***
Азуми с ужасом распахнула глаза, хватаясь за собственную шею, — воспоминания никогда не были для нее чем-то необычным, но сны редко были настолько пугающе реальными. Эти приступы помогал заглушать опиум, и хотя женщина не хотела этого признавать, она была зависима. Да, больна и зависима, ведь только яд мог отравить ее сознание до приятного дурмана. Она вновь проснулась с мыслью о том, что лучше ей быть в плену отравляющего тумана, чем купаться в свободе, наедине с жестокой правдой. Впрочем, это все лишь мысли, и ей только бы побороть приступ, чтобы ждать следующего. Иногда бывшая принцесса лишь ждала нового удара недуга, чтобы принять отравляющего противоядия — только бы не признавать, что это ощущение безразличия напополам с мутной болью не привязало ее к себе окончательно. Азуми запоздало поняла, что у нее нет опиума, и, не скрывая разочарования, грязно выругалась. Достать что-то подобное в Омашу было довольно проблематично, а ее собственные запасы, увы, подошли к концу. Единственное, что, пожалуй, радовало ее в сложившейся ситуации, так это то, что в покоях она была одна. Эпидемия холеры почти оставила город, но в мерах предосторожности еще в самом начале было решено изолировать всю знать, вплоть до проживания оных в разных комнатах. Такое временное положение было Азуми по вкусу — не нужно было терпеть противный храп Джеминга под боком. Бывшая принцесса всегда спала очень чутко, что последние два года перестало быть для нее существенной проблемой, а, скорее, наоборот — ее решением. Женщина распахнула ставни, позволяя луне залить своим светом небольшое помещение. Было в этом пейзаже что-то завораживающее, что-то, что помогло Азуми немного успокоиться. Ее разгоряченные потом щеки чутко отреагировали на морозный воздух — в Омашу весна была намного холоднее, чем в Нации Огня. Здесь было много дождей и грязи под ногами, и так мало палящего солнца, что было для Азуми не то, чтобы в новинку, но довольно непривычно. Ей нравилось часами бродить в несколько мрачном саду ее поместья, но здесь она чувствовала себя чужой. Не только потому, что ее мотивы на счет Омашу и его жителей были не чисты, но и потому, что было только одно место, которое она была готова назвать своим домом — королевский дворец. Несмотря на всю его строгость и некоторую холодную величественность, в этом огромном здании женщина чувствовала себя защищенной, а люди, что окружали бывшую принцессу, были для нее привычными. Азуми не могла с точностью сказать, что ее отношение ко дворцу в корне изменилось после войны — нет, все осталось точно таким же, каким и было, только вот рядом с ней осталось мало знакомых лиц. И родных лиц, конечно, еще меньше. После войны Азуми не была чужой в этом огромном дворце и не была одинокой, но чувствовала себя… потерянной. Такое странное ощущение, словно ее не было в Нации Огня несколько десятков лет. От раздумий женщину отвлекло какое-то шуршание. Азуми насторожилась — звук, определенно, издавал кто-то или что-то снаружи. Бывшая принцесса аккуратно выглянула в окно: благо, луна помогла ей в том, чтобы разглядеть черты Таро раньше, чем тот успел бы свалиться с, кажется, персикового дерева, которое своими ветками едва-едва дотягивалось до подоконника. Мужчина не сдержал улыбки, когда увидел, как бурно отреагировала Азуми: на ее лице отразилось так много эмоций — от наивного, почти детского изумления, до чистейшего гнева. Однако она подавила в себе острое желание сбросить горе-любовника с дерева обратно вниз, и быстро втащила его в маленькое окошко, бесшумно захлопнув ставни, отчего комната вновь погрузилась во мрак. — Прежде, чем ты объяснишь, зачем явился сюда, я скажу тебе, что если твое сегодняшнее появление не будет связано с моей миссией, то, когда все закончится, я больно ударю тебя в твоей смазливое лицо, — прошипела Азуми, и даже темнота вокруг не помешала ей схватить мужчину за грудки. — Так ты все-таки признала, — усмехнулся Таро. — Признала что?! — мужчина хотел было еще немного потянуть этот момент, но решил не рисковать, ведь бывшая принцесса и так была на взводе. — Что у меня смазливое лицо, — Азуми не видела, но точно знала, что он вновь не отказал себе в улыбке. — Еще немного, Таро, и даже Царь Омашу не сможет остановить меня от того, чтобы прямо сейчас превратить твое смазливое лицо в кровавое месиво, — прошипела женщина, несильно оттолкнув Таро от себя, чтобы не издавать слишком много шума. — Зачем ты пришел? — она вновь стала безразлично-холодной, и мужчина не без сожаления признал, что момент был безнадежно утрачен. Азуми вновь распахнула ставни и отошла от Таро на приличное расстояние. — Не злись, я просто хотел тебя увидеть, — мужчина осторожно обнял ее со спины, словно пытаясь успокоить. Бывшая принцесса поерзала, но и вырываться из таких надежных объятий не спешила. В этих прикосновениях не было никакого подтекста, не было чего-то обязывающего, но они были необходимы. Таро, по крайней мере, точно. Азуми же не знала, что по-настоящему испытывала. Спокойствие, возможно. Как и всегда. Она не пыталась убедить себя или Таро в том, что ее ответы на его любовь были снисходительными, ведь сама не знала, было ли это так. — Не время для глупых поступков. Да и своими романтичными порывами ты не только не порадуешь меня, но и навлечешь на нас беду, — проворчала она. — Ты отдал письмо Акайо? — Отдал. И что было в письме? — Таро поинтересовался довольно бесстрастно, ведь знал, что Азуми ему все равно ничего не скажет. — Ничего особенного, просто корректировки, — пожала плечами женщина. Азуми соврала и не старалась это скрыть, но мужчина был не слишком настойчив, вполне довольствуясь тем, что она ему сказала этим. Пусть лжет — лишь бы она не скрывала, что это было ложью. — Я хочу тебе сказать, что… — начала бывшая принцесса, но Таро ее перебил: — Это опасно, безрассудно и рискованно. Я идиот, который подверг опасности не только нас, но и всю миссию. Да, меня могли поймать, но не поймали. И нет, меня никто не видел. И нет, я не перестану это делать по двум причинам: первая — я скучаю по тебе, а вторая — ты единственный человек, который удерживает меня от того, чтобы убить Джеминга, — выпалил на одном дыхании мужчина, заставив Азуми ухмыльнуться. — Какие откровения! — театрально воскликнула она. — Пожалуйста, избавь меня от этого ребячества: я не принадлежу ни ему, ни тебе, — несколько раздраженно сказала женщина, похлопав по его руке, что так нагло покоилась на ее груди. — Я знаю, независимая моя, — ухмыльнулся он. — Не твоя, — с большим напором сказала Азуми, наконец, сбросив его руку. — Я никогда не буду чьей-то, — фыркнула она. — Я знаю, просто дразню тебя, — оправдался Таро, но женщина проигнорировала его. — И я просто хотела сказать, что мне хорошо с тобой, — тихо сказала она и в покоях воцарилась продолжительная тишина. Они все также стояли обнявшись и глядя в ночную тьму. Почти как в легендах про каких-то счастливых влюбленных, вот только они никогда таковыми не были, и с рассветом они вновь будут по разные стороны баррикад. — Этого для меня достаточно, — Таро успокаивающе поцеловал ее в висок, жадно вдыхая запах ее кожи. — Мы оба знаем, что нет, — грустно улыбнулась Азуми в ответ. — Могу я полежать с тобой до рассвета? — перевел тему Таро. — Как и всегда, — утвердительно кивнула женщина.***
Азуми проснулась намного позже обычного: судя по яркому солнечному свету, настойчиво проникающему в ее комнату, был полдень или около того. Таро рядом не было, но не это удивило ее, а то, что он не разбудил ее, когда уходил. Похоже, что мужчина, на этот раз, решил позаботиться о продолжительности ее сна. Женщина ощущала себя не слишком хорошо из-за странной ломоты в теле. Однако ее никто не бил, да и Таро не имел привычки пинаться во сне. Странное состояние усугубили головная боль и тошнота, которые не прошли даже к вечеру, однако она не решилась обращаться к лекарю, чтобы не попасть в карантин на несколько недель, ведь бывшей принцессе сейчас один день и так был, что на вес золота. Четвертый месяц близился к завершению, и у нее оставалось не так много времени, чтобы довести задуманное до конца. На следующее утро ее состояние ухудшилось: жар сковал тело, и Азуми прилагала все свои усилия, вооружившись рисовой пудрой и обворожительной улыбкой, чтобы скрыть недомогание. Это не было холерой — женщина знала точно, ведь провела достаточно времени вместе с чудо-лекарем, который рассказывал ей о том, как вылечить больных. Она и сама пыталась вылечить их, и, довольно часто, у нее получалось. Однако через несколько дней карантин должен перестать действовать по всему городу, и Азуми будет вынуждена вернуться в покои Джеминга, а уж там вряд ли получится скрыть свои судорожные мучения в бреду. Но об этом можно было подумать потом. Что же касается Таро, то он должен был встретить ее вечером в саду. Мужчине удалось сообщить, что у них возникла какая-то серьезная проблема, и Азуми, впечатленная данным заявлением, весь день была на взводе. Однако и на данный момент женщине было, о чем беспокоится — Вэй умирал. Лекари все как один твердили, что это было холерой, но Азуми не была так сильно в этом уверенна. Его жена умерла еще в первые дни холеры, и прошло достаточно много времени для того, чтобы он действительно мог заразиться. Это было что-то другое. Ее сноровки было достаточно, чтобы даже предположить, чем именно это было. — Боюсь, мы ничего не можем сделать, госпожа, — покачал головой лекарь. — Ваш отец умирает, — Азуми почему-то подумала о том, чтобы была бы рада, если бы подобная новость была бы озвучена про ее настоящего отца. Однако сейчас, когда дело касалось Вэя, это совсем не играло ей на руку. Она чуть ли не физически ощущала, как раздражение напополам с каким-то странным испугом обвило вокруг нее свои щупальца, касаниями вызывая в ее теле постоянную дрожь. Хотя, возможно, и более вероятно, это было последствием жара. — Вы обязаны сделать все, что в ваших силах, — Азуми громко дышала, а боль в голове вырисовывала размытые круги, застилавшие взор. — Я не желаю слышать о возможности такого исхода, — она повысила голос, и в целом ее болезненное состояние даже играло ей на руку, ведь это больше выглядело, как начинающая истерика. — И где лекарь Гуй? Как долго добираться с окраины до этого поместья в кортеже? Почему его все еще нет?! — бесновалась женщина, казалось, действительно взволнованная этим фактом. Она ходила из стороны в сторону, чтобы хоть как-то отвлечься от давящих мыслей. Последние несколько месяцев были слишком богаты на различные события, и далеко не все из них можно было охарактеризовать, как хорошие. — И почему он не соизволил появиться в прошлый раз, когда я настаивала на этом? — этот вопрос был адресован прислуге. — Госпожа, — несмело начала служанка, — господину Вэю было намного лучше, и я решила, что… — Решила что?! — У Азуми зазвенело в ушах от собственного громкого голоса, и она поморщилась. — Кто дал тебе право не подчиняться моим приказам? — прошипела женщина, и такая резкая перемена в тоне Лин пугала служанку даже больше, чем полный бешенства взгляд. — Отвечай! — воскликнула бывшая принцесса, не обращая внимание на дикую боль в голове — виски пульсировали так сильно, что, казалось, обжигали ее кожу. — Никто, госпожа, — тихо и надрывно, словно мышь, загнанная в ловушку, пропищала девушка. — Никто? — подобно змее прошипела Азуми. Она действительно была взбешена и растеряна — на этот раз все чувства были настоящими. К сожалению, настоящими: бывшая принцесса не могла остановиться, когда что-то или кто-то выводил ее из себя. Азуми не могла терпеть потерю контроля над ситуацией. — Дрянь! — вскрикнула женщина, влепив служанке несколько настолько сильных пощечин, что та свалилась на пол, не решаясь, однако, подняться. Кажется, Азуми даже оставила длинную царапину на щеке девушки своим ногтем. Остальная прислуга, что стояла по обе стороны от виновной, предпочитала сохранять деланное спокойствие и вовсе не глядеть на Лин, чтобы не попасть под горячую руку, и, вытянувшись, словно струны цитры, пытаться слиться со стенкой. — Госпожа, прошу, пощадите… — рыдала девушка, но бывшая принцесса не слушала — прислуге пришлось расступиться, когда Азуми самолично, с позором, за волосы выволокла служанку из покоев и приказала страже покарать ее без промедлений. Озноб усилился, и бывшей принцессе пришлось обнять себя руками, чтобы заглушить это неприятное ощущение. — Я повторяю это для всех и только один раз, — громко воскликнула женщина. — Мои приказы не должны подвергаться сомнению, обсуждениям или осуждениям. Я — ваша госпожа, и ваша задача полностью мне подчиняться! — прислуга, понурив головы и лишь иногда вздрагивая не то от ужаса, не то от громкого голоса Азуми, молча слушала. — Ты, — женщина указала на молодого паренька, который, кажется, всегда тушил свечи в покоях Вэя перед сном, — ударь ее, — бывшая принцесса кивком показала на его соседку — даму средних лет, что вечно недовольно ворчала себе что-то под нос. Означенные слуги неуверенно переглянулись и испуганно покосились на Лин. — Исполняйте немедленно! — воскликнула она. Слуги нехотя исполнили приказ. — Нужно ли мне приказывать вам делать это снова, чтобы каждый из вас усвоил, у кого здесь власть? — на этот раз негромко, но ядовито поинтересовалась Азуми, заставляя слуг чуть ли не синхронно отрицательно замотать головой. — Я не слышу? — протянула женщина, и ее голос, хотя это было незаметно, вздрогнул, тогда как боль в голове вновь обожгла жутким спазмом. — Хорошо, — утвердительно кивнула бывшая принцесса, казалось, понемногу возвращаясь в свое нормальное состояние. — А теперь я желаю увидеть лекаря Гуя, — она отвернулась от слуг, тем самым давая им возможность облегченно выдохнуть. — Сейчас же, — спокойно, но не менее жестко, чем минуту назад, добавила Азуми.***
— Что скажете, лекарь Гуй? — Азуми говорила тихо, чтобы не побеспокоить спящего Вэя. В покоях были лишь она, ее отец и лекарь, так что не было необходимости скрывать правду, как думал мужчина. — Госпожа Лин, я с уверенностью могу сказать, что это — не холера, — подтвердил ее опасения Гуй. Несмотря на то, с какой неприязнью этот человек относился к знати, Азуми верила ему. Он не только производил впечатление человека просвещенного, надежного, ответственного и одаренного, но и на самом деле, как предполагала женщина, был таковым. Долгие двенадцать лет жизнь при королевском дворе в Нации Огня научила ее разбираться в людях. И, к счастью, такое существование научило Азуми не только поразительной проницательности, но и умению очаровывать, располагать и убеждать людей в том, что что-то, что нужно ей, было нужно и им. Итак, еще одна, тяжелая, но уверенная победа в лице лекаря Гуя пополнила список обманутых ею людей. — И что же это? У меня была мысль насчет яда, — доверительно добавила женщина, чтобы таким показным доверием еще больше обольстить мужчину. — Ваша мысль, вынужден признать, безошибочна, — вполне серьезно заявил он. — Могу я поинтересоваться, что вызвало подобную догадку у госпожи? — Схожие симптомы наблюдаются и у меня, и если так продолжится дальше, то моему мужу придется готовить еще один гроб, — горько хмыкнула Азуми. — Госпожа Лин, что вы, не говорите так! — искренне испугался Гуй. — К сожалению, вашему отцу уже не помочь, но если у вас получится выяснить, чем именно вас травят, то я — можете не сомневаться, — изготовлю эффективное противоядие, — попытался успокоить ее лекарь. — Есть несколько вариантов излечения, но для этого мне нужно знать, что именно является ядом. В противном случае, боюсь, что могу ошибиться. — Хорошо, — благодарно кивнула женщина. — Я постараюсь прислать вам ответ через своего слугу в ближайшее время. Также я смею надеяться, что все сказанное здесь не распространится за пределы этой комнаты: мой отец болен холерой и не более того, — с нажимом сказала Азуми. — Разумеется, — кивнул Гуй.***
Азуми не понадобилось много времени, чтобы найти брошенную ею же служанку в сырой темнице. Девушка испуганно взглянула на бывшую принцессу. Прямо перед ногами Азуми пробежала жирная крыса, отчего она брезгливо поморщилась, а служанка коротко вскрикнула от ужаса. — Оставьте нас, — голос бывшей принцессы эхом прокатился по каменным, заросшим мхом стенам. Железная дверь, издав прощальный противный скрежет, громко захлопнулась. Стража покинула их. — Я не буду долго говорить с тобой, — холодно и несколько брезгливо начала женщина, не утруждая себя в том, чтобы рассмотреть служанку, которая боязливо скрутилась на полу, поджав под себя ноги. — Хочу лишь помиловать тебя в обмен на кое-какую информацию, — такое предложение заметно оживило служанку, и та, потеряв всякое чувство достоинства, подползла к Азуми на карачках, боясь подняться. Бывшая принцесса не знала, что вызывало в ней бо́льшее отвращение — унизительность или омерзительность данного жеста. Однако она и не думала поднимать эту девчонку с колен: она никогда не будет стоять наравне с ней и говорить, глядя прямо в глаза. — Все, что угодно, госпожа, — еще ниже склонилась девушка. — Кто приказал тебе подливать яд моему отцу? — совершенно бесстрастно, но жестко, спросила женщина, наконец, взглянув на служанку, которая вскинула голову и с ужасом посмотрела на нее. Похоже, что ей очень хотелось спросить, откуда бывшая принцесса знает об этом, но собственная жизнь была ей дороже. Девушка долгое время смотрела прямо в глаза Азуми, которые пугали ее своей отстраненностью и, вместе с тем, какой-то ужасающей решимостью. — Генерал Джеминг, госпожа, — с опаской призналась служанка, но женщина продолжала прожигать в ней дыру. Конечно, Азуми и так предполагала, что это был Джеминг, но ей нужно было убедиться в этом. В противном случае, если это все-таки был не он, то бывшая принцесса заставила бы эту дрянь замолчать, так что она ничем не рисковала. По правде говоря, бывшая принцесса даже была несколько разочарована в Джеминге, ведь ожидала, что для подобного задания он выберет кого-то более сильного и преданного, чем эта наивная девчонка. Неужели в его окружении не было такого человека? — Я пришла сюда, — тихо начала Азуми, — чтобы услышать что-то стоящее, но твои жалкие лживые обвинения моего мужа не стоят и гроша, — бывшая принцесса вновь брезгливо поморщилась и собралась уходить, но служанка с отчаянием вцепилась в подол ее платья. Азуми обернулась и, не сдержавшись, вздрогнула. Это было страшное дежавю. Да, такое с ней было раньше — в другой жизни. Только ее руки всегда были теплые, но цеплялась она также отчаянно, как и эта служанка сейчас. Кто бы, кроме самой Азуми, мог подумать, что те мольбы и руки, вцепившиеся в шелковую ткань ее платья, станут началом конца бывшей принцессы. Ее личным пеклом. Ее личным наказанием. Ее личным грехом. — Нет, я не лгу, госпожа! Клянусь, не лгу! — взмолилась девушка. — Это правда! Он и вам приказал подсыпать яд! — испуганно прошептала служанка. — Я, и еще одна служанка, Маки, подсыпали яд в напитки, госпожа. Молю, простите меня! У меня не было выбора! Он сказал, что заберет мою сестру и… — Замолчи! — Азуми гневно шикнула на служанку, опасливо покосившись на дверь. — Меня все это не интересует. Ты получишь свободу, но учти, что если ты мне соврала, я разыщу тебя, и простой смертью ты не отделаешься, — напоследок припугнула служанку Азуми. — Конечно, госпожа, — девушка шумно выдохнула. — Благодарю, благодарю Вас, госпожа, — служанка принялась целовать подол платья бывшей принцессы, но та брезгливо отдернула ткань в сторону и, скривившись, но уже от нового спазма, направилась в сторону выхода. — Омерзительно, — пренебрежительно бросила она на прощанье и скрылась за дверью. — Я меняю ее смертный приговор на наказание в виде пятидесяти ударов палкой по пяткам, а затем она будет изгнана из поместья, — бесстрастно оповестила стражу Азуми. — Будет исполнено, госпожа, — кивнул мужчина в форме. Джеминг травил женщину, вполне вероятно, из-за ее состояния. Как и Вэя тоже. По крайней мере, так казалось бывшей принцессе. Азуми вовсе не боялась отпускать такую болтливую служанку на волю: Джеминг, как только узнает, что она была изгнана из поместья за неисполнительность, сам найдет ее и заставит замолчать — уж это бывшая принцесса знала наверняка.***
Было не слишком поздно, но ни у кого не вызвал подозрения тот факт, что Азуми отправилась гулять в сад вечером, ведь она делала так довольно часто. Гуляла бывшая принцесса без сопровождения: уходила в самую глубь, заброшенную часть сада, которую все предпочитали обходить стороной из-за ее мрачности и жутковатого вида. Однако это именно то, что было нужно Азуми. Тут никто не мог увидеть ее с Таро или Акайо. — Ты замерзла? — голос мужчины вывел женщину из раздумий. Морозный воздух привел ее в чувство, и бывшей принцессе стало немного легче. Азуми обернулась и вопросительно посмотрела на Таро. — Вся дрожишь, — он заботливо взял ее за плечи. Женщина сморгнула легкую мутность в глазах и внимательно посмотрела на мужчину. — Нет, все хорошо, — мотнула головой она. — У меня не много времени, — бывшая принцесса опасливо огляделась по сторонам. Почему-то ее не покидало ощущение, что за ними кто-то следит, но она была слишком взволнованна, чтобы придать своему, возможно ошибочному, чувству какое-то значение. — Говори, что хотел. Что за срочность? — Азуми, — он выдержал паузу, давая ей понять, что последующая информация ей точно не понравится. Женщина накрутила себя так сильно, что, казалось, была готова уже ко всему. Если бы не ее пограничное состояние, она бы даже продемонстрировала Таро свое нетерпение так, как делала это всегда. — Акайо передал, что Озай отдал приказ готовиться к осаде Омашу, — Азуми шумно выдохнула, и между ее бровями пролегла заметная складка, что свидетельствовало о том, что она была либо излишне озадаченна, либо очень расстроена. Сейчас, наверное, все вместе. — Через месяц-два Омашу будет взят, — Таро, казалось, действительно переживал все эти новости также болезненно, как и она. — Напасти одна за одной, — прошептала она, обняв себя руками. Таро неожиданно прижал ее к себе, но Азуми, вопреки всем его ожиданием, не стала сопротивляться, а наоборот — повисла на нем подобно безвольной кукле. Она была действительно слишком расстроена и близка к тому, чтобы сдаться — просто устала. — Азуми, я знаю, что будет, если ты не выполнишь миссию, — ее, на самом деле, совсем не волновало то, как он об этом узнал. Да хоть бы и догадался — плевать. — И что ты предлагаешь? — голос бывшей принцессы дрожал, но она упорно не желала давать волю слезам, чтобы не потерять ориентир окончательно. — Сбежать, — вполне серьезно заявил Таро, с опаской взглянув в ее печальные глаза. — Сбежать… — хмыкнула Азуми, словно пробуя слово на вкус. — Куда? Царство Земли и Северный Полюс скоро падут, а искать прибежища и жить в бегах в снегу я не стану. А если даже мы и найдем место, где спрятаться, я просто не смогу жить так Таро, — эта мысль заставила ее расстроиться еще больше. — Я позабочусь о тебе, обещаю, — мужчина, казалось, был серьезен в своих намерениях. — Я знаю, что это будет тяжело, но я буду стараться… — Таро, — Азуми взяла его за руку и посмотрела прямо в его глаза, чтобы усилить эффект сказанного. — Я знаю, чего ты хочешь: счастливой жизни, брак, детей. Поверь, не будь тем, кем я являюсь, я бы пошла за тобой. Без раздумий. Однако прожив много лет во дворце, я просто не смогу отказаться от этого. Я зачахну, — мужчина подметил, что сейчас бывшая принцесса была особенно прекрасна: такая живая, но и невероятно печальная — сердце сжималось, стоило только бросить на нее один взгляд. — Ты думаешь, что сможешь заботиться обо мне до конца дней? Но правда в том, что я просто испорчу нам жизнь, — Азуми едва сдерживалась, чтобы не заплакать. — Ты не можешь этого знать! — тихо, но пылко возразил Таро, сильнее, настойчивее сжимая ее ладони, хотя она и не пыталась их вырвать. — Мое прошлое — оно не отпустит, оно, словно веревка на шее, душит меня, но я не могу отказаться от этого, — выпалила женщина, но легче ей не стало: наоборот, ей просто хотелось кричать. Громко и протяжно. Стоило ей только сказать о своем страхе, как она еще сильнее почувствовала его рядом с собой. Будто кто-то за спиной действительно стягивал веревку на шее бывшей принцессы. — Ты не можешь жить прошлым, — Таро, пораженный таким откровением, предпринял слабую попытку переубедить ее. — Я пытаюсь жить дальше, но кроме прошлого у меня ничего нет, — Азуми сказала это тихо, надрывно, и на ее лице отразилась гримаса боли. Мужчина сожалел о том, что ранил ее, но и, в тоже время, восхищался многогранностью это женщины, ловил каждое ее слово, словно другого откровения могло и не быть. — Я не прошу тебя идти за мной, да и к тому же, если случится то, что может случиться, я приму наказание на эшафоте, — Таро попытался что-то сказать, но Азуми вскинула руку, высвободившись из его хватки. — С тобой ничего случится, даже если меня казнят: ты вернешься в Нацию Огня, и наказание полностью падет на меня, — попыталась успокоить его женщина. — Ты думаешь, меня волнует это?! — возмутился Таро. — Я останусь с тобой в любом случае, даже если ты попытаешься заставить меня не делать этого, — уверенно сказал мужчина. — Тогда единственное, о чем я тебя прошу — доверься мне. Я что-нибудь придумаю, только дай мне немного времени, — благодарно кивнула Азуми. — Мне нужно идти, — Таро заключил ее в краткие объятья, и женщина, впервые за долгое время, позволила себе расслабиться. — Встретимся позже, — кивнула она на прощанье. — Я приду к тебе, — улыбнулся Таро и скрылся во мраке заросшего сада. Азуми еще немного постояла, пристально глядя в то место, куда ушел мужчина, а затем направилась обратно в поместье. На полпути к дому Азуми встретила Роу — точнее сказать, девочка нагло перегородила ей дорогу. — И как это понимать, юная леди? — недовольно и устало поинтересовалась женщина. — Понимай это как хочешь, но вот только теперь ты здесь надолго не задержишься, — женщина вопросительно взглянула на ухмыляющуюся девочку. — Я знаю, что ты, бесстыдная, крутишь роман с этим стражем Царя! — воскликнула девочка, наверняка довольная тем, какое впечатление произвела на мачеху. — Видела бы ты сейчас свое лицо! — прыснула девочка. У Азуми все внутри клокотало. От злости и испуга одновременно. Мысли лихорадочно сменяли одна другую, а голова вновь заныла от спазмов в области висков. Кажется, ее даже немного подташнивало, но женщина была слишком взволнована, чтобы обращать на это внимание. — Представь, какой будет позор, когда отец узнает, — мечтательно протянула Роу. — Не правда ли волнительно, да? — издевалась девочка. — Чего ты хочешь? — процедила Азуми, рефлекторно потянувшись к маленькому ножику, спрятанному в ее широком поясе. — Лишь рассказать отцу о том, какая его жена шлюха, — презрительно фыркнула Роу. Бывшая принцесса впервые слышала такое выражение от девочки знатного рода. Даже Азула себе такого не позволяла. — Уже предвкушаю его реакцию, — гадко ухмыльнулась дочь Джеминга. — Ты проиграла, — прошептала девочка, почти вплотную приблизившись к женщине. Ей не стоило этого делать, так как в следующее мгновение произошло то, чего она никак не ожидала — Азуми с поразительной точностью вонзила холодную сталь ножа прямо ей в грудь. Роу даже не успела вскрикнуть: лишь судорожный вздох сорвался с ее губ в последний раз, хруст костей и чавканье плоти эхом разлилось по саду, и она повисла на руках бывшей принцессы, глядя на нее немигающим, немного жутковатым взглядом. Азуми, когда ее сознание немного прояснилось, начала судорожно соображать, как поступить с телом девочки, что валялось у ее ног. Оставлять ее здесь или же прятать куда-либо — не лучшая идея. Слуги забьют тревогу, как только пропажа обнаружится. К тому же возвращаться в поместье, где полно стражи, которая, когда Роу найдут, сможет сказать, в какое время вернулась женщина, и если оно случайно совпадет со временем прогулки девочки, это скажется на Азуми не лучшим образом. В панике бывшая принцесса даже начала подумывать действительно сбежать на Южный Полюс с Таро, но тут же отдернула себя, лихорадочно продумывая дальнейший план действий. Безумная, но в то же степени заманчивая и выгодная для нее идея поразила Азуми. Это было рискованно, но бывшая принцесса никогда не боялась играть не по правилам. — Помогите! На помощь! — громко крикнула женщина и как только услышала стремительные шаги стражи, что, вероятно, уже вовсю искала ее, повернула вынутый ранее из груди Роу нож под нужным ей углом. Бывшая принцесса несколько раз шумно вздохнула и выдохнула, а затем, найдя удачное положение, вогнала нож себе в бок. Рана была неглубокой, но сильная боль заставила ее коротко вскрикнуть — то, что нужно. Азуми потеряла сознание ровно в тот момент, когда стража нашла ее и Роу. Осталось только надеяться, что они вовремя отнесут ее к лекарю, ведь рана, без должной помощи, могла привести к смерти. Однако женщина знала, что все обойдется и, более того, пройдет так, как нужно ей. Ведь она никогда не проигрывает.