Seven Devils

***

      Ramin Djawadi — The White Book       Азуми сосредоточенно глядела на собственное отражение, отстранено проводя рукой по теперь уже темным волосам — она не желала, чтобы люди видели такие сильные изменения в ее внешности, при помощи магии меняя серебряный цвет волос на свой, природный. Женщина ловким движением поправила одну из многочисленных звенящих подвесок с золотыми и черными камнями-бусинами, что брали свое начало из, на первый взгляд, хаотичного массивного украшения на ее голове, состоящего не то из искусно выполненных, изогнутых драконов, не то из змей. Роскошное убранство, которое можно было отдельно разглядывать часами, покрывало большую часть головы, тогда как уже порядком отросшие черные волосы водопадом струились по ее спине.       Ее наряд неизменно следовал многослойной солдатской парадной форме, только выполнен был излишне богато: поверх всего одеяния Азуми намеренно надела длинную шелковую тунику, дважды опоясанную широким красным поясом, расшитую изящными золотыми узорами и спускающуюся практически к середине голени. Женщина всегда оставляла что-то, что напоминало бы о том, кем она была и является, и, признаться, подобные женские элементы в мужских одеяниях не только выделяли лично ее, но и в целом смотрелись очень оригинально.       Только вот теперь в ее убранстве практически не было красного оттенка, так характерно присущего всем людям, живущим в Нации Огня; преимущественно, присутствовали черный, серебристый и темно-фиолетовый, с легким налетом золотого и бордового.        — Все готово, госпожа Азуми, — в дверях появилась служанка, но женщина никак на нее не отреагировала, по-прежнему задумчиво глядя на свое отражение. Бывшая принцесса не почувствовала ничего, когда отметила, что совсем не была похожа на саму себя, глядящую в зеркало лет десять назад. Впрочем, в этом не было ничего удивительного, ведь по прошествии времени и многих событий женщина изменилась. — Процессия будет ожидать вас через пятнадцать минут, — мягко уведомила ее девушка, как бы поторапливая Азуми. — Лорд Огня желает ехать с вами в одном паланкине, — бывшая принцесса обернулась, таким образом выказывая свои скупые недоумение и заинтересованность. Подобное решение Озая было, по меньшей мере, странным, поэтому женщина насторожилась.       — Это будет для меня честью, — кивнула Азуми после недолгих раздумий и, напряженная, вернулась к своему занятию, ведь интересоваться о причине подобного решения Лорда Огня у прислуги было бы глупо.       Возможно, Озай просто хотел продемонстрировать, что она — сильный противник, — на его стороне. Что она по-прежнему беспрекословно подчиняется королевской семье и ему.       Глаза Азуми неконтролируемо вспыхнули недовольством от этой мысли, но служанка, находясь довольно далеко, не могла этого заметить. Азуми буквально подавила хаотичные мысли в своей голове: бывшей принцессе действительно было необходимо держаться уверенно абсолютно во всем, поэтому она переключила свое внимание, и волнение о мотивах странного поступка Озая практически сошло «на нет».        — Мудрец Огня интересуется, желает ли госпожа одарить бедняков и немощных милостыней после церемонии? — женщина встрепенулась: ее руки, держащие черепаховый гребень, невольно замерли.       Служанка напряглась, непонимающе глядя на реакцию своей госпожи, которая, как ей казалось, не сулила ничего хорошо. Впрочем, несмотря на опасения девушки, Азуми только молчала с минуту, казалось, глубоко задумавшись над чем-то, а затем ответила чересчур резко и категорично, качая головой, отчего многочисленные украшения издали тонкий монотонный звон, соприкасаясь друг с другом.        — Нет, — бывшая принцесса раздраженно поджала алые губы. — Я давно уже не являюсь представителем королевской семьи и это не входит в мои обязанности, — Азуми ненавидела разъяснять что-либо настолько очевидное, но, в то же время, почувствовала в этом особую необходимость. Пожалуй, только для себя. — Я искренне надеюсь, что Мудрец Огня соизволит забыть о том, что было много лет назад, — с нажимом произнесла женщина, глядя на служанку не иначе, как требовательно, чуть изогнув тонкую бровь.       Девушка только быстро кивнула, потупив взгляд, надевая на бывшую принцессу расшитую золотой нитью длинную мантию с остроконечными крупными наплечниками, которые контрастно подчеркивали хрупкую фигуру женщины, добавляя ей какой-никакой воинской стати.       Азуми глубоко вздохнула, глядя на свое отражение тяжелым взглядом, когда недолгая тягучая боль раздалась где-то на кончиках пальцев, волной разрастаясь по всему телу. Она уже не та, кем была прежде, и сверкающие мрачным предвкушением лазурные глаза только молчаливо подтвердили это, в последний раз коснувшись собственного идеального образа.

***

      Слуги помогли ей подняться в роскошный просторный паланкин Лорда Огня, который был пуст — судя по всему, мужчина не желал ожидать ее. Впрочем, Азуми это совсем не волновало, поэтому она села как можно более удобно, но не изменяя собственной грации, и сцепила руки в замок, задумчиво глядя куда-то перед собой. Она почувствовала, что Бао Йин уже приближался к столице, гонимый искренним желанием присутствовать на торжественном мероприятии. Женщина вновь разочарованно подумала о том, что прилететь на нем на церемонию было бы весьма эффектно, но крайне неудобно.       Азуми отметила, что, даже будучи принцессой, она не путешествовала в настолько роскошных и комфортабельных условиях до этого момента. Когда-то ей очень хотелось стать Леди Огня, тогда как Лу Тен взошел бы на трон после Айро. Сейчас же, ей было тяжело ответить самой себе на вопрос о престоле: она не считала все это достаточно важным для того, чтобы быть могущественной и править, ведь, кто знает, будь корона не на голове у Озая или его детей, был бы следующий правитель более удачным, чем предыдущие?..       Ткань, плотно закрывавшая обзор из паланкина, бесшумно разъехалась, пропуская внутрь широкоплечую фигуру Лорда Огня — Азуми подавила в себе жадную заинтересованность по отношению к его внешнему виду, только коротко мазнув взглядом по роскошной и, наверняка, тяжелой мантии. Воспоминания о том, что когда-то и сама она была буквально укутана в похожую одежду, только бордового цвета, заставили ее едва заметно поджать губы. Она до сих пор не могла понять мотивов, которые двигали Озаем в ту ночь. Впрочем, это не имело существенного значения ни тогда, ни сейчас, — искренне уверовала женщина, убежденная в том, что это вряд ли бы что-то изменило. Всему виной был банальный женский интерес, не более того.       Разместившись, Лорд Огня придирчиво осмотрел Азуми, которая, не иначе как намеренно, избегала его взгляд. Едва ли женщина смущалась — напротив, скорее, старалась выглядеть скучающей и холодной. Озай почти незаметно скривился — все ее поведение было таким показательно пресным, что сводило зубы. Пожалуй, он даже немного скучал по тому, как ярко она вспыхивала, злилась, раздражалась и язвила — это забавляло его, раз за разом издевательски поддевающего бывшую принцессу. Однако все это было слишком давно — как будто в прошлой жизни, — и имело совершенно другой оттенок. Лорд Огня мысленно усмехнулся тому факту, что для Азуми это так и было. А сейчас… Едва ли их обоих волновало былое. Они могли только напряженно следить, готовые в случае даже мнимой угрозы нейтрализовать друг друга.       Разумеется, внешне это никак не выражалось — взаимным лицемерной терпимости и выдержке можно было бы позавидовать. Наверное, Озаю и Азуми нравилось предполагать, какие мысли крутились в голове другого. Иначе, зачем же ими было предоставлено продолжительное молчание и пристальные взгляды, которыми они неплохо топили друг друга в ненависти?       Дорога до храма была неблизкой.       Они кратко усмехнулись, будто только замечая, что оба были одеты в темные оттенки, расшитые золотом, и Азуми поспешила отодвинуть штору паланкина, заинтересованно глядя на знакомые широкие улицы и огромное количество внушающих страх личных охранников Озая, что сопровождали их. Они маршировали так громко, что Лорд Огня, которого в последнее время часто мучила головная боль, невольно поморщился. Глядя на него, Азуми позволила себе мысленно усмехнуться, так мелочно радуясь дискомфорту мужчины. Вряд ли кто-то еще, кроме нее, разумеется, мог избавить Озая от мигрени, искусно массируя ему виски. Он никогда ей этого не говорил, но женщина знала, ведь они оба были осведомлены о маленьких слабостях и привычках друг друга слишком хорошо.        — Закрой, — с легким намеком на недовольство приказал мужчина. Азуми бросила на него раздраженный взгляд, но сделала так, как он просил.        — Неужели Лорд Огня так боится солнечного света? — бывшая принцесса даже не попыталась придать своему голосу насмешливости, язвя мужчине скорее из привычки. Озай не ответил, бросив на нее гневный взгляд: мигрень действительно была достаточно сильной, хотя Лорд Огня и старался всяческими способами не показывать этого, поэтому и говорить с женщиной у него не было никакого желания. Азуми замялась, чувствуя себя весьма глупо и тут же отмахиваясь от незнакомого ей чувства, — ее слова почти всегда находили необходимый отклик в собеседниках. — Когда вернется Азула? Мне следует как можно быстрее начать с ней тренировки — лето скоро закончится, — бывшая принцесса быстро сменила тему. К сожалению, сведения, которые она получала о наследниках, были весьма скудными. Зачем Озай внезапно отправил своих детей на Угольный Остров, было для нее загадкой, которую женщина понять не могла, и услышанное от слуги «в развлекательных и оздоровительных целях» никак не укладывалось в голове. Впрочем, она не желала спрашивать об этом и у Лорда Огня, так как знала — он точно не скажет правду, а женщине стоило быть более осторожной, ведь истинная причина, по которой королевские отпрыски покинули столицу, могла быть связана и с ней тоже.        — Через несколько дней, — лаконично ответил мужчина, уже не смотря на женщину, а куда-то в сторону. Азуми молча кивнула. — Я буду ожидать тебя сегодня, — сказал Озай спустя какое-то время почти бесстрастно. — Это приказ, — категорично добавил мужчина, едва только заметив еще невысказанное возражение, застывшее на ее лице. Озаю порядком надоели постоянные категоричные отказы с ее стороны, которые — он знал, — были вызваны банальной гордостью и усилившейся неприязнью по отношению к нему.        — Нет, — безразлично отозвалась Азуми, отмахиваясь от Озая, как от самого назойливого в мире человека — до того издевательской была эта раздражающая легкость. — Если Ваше Величество желает провести время в неформальной обстановке, то пусть назначает мне аудиенцию или обед, в крайнем случае, — прозвучала уже заученная фраза, которая действительно разозлила Лорда Огня. Мужчина прищурился, глядя на нее с недюжинным отвращением, от которого любой другой человек, по меньшей мере, содрогнулся бы и потупил взгляд. Разумеется, Азуми к таковым не относилась.        — Сомневаюсь, что на мраморном полу комфортнее, чем в моей постели, — мужчина говорил негромко, отчего женщине, удивленной подобной унизительной своей грубостью фразой, казалось, что его голос походил на змеиное шипение. Озай едва усмехнулся, тогда как его глаза загорелись самой мерзкой из всех возможных издевательских насмешек.       Как же она его бесила. Озай знал, что это чувство было взаимным.        — Его Величество так заботлив, — бывшая принцесса чуть склонила голову, ощущая, как свело мышцы лица, когда она улыбалась ему — и вовсе не от большого количества белил на коже, нет.       Азуми хотелось плюнуть ему в лицо и, видит Агни, только чувство собственного достоинства не позволило ей опуститься до подобного. Кроме того, осознание того, что Озай, определенно, приказал ей ехать вместе с ним только затем, чтобы насмехаться, наслаждаясь ее гневом, поддерживало ее выдержку.        — Не по отношению к тебе, — в тон ей отозвался Лорд Огня, с хорошо скрываемым интересом наблюдая за ее реакцией: как будто ничего не изменилось, но Азуми была готова вести себя более смело и уверенно — он угадал это по ее воинственному взгляду.        — Не думаю, что даже ваша лестная забота поможет мне остаться довольной, — бывшая принцесса сказала это удивительно легко, но отвратительная насмешка, заставившая Озая вспыхнуть в гневе, прекрасно угадывалась в ее блестящих глазах. Азуми никогда еще не опускалась так низко по отношению к какому-либо мужчине, но принижать самого Лорда Огня столь бесстыдным образом ей очень даже нравилось. Бывшая принцесса не знала, как Озаю удалось сдержаться, но немногим позже он как бы напутственно ответил:        — Извивающаяся в продолжительной ласке змея, всегда тщетно плюется ядом на того, кому принадлежит, — острое высказывание вызывало у Азуми волну смеха — такого, от которого Озай невольно скривился в отвращении. Ему хотелось, чтобы она онемела и перестала раздражать его своим голосом.       Он не мог припомнить кого-то, кто мог только одним своим присутствием раздражать его так, как это делала бывшая принцесса. Даже Урса уступала ей.        — Я еще не слышала подобного сравнения в своей адрес, — бывшая принцесса говорила с заметным сомнением, как будто не зная, как к этому относиться. — И я никогда тебе не принадлежала, — Озай чуть приподнял бровь, как бы вопрошающе, когда она сказала последние слова серьезно и категорично, в своей привычной высокомерной манере.        — Ты только хочешь так думать, — как-то безразлично ответил Лорд Огня, нарочно подчеркивая все ничтожество ее существования в одном презрительном предложении. Женщина бросила на него гневный взгляд, но промолчала.       Едва ли они оба когда-нибудь опустились до таких неказистых издевок и банального желания ударить друг друга в лицо, — Азуми и Озай хорошо это понимали, но клокочущая внутри ненависть теперь стала намного сильнее, похоже, угрожая вырваться на новый этап.

***

      Ramin Djawadi — A Song of Ice and Fire       Погода, несмотря на начало восьмого месяца, была пасмурной: сильный ветер трепал гобелены Нации Огня, срывал листья деревьев и обдувал фигуры многочисленных присутствующих на церемонии, а темные грозовые тучи — предвестники скорой бури, — угрожающе нависли над городом.       Когда еще можно было увидеть жителей, по меньшей мере, половины столицы, столпившихся у подножья Главного Храма, и уходящих все дальше и дальше — туда, где уже невозможно было разглядеть людей, которые пришли, чтобы выразить Азуми признательность таким способом? Наверное, на коронации или свадьбе королевских особ.       По мнению бывшего Мудреца Огня, день для подобной церемонии был не благостным.       Вся площадь была заполнена чиновниками, дворянами, военными и другими людьми, причисленными к высшему обществу или каким-либо образом относящихся к нему, а за высокими закрытыми воротами толпился простой народ, не теряющий надежды увидеть хоть что-то из-за высоких каменных стен. Когда Азуми была принцессой, проход во внутренний двор никогда не закрывали — только военные отгораживали высшие сословие от простого люда.       После непродолжительного разговора с Озаем старый Мудрец Огня был вынужден уйти, а новый считал этот день необыкновенно удачным для подобной церемонии.       Азуми стояла на том самом месте, где — она знала, — короновались все правители Страны Огня. Женщина и сама наблюдала за коронацией Озая всего каких-то восемь лет назад, но только внизу, стоя в первой линии. Бывшая принцесса вынуждена была признать, что вид отсюда был куда лучше.       Она не видела презренных лиц тех, кто когда-то смеялся над ней, маленькой женщиной, неспособной достичь, как им казалось, ничего. Она не видела их, потому что была слишком высоко, чтобы хотеть тянуться к земле.       Она не слышала их ядовитого завистливого шепота, обсуждающего ее так бесстыдно — он слился в один сплошной едва различимый гул, который с легкостью заглушил визг Бао Йина, внушительной тенью парящего над площадью и одним своим видом вызывающим страх и трепет.       Озай стоял чуть поодаль, совершенно не слушая слова Мудреца Огня, назначенного им немногим больше недели назад, с острым интересом следя за реакцией Азуми: бывшая принцесса глубоко дышала, глядя куда-то перед собой, преисполненная различными чувствами. В ее лазурных глазах он увидел одержимый нездоровый энтузиазм, а губы Азуми то и дело подрагивали в неконтролируемой улыбке, но она, раз за разом, сдерживала ее, тогда как трепет во всем теле ей скрыть так и не удалось.       Озай нахмурился собственным мыслям, отметив, что, пожалуй, чувствовал нечто похожее, когда на его голову возложили корону, которая до сих пор роскошно возвышалась в его темных волосах. Однако это была не коронация, и мужчине крайне не нравилась яркая, нескрываемая, как будто намеренно вызывающая реакция Азуми. Озай успел разозлиться на то, что эта ненавистная ему дрянь будет первой, кроме, разумеется, членов королевской семьи, кому он вручит Орден Феникса — высшую награду, введенную им совсем недавно. Мужчина и сам не знал, почему распорядился выдать ей его и почему отказался от слуги, решив выполнить это собственноручно. Да и назойливая мысль о том, что бывшая принцесса всего этого не заслуживала, начала уже порядком надоедать ему своей регулярностью.       Как же ему это осточертело: когда не только общество Азуми, но и любые мысли, едва только касающиеся ее, стали для него настолько невыносимыми?!       Пролетевший необычайно низко Бао Йин, из чьего клюва вырвался грозный визг, ненадолго отвлек Озая, который переключил свое внимание на, определенно, одну из самых интересных и, по совместительству, неясных для него на данный момент тем — как именно Азуми воскресла и получила свою магию? Разумеется, сама женщина никогда ему об этом добровольно не рассказала бы, а любую другую информацию мужчина, к собственным раздражению и разочарованию, не нашел. Лорд Огня просто догадывался, что на все произошедшее повлияла эта проклятая птица-дух. И, возможно, ему бы следовало устранить их обоих (Озай подумал о том, что его отец бы так и сделал), как потенциальную угрозу, но нынешний Лорд Огня был человеком куда более находчивым и практичным, поэтому все, что оставалось — проявить немного терпения, чтобы потом вынудить бывшую принцессу играть по его правилам.       Азуми вовсе не пыталась унять дрожь, которую почувствовал Озай, когда сосредоточенно надевал золотую брошь-орден с фениксом, скрепляя ее на мантию, у горла. Женщину мало волновала процедура награждения — она была полностью увлечена захватывающим чувством всеобщего поклонения и трепета перед ее персоной, который, вероятно, испытывали все правители. Бывшая принцесса посмотрела на Лорда Огня в упор, не скрывая всех различных чувств, которые ясно отражались в ее чистых лазурных глазах одержимым блеском. Когда Озай надел на нее брошь, Азуми, как полагается по этикету, глубоко поклонилась ему, с удовлетворением отмечая наличие у мужчины такой же броши, у горловины мантии.       Бывшая принцесса обернулась, сжимая вспотевшие от волнения ладони в кулаки и сосредоточенно глядя на то, как все те, кто был внизу, склонились перед ней. Внутри Азуми что-то сжалось с клокочущим ощущением радостного волнения и трепетного чувства власти. Эмоции женщины быстро сменяли одна другую, то и дело неконтролируемо вспыхивая в ее поведении: чуть приоткрытые в едва заметной улыбке губы, метающиеся не то от растерянности, не то от переполняющих ее эмоций глаза, вздымающая от глубоких, но частых вздохов грудь и нервно подрагивающие руки.       — Слава генералу Азуми! — выкрикнул кто-то из простого люда, стоящего за воротами, и со временем его фразу подхватили многие находящиеся далеко за пределами территории храма. Кричал народ вразнобой: разные слова восхищения и прославления в адрес бывшей принцессы смешались в звенящий гул. Именно сейчас окончательно стало ясно, насколько сильно обыкновенные люди любили Азуми, и это было только на руку Озаю. Дворяне, чиновники, советники и военные, в большинстве своем, радостные возгласы не поддержали, напряженно смотря на женщину, что возвышалась над всеми ними. Многие из них даже считали ее своим личным врагом, ведь женщина-адмирал, личный советник Лорда Огня, имеющая подобное влияние, была для завистников, которые за всю свою жизнь не достигли такого успеха, как она за какие-то восемь лет, подобно плевку в лицо.       Маленькая женщина, достигшая слишком многого за такой короткий период, которую они все с радостью бы уничтожили. Азуми была уверенна в том, что будь у них такая возможность, они бы сделали это, однако она им ее не предоставит. Никогда.       Бывшая принцесса теперь могла горделиво ликовать, наслаждаясь славой и влиянием, которую заслужила. Теперь она никому не по зубам.

***

      Ramin Djawadi — You Have A Choice       Азуми пришла на назначенную Озаем официальную аудиенцию, которую он решил устроить в малом зале на деле больше подходящем на место для личных встреч. Как уверил женщину пришедший за ней слуга, Лорд Огня желал обсудить с ней какие-то государственные дела. Наедине.       В этом помещении место, по большей части, занимала карта внушительных размеров, расположенная на огромном, роскошно отделанном деревянном столе. Привычные большие колонны, мраморные полы и скудное освещение придавали этому месту некоторую зловещую мрачность. Из необычного, пожалуй, можно было отметить только большое количество трофеев преимущественно военного происхождения, что украшали стены и совсем нехарактерного для Нации Огня камина. Разумеется, в нем горел огонь, отчего в комнате делалось еще и невыносимо душно.       Азуми осмотрелась мельком, кланяясь Лорду Огня, который был одет немного проще обычного — отсутствовала тяжелая мантия, которая предавала его широкоплечей фигуре еще большей стати и, даже можно сказать, воинственности.        — Проходи, — Озай поприветствовал ее вполне доброжелательно, вернувшись ко внимательному разглядыванию карты, тогда как Азуми озадаченно нахмурилась, мгновенно замечая воодушевленное настроение мужчины, что, вообще-то, было большой редкостью. Бывшая принцесса прошла вперед, останавливаясь напротив мужчины, оперлась о стол ладонями, оценивая ситуацию, изображенную на карте, стратегическим взглядом.        — Какая-то идиллия, — задумчиво хмыкнула Азуми, глядя на вполне удачное расположение гарнизонов в южной зоне Царства Земли.        — Так и есть, — определенно довольно кивнул Озай, по-прежнему не глядя на нее. — Генералу Шину удалось успешно захватить перевал Да Дзин, — Лорд Огня указал на, с первого взгляда, неприметную точку на карте, — это была крайне удобная база для землянок, к которой было очень сложно подступиться из-за удачного расположения буквально между двумя горами.        — Теперь мы сможем контролировать все южное побережье, включая торговый Гаолин, — Азуми теперь полностью разделяла позитивный настрой Озая, почти восторженно глядя на расстановку сил.        — Я назначил командующим этой крепости твоего брата, — сухо уведомил ее Лорд Огня, игнорируя озадаченный взгляд, которым одарила его женщина. Она не совсем понимала причину такой щедрости. — Генерал Шину порекомендовал его мне, — объяснил Озай, ловя едва заметную гордость за брата в глазах Азуми. — Он хорошо проявил себя как временный командующий крепости Похай.        — Эиджи надежный и крайне практичный человек, — кивнула женщина, ни капли не сомневаясь в собственных словах. — Он не разочарует Ваше Величество, — бывшая принцесса, преисполненная теплым чувством радости за брата, была готова даже поручиться за него, если бы это потребовалось.        — Очень на это надеюсь, — уклончиво ответил Озай, сохраняя бесстрастное выражение лица. — Однако я позвал тебя сюда не за этим, — Азуми, игнорируя собственный интерес, мгновенно переключила свое внимание на Лорда Огня. — Я хочу, чтобы сразу же после нашей победы во время затмения, вы с Азулой направились проверять гарнизоны на наличие достаточно высокой квалификации, — тон Озая не терпел возражений, но для женщины было очевидно, что что-то его беспокоило, хотя уточнять она, отчего-то, не решилась. Куда больше ее интересовала причина такого решения Лорда Огня.        — Возможно, мой вопрос покажется некорректным, — бывшая принцесса намеренно замялась, привлекая внимание мужчины. — Но почему я? — это действительно интересовало Азуми, и Лорд Огня был вполне готов к ее недоумению.        — У тебя есть неплохой опыт, — скупо похвалил ее Озай, но Азуми не отреагировала на это должным образом. — К тому же, мне нужен быстрый и качественный результат, поэтому вы отправитесь на Бао Йине, — хотя голос мужчины звучал отнюдь не грозно, но бывшая принцесса уловила в нем требовательные ноты и осторожно кивнула. — Азула уже в курсе. Ты можешь взять кого-то еще, если возникнет такая необходимость, — снисходительно бросил Озай, видимо, будучи не слишком заинтересованным в продолжительном разговоре на эту тему.        — Как будет угодно Вашему Величеству, — признаться, большего от нее он и не ждал, ведь Азуми всегда была крайне исполнительна в том, что касалось Нации Огня.        — В это время я поручу слугам готовиться к королевской свадьбе, — Лорд Огня, хотя и не показывал этого, по-прежнему скрывая все свои эмоции за скучающим безразличием, откровенно наслаждался вспыхнувшем в абсолютном искреннем удивлении и легком скептицизме лицом Азуми. Бывшая принцесса, пораженная, застыла на долгую минуту, глядя на Озая с долей непонимания, будто прикидывая что-то в голове.       Она вообще не припомнила наличие у него соответствующей, хотя бы под описание достойной девушки, наложницы или фаворитки, ровно как и о том, что во дворце проводили смотрины, к которым, по древней традиции, готовились особенно тщательно, щепетильно подбирая прекрасных дам преимущественно дворянского происхождения. После смерти Чи, как казалось Азуми, таких кандидаток вообще не наблюдалось. В конце концов, не могла же она пропустить настолько значительное событие прямо у себя под носом!       Озай не сдержался, усмехаясь — уж больно явными были эмоции, сменявшиеся на лице бывшей принцессы: от удивления до чего-то, сходного с недовольством.       На самом деле, женщина, будучи чрезвычайно гордой особой, почувствовала укол раздражения, когда представила, что ей теперь придется кланяться какой-то безмозглой курице с короной на голове, даже малую часть которой — Азуми была абсолютно уверена, — любая, пусть и самая привлекательная и достойная девушка не заслуживала. Кроме того, женщина, не слишком контролируя поток своих мыслей, уже воинственно решила вновь переговорить с Азулой по поводу устранения ненужной им особы, которая, без сомнения, разрушила бы привычную расстановку сил в королевской семье.       Волнами накатывающее раздражение подпитывалось еще и тем, что Азуми всегда считала себя особенной, и наличие такого рода конкурентки (о которой она даже не подозревала) действительно взбесило бывшую принцессу, больно ударяя по женской гордости. Хотя она не была привязана к Озаю, наличие с ним каких-никаких отношений и влияния, которое могло быть ущемлено из-за соперницы, всегда тешили самолюбие бывшей принцессы, и она точно не собиралась добровольно отдавать все это в руки какой-то девице.       Как только она упустила из вида нечто настолько важное?! Азуми была готова ругать и винить себя за проявленную неосмотрительность, хотя, когда дело касалось подобных ситуаций, она не имела такой привычки. Женщина чувствовала себя униженной, обманутой и раздраженной в равных долях. Впрочем, все это было видно невооруженным глазом.        — Думаю, мне следует поздравить Ваше Величество, — Азуми ощутила, как нехотя растянулись ноющие мышцы лица, образуя неприязненную улыбку, — ей и правда было тяжело взять себя в руки. Озай вновь не сдержался от усмешки, наблюдая за ее крайне забавной реакцией. — Кто эта счастливица? Я ее знаю? — бывшая принцесса изо всех сил старалась совладать с внутренним раздражением и обидой, которая, вообще-то, была совершенно ей не свойственна, и которую она оправдывала своей ущемленной гордостью, но беглая, немного неровная речь и нервно блестящие глаза выдали женщину с головой. Она вопросительно и, в то же время, требовательно изогнула бровь, смотря на мужчину с явным нетерпением.       Возможно, в ее глазах, всего на краткое мгновенье, мелькнул даже болезненный интерес.       Озай еще с минуту хранил интригующее молчание, глядя на безуспешные попытки Азуми сохранить спокойное лицо, а затем громко издевательски расхохотался, хрипло и как-то гортанно, от чего женщина вздрогнула, ненадолго прикрывая глаза и ощущая себя еще больше разозленной и потерянной, чем раньше.       Как же она ненавидела это состояние.        — О, она стоит сейчас прямо передо мной, — теперь Озай мог открыто наслаждаться разнообразными эмоциями, вспыхивающими на лице Азуми ровно до тех пор, пока и она не рассмеялась: нервно, хрипло, надрывно, сминая воротник своей мантии дрожащими руками. — Ты станешь моей женой, — уже серьезно подтвердил Лорд Огня ее худшие догадки.        — Хорошая шутка, — бывшая принцесса оскалилась, когда — мужчина не мог этого не заметить, — к ней незамедлительно пришло мерзкое своей резкой правдивостью, одним махом выбивающей почву у нее из-под ног, осознание того, что он ее обыграл.       Это была ее ошибка — она непозволительно просчиталась.       Конечно, мужчина не шутил, но шутка ведь удалась.        — Неужели, ты действительно думала, что я так глуп, чтобы осветлить тебя в глазах народа в угоду лишь тебе? — он откровенно издевался над ней, с удовлетворением наблюдая за тем, как Азуми тонула в бессильной злобе по отношению к нему и, прежде всего, к себе самой. — Непозволительно самоуверенно, Мидзуно, — это Озай сказал уже тише, почти прошипев.       О да, он был прав — непозволительно. Непозволительно наивно.       Сейчас даже злость на Лорда Огня уходила для женщины на второй план — было только ненавистное чувство собственной беспомощности, которую она поклялась больше никогда не испытывать, и, в большей степени, именно поэтому и решилась на этот риск.       И проиграла, ощущая соленую горечь где-то в груди.       Азуми пошатнулась, скрещивая руки на груди в защитном жесте.        — Не думаю, что это плохая перспектива для тебя, Мидзуно. Все же, тебе приходилось бывать и в куда худших условиях, — Лорд Огня вовсе не пытался успокоить ее, а, напротив, только издевательски дразнил. Азуми скривилась, не скрывая своей яркой ненависти.       Он использовал ее. Он обернул ее план против нее самой. Он связал ее невидимыми нитями.       И, разумеется, Озай сделал, то, что хотел — продемонстрировал ей, что несмотря на ее магию и духа за своими плечами, к которым он тоже скоро найдет соответствующий подход, она все еще была самоуверенно глупа и слаба. Совсем как тогда, как помогла ему занять престол в угоду каким-то своим эмоциям.       Разумеется, это было выгодно Лорду Огня — вся ее сила теперь, отчасти, переходила в его руки, и Азуми была вынуждена действовать в его интересах — он затянул ей на шее невидимую веревку.       Она была любимицей народа, хорошим стратегом и военным, обладала необходимым шармом и обаянием, имела выгодные дворянские корни, которые бы только упрочили положение Озая, хотя это ему не требовалось, обладала огромным количеством различных громких титулов, птицей-духом и новым видом магии. Бывшую принцессу готовили к этой участи с самого рождения, и она, как никто другой, прекрасно подходила на эту роль. В конце концов, Азуми просто была очень недурна собой, что тоже играло далеко не решающую, но определенную роль.       Конечно, Лорд Огня также знал о рисках, поэтому хотел получить разрешение от неподкупного, в глазах народа, Мудреца Огня, ведь женщина, в прошлом, была женой его племянника и трижды вдовой. Не самый лучший расклад, но Озай был уверен, что большинство, в лице народа, учитывая то, что женщина была для них практически богиней, воспримут эту новость нейтрально, а, возможно, даже с надлежащим энтузиазмом.        — Я не стану твоей женой, — бывшая принцесса рвано вздохнула, и ее красивое лицо исказилось в жутковатой гримасе. — Никогда! — она воскликнула это чересчур громко, и пламя, мерно колыхающееся в камине, поддаваясь ее настроению, резко поменяло окрас, погружая комнату в еще больший мрак. Озай бросил быстрый взгляд в сторону огня, напряженно хмурясь, а затем посмотрел на Азуми, чья миниатюрная, слегка сгорбившаяся фигура, будто физически указывала на ее беспомощность.       Бывшая принцесса чувствовала себя растерянной и уязвленной.       Она обернулась по направлению к выходу, едва заметно покачиваясь, с явным намерением покинуть зал и обдумать все наедине с самой собой, но мужчина решительно не дал ей такой возможности:        — Наша дочь жива, — бесстрастно и сухо. Разумеется, Озай услышал ее истерический вздох и то, как шаркнули по мраморному полу остроносые сапоги, — омерзительный звук, — когда она покачнулась, облокотившись рукой о ледяную мраморную колонну. — И если ты предпримешь что-то против меня, то она умрет, — Лорд Огня желал раздавить ее окончательно, а Азуми знала — он не лгал.       Мужчине было сложно понять, что именно чувствовала в этот момент бывшая принцесса, но он внимательно смотрел на нее, разбитую, тонущую в своей ненависти и гневе; он с упоением наблюдал за ее дикой, зверской злостью во взгляде, за дрожащим в рваных рыданиях сгорбленным силуэтом, мало чем напоминающим ее прежнюю гордую осанку, и за искривленными в болезненной гримасе губами. Азуми громко дышала, почти рыча, приложив руку к солнечному сплетению — сосредоточию магии, — где неконтролируемо пылала ее сила, упорно сдерживаемая остатками разума женщины. Видит Кох, она была готова уничтожить Озая — он и сам понял это, когда мраморный пол и колонна, за которую держалась женщина, будто ища в ней опору, издав жалобный хруст, самовольно покрылись глубокими трещинами.       Лорд Огня, не видевший никогда в жизни ничего подобного, отшатнулся, на долгие секунды теряя самообладание, когда в его глазах проскользнуло заметное опасение. Впрочем, он тут же отмахнулся от этой жалкой мысли, сосредоточенно глядя на Азуми, которая даже побагровела, как если бы задыхаясь, а на ее лбу пролегла заметная вена от напряжения. Озай, хотя и не решался больше ничего говорить, был абсолютно готов сражаться и нейтрализовать угрозу в ее лице.       Момент, когда Азуми не могла сдерживаться, наступил, и она, одним размашистым небрежным движением, с громким, почти животным криком, как будто вырванным из недр груди, послала в сторону Озая огромных размеров хаотичную сферу, по своим свойствам напоминающую огонь.       Лорд Огня был готов, хотя до последнего думал, что этого не произойдет, что ее безупречный самоконтроль не разлетится к чертям, как фарфоровая ваза, и поэтому, приложив крупные усилия, подавил магию бывшей принцессы, с удивлением отмечая не только впечатляющую силу, но и дикую необузданность неясной стихии. Мужчина прокашлялся, чувствуя отвратительный запах и скребущее раздирающее ощущение в горле, очевидно, связанные со странным дымом, оставленным силой Азуми.       Омерзительное ощущение.       На этот раз Озай не стал останавливать женщину, хмуро глядя вслед ее стремительно исчезающему силуэту. Как бы не хотелось этого признавать, он определенно вновь недооценил бывшую принцессу, и, даже имея на руках внушительные козыри, ему не стоило ослаблять хватку на ее горле.       Впредь, он не был намерен допускать подобного.       Последующие два дня Азуми не появлялась во дворце, а страшная буря с проливным дождем, пугающим своими завываниями ветром, оглушающим громом и яркими молниями не отпускали столицу и близлежащие земли Нации Огня.       Озай знал, что бывшая принцесса проявляла свой гнев и боль точно таким же образом, и, отчего-то, всякий раз тяжело хмурился, когда заглядывался на воинственный пейзаж в окне с приоткрытыми ставнями на слишком долгое время.

***

      Ramin Djawadi — Dragonglass       Так уж вышло, что Озай был едва ли не единственным, кто знал о том, что Азуми была наполовину духом, поэтому, мысленно проклиная все это, сейчас брел за бывшей принцессой по дикому пляжу. Ноги с надетыми на них тяжелыми остроносыми сапогами увязали во влажном после долгих дождей песке, а полная луна — важный атрибут ритуала, как уверяла его женщина, — милостиво освещала им путь. Впереди неуклюже ковыляла принцесса Юи, которую связала Азуми, не вдаваясь в объяснения подробнее того, что все происходящее касалось магов воды.       Лорду Огня не было по душе то, что после этого обряда оставшиеся водники вновь обретут свои способности, но он находил это наилучшим решением, если учитывать, что бывшая принцесса предусмотрительно совершила геноцид в Северном Племени Воды — настоящем рассаднике искусных магов. Озай не желал участвовать в очередном магическом обряде, но на этот раз, не мучимый раздражающим плохим предчувствием, подумал о том, что ему стоило бы присутствовать. Мужчина все еще надеялся узнать хотя бы что-то о магии Азуми, ведь эта раздражающая неопределенность, закономерно, вселяла в него и чувство тревоги.       Юи неоднократно пыталась узнать что-нибудь у ведущей ее женщины, но та была непреклонно молчалива, порой, усиливая хватку на руке принцессы и грубее обычного толкая ее, чтобы они продолжали идти. Могло показаться, что Азуми нервничала, но Лорд Огня прекрасно знал, что это было не совсем так — по прошествии нескольких дней она все еще с огромным усилием могла спокойно находиться в его обществе. Что примечательно, Озай и сам не пытался с ней заговорить, а ограничивался слугой, который передал бы ей, сидящей в собственных покоях, очередную стопку бумаг. Они вообще не контактировали ни в чем, кроме работы. Не сказать, что мужчина уважал ее желание уединиться и остыть от ошеломляющих новостей, а, наверное, и сам чувствовал в этом необходимость.       Теперь она не посещала его покои.       Лорд Огня правда успел позабыть о том, как назойливы или, напротив, раздражающе робки могли быть его наложницы. Все они были недостаточно хорошие, недостаточно красивые или недостаточно умелые, и поэтому Озай, мучимый проклятой мигренью, раздраженно прогонял их всех прочь.       Он никогда не был болезненным человеком и редко жаловался на здоровье, но головные боли стали для Лорда Огня частым, почти повседневным явлением, от которого не было спасения даже в целительных отварах, после приема которых его невыносимо клонило в сон. Что такого делала Азуми, чтобы избавить его от мигрени, чего не могли сделать даже лекари? Озай, невольно раздражаясь, не мог ответить на этот вопрос.       — Идем, — бывшая принцесса поманила Юи за собой, в воду. Девушка смотрела на водяную гладь, заманчиво поблескивающую в свете луны, с опаской, но разумно повиновалась. Озай без труда заметил, как сильно напряглась Азуми, едва только холодная вода коснулась ее ног — он хорошо знал, что она боялась воды, кажется, еще с детства. Лицо женщины оставалось по-прежнему сдержанным, и лишь кривая линия губ выдавала ее недовольство. Идти было неудобно из-за большого количество одежды, надетой на Юи и Азуми, но они обе упорно игнорировали это.        — Почему вы помогаете моему народу? — тихонько поинтересовалась принцесса Северного Племени, когда они ушли на достаточное расстояние от мужчины, который остался на берегу и имя которого ей было неизвестно.        — Потому что отсутствие баланса коснулось и моего народа, — лаконично изъяснилась женщина, совсем не расположенная к долгим дискуссиям, отчего-то, заметно хмурясь. — А в тебе есть частичка Духа Океана, которую ты можешь отдать, чтобы восстановить утраченный баланс, — Юи только осторожно кивнула, останавливаясь, когда они с Азуми зашли в воду по пояс.        — В вас тоже есть часть духа, — задумчиво сказала девушка, прикрывая глаза и сосредотачиваясь. — Сильного духа, — Юи вдруг нахмурилась, глубоко дыша. — Он могуществен, но его сила… — девушка замялась.        — Разрушительна, — добавила Азуми, с толикой мрачного наслаждения наблюдая за тем, как удивлённо вытянулось лицо девушки. — Хватит нам болтать.       — Кто тот человек? — с нажимом спросила девушка, кивая в сторону берега, где стоял Озай, по-королевски заложив руки за спину. Юи обернулась, глядя на Лорда Огня, и Азуми последовала ее примеру, тогда как девушка, скосив взгляд, отчетливо увидела и необъяснимую печаль, и преобладающее над ней пугающее отвращение в глазах бывшей принцессы. Она смотрела на Озая долгим взглядом, который показался Юи одним из самых жутких и странных из всех, что ей довелось видеть за всю свою жизнь — принцесса, несмотря на юность, всегда была проницательной. Брови Азуми невольно свелись к переносице, придавая ей некоторой воинственности по отношению к этому человеку.       Неудивительно, что Юи не узнала в мужчине правителя Нации Огня — он был одет совсем просто: остроносые сапоги, бордовые штаны, чем-то отдалено напоминающие тренировочные, и длинный кафтан-кимоно с темно-бордовой отделкой. Часть волос была собрана в привычный пучок, не увенчанный золотой короной, которая могла бы указать принцессе Северного Племени Воды на статус Озая. Наверное, такая простота, присутствующая и в одежде Азуми, была даже к лучшему.        — Это не имеет значения, — грубо отмахнулась женщина. — Итак, все, что тебе нужно сделать — дать мне свою ладонь, — Азуми не стала нетерпеливо дергать руку девушки, и Юи, помедлив, сама вложила свою ладонь в ее. Бывшая принцесса с силой сжала ее руку, потянув на себя, и девушка только могла услышать характерный лязг металла и почувствовать, как тот безжалостно рассекает кожу. Юи сдавленно вскрикнула, испуганно глядя на кровь, что текла из раны — полная луна милостиво освещала все происходящее. Азуми с силой сжала ее ладонь, совсем не заботясь об ощущениях девушки, и повернула ее так, чтобы кровь стекала в воду. Багровые капли неслышно исчезали, порождая за собой мерцающие огоньки где-то в самой глубине водяной глади.       Бывшая принцесса едва заметно усмехнулась, внимательно глядя на происходящее, а Юи… Казалось, она даже забыла о том, что находилась рядом со своим врагом, пленившем и державшем ее фактически в заложниках — до того заворожено она смотрела на сверкающие огоньки в черной воде.       Это был наилучший момент.       Юи не успела даже воспротивиться и лишь сдавленно вскрикнула, когда Азуми с силой схватила девушку за светлые — так похожие на ее собственные, — волосы, с головой погружая ту в воду.       Озай, сидящий на берегу с чувством стороннего наблюдателя, даже не шелохнулся. Порой он отстраненно отмечал, с каким усилием бывшей принцессе приходилось удерживать отчаянно брыкающуюся Юи, и при этом не опуститься в ненавистную ей воду самой, но намеренно ничего не предпринимал.       Лорд Огня просто знал, что она справится.       Азуми сдавленно рыкнула, когда Юи, в попытке всплыть, вцепилась в ее руки и оставила на них пару заметных длинных царапин — это придало бывшей принцессе еще большего гнева, и она буквально погрузила несчастную в воду так сильно, что и сама едва ли держалась на поверхности.       Мужчина кратко усмехнулся, довольный тем, что, наконец, спустя долгие минуты, больше не слышал раздражающих звуков барахтанья в воде. Теперь на горизонте возвышалась только одна фигура, чьи длинные платиновые волосы, лежащие на плечах белым мягким пухом, блестели в ярком свете, отражающемся от зеркальной глади.       Азуми удовлетворенно наблюдала за тем, как исчезала, растворялась сияющая фигура Юи, оставляя после себя только рябь искр.       Женщина увязала во влажном песке, передвигаясь немного неуклюже, как еще совсем недавно, когда они с Озаем побывали на берегах Угольного Острова, окруженных трясиной. Впредь такое не повторится, и бывшая принцесса искренне была этому рада. Азуми опустилась на прохладный песок, совершенно не заботясь о том, как потом будет вычесывать его песчинки из своих роскошных волос, переводя дух. Мокрая одежда неприятной тяжестью липла к телу.       Долгая тишина совершенно не тяготила их, а, наоборот, помогла немного расслабиться — каждый думал о чем-то своем. Озай сидел в привычной ему медитативной позе лотоса, отстранено глядя куда-то за горизонт, а бывшая принцесса просто распласталась рядом на мягком песке, очевидно, не имея никакого желания подняться.        — Ты скроешь ее смерть, да? — безразлично поинтересовалась Азуми, скорее для того, чтобы окончательно удостовериться в этом факте. Мужчина был уверен в том, что ей действительно было плевать — она просто сделала то, что было необходимо для благополучия Нации Огня. — Нам все еще было бы полезно держать под контролем Северное Племя Воды и низложенного вождя в частности, — женщина неприязненно скривилась при одном воспоминании о льдах и дикарском, по сравнению с ее нацией, образе жизни, который вели местные.        — Да, — кивнул мужчина. — Ее никто не навещал и не видел, так что это не составит труда, — пожал плечами Озай, и бывшей принцессе, находившейся рядом с ним, отчего-то, стало неуютно. Непривычный холодок прошелся по ее спине, а в голову закрались странные мысли, причину появления которых она понять не могла. Азуми тяжело нахмурилась, глубоко вздыхая и как-то нехотя принимая сидячее положение. Лорд Огня никак не отреагировал на ее внимательный взгляд, когда женщина, безо всякого стеснения, принялась разглядывать его непроницаемое лицо.       С Юи Азуми, в какой-то степени, роднил статус бывшей принцессы и не более того, поэтому яркая абсурдная мысль, возникшая в ее голове — такая глупая, как казалось женщине, буквально вынудила ее задать вопрос, о котором она, правда, пожалела в следующую секунду:        — Что ты чувствовал, когда убил меня?       Озай недоуменно вскинул брови, даже не скрывая своих эмоций от такого странного вопроса. Он взглянул на женщину со смесью озадаченности и очевидного нежелания отвечать.       Бывшая принцесса немного смутилась, но виду не подала. Глупый, совершенно бесполезный вопрос поставил ее в не менее глупое положение прежде, чем она успела подумать об этом. Впрочем, и отступать женщина была совершенно не намерена, поэтому по-прежнему смотрела на Лорда Огня выжидающе и даже немного испытующе.        — Ничего, — голос Озая оказался хриплым, едва слышным, но таким громким для нее, находившейся рядом. Азуми невольно отшатнулась, словно его ответ задел ее своей неприкрытой, почти показательной жестокостью, но дело было вовсе не в этом, нет.       Он ей солгал.       Женщина не знала как, но ясно определила это, когда глаза (подумать только, Агни!) выдали его: промелькнувшее в них всего на мгновенье отчетливое сомненье перед ответом заставило ее по-настоящему изумиться.        — Это ложь, — пораженно выдохнула Азуми, когда Озай недовольно закатил глаза и отвернулся, не желая более продолжать разговор. — Ты лжешь мне, — как-то непонимающе тихо выдохнула бывшая принцесса, совершенно не готовая к этому. — Почему? — в быстром шепоте Азуми громко звучала паника, смешанная с чем-то еще. Отступать она, зачем-то вбив в себе голову, что должна услышать такое привычное «ненавижу», совсем не собиралась.       Озай глубоко вздохнул, ощущая, как самоконтроль утекает из его пальцев подобно песку.       Он давно не замечал в ней такой настырности и назойливости. Возможно, сейчас он просто узнал ее чуть лучше.        — С чего ты взяла, что это ложь? — чрезмерно ядовито поинтересовался Озай, даже не глядя на Азуми, как если бы желал продемонстрировать свое пренебрежительно-безразличное отношение к ней. — Почему я вообще должен что-то к тебе чувствовать? — мужчина совсем не планировал задавать этот абсурдный своей ненужностью вопрос, как и не планировал выходить из себя: он совершенно не помнил того момента, когда оказался на ногах, нависая над ошарашенной Азуми, с едва преодолимым желанием задушить эту дрянь, утопить ее в воде, в песке, — да, избавиться от нее любым способом, чтобы больше никогда не слышать этого раздражающего голоса и не видеть этого гадкого лица.       Когда Озай потерял контроль, который раз за разом тщетно пытался восстановить ровно до того момента, когда Азуми вновь не заговаривала с ним или даже просто не находилась рядом? Когда она стала раздражать его настолько сильно, что он едва держал себя в руках?!       Порой, он и сам удивлялся и хрипло смеялся в ответ своим мыслям, когда думал о том, что потерял контроль, потому что такого, разумеется, быть не могло. Никогда.        — Потому что ты меня ненавидишь, — Азуми едва нашлась с ответом, с трудом выдавливая из себя хотя бы эту бессмыслицу. Ее крупные лазурные глаза глядели на Озая с большей толикой непонимания и чего-то еще, чего он не мог понять. — Ненависть — это тоже чувство, — бывшая принцесса даже смутилась, когда Лорд Огня закатил глаза в ответ на глупый, совершенно очевидный факт.       Азуми затруднялась ответить даже самой себе, почему ее так сильно, практически фанатично, интересовала ненависть Озая по отношению к ней. Быть может потому, что она старательно взращивала ее в себе, чтобы чувствовать хоть что-то.        — Так что ты хочешь от меня услышать? — спустя долгое время устало спросил Озай. — Зачем тебе слышать то, что ты знаешь и без моих слов? — казалось, это действительно интересовало Лорда Огня, хотя он успешно изображал безразличие и даже скуку по отношению к этому разговору, куда более внимательно вглядываясь в ночное небо.       Вновь главенствовал этот пренебрежительный тон, от которого ее выворачивало наизнанку.       Бывшая принцесса замялась, совершенно не зная, как ответить и мысленно проклиная себя за то, что вообще начала все это. Озай, похоже, догадавшись о ее мыслях, усмехнулся.        — Я просто устала от неопределенности, — Азуми пожала плечами, прокашлявшись, как если бы у нее болело горло. Ответ снова был глупым, но, к сожалению, единственным, вообще пришедшим в ее обычно находчивый ум. — Просто скажи, что ненавидишь меня, — почти умоляла женщина, вздрагивая от холодного смеха Озая. Он всегда насмехался над ней с особым презрением.        — Я тебя ненавижу, — Озай сказал это холодно и безразлично, почти оскорбительно, глядя в ее большие лазурные глаза, полные совершенно безумной надежды на то, что ложь окажется правдой.       Легче им обоим не стало. Совсем.       Что испытывала Азуми? Дурацкую обиду на Озая, которую вообще не должна была чувствовать по отношению к этому человеку, и старательно заглушенную, мучительную боль от предательства, на которое этот мерзкий человек — она знала, — был более, чем способен. Лучше от этой мысли, которой она себя успокаивала, тоже не было.        — Раздражение, — нехотя, как будто с силой выдавливая это ненавистное слово из груди, прохрипел Озай, ощущая, как пристальное внимание женщины мгновенно переключилось на него. — Я чувствую его до сих пор, — здесь он не слукавил, бросая на бывшую принцессу полный ненависти и отвращения взгляд, который, вероятно, напугал бы кого угодно, но только не ее.       Он почти всегда смотрел на нее именно так.        — Раздражение? — Азуми нервно рассмеялась, даже не пытаясь придать этой эмоции ноту живости и правдивости. — Неужели, я настолько надоела Вашему Величеству? — бывшая принцесса вновь рассмеялась, и ее глубокий голос дрожал, предательски выдавая всю неоднозначность ее ощущений.       Ему совсем не нравилось, когда она смеялась — до выворачивающего ощущения тошноты. Как и то, как часто она переходила на официальный тон — из ее уст, порой и ненамеренно, он звучал издевательски, без должного уважения и поклонения, к которым Озай привык.        — Даже не представляешь как, — усмехнулся Лорд Огня в своей привычной жестокой манере, но это совсем ее не задело. — Ты невероятно раздражаешь меня.       «Ты раздражаешь меня тем, что заставляешь чувствовать все немного более обостренно, чем раньше», — промелькнуло в его мыслях слишком быстро, молчаливо уступая место той лжи, которую они возвели сами для себя. Они оба все еще верили, что раздражение было лишь еще одним логичным проявлением и продолжением крепкой ненависти, что связывала их все эти годы.        — Ну, раздражение тоже форма ненависти, — губы Азуми самовольно растянулись в нервной, подрагивающей улыбке.       Это тоже раздражало Озая.        — Если бы ты не солгал о смерти нашего ребенка, то сейчас мы бы могли жить спокойно и даже благополучно, без оглядки друг на друга в ожидании кинжала в спину, — Азуми почувствовала острую, совершенно неконтролируемую потребность сообщить ему об этом не врала — он это знал. Однако, что заставило ее сказать правду, которая могла легко разрушить комфортную им обоим ложь, уже прогнившую изнутри? Лорд Огня не догадывался. Не то, чтобы Озай проникся ее словам, но вспылил, скорее, из-за вновь накатившего раздражения.        — Это ничего не меняет, — категорично воскликнул он на повышенных тонах, наблюдая за тем, как чутко отозвалась Азуми, которую, похоже, задели эти слова. — Неужели ты думаешь, что какой-то жалкий бастард изменил или исправил тебя? — Озай сказал это с неприкрытой жестокой насмешкой, и женщина, разумеется, знала о том, что он просто провоцировал ее, но сдерживаться уже и правда не могла.       Азуми даже поднялась, немного сгибаясь в спине, как бы пытаясь визуально доминировать над мужчиной, и в ее глазах Озай, впервые за всю жизнь, увидел банальную обиду от подобного унижения. Он не знал, что женщина была способна на это совершенно бессмысленное чувство, и теперь обычно холодная и сдержанная бывшая принцесса окончательно упала в его глазах.        — Как ты посмел скрыть от меня такое?! — ее голос звучал отнюдь не пискляво, но достаточно громко, когда Азуми, с силой сжимая ноющие ладони, смотрела на Озая с нескрываемым гневом. Что именно вывело ее и себя: тон, с которым мужчина говорил об их совместном ребенке или сама ситуация, с которой женщина никогда не примирится до конца? Казалось, все вместе. — Как ты смел поступить так со мной и с ней?! — бывшая принцесса действительно обвиняла Озая, который внимательно слушал ее, с удовлетворением осознавая, что вот он — тот момент, когда она совершенно себя не контролировала. — Она — моя дочь, и растет сейчас одна, не видя ни матери, ни отца! — только одни эти слова доставляли Азуми нестерпимую боль — она хорошо помнила, что это такое: ее мать оставила ее слишком рано, а отец… Едва ли женщина считала его таковым для себя. — Посмотри, во что превратились мы! Мы, дети, росшие в ненависти, не видящие любви и ласки в собственных семьях! — Озай заметно напрягся, когда до того совсем не трогающие его слова бывшей принцессы зашли в это русло.       Конечно, Лорд Огня понимал, о чем она говорила, но он был достаточно сильным для того, чтобы забыть и втоптать в грязь свое омерзительное прошлое, (которое, впрочем, послужило для него хорошим уроком), и продолжить свой путь, но Азуми, похоже, не была. Напротив, она была так омерзительно слаба, и Лорд Огня не знал, почему уделял ей, женщине, часто вызывающей у него амбивалентные эмоции, так много внимания.       — Я не хочу для нее такого, — едва ли мужчина знал, что что-то было способно так пошатнуть бывшую принцессу, но сейчас, глядя на нее, умоляющую и одновременно ненавидящую его и сложившуюся ситуацию, с застывшими в лазурных глазах, едва различимыми слезами и телом, которое как будто сотрясали конвульсии — он знал, что теперь имел на нее самый сильный рычаг давления.       Азуми любила своих детей больше всего на свете, и это не могло не восхищать, но только не Лорда Огня. Он не знал, каково это — любить так, как это делала она.       Озай не разделял ее чувства, но по-своему понимал их. Возможно, именно поэтому Изами вообще была жива сейчас — они оба хорошо это понимали, но никогда не говорили вслух.        — Это ничего не изменит, — сухо повторил свою предыдущую фразу мужчина, вызывая у бывшей принцессы новую волну негодования и раздражения. Азуми, некоторое время, смотрела на Озая тяжело дыша, и редкие всхлипы, которыми она сотрясала воздух, казались ему рычанием умирающего хищника.        — Я думала, что она мертва! — женщина воскликнула это оглушающее громко, заставив Озая поморщиться: ему снова показалось, как будто бывшей принцессе было даже физически больно вырывать подобные слова из груди.       Агни, как же Азуми ненавидела Лорда Огня за его жестокость и безразличие — ей хотелось заставить его страдать также, как она сейчас.        — Но она жива, и, возможно, ты даже увидишь ее, когда станешь моей женой, — сам Озай не выглядел слишком участливым, с куда большим энтузиазмом слушая все то, что говорила ему женщина. Теперь мужчине было интересно, как далеко в своих несдержанных словах, вырванных из самых сокровенных недр души, могла зайти женщина.       Насколько она могла быть слабой?..       Азуми провела рукой по лицу, издав не то нервный смешок, не то всхлип, совершенно себя не контролируя, и ей, впервые за долгое-долгое время, было совершенно на это плевать.        — Ты прекрасно знаешь, что для меня значили мои дети, Озай, — вновь начала женщина спустя некоторое время, севшим, почти бесцветным, как будто измученным жаждой голосом.       Лорд Огня по-прежнему смотрел на бывшую принцессу с пренебрежением на дне золотых глаз, но она так устала злиться на него. Она вообще устала пытаться разглядеть в нем хотя бы что-то.       Зачем она вообще это делала?        — Всего бы этого не было, если бы только ты позволил мне остаться с ней, — Азуми говорила искренне, но Озай предпочитал не верить ей, и только сильнее раздражался, когда думал о том, что образ беспринципной дряни был только маской как для нее, так и для него. Образ, созданный для всех, кто окружал ее и причинял ей боль — Азуми, порой, причиняла боль сама себе. Образ, который Лорд Огня придумал для нее сам и заставил играть. Озай видел (или хотел видеть?), что она сама едва верила в свои слова, практически не контролируя снова вскипающее внутри раздражение. — Я могла бы…       Насколько она могла быть любящей?..        — Нет, не могла, — холодно прервал ее мужчина, снова чувствуя эту утомляющую злость по отношению к Азуми, которой, несмотря на весь свой самоконтроль, он сопротивляться совершенно не мог. — Будь честна сама с собой, Мидзуно, — каждое слово, которое он говорил — нет, шипел, — было похоже на яд. Женщина невольно отшатывалась назад, глядя на него со сдержанным, скорее по привычке, испугом, когда Лорд Огня грозно нависал над ней. — Твои амбиции задавили бы твою лживую любовь, и ты бы вырастила дрянь вместо дочери, которая только бы и жаждала моего трона, — казалось, это было единственным, что волновало Озая, который с ненавистью выплевывал это, склонившись над не ожидавшей такого напора женщиной. Азуми с трудом осознавала сказанное, глядя в мутные и темные от гнева глаза Озая с осуждением, ненавистью и хорошо спрятанной даже от самой себя болью, но мужчину уже было не остановить. — Разумеется, под твоим покровительством, — с язвительной насмешкой процедил Озай, и это стало для бывшей принцессы последней каплей. Ее красивое лицо исказилось в гримасе отвращения и гнева, и маленький женский кулак, не жалея силы, ударил Лорда Огня по скуле, заставив того отшатнуться.       Она никогда прежде не поднимала на него руку.       Только на мгновенье в глазах Азуми промелькнул страх, тут же сменившейся решительностью, которую подпитывал гнев необычайной силы. Агни, она даже могла бы использовать свою магию, чтобы причинить мужчине боль, равносильную ее собственной, но женщина все еще держалась за остатки своего самоконтроля и где-то на задворках сознания очень гордилась этим.       Лорд Огня не был достоин проявления ее магии, и мрачное удовлетворение тенью скользнуло по лицу бывшей принцессы, когда она, наконец, наплевав на все, сделала то, что, наверное, хотела сделать очень давно. Именно такого отношения он заслуживал.       Озай, неосознанно коснулся рукой своей щеки, ощущая, как под горячими мозолистыми пальцами полыхает обжигающим холодом собственная кожа. Лорд Огня обернулся, глядя на Азуми настолько пугающим взглядом, что она невольно отшагнула назад, но, в слепой попытке продемонстрировать свою уверенность, продолжила уничтожать его взглядом холодных лазурных глаз.       Он очень хотел схватить ее за тонкую шею и задушить прямо здесь, с наслаждением наблюдая за тем, как мутнеет ее взгляд. Озай помнил как она умирала у него на руках, так что ему даже не нужно было представлять, как это могло выглядеть.       Она была настолько разгневана, что незамедлительно приняла решение никогда больше не позволять ему обращаться с собой пренебрежительно.        — Не смей говорить так о моей дочери и обо мне, ты слышишь меня? — Азуми, чье лицо и тело были напряженны так сильно, что создавалось впечатление, словно она была хищником, готовым незамедлительно разорвать свою жертву на куски, прошипела это с презрением. Ее лицо вытянулось в ярком неприязненно-высокомерном выражении, которое Озай, по отношению к себе, видел впервые. Похоже, она решила пойти в атаку первой, чтобы не защищаться. — Я любила своих детей и мужа больше, чем что-либо другое.       Озай знал, что с удовлетворением наблюдал бы за тем, как она корчилась в свете молнии, в кратких предсмертных конвульсиях. На этот раз он бы не подарил ей легкую смерть.        — И ты, не знавший ничего подобного, не смеешь меня осуждать, — они оба чувствовали исходящее друг от друга искрящее напряжение, связанное с магией… и гнев — простой, человеческий, едва сдерживаемый. — Я пожертвовала всем ради этой страны и ее благополучия, а ты… — она тяжело вздохнула, будто набираясь смелости. — Ты ничего не делал, когда я истекала кровью от всех полученных ран, — ее слова несли, в большинстве, общий характер, но Лорд Огня все равно скривился, глядя на мелкую, совершенно ничего не значащую женщину, которая только и умела, что превозносить свои сомнительные достижения, с особым презрением. Как смела она, гадкая змея, унижать его?! — Не забывай, кто помог тебе, принцу, который даже никогда не носил титул наследного и никогда не был в фаворитах у собственного отца, занять этот престол, — вряд ли Азуми вообще когда-нибудь сказала ему это, тем более так открыто, но сейчас, когда правда оказалась слишком жестокой для нее самой, она банально желала причинить боль и Озаю.       Вряд ли он вообще был способен чувствовать по-настоящему, но бывшая принцесса хорошо знала, куда надавить, чтобы уязвить его.        — Не переступай эту черту, — мгновенно отреагировал Лорд Огня, сомкнув свои пальцы на шее Азуми. Женщина положила свою руку на его, с силой сжав ладонь, и глядя на мужчину с заметным вызовом.       Как же его бесило ее бесстрашие, порой, граничащее с безумием — от этого Озаю хотелось избавиться от женщины еще больше, как бы доказывая, что она ничего не значила. Совсем.       Конечно, Азуми заметила, как помрачнел его взгляд, как сильно напрягся мужчина, как бы он не старался это скрыть.        — Ты сам ее переступил, Озай, — фраза, вырванная из груди Азуми вместе с хриплым вздохом, прозвучала слишком многогранно. — Мы оба знаем, что я права.       Она не боялась того, что он усилит хватку.        — Я не хочу, чтобы наша дочь выросла таким же чудовищем, каким стал ты, — серьезно подвела Азуми, решительно готовая на все, чтобы этому воспрепятствовать — мужчина понял это по одному взгляду.       Он хорошо ее знал и, в то же время, не знал совсем.        — Стал? — Озай, отчего-то, усмехнулся. — Я был чудовищем, Мидзуно, — от его шипящего голоса и усилившейся хватки на ее шее, бывшей принцессе, несмотря на то, что она могла вырваться, стало не по себе. — И чудовища не способны чувствовать, — он как будто упивался ее сдержанным ужасом, отчетливо плескавшимся на дне лазурных глаз. Мужчина вовсе не собирался идти у нее на поводу и терять козырь в виде дочери, которой он всегда сможет усмирить Азуми.       Ей не хотелось говорить о том, что он умел чувствовать. Он умел только ненавидеть.        — Я знаю тебя, Озай, — голос Азуми совсем немного дрожал, а глаза растерянно бегали, ловя каждую эмоцию, промелькнувшую на лице Лорда Огня — он лишь вопросительно, даже как-то насмешливо, приподнял бровь в ответ. — Больше, чем тебе бы хотелось, — бывшая принцесса болезненно скривилась, когда в мыслях всплыли воспоминания, которые были единственным, чем женщина могла воздействовать на него, чтобы увидеть дочь. Ей даже удалось его заинтересовать. Впечатляюще. — И я прошу тебя, — Азуми резко замялась, тяжело сглотнув, когда чрезмерно горячие пальцы чуть крепче сжали ее шею. — Не становись тем, кто сделал это с тобой, — Озай невольно замер, пораженный тем, как искусно она лгала и как быстро меняла ненависть на своеобразную милость. Лорд Огня мог бы вскипеть от одной мысли о том, что эта дрянь посмела надавить на его прошлое, которое не должно было как-либо волновать мужчину, но его самоконтроль всегда был сильнее. Бывшая принцесса всегда лгала так, словно и сама искренне в это верила.       Озай, испытывающий раздражение на женщину, прошлое и даже себя понял, что ей удалось задеть его. Этой лживой твари, которая на самом деле не знала о нем ничего, удалось его задеть.       Озай сам обманывался и упивался своим бесчувствием, которое тоже было хорошо выстроенной иллюзией — в этом он так себе и не признался.       Азуми рвано вздохнула, когда хватка на шее ощутимо усилилась, но она, — та, что ненавидела Лорда Огня, наверное, больше, чем кто-либо другой, — отчего-то, не посмела обжечь его руку в ответ.        — Твой отец был ужасным человеком, как и мой, но мы — не они, — женщина вновь лгала — Агни, как же он это ненавидел, — так бесстыдно, смешивая чистую ложь с грязной правдой. Озай знал, что сейчас бывшая принцесса пыталась им манипулировать, и он, прекрасно это осознавая, почти поддался.       Почти потерял контроль.       Наверное, и сама Азуми, произнося подобные речи, хотела верить в то, что это было правдой; ей хотелось верить, что они не прогнили изнутри, самостоятельно, с жадностью и пониманием всех последствий, выбирая этот путь. Бывшая принцесса — Лорд Огня знал, — всегда любила перекладывать свою вину на других. Мужчина ненавидел ее, лживую тварь, так искренне верящую в непогрешимость собственных действий. Более того, бывшая принцесса, на протяжении всех этих лет, старалась убедить в этом и Лорда Огня.       Она хотела, чтобы поверил и он.       Озай же был так самоуверен в собственной выдержке, что с удовольствием вкушал ее яд, иначе, как еще можно было объяснить все происходящее?        — Они сделали нас монстрами, — рука Озая переместилась на ее лицо, грубо оплетая подбородок — мозолистых пальцев коснулось что-то обжигающе холодное.       Он ненавидел женские слезы.        — Это ложь, — он с неприкрытым удовольствием подчеркнул ее слова, ядовито ухмыляясь. — Сколько я тебя знал, Мидзуно, ты всегда была такой — лицемерной, лживой дрянью, — Азуми поджала губы, грубо отталкивая его от себя, и Озай, как бы снисходительно, позволил ей это сделать.       Он не хотел ее держать — она была ему противна.        — Ты хорошо вписалась в нашу семью, как бы этого не отрицала, — женщина уловила в этих словах издевку, но, вместе с тем, и едва заметную контрастную горечь. Прежде, чем ответить, бывшая принцесса долго молчала, будто взвешивая все сказанное ранее.        — Возможно, ты прав, — самообладание вернулось к ней несколько неожиданно, но Азуми была только рада этому. — Я никогда не желала твоего трона, Озай, но я клянусь, что я отберу эту единственную дорогую тебе вещь, если ты не вернешь мне моего ребенка, — мужчина уловил в ее холодном тоне ноту угрозы.       Лорд Огня снова подавил в себе отчетливое желание задушить женщину здесь и сейчас и искренне не понимал, почему сдерживался.        Кох, это было похоже на болезненную потребность.       Одержимость.       Озай, однако, совершенно точно был уверен, что мыслил достаточно трезво.        — Ты получишь ребенка, когда станешь моей женой и сделаешь на благо Нации Огня чуть больше, — ему даже не приходилось прилагать усилий, чтобы убедить ее — бывшая принцесса поджала губы, хмурясь.       Он вновь обыграл женщину в ее собственной игре.       Агни, как же сильно бывшая принцесса ненавидела Озая — до настойчивого, саднящего где-то в горле приступа крика.       Азуми, и правда, очень хотелось наблюдать за тем, как он задыхался в предсмертных конвульсиях в собственной постели. Лорд Огня редко пил даже вино, но женщине не составило бы труда отравить его.        — Если только я не уничтожу тебя раньше, — прошипела бывшая принцесса, по привычке бросив ему на прощанье только полный ядовитой ненависти взгляд. Озай хрипло рассмеялся, глядя вслед ей, стремительно удаляющейся в ночную темноту.        — Только не удавись собственным ядом, — притворно заботливо отпарировал мужчина, чувствуя, как ему самому свело мышцы лица от неприятной ухмылки, которой он, тоже по привычке, одаривал Азуми. — Паланкин в другой стороне, — как бы между прочим заметил Озай, предвкушая, как ей, поминутно бросая на него гневные взгляды, придется возвращаться и догонять мужчину, который вовсе не собирался ее ждать.        — У меня есть Бао Йин, — крикнула Азуми с явной насмешкой и чувством превосходства над Лордом Огня.       Озай недовольно нахмурился, сжимая ладони в кулаки.       Дрянь.

***

       — Не вздумай делать мне поблажек, — предостерегла Азуми Азула, покрутив в руках обыкновенную деревянную палку для тренировок в рукопашном бою.       — И не подумаю, — тут же заверила девочку бывшая принцесса, делая несильный выпад, чтобы спровоцировать дочь Озая.       Азула всегда держалась холодно и сосредоточенно, но, в то же время, дралась с усердием, стремясь вымотать противника своей прытью. Такой был ее стиль. Азуми же всегда больше полагалась на грязные приемы и эффект неожиданности, поэтому девочке, не привыкшей к бою без применения магии, порой, приходилось трудно, хотя она этого не показывала.        — Пойми одно, Азула, — дочь Озая вновь схлопотала удар по ноге, недовольно рыкнув, когда Азуми, заметив ее вполне очевидную реакцию, спокойно заговорила немного сбивчивым голосом, казалось, совершенно не прилагая усилий, чтобы отражать ее атаки. — Любая магия — это элемент силы и ее показатель. Магия, — бывшая принцесса намеренно выделила это, внимательно следя за реакцией девочки, — это показатель, — дочь Озая воспользовалась тем, что женщина отвлеклась, без жалости ударяя ее по руке. — Неплохо, — кивнула Азуми как бы снисходительно, и тут же не слишком успешно отвечая тем же, пока Азула была занята отступлением. — Однако суть обычного боя в том, чтобы победить любыми способами — даже тогда, когда ты намного слабее своего противника, — пока бывшая принцесса, по большей части, была занята нравоучениями, которые Азула уже не раз слышала от многих своих учителей, девочка, применяя захват, который бывшая принцесса продемонстрировала ей вчера, быстро обезоружила ее. — Очень хорошо, — женщина удовлетворенно кивнула, ловя самодовольный взгляд дочери Озая. — Ты быстро учишься, — одобрительно улыбнулась Азуми, откладывая палки в сторону рабочего инвентаря.        — Я знаю, — отмахнулась Азула, тяжело дыша. Девочка старалась не показывать свою усталость, что, впрочем, выходило у нее не так плохо, однако бывшая принцесса все равно это замечала, хотя ничего не говорила. — Что теперь? — будничным тоном поинтересовалась дочь Озая, небрежно откидывая мокрые волосы с лица и наспех вытираясь предоставленным слугой полотенцем.        — Давай поработаем над тем, с чем у тебя пока что все не так гладко, — как можно более мягко сказала Азуми, но все равно получила в ответ полный недовольства взгляд девочки. Азулу, конечно, раздражало и уязвляло одно только осознание того, что у нее, — идеальной дочери своего отца, — что-то не получалось с первого раза.       Хуже всего девочке, несмотря на ее виртуозное мастерство во многом, давался бой без правил. На взгляд Азуми это было самым важным — умение обороняться не имея при себе никакого оружия. И хотя во время затмения у девочки на подстраховке будут воины Дай Ли, которых она привезла из Ба Синг Се, бывшая принцесса не давала ей возможности расслабиться. К удаче, Азула и сама была слишком горда, чтобы пренебречь чем-то, что у нее получалось не так хорошо, как ей бы того хотелось. Проще сказать — идеально.       Каждый день дочь Озая заметно совершенствовалась, упорно выстраивая стратегию даже для «грязного боя», как называла его Азуми, и женщина, наблюдая за ее успехами, уверяла, что у Азулы было прекрасное отточенное мастерство и ей недоставало только практики на войне. Девочка только недовольно хмурилась, бросала какую-нибудь колкость, но, несмотря на свою скептическую натуру, склонялась к тому, чтобы верить словам женщины.       Неожиданно для всех присутствующих, когда Азула и Азуми почти заканчивали тренировку, в зал заявился Лорд Огня, глядя на них, порядком уставших, с особой внимательностью — дочь Озая тут же напряглась, стараясь придать себе более презентабельный вид, быстро смахнув с покрасневшего лица бисеринки пота и хищно оскалившись, глядя на бывшую принцессу. Азуми только вопросительно приподняла бровь, заложив руки за спину и едва заметно хмурясь — вчера, когда она посещала его, мужчина не говорил ей о том, что собирался прийти на их урок.        — Продолжайте, — Озай сделал широкий жест после того, как они обе поклонились ему, и принялся сосредоточенно наблюдать за происходящим. Они только согласно кивнули: Азуми с легким снисхождением заметила, как сильно напряглась Азула под пристальным взглядом отца. Конечно, ей вовсе не хотелось ударить в грязь лицом — девочка стала предельно сосредоточенной и ни разу не ошиблась. Разумеется, Азуми, совершенно незаметно для самой Азулы, помогала ей, применяя только то, что девочка уже знала. По мере продолжительности боя в холодном сосредоточенном взгляде дочери Озая проявлялся опасный азарт и явное желание удивить отца, с которым она не могла совладать.       Он должен был гордиться ей.       Азула обманчиво поддалась на выпад Азуми, но спустя всего мгновенье попыталась сбить ее с ног. Бывшая принцесса не упала, однако это дало девочке хорошую фору для того, чтобы развернуть женщину к себе спиной и с силой оплести удушающим захватом ее горло. Однажды, наблюдая за тренировками военных в одной академии, в которой ей приходилось побывать с кратким визитом, она увидела этот, на ее взгляд, впечатляющий прием, и надеялась, что сейчас воспроизвела его правильно, в большей степени полагаясь на свою точную память. Азуми, пораженная, захрипела, дергаясь и пытаясь вырваться, но раз за разом терпела неудачу — хватка Азулы была действительно сильной.       Если бы они могли видеть лицо Лорда Огня, то точно бы заметили гордость, смешанную с мрачным удовлетворением и легким удивлением, пылающими где-то на дне золотых глаз.       Азуми сопротивлялась довольно долго, игнорируя темные мутные круги, пляшущие перед слезящимися глазами и непреодолимое желание вздохнуть полной грудью — Азула совсем немного насторожилась, когда почувствовала, каким стремительно податливым становилось тело бывшей принцессы в ее руках. Громкие хрипы женщины и ее рьяные попытки вырваться становились все слабее, и слабее, и девочка напряженно выжидала, когда Азуми подаст ей знак, просто похлопав по руке, чтобы она могла закончить бой.       Однако этого не происходило.       Женщина сильно покраснела, а на ее лбу от напряжения проступила заметная жилка, но она, будучи необычайно упрямой и гордой особой, казалось, совсем не желала сдаваться.       Азула не могла отпустить бывшую принцессу из своего захвата, проявив слабость, тем более тогда, когда за сражением наблюдал отец. Девочка совсем чуть-чуть ослабила хватку, с ужасом осознавая, что Азуми едва ли пыталась вырваться, практически повиснув на ее руках.       Впрочем, именно это было просчетом со стороны дочери Озая.       Бывшая принцесса опустилась на колени, заставив девочку ослабить хватку еще совсем немного и, таким образом, потерять прежнюю бдительность; не слишком сильно ударила ее затылком, скорее для того, чтобы просто дезориентировать Азулу, с силой обхватила руки принцессы и потянула, буквально перебрасывая девочку через себя с громким яростным вскриком. Дочь Озая растеряно посмотрела на нависающую над ней Азуми мутным взглядом — она ушиблась, несмотря на наличие на полу мягкого покрытия.       Холодный и в то же время разъяренный взгляд бывшей принцессы, которым она никогда прежде не смотрела на Азулу, действительно сильно насторожил девочку, хотя она быстро забыла об этом, со сдавленным стоном откатываясь в сторону, когда Азуми занесла над ней руку. Дочь Озая не успела предпринять попытку подняться, находя спасение в наверняка унизительных катаниях по полу, в попытке защититься от бывшей принцессы, которая вообще мало походила на себя. Ее темные волосы резко сменили цвет на платиновый, — рябящий перед мутным взором Азулы, — а глаза загорелись каким-то нездоровым энтузиазмом.       После очередного выпада со стороны женщины, утомленная дочь Озая только успела выставить перед собой руку, чтобы блокировать удар, со сдержанным напряжением наблюдая за тем, как переменился взгляд бывшей принцессы, когда она уперлась своей рукой в ее. В лазурных глазах мелькнул неясный, но вполне удовлетворяющий Азулу испуг, и женщина, тяжело дыша, быстро отпрянула от дочери Озая, протягивая ей руку для того, чтобы та могла подняться. Азула проигнорировала этот жест и, едва заметно морщась, встала. Ей даже удалось не покачнуться, глядя на отца вполне свежим внимательным взглядом.       Озай пристально посмотрел на дочь, скользнул взглядом по растерянной Азуми, будто над чем-то глубоко раздумывая, и удовлетворенно кивнул.        — Хорошо, Азула, — девочка едва подавила довольную улыбку, только глубоко кланяясь отцу в знак почтения и стараясь не выказывать совершенно не подходящего ей по статусу детского восторга. — Но я уверен, что тебе еще есть над чем работать, — тут же осадил он дочь, которая, впрочем, совсем не расстроилась, ведь, как и всегда, была согласна с отцом.       Почти — недостаточно хорошо.        — Разумеется, отец, — кивнула Азула. — Я вас не разочарую, — Лорд Огня кивнул ей в ответ, как бы выказывая искреннюю уверенность в этом, и на этот раз девочка не сдержалась от короткой улыбки.        — Будут ли у Вашего Величества какие-то замечания или пожелания? — едва ли это по-настоящему волновало Азуми, но поинтересоваться было просто необходимым, соблюдая этикет.        — Нет, — после недолгих раздумий ответил Озай, глядя на женщину слишком внимательно, с незаметным прищуром. — Ты хорошо обучила мою дочь, — похвала прозвучала слишком сухо, но бывшая принцесса, все равно, благодарно поклонилась. — Продолжайте в том же духе, — приказал Лорд Огня, уже выходя из тренировочного зала.       Массивная дверь громко захлопнулась за ним, погружая помещение в продолжительную тишину: Азула с жадностью отпила воды из принесенного слугой стакана, а Азуми, поправив растрепавшуюся прическу, небрежно набросила на худые плечи темно-вишневую мантию с золотой отделкой по кайме.        — Тебе не идет этот цвет волос, — уведомила женщину Азула, скорее для того, чтобы заполнить неясное напряжение, возникшее между ними — Азуми всегда удивлялась, как девочке удавалось быть в некоторых вещах настолько непосредственной. Признаться, ей, живущей в вечной лжи, нравилась такая особенность дочери Озая.        — Сегодня ты хорошо себя показала, Азула, — сдержанно похвалила девочку бывшая принцесса, едва заметно улыбаясь. — И последний захват тоже был весьма хорош, — более холодно продолжила Азуми с некоторой неприязнью в голосе. Однако бывшая принцесса совсем не злилась на девочку, а, напротив, была удовлетворена тем, что она стала еще более изобретательной в бою без правил. — Завтра я покажу тебе, как его усовершенствовать, — Азула кивнула, синхронно поклонившись женщине на прощанье.        — Завтра я сделаю это лучше, — уверенно заявила дочь Озая, ухмыляясь.        — Я в этом не сомневаюсь, — искренне улыбнулась ей Азуми, когда увидела, как загорелись глаза девочки.       Азула была способным учеником.

***

      Ramin Djawadi — The Night King & Not Today (Game Of Thrones Epic Chorus Mix)       В тот день в зале аудиенций было особенно душно, почти до невыносимости: скопившееся напряжение давило на всех присутствующих. Казалось, даже огонь, овивавший трон, горел особенно ярко, отбрасывая тени в зеркально чистом мраморе. Генералы, адмиралы и советники, что были на собрании, отчего-то не смели сказать ни слова, только беспокойно переглядываясь между собой. Азула, сидящая по левую руку от отца, была безошибочно чем-то воодушевлена, как и Озай, который, кажется, даже не злился на припозднившегося сына. Азуми скосила взгляд на место Зуко, которое было рядом с ней, и обеспокоенно подумала о том, что ей стоило бы поговорить с принцем о том, чтобы впредь он не проявлял подобного халатного отношения к аудиенциям.       Ожидание не было долгим: заметно нервничающего Зуко вполне радушно принял Озай, указывая ему на место подле себя. Азуми слегка заметно нахмурилась. Она мало встречалась с принцем после возвращения из изгнания, и ей абсолютно не нравилась его сомнительная реакция на происходящее, о чем бывшая принцесса постоянно сообщала Лорду Огня, который никаких изменений не замечал, и, казалось, не имел желания вникать в это. Однако Азуми так и не смогла отмахнуться от нехорошего предчувствия и почти материнской чувствительности, но все попытки разговора, которые она предпринимала по отношению к юноше, терпели крах: Зуко постоянно уверял ее в том, что все было нормально, и поспешно удалялся, не имея желания поддерживать даже невинную беседу. Женщина могла списать это на банальное взросление или вполне понятную необходимость привыкнуть к тому, что теперь он вновь находился дома и носил титул наследного принца, но, мучимая сомнениями, просто не могла закрыть на это глаза.       Доклад Озай предоставил генералу Шину — уважаемому человеку средних лет, с которым у Азуми сложились вполне спокойные отношения, основанные на взаимоуважении. Сначала мужчина, как и остальные военные, относился к ней скептически, но, приметив ее фанатичный патриотизм и находчивое стратегическое мышление, постепенно изменил свое мнение, и даже встал на сторону женщины. У бывшей принцессы было не так много сторонников, которым она могла бы доверять, но все, кого она, будучи проницательной особой, выделяла, были людьми надежными и, чаще всего, чрезмерно патриотичными.       Лорд Огня иногда и сам полагался на ее выбор, хотя никогда не демонстрировал это открыто.        — Ба Синг Се все еще под нашим контролем, но частые восстания магов земли помешали нам в достижении полной победы над Царством Земли, — Азуми и Озай синхронно нахмурились, и их лица приобрели хищное, суровое выражение. Бывшая принцесса глубоко вздохнула, сцепив ладони в замок, слишком внимательно, почти пристально глядя на Генерала Шина.        — Каковы ваши рекомендации? — требовательно прогремел голос Лорда Огня, который, впрочем, не напугал военного и нисколько не убавил его уверенности.        — Сейчас численность находящейся там нашей армии невелика, — бывшей принцессе явно не понравился такой ответ, и она осторожно скосила взгляд на Озая, который, кажется, это заметил, но никак не отреагировал. — После затмения и победы над вторжением мы сможем перебросить туда большую часть наших людей для подавления мятежей и поддержку важных гарнизонов, — Лорд Огня согласно кивнул, с минуту над чем-то раздумывая, а затем обращая свой взгляд на женщину.        — Советник Азуми, каковы будут ваши рекомендации? — бывшая принцесса намеренно выдержала паузу, разглядывая вытянувшиеся лица присутствующих — мало кто любил, когда мнению женщины уделяли такие существенные внимание и вес.        — Я согласна с планом генерала Шина, однако, прожив достаточное количество времени бок о бок с врагом, я склоняюсь к более, — она замялась, подбирая подходящее словосочетание, — радикальным мерам, — такое заявление действительно удивило многих присутствующих, которые привыкли видеть ее, как сторонницу гуманистического подхода.        — Например? — Озай не выказывал явной заинтересованности, но тоже был несколько озадачен и, одновременно, заинтригован таким высказыванием со стороны бывшей принцессы.        — Скажу прямо: сейчас Царство Земли, как огромная пороховая бочка, — мало кому понравился резкий тон и сама формулировка фразы, сказанной Азуми слишком уверенно, но саму женщину это мало волновало. Она чувствовала, что могла и должна была высказаться. — Все группировки повстанцев, в большинстве своем, разрознены и действуют исключительно в своих интересах, но если найдется человек или обстоятельство, которое примирит их вражду и укажет им на цель, то Нации Огня придется бросать слишком большие силы на ликвидацию внушительных очагов восстаний и бунтов, а такие затраты мы себе позволить не можем, — Азуми говорила так уверенно, что многие присутствующие с самых первых слов невольно заслушались, осторожно кивая в знак согласия. Она была прекрасным оратором. — Царство Земли — это обширные территории, которые на протяжении Столетней Войны потом и кровью завоевывали наши предки, чтобы освободить эти земли от невежества, раздробленности, автономии и бескультурья, — лицо женщины приобрело жесткие черты, а темные волосы самовольно стали платиновыми — некоторые из присутствующих отшатнулись, все еще не в состоянии привыкнуть к такой перемене, хотя и наблюдали ее довольно часто. — Пока жители нашей обширной колонии, гордо именуемой повстанцами «Царством Земли», слабы для того, чтобы организовать что-то существенное, нам не следует давать даже малейшей повод усомниться в авторитете и силе Нации Огня, — Азуми невольно повысила голос, и Озай с удовлетворением отметил, что ее речами вдохновлялись не только все присутствующие, но и сама женщина без сомнения верила в то, что говорила. — Я предлагаю незамедлительно перебросить хотя бы треть нашей армии на поддержание порядка в крупных городах и контрольных точках на границах, — по залу прошелся изумленный и даже несогласный ропот. Лорд Огня, до того выглядевший вполне удовлетворенно, посмотрел на женщину требовательно, вопросительно изгибая бровь, как бы призывая ее к незамедлительному ответу.        — Что насчет обеспечения безопасности во время затмения? — с сомнением поинтересовался генерал Шин, все еще стоящий у массивного стола с изображенной на нем картой мира и, судя по всему, озвучивающий голос большинства. — Вы должны понимать, что это является для всех нас приоритетом.        — Все жители столицы, включая королевскую семью, будут эвакуированы в надежно охраняющиеся бункеры, а военные под моим командованием защитят город от вторжения, — все это, немного иначе, уже когда-то говорил Озай, поэтому присутствующие только недоумевающее нахмурились, не совсем понимая смысла лишать оборону, по меньшей мере, трети солдат и техники. — Для успешного поддержания безопасности и защиты нам вполне хватит и пятой части нашей армии, однако настолько дробить ее крайне нецелесообразно, так что, с позволения Лорда Огня, мы можем, условно, разделить ее на три части и отправить отряды туда, где они будут нужнее, — Озай нахмурился, размышляя над планом, предложенным Азуми. — Что касается тех восьми минут, когда маги огня окажутся практически недееспособными — на передовой их сменят опытные воины, которые владеют оружием, а я прикрою их во избежание больших потерь, — скептицизм, читавшийся на лицах многих присутствующих, сменился вполне благосклонным и уже не таким категоричным сомнением. — Возможно, мне даже удастся уничтожить средства передвижения врага и переключить их внимание на бегство, а не нападение. Мало кто захочет остаться ради навязанной покойным маленьким мальчишкой со стрелой на голове высшей цели, когда на них обрушиться огонь с небес, — мрачная тень проскользнула на лице бывшей принцессы, и большинство поддержали ее таким же невербальным способом.        — Пусть будет так, — одобрил Озай, немного поворачивая голову в сторону женщины, которая глубоко кивнула в ответ. Азуми также уловила тень неясного ей сомненья, на лице Зуко, но не стала заострять на этом свое внимание.        — Что касается Царства Земли, — бывшая принцесса вновь выдержала паузу. — Все мятежи должны быть жестоко подавлены, а мирные жители, во избежание формирования новых подпольных группировок, обязаны отдать одного ребенка или родственника любого пола в армию Нации Огня, — бывшая принцесса говорила спокойно и сдержано, но от этого становилось еще более жутко. — Пусть каждый, кто решит поднять голову, прежде подумает о своих детях, братьях или сестрах, которые эту голову тотчас же и потеряют, — для Зуко эти слова прозвучали жутко, но, осмотревшись, он увидел, что абсолютно все присутствующие слушали Азуми с особым воодушевлением и, возможно, даже предвкушением.       Когда она стала такой жестокой?       Принц помнил ее совсем другой и теперь чувствовал себя еще более одиноким, чем раньше. Казалось, все, кто окружал его, изменились до неузнаваемости и не в самую лучшую сторону.       Возможно, изменился он сам?..        — Из них можно будет сформировать независимые отряды, посланные на борьбу с разбойниками, дезертирами и насильниками — это довольно нейтральное действие, которое определенно избавит нас от необходимости постоянного надзора как над группировками подчиненных нам жителей колоний, так и вредителей. И еще, с позволения Лорда Огня, необходимо издать отдельный свод правил и наказаний для жителей колоний и прилегающих к ним территорий, во избежание многочисленных правонарушений. Немногим позже, когда ситуация в наших колониях станет более устойчивой, стоит начать процесс пропаганды и введения культурных особенностей, религии и школ на манер нашей нации. Процесс, разумеется, будет весьма долгим, но результаты, смею быть уверенной, окажутся весьма впечатляющими, — Азуми поймала снисходительно-одобрительный взгляд Азулы, которая, судя по ее горящим глазам, была особенно воодушевлена предложенными нововведениями. Озай вновь ограничился простым кивком, тогда как довольные или, напротив, отрицательно настроенные против Азуми советники были вынуждены просто согласиться с ней. Возможно, они могли бы оспорить удачные предложения и решения бывшей принцессы, даже не взирая на ее многочисленные титулы, расположение к ней Лорда Огня и неясную связь с духами и магией, но многое упиралось еще и в то, что женщина принадлежала к одному из самых древних дворянских родов, и многие из присутствующих, назначенные Озаем исключительно за заслуги перед государством, просто не могли равняться с ней.       Азуми обеспечила себе слишком хорошую почву под ногами.        — Принц Зуко, ты тоже знаком с людьми Царства Земли, — обратился к сыну Озай, очевидно, желая дать ему шанс после стольких лет изгнания и явного пренебрежения. Азуми с надеждой взглянула на юношу: вот он, его шанс проявить себя. Лорд Огня сам предоставил ему такую возможность, и Зуко нужно было только воспользоваться этим. — Увеличение армии способно остановить восстание? — Азуми видела, что это не была проверка принца на эрудицию или что-то подобное — Озай действительно поинтересовался его мнением.       Зуко замялся, опустив голову и сгорбившись, как будто боясь отвечать. Возникла почти неловкая тишина, в ходе которой Лорд Огня смотрел на сына выжидающе, а Азуми нервничала, едва заметно поджимая губы и постоянно косясь в сторону принца.        — Люди Царства Земли сильные и гордые, — начал Зуко как-то издалека, почти мямля. Бывшая принцесса глубоко вздохнула, сжимая ладони, прикрытые длинными рукавами дзюбана, в кулаки. Принцу следовало заявить о себе, но он выглядел еще более блекло, чем раньше, — Азуми удивилась прямоте собственных мыслей, но не могла не признать свою правоту.        — Они вытерпят что угодно, пока у них есть надежда, — это было разумное зерно, которое бы непременно понравилось Озаю, если бы только Зуко подал его по-другому — более смело и категорично. Азуми недовольно нахмурилась.       Айро совсем испортил принца.       Впрочем, инициативу быстро перехватила Азула, умело раздувая одну только мысль до невероятных масштабов и, тем самым, переключая внимание всех присутствующих. Азуми только на мгновенье задержавшая взгляд на Зуко, который, кажется, попытался сказать что-то еще, перевела взор на дочь Озая, внимательно вслушиваясь в ее твердую решительную речь, которая буквально захватывала каждого с первых секунд.       Лорд Огня был доволен смелым заявлением дочери, а Азуми действительно гордилась девочкой, которая, как и она сама, была превосходным оратором. Женщина только едва заметно кивнула Азуле, тоже выглядя весьма впечатленной ее предложением — это дочь Озая поняла по ее удовлетворенному выражению лица.       Наверное, и сама Азула выглядела также одержимо, как и бывшая принцесса.       Зуко с едва скрываемой подавленностью и даже страхом посмотрел на всех, кто окружал его: он хорошо знал, что из себя представляли Азула и советники, которые ради выгоды были готовы согласиться практически со всем сказанным, но Азуми…       Он отказывался верить, что эта женщина, сидевшая рядом с ним и так воодушевленно наблюдающая за происходящим, с фанатично горящим взглядом, полным жестокого предвкушения, пугающей зловещей улыбкой, застывшей на бледном лице, была той самой Азуми, которую он знал. Однако это действительно была она — та, кто предложила жестокие меры для укрощения нрава жителей Царства Земли, та, кто без тени сомнения согласилась обрушить разрушительную магию Бао Йина на нападающих и та, кто сейчас поддержал безумный, на его взгляд, план по фактическому сожжению Царства Земли при помощи известной Кометы Созина, которая должна была появиться через год.       Зуко знал, что она всегда делала все и даже больше для своей нации, но сейчас он знал лишь то, что все зашло слишком далеко. Что так изменило обычно лояльную Азуми, которая, по возможности, избегала кровавой резни и никогда не предлагала ничего подобного без крайней необходимости? Едва ли он мог ответить на этот вопрос.       Все это уходило для принца на второй план, когда он смотрел на хлопающих Озаю Азуми и свою сестру, невольно сравнивая их между собой.       Он вновь отчетливо почувствовал себя невероятно одиноким и совершенно ненужным здесь.

***

       — Как не парадоксально, Мидзуно, твоя кровь кажется мне более полезной, чем кровь внучки Аватара, — едва ли это сухое, пренебрежительное высказывание впечатлило бывшую принцессу.        — Я не Урса, я не стану молчать! — с неким пассивным запалом воскликнула Азуми, кутаясь в тонкое шелковое кимоно Озая и глядя на него с вызовом. Лорд Огня только недовольно закатил глаза, но не отводил взгляда от какого-то свитка; потянулся за бокалом вина, отпил и вернул чашу на место, по-прежнему выражая полное безразличие к ее словам.        — Ты можешь говорить, но слушать тебя я не стану, — вполне спокойно отмахнулся мужчина, но бывшую принцессу это только раззадорило. Азуми поджала губы, схватила подол мужского великоватого для нее кимоно в свои ледяные ладони, быстро преодолела расстояние, разделяющее их, и, игнорируя гневное шипение Озая, совершенно по-детски, сложила вдвое свиток, который он читал, одним небрежным движением.        — Я не портовая девка, которую можно продавать и покупать, — прошипела женщина, и ее змеиные глаза гневно сверкнули.       Уже битый час она старалась переубедить Озая в нецелесообразности будущего брака — и так изо дня в день. Пожалуй, Лорда Огня успокаивало только то, что теперь она посещала его покои и все, вроде как, наладилось. Насколько это слово вообще было применимо к данной ситуации, разумеется, ведь Азуми обладала удивительной способностью не только раздражать его, но утомлять чаще всего пустыми разговорами намного хуже, чем это делала Урса.        — Уже нет? — издевательски усмехнулся Озай, наблюдая за тем, как возмущенно вспыхнула Азуми. Конечно, они оба хорошо понимали, что он, по большей части, просто хотел перевести тему своеобразным способом. А еще такая редкая реакция бывшей принцессы забавляла мужчину.        — Я не знаю, что за игру ты затеял, но все зашло слишком далеко, — Азуми с огромным усилием проигнорировала его слова, упорно и монотонно продолжая раздражать его своей назойливой надеждой на расторжение брака, которого пока что вообще не существовало. Агни, это было похоже на ребячество, и Озай искренне не понимал, почему вообще продолжал выслушивать ее возмущения и многочисленные доводы, которые, вообще-то, совсем его не интересовали. — Вся эта затея приведет к фатальным последствиям, — в чем-то женщина права, как бы Лорд Огня не пытался это скрыть, но он, к ее неудовольствию, обыграл все так, что брак и правда выглядел весьма удачно.       Озай даже использовал ее посвящение в герои Нации Огня себе в угоду.       Как же она просчиталась!        — Так у тебя будет меньше соблазна вредить мне, дорогая, — протянул мужчина елейно, побуждая Азуми скривиться. Озай отложил кисть для написания иероглифов, потер глаза и взглянул на женщину насмешливо, упиваясь ее беспомощным гневом. — Мы с тобой связаны, или ты забыла? — бывшая принцесса улыбнулась так неискренне, что ей самой свело скулы от напряжения. Конечно, она помнила собственные слова, так нагло заимствованные и использованные против нее сейчас. Она неприязненно отшатнулась от мужчины, когда тот попытался коснуться ее.        — Я никогда ничего не забываю, — в категоричной манере прошипела Азуми, подобно змее, и Озай усмехнулся, испытывая дежавю. — И я никогда не стану тебе женой, — с завидной уверенностью заявила женщина, даже не заботясь о том, что раздражала Лорда Огня все больше и больше. Он, утомленный государственными делами, не хотел ей угрожать или выяснять отношения, но Азуми буквально вынуждала его делать это с завидной регулярностью.       Агни, неужели так сложно просто успокоиться и смириться?! Наверное, только не для такой гордячки, какой была бывшая принцесса.       Озай знал, что в прошлом она хотела стать Хозяйкой Огня, и искренне не понимал ее реакцию в те редкие моменты, когда его мысли вообще касались этой темы. В остальном ему было плевать на чувства и всяческое сопротивление женщины.        — Ты омерзителен, — Азуми скривилась, глядя на него с нотой высокомерия, тогда как Озай теперь выглядел по-настоящему разозленным.       Он терпеть не мог оскорблений.       Лорд Огня грубо схватил ее за запястье, дергая на себя и, в качестве метода запугивания, который, впрочем, не слишком умерил пыл женщины, поднес кулак с ярким полыхающим пламенем к ее лицу — не слишком близко, но так, чтобы бывшая принцесса чувствовала исходящий от кожи жар.        — Не дергайся, иначе я оставлю ожоги на твоем прелестном лице, как и обещал, — Азуми взвилась на месте, глядя на Озая уже приевшимся гневным взглядом. Казалось, им обоим доставляло удовольствие издеваться друг на другом, тем самым подпитывая яркую и привычную ненависть — порой они просто чувствовали в этом острую необходимость.        — Ты этого не сделаешь, — уверенно заявила женщина, и Лорд Огня знал, что она его провоцировала. Слишком самонадеянно, как на его вкус.        — Нет? — Озай чуть приблизил ладонь с пестрящим огнем, вынуждая Азуми извиваться подобно змее, и болезненно кривиться от исходящего жара — она тщетно старалась делать это не слишком явно. Озаю нравилось наблюдать за этим зрелищем, тогда как женщина с удовольствием плюнула бы в его гадкое лицо.        — Я сомневаюсь, что тебе прельстит называть своей женой женщину с жуткими ожогами на лице, — крайне недовольно отозвалась Азуми, наблюдая за тем, как Озай ликующе оскалился. Наверное, ему стоило сделать так раньше, чтобы женщина незамедлительно сдала свои позиции и перестала надоедать ему. — Оставленные тобой, к тому же, — язвительный тон бывшей принцессы заставил мужчину вновь ухмыльнуться и, наконец, отпустить ее из сильного захвата. Азуми отшатнулась, глядя на него с показным высокомерием.       Его непомерно раздражала ее гордыня и некоторая чванливость, присущая многим дворянам и привитая, скорее всего, еще с пеленок.        — Возможно, — уклончиво ответил Лорд Огня, возвращаясь к документам. — Но не забывай, что ты также беспомощна без своей птицы-духа, как и без меня, Мидзуно, — в его тоне Азуми ясно услышала предостережение, и недовольно поджала губы в ответ. — Иначе кто, как не я, поднимет тебя к солнцу? — как бы невзначай задался вопросом Озай, бросив на женщину издевательский взгляд.       Ему всегда нравилось принижать ее и ее способности.        — Подумай об этом, когда сделаешь очередной неверный шаг, — подвел Лорд Огня уже спокойно, почти безразлично, показательно не обращая внимания на долгий пристальный взгляд, которым одарила его женщина.       Он был уверен, что она все равно попытается противостоять, даже находясь с ним в союзе. В этом была вся Азуми.       Бывшая принцесса глубоко вздохнула, намеренно делая скорбное выражение лица и приближаясь к Озаю, чтобы запустить руки в его волосы и успокаивающими движениями пальцев провести по затылку. Женщина уже научилась отличать, когда его мучила мигрень, даже если Лорд Огня пытался это скрыть, а когда мужчина был расслаблен, то и вести с ним содержательную беседу было немного проще, чем обычно.       Ее все еще волновал Зуко. Вернее сказать, его странное поведение.       Сначала Озай сопротивлялся, но, спустя какое-то время, все-таки, заметно расслабился, тщетно пытаясь сосредоточиться на содержимом свитка, по которому пробегал глазами уже, кажется, четвертый раз. Лорд Огня знал, что, вскоре, она начнет его о чем-то просить, но он не был против, не в силах отказаться от единственного средства, которое могло избавить его от этой назойливой головной боли. Он находил несколько забавным то, что женщина, которая решала эту проблему, иногда и создавала ее тоже.        — Я говорила с Зуко сегодня, и мне совсем не нравится то, что с ним происходит, — Азуми высказалась прямо, прекрасно помня о том, как мужчина не любил какие-либо намеки, когда дело касалось его детей. — Что-то не так, Озай.        — Тебя беспокоит что-то конкретное? — сказал Лорд Огня устало, действительно утомленный ее постоянными, порой, совсем ненужными и даже параноидальными беспокойствами, когда дело касалось его сына. Азуми почувствовала его пассивное раздражение, но отступать намерена не была.        — Не могу сказать точно, — женщина отрицательно мотнула головой, заметно хмурясь. — Я знаю, что он изменился и, возможно, не в лучшую сторону, и что ему нужно привыкнуть к тому, что теперь все стало как прежде, но, — можешь считать это женской интуицией, — я просто знаю, что что-то не так, — Озай тяжело вздохнул, снимая ее руки со своей головы и оборачиваясь, чтобы в который раз за эту неделю посмотреть на нее со смесью насмешки и раздражения.        — Прекрати быть параноидальной дурой, — такое резкое высказывание со стороны мужчины практически не задело Азуми, которая только демонстративно фыркнула. — С Зуко все в порядке, и я удовлетворен тем, что, он, наконец, перестал вести себя как ребенок, — Озай вновь вернулся к документам, чувствуя себя немного лучше и бодрее, чем был до этого. — Сейчас он хотя бы начал напоминать принца, — с некоторым отвращением отозвался мужчина. Бывшая принцесса села напротив него, отпивая немного сакэ из бокала и тяжело вздыхая. Она вновь потерпела неудачу.        — Как проходят тренировки с Азулой? — поинтересовался Озай без особого энтузиазма — лишь в угоду своему желанию все контролировать.        — Она готова, — уверенно заявила Азуми, и ее губы тронула гордая улыбка. — Азула очень талантлива во всем, чему учится, — восхищенно отозвалась женщина и могла поклясться, что, на мгновенье, увидела на лице Озая некое подобие улыбки.        — Хорошо, — мужчина оторвался от чтения документов, глядя на бывшую принцессу внимательно, даже как-то пристально. — Завтра начнем размещать людей в бункерах, — женщина кивнула, сонно потирая глаза и совершенно не заботясь о том, как это выглядело со стороны.       Впереди им предстояло несколько трудных дней, и напряжение, в связи со скорой битвой, чувствовалось уже сейчас.       — После победы, — Озай даже не сомневался в этом, — вы с Азулой направитесь проверять подконтрольные гарнизоны на достаточную подготовленность для отражения возможных атак землянок, — Азуми серьезно кивнула. — Шпионы не дают мне покоя, а я хочу, чтобы все прошло гладко, — эта новость заставила женщину тяжело нахмуриться. — Ты была права, когда обратила внимание Шина на проблему бунтовщиков в Царстве Земли, — как-то нехотя поделился с ней мужчина. Если бы не обстоятельства, при которых Лорд Огня хвалил ее, бывшая принцесса обратила бы на его слова больше внимания.        — Что-то серьезное? — обеспокоенно спросила она, невольно поддаваясь вперед.        — Пока не знаю, — Озай раздраженно вздохнул, не выглядя довольным таким раскладом. — Ясно одно: любой возникший бунт придется подавлять силой, — слова Лорда Огня звучали совсем неутешительно.        — Ненавижу неопределенность, — мужчина невольно усмехнулся, наблюдая за искренне рассерженной и, в то же время, несколько растерянной Азуми — застать ее в таком неоднозначном расположении духа было редкостью.        — Пока вы будете на задании, я начну подготовку к свадьбе, — слышать подобное от Лорда Огня было очень странно.        — Сколько денег тебе понадобится, чтобы подкупить Мудреца Огня, чтобы он благословил подобный брак? — задумчиво нахмурилась бывшая принцесса, едва сдерживая ироничную улыбку, играющую на губах.        — Достаточно будет только одного моего слова, — категорично отрезал Озай, отчего-то, оскорбленный словами Азуми.        — И угрожающего кулака, объятого огнем, — бывшая принцесса прыснула, поймав недовольный взгляд Лорда Огня. Впрочем, это ее ни капли не смутило, поэтому мужчина был вынужден наблюдать за хитрыми, как будто издевательски посмеивающимися огоньками в ее глазах. — Ты уже решил, как преподнесешь эту новость Зуко и Азуле? Мне бы не хотелось портить с ними отношения, — это действительно было тем, что очень беспокоило бывшую принцессу. Озай, спустя какое-то время, вновь поднял на нее задумчивый и немного усталый взгляд.        — Зуко просто примет это, а Азула… — Лорд Огня нахмурился, когда смутно представил реакцию дочери. Ему было плевать на мнение сына, но Азула значила для него гораздо больше: он и сейчас считал ее своим идеальным наследником. — Я с ней поговорю, — Азуми осторожно кивнула, предпочитая довериться мужчине в подобном вопросе.       Настала долгая тишина, когда бывшая принцесса молча цедила сакэ из своей чаши, а Озай вернулся к своему занятию с легкой неохотой. В преддверии затмения дел у него заметно увеличилось.        — Если я стану твоей женой… — Азуми нарушила тишину, не глядя на мужчину, а только задумчиво смотря куда-то перед собой. Возникшая пауза и заинтриговавшая формулировка вопроса буквально вынудили Озая в который раз оторваться от содержимого свитка и посмотреть на женщину. —…ты позволишь нашей дочери жить здесь? Ты позволишь мне видеть ее? — как бы Азуми не старалась скрыть боль за безразличием, Лорд Огня все равно увидел это обычно несвойственное ей чувство на дне лазурных глаз, услышал в хриплом, слегка подрагивающем голосе и, почему-то, не посмел солгать.        — Я еще не решил, — Озай вовсе не избежал ответа, а, наоборот, ответил бывшей принцессе максимально честно.       Лица Азуми коснулась скупая болезненная улыбка, демонстрирующая все эмоции, что истязали ее внутри. Женщина находила злую иронию в том, что имея живого и здорового ребенка, она все равно не могла видеть ее, дарить ей свою любовь. Как и тогда, во время жизни с Лу Теном. Наверное, она была проклята, а все ее дети обречены на смерть или мучительное существование, в котором ее дочь, как и она сама, не знала любви.