Не просто метафора...

      Чонгук осматривает Чимина с ног до головы, а Юнги немного напряжённо смотрит, облокотившись на подоконник и сложа руки на груди. — Ты, случаем, не Пак Чимин? — парень вспомнил описание Тэхёна. — Ага.       Чимину не особо хочется тут задерживаться и много разглагольствовать. Отчего-то у него есть некая неприязнь к Гуку, скорее потому, что тот не может как следует проследить за своим другом, так ещё и лучшим. — В общем, — проводит рукой по волосам цвета металлика и томно выдыхает, якобы тут была длинная дискуссия, — если что, то сразу. Сразу, слышишь? Звони мне!       Чон послушно кивает, а Чимин записывает свой номер на уголке страницы журнала, лежащего на прикроватной тумбе. Всё в том же молчании, Чимин разворачивается, встречаясь с оценивающим взглядом Шуги, после чего удаляется из комнаты, оставляя парней наедине. — Уверен, что ему можно верить? Ты же его впервые видишь, да? — обеспокоенно спрашивает Мин, присаживаясь рядом с койкой. — Да, но я ему верю. Тэхён про него доброе слово закрепил, — улыбается младший, смотря на дверь. «Что ж с тобой творится, Тэхёна-а, раз за тебя все окружающие беспокоятся?». Тревожные мысли не покидают младшего, но он старается не подавать виду, пусть это не так хорошо получается. А Юнги же не подаёт виду, что замечает притворства Гука…       Тэхён вваливается в комнату в не самом лучшем настроении, хотя, будем честны, если бы не Чимин, всё было бы намного хуже. Лениво скидывает обувь и падает на кровать. Через некоторое время он не засыпает, нет, а всего лишь переворачивается на спину и смотрит в потолок. В голове чёртова уйма мыслей, половина из которых близко не стояла с оптимистичными. Снова поднимается с кровати и подходит к зеркалу. Медленно задирает футболку и переводит взгляд на надпись, как будто выгравированную на бедре — имя предназначенного. Соулмейта Тэхёна. В лунном свете она кажется очень красивой и привлекательной, потому Ким осторожно проводит по ней пальцем, словно боясь смазать. Он не чувствует любви или чего-то похожего к своему соулмейту — нет, скорее боль и отчаяние, что им не быть вместе, ведь на то есть ряд причин. Хотя и быть с ним ему не особо-то и хочется, пусть тем самым он и смог бы помочь… Или помощь уже никому не нужна? Кроме него самого?..       Глаза снова начинает жечь из-за подступающих слёз. «И как можно так много плакать, Тэхён? Как ты ещё не высушил свой запас?» — мысленно задаётся вопросами парень. В груди копится обида. Обида на себя или же на весь мир, судьбу, и появляется желание что-то изменить…       Чонгук и Юнги уже стали очень близки. Так близки, что их можно сравнить с лучшими друзьями, или же парочкой? Они болтают каждый день, переписываются в какаотоке. Они всё понять только не могут, как же так быстро сблизились. Не то чтобы они имели много общего, наоборот же, были противоположностями почти что во всех смыслах. Но мы же знаем, что именно они-то и притягиваются…       Чонгук, кажется, уже давно влюбился по уши в этого Шугу. Он не ангел, не пай-мальчик, а как Чон и любит: немного дерзкий, грубоватый тип, так ещё и старше, а значит, более опытный. Юнги же тоже симпатизирует Гуку, пусть и не показывает этого так же явно, как младший. Что-то старшего тянет к этому «кролику». Его ребячество, сногсшибательная красота, частичная беззащитность, всё сразу или что-то другое? Что-то большее? — А кто твой предназначенный? — как-то раз спрашивает Гук, впиваясь в хёна взглядом. А вопрос задаёт так, как маленький ребёнок спрашивает «почему трава зелёная» или «почему небо голубое». — Не знаю, — спокойно пожимает плечами старший, открывая пачку сигарет и замечая, что осталось всего две штуки. «Вот же ж блин», — ругается он про себя. — Как это не знаешь? У тебя нет никакого имени на теле?! — наклоняет голову, а Шуга кивает, переводя взгляд на брюнета. — Хочешь сказать, что ты никогда не влюблялся? — Засыпает вопросами, словно он и правда ребёнок… — Получается так… — лишь отвечает Юнги, расплываясь в улыбке, от чего Чонгуку становится неловко, и он отводит взгляд, покрываясь лёгким румянцем. — Дурак, — бубнит он себе под нос. — Почему это? — кажется, Мин перенял фишку младшего наклонять голову. — Не смотри так… — всё так же бубнит.       Юнги лишь смеётся с реакции Чона, а сердечко ведь щемит из-за милоты… Чонгук открывает рот, чтобы задать очередной вопрос, но Шуга поднимается с места и говорит, что хватит вопросов, и собирается уйти, как Чон останавливает его за руку, поворачивая к себе, и смотрит прямо в глаза. Пытается что-то увидеть в этих карих бусинках хёна, задаёт мысленно вопросы, надеясь на то, что тот услышит и ответит, но ничего не происходит. Они лишь молча смотрят друг на друга, буквально пожирая друг друга взглядами. Чонгук освобождает старшего и, смутившись, отводит взгляд на свои руки, которые уже успел скрепить в замок. А Юнги всё так же стоит и смотрит на него, кажется, хочет что-то сделать, чего душа просит, но он не делает. Ещё слишком рано. Чонгук, можно сказать, ребёнок. Он не готов ко всему. А уж тем более к «Мин Юнги», что стоит перед ним, а он об этом не знает, ведь «Шуга» не хочет портить всё это. Не хочет портить их отношения, что могут разрушиться от одного необдуманного слова или действия. — Завтра приду, — на этих словах Шуга выходит, оставляя Гука краснеть и взяться руками за щёчки. «Ох, что же ты делаешь, Чон Чонгук». Завтра всё будет так же, как и до этого, уж они-то знают, хотя оба и будут прокручивать этот момент про себя…