Не просто метафора...

— Какого ты творишь, твою мать? — Тэхён, дрожа, поворачивает голову в сторону знакомого голоса, а глаза наполняются слезами. — Какого чёрта, Тэхён?! — Чимин, кажется, никогда не был так зол, как сейчас, поэтому просто срывается на крик. Ну, а как иначе? Как сделать так, чтобы до этого парня дошло, что всё не так плохо, чтобы пойти на это?!       Чимин, озлобленный, кричит на Тэ, а тот лишь трёт рукавом мокрые глаза. Пак спрашивает, зачем тот так хотел поступить, а младший лишь отвечает, что он считает неправильным то, что Чонгук страдает. Говорит, что на его месте должен быть он. Спрашивает о каком-то смысле жизни. От своих же слов всё больше захлёбывается в собственных слезах, но не останавливается. Всё твердит, что он лишний, что он — лжесоулмейт… А Чимин стоит молча, вслушиваясь в слова брюнета, а глаза всё шире раскрываются. Слушает о том, что до того никому нет дела, что у того нет пары в этом мире, а сердце от этих слов в щепки разлетается. Пак губы в тонкую линию сжимает, пытаясь справиться со своими эмоциями, но нет же, они берут верх. — Мне! Мне ты нужен! — так резко и громко, что Тэхён останавливается и ошарашенно глядит на него. — Ты мой соулмейт, чёрт побери! Как мне без тебя жить-то?!       Младший молчит, прокручивая слова Пака, и понять не может, что происходит. Делает пару шагов назад, крутя головой и еле слышно шепча: «Этого не может быть…». Брюнет не верит… Не верит, что человек, чьё имя буквально выгравировано у тебя на бедре, вовсе не является твоим соулмейтом. Не является предназначенным… Трудно, знаете ли, вдруг перестать верить в то, во что верил добрую кучу лет.       Чимин понимает, что до того никак не доходят его слова, что он ему ни капли не врёт, а потому решается стереть все эти сомнения. Чуть задирает кофту и приспускает сторону джинс, оголяя часть бедра, на котором выведено «Ким Тэхён».       Кажется, часть мира упала в небытие после увиденного. Тэхён всё ещё пытается не верить своим же глазам, выражению лица хёна, которое так и кричит о том, чтобы ему поверили. Придумывает какие-то глупые вопросы, что это всё розыгрыш, что это на самом деле татуировка, а сердце начинает биться всё быстрее. Только через пару минут молчания до него всё же доходит, что его никто не разыгрывает, и фразу «Ха! Купился» никто не скажет… Чимин уже закрыл надпись, наблюдая за сменой эмоций младшего, но в итоге не выдерживает этой долгой паузы: — Теперь мне веришь? — Н-но… — протягивает Тэхён, переводя взгляд на хёна и хочет продолжить, но лицо искажает гримаса от боли. Юноша хватается за бедро, которое начало жечь так, будто к нему прислонили раскалённый метал. Ви садится на пол, сильнее сжимая больное место, будто от этого станет как-то легче, но, кажется, что это не самое плохое, потому что голова предательски кружится, а глаза грозятся вот-вот закрыться… Чимин уже сидит рядом и что-то спрашивает у Кима, но тот уже теряет сознание…

***

      Юнги бежит вдоль по подъездному коридору. Может от кого-то, а может просто куда-то торопится, но бежит он довольно-таки быстро. И он бы уже добрался до места назначения, если бы не открытая в квартиру дверь. Мальчик сначала её пробежал, но вдруг остановился. «Там кто-то был, или мне показалось?». Он разворачивается и уже не спеша и бесшумно идёт к двери, предварительно остановившись возле неё и прислушиваясь к звукам, доносящимся из квартиры. Это были… всхлипы? Юнги осторожно заглянул за дверь, и от увиденного глаза стали шире в несколько раз.       Ребёнок в белой футболке, теперь уже в грязно-белой, лежал на бетонном полу, как-то странно свернувшись в клубочек. Он почти не двигался, но были отчётливо слышны всхлипы вперемешку с каким-то хрипом, то ли мычанием. Юнги кинулся вовнутрь, тут же присев возле ребёнка. — Хэй, ты чего? — как можно доброжелательнее спросил он, положив руку на плечо ребёнка. Тот же в свою очередь застыл, как будто испугавшись. — Хэй, я ничего не сделаю тебе. Что случилось?       У маленького Юнги было большое терпение, поэтому он выждал молчание в несколько минут, и вот незнакомый ребёнок всё же зашевелился и поднял голову, встречаясь с Мином взглядом. Чего-чего, но этого парнишка точно не ожидал увидеть. Это оказался мальчик, на вид младше самого Юнги на года так три, но… всё лицо было в следах от побоев… Фингал возле глаза, множество маленьких синяков и ещё большее количество царапин. — К-кто с тобой это сделал? — еле-еле проговорил Мин, но в ответ мальчик лишь грустно отвёл взгляд.       Молчание. Мальчик в бело-грязной футболке уставился на свои руки, которые тоже были в царапинах, а Юнги всё разглядывал его с ног до головы. Незнакомый ребёнок был одет небогато: короткие шорты, грязная футболка, ноги были босые. На носу и на одном веке Мин заметил маленькие родинки, что было трудно разглядеть из-за слоя синяков и царапин. Вдруг до Юнги дошло, что он не должен просто так сидеть, и он вскочил на ноги, чем привлёк внимание мальчика. — Я позову кого-нибудь, только будь тут, ясно? — испуганный взгляд мальчика заставил немного снизить громкость. — Не бойся, всё будет хорошо. Просто будь тут и никуда не уходи, хорошо?       Младший смотрит на него недоверчиво, но всё же кивает. И, получив согласие, Юнги бросается со всех ног к выходу из квартиры. Спустя время в этой же комнате появляется молодая женщина, что сзади буквально толкает Юнги. Она же, увидев на полу маленького мальчика, сразу подбежала к нему. — Боже мой… — всё повторяла она, пока оглядывала лицо и руки ребёнка. — Подожди-ка, ты сын мужчины из этой квартиры?       Мальчик посмотрел на неё как-то странно и кивнул. — Он же всё время пьёт… — печально взглянула она на дитя, но спустя пару секунд снова заговорила, но теперь уже намного тише и очень медленно: — Неужели это он тебя так побил?       Ребёнок лишь отвёл взгляд, убегая от ответа, а выглядел он так, будто вот-вот расплачется. — Так! — подскочила на ноги мама Юнги: — Я в квартиру, искать нужные лекарства и греть воду, а ты, Юнги, приведи его к нам домой!       Мин послушно кивнул, после чего та сразу умчалась. Он подошёл к мальчику и присел рядом с ним, взяв его за руку. — Тебя как зовут? Я вот Мин Юнги, — немного странный вопрос для такой ситуации… — Ким Тэхён, — тихо прошептал мальчик, а старший чуть улыбнулся из-за того, что тот наконец-то хоть что-то сказал. — Ну что, Ким Тэхён, пошли к нам домой!       Юнги поднялся на ноги, ожидая, когда поднимется младший, но тот еле-еле шевелился. «Неужто пострадало не только его личико и ручки? Бедный малыш…». Не придумав более лучшего варианта, Мин присел перед Кимом: — Залезай мне на спину, я тебя донесу, — сказал он, и спустя некоторое время почувствовал маленькие ручки у себя на спине.