вообще не понравилась. Вернее, он даже не дал мне договорить до конца: его возмутил момент, когда Мадара пал жертвой вероломного Зецу, а с небес спустилась всеми давно забытая богиня Кагуя. — Что за бред, — зашипел Тоби, — Зецу не стал бы предавать Мадару-саму. Зецу — воплощение воли Мадары-самы. — Он соврал Вам, — сказала я спокойно. — Сами подумайте, как можно воплотить волю? — А как можно всадить десять шаринганов в руку? — вопросом на вопрос ответил Тоби, подло намекая на Данзо, чья история ему тоже совсем не понравилась. — Ну, если Вы мне не верите, давайте нападём на него и проверим, — тупо предложила я, — Вы же видите сами: рассказывая о прошлом, я не солгала Вам ни разу. Естественно, что я и теперь не вру. — Бред, — воодушевлённо отрезал Тоби. — Ты ошибаешься, женщина. В твои предсказания вкралась ошибка, либо ты просто шпион, который пытается обвести меня вокруг пальца. Я поняла, что довела себя до большой беды, только когда Тоби неожиданно застыл напротив меня, активируя Мангекё шаринган, и я увидела странный чёрный рисунок на кровавом фоне. А потом… потом, кажется, я снова отрубилась. Теперь понятно, что из меня вышел бы ужасный шиноби, верно?