Seven Devils

      — Будь осторожна, Азула, — наставническим тоном произнесла Азуми, уже по-военному экипированная и готовая подняться на поверхность, прочь из затхлых мрачных бункеров, чтобы командовать обороной. — Ты ведь помнишь, что твоя задача, если кто-нибудь сюда все-таки заявится, отвлекать и не вступать в открытый поединок, — женщина, кажется, искренне волновалась, хотя Азуле, что стояла подле трона в отцовском бункере, это было совсем не интересно.       — Я знаю, — небрежно отмахнулась девочка, раздраженно закатив глаза и подавив в себе желание осмотреться, чтобы выявить Дай Ли, которые, впрочем, уже заняли свои позиции по ее приказу. — Не помри там сама, — бросила дочь Озая с язвинкой, усмехаясь — Азуми кратко улыбнулась ей в ответ, ведь знала, что Азула была склонна проявлять таким способом если не волнение, которое было ей совершенно не присуще, то некоторое внимание, и бывшая принцесса это ценила.       Напряжение в воздухе чувствовалось довольно отчетливо, несмотря на то, что все абсолютно точно знали, что в этом сражении у них был гарант победы — осведомленность о замыслах врага. Но, все равно, переживания многих людей были хорошо заметны: Азуми считала это чем-то, вроде мандража, связанного с битвой, который, порой, испытывала она сама. Последнюю неделю бывшая принцесса была холодна и сосредоточенна, и только ее постоянные проверки всего, что ее окружало, связанные, скорее, с личным перфекционизмом, выдавали некоторую взволнованность предстоящим событием.       Женщина, которая отвечала за общее командование обороной, часто срывалась еще и для того, чтобы проверить размещение королевской семьи, дворян и горожан в бункерах, целостность, исправность и налаженную работу всего оборудования, квалификацию некоторых сотрудников и военных и многое другое. Порой, многие вещи, за которые она вообще не отвечала, Азуми, с полной ответственностью и категоричностью взваливала на себя, игнорируя даже банальную усталость и неспособность сделать качественно все и сразу. В такие моменты любым «несоответствующим» стандартам женщины, коих, к слову, было предостаточно, приходилось побыстрее сбегать из-под надзора ее. Впрочем, Азулу и Озая удовлетворял такой комплексный подход бывшей принцессы, и они уважали Азуми за это, хотя и не демонстрировали явно.       Они еще немного постояли, внимательно глядя друг на друга, будто над чем-то раздумывая, и попрощались легким поклоном, которого требовал этикет. Азуми глубоко вздохнула, покидая бункер с привычной хмуростью на лице, тогда как Азула задумчиво глядела ей вслед, с легким недовольством подмечая, что теперь женщина не выглядела так, как прежде. И дело было отнюдь не в белых волосах, нет: она променяла красные оттенки — цвета своей нации, — на тяжелую парадную, богато украшенную броню, с серебренными латами, полуперчатками в продолжении рукава, длинным темным плащом и свободной раскроенной юбкой в тон, что скрывала остальную часть лат на ногах, опущенными вниз наплечниками и вставками, выполненными из мелких деталей, похожих на оперение Бао Йина, и высокими остроносыми сапогами. Из-за многочисленных украшений, форма казалась тяжелой и многослойной, придавая фигуре Азуми некоторой грозности и необходимой парадной внушительности. Возможно, бывшая принцесса просто хотела подчеркнуть свою принадлежность к птице, но дочери Озая подобные изменения совсем не нравились.       Азуми уже посетила Лорда Огня в личном бункере, и Зуко в общем, где он, по приказу отца, должен был поддерживать взволнованных дворян — такое решение показалось женщине удачным, ведь принцу следовало наладить контакт со многими своими подчиненными и, разумеется, заявить о себе. Возможно, на решение Озая, отчасти, повлияли и беспокойства женщины о его сыне. Бывшей принцессе хотелось так думать.

***

Warrior of Light — Game of Thrones | Epic Version       В Штабе Командования во всю кипела работа: то и дело сновали военные с немедленными докладами, переглядывались взволнованные техники и молчаливо несли свой пост стражники, готовые обнаружить и незамедлительно устранить любую угрозу. Некоторые капитаны изредка позволяли себе перешептываться, когда бывшая принцесса, до того пристально следившая за каждым из них и контролирующая все процессы, наконец, покинула помещение.       Отчего-то ей стало невыносимо душно взаперти.       Азуми стояла на площадке для наблюдений, заложив руки за спину и пристально глядя на появившийся где-то вдалеке, там, где разливалось спокойное синее море, неестественный туман. На голубом небе не было ни облачка, как и спасительного ветра: стояла просто невыносимая жара, которая, впрочем, не была редкостью для Нации Огня даже в начале осени. Казалось, что мягкий морской бриз не пожелал сжалиться над столицей, и палящее солнце словно издевалось над теми, кому не повезло оказаться на улице. Дышать было просто мучением — грудь как будто плавилась от свинцового воздуха, жаром разливаясь в груди, а по лицу и закрытым броней или формой телам служащих стекал горячий пот, от которого и без того тяжелая одежда становилась еще более грузной.       Бывшая принцесса вслушивалась в окружающую давящую тишину, — предвестницу скорой бури, — глядя на виднеющуюся вдалеке площадь у берега, где затаились в полной готовности первые отряды, готовые встретить гостей огнем.       Уголки губ Азуми чуть приподнялись, когда она представила, как испуганно вытаращатся на парящего в небе Бао Йина враги, и, в следующее мгновенье, все они уже будут бежать в рассыпную, визжа, как обыкновенный скот на бойне. Женщина глубоко втянула в грудь душный воздух, немного приподняв подбородок и ощущая чуть большее воодушевление.       Будто согласно решительному мрачному настроению Азуми, вскоре, поднялся небольшой ветер: тревожный, будто предупреждающий своим пугающим завыванием. Последний час проходил в полнейшей тишине — только тяжелые гобелены с изображенным на них гербом Нации Огня тихо шелестели, когда ветер трепал их.       Все как будто замерло в мучительном ожидании.       Азуми побывала на многих битвах и эта, определенно, не была самой худшей из них тогда, когда дело касалось расклада и сил, но атмосфера — такая одинаковая, как и в другие сражения, — не просто давила, а уничтожала беспокойством. Все, кто хоть раз побывал в битве, ненавидели это издевательское ожидание боя намного больше, чем неизменно следующую за ним кровь и смерть.       Чувство опасного и неотвратимого.       Бывшая принцесса тяжело нахмурилась, подавляя в себе желание в очередной раз поправить высокий воротник своей формы, который немного натирал ей шею и, принимая чашу воды, принесенную слугой, грациозным и даже несколько вальяжным движением, жадно отпила холодную жидкость.       — Они уже здесь, — немного хриплый голос донесся до женщины, но та оставила фразу без внимания, только качнув головой и в очередной раз глубоко вздыхая.       Позади бывшей принцессы стоял капитан Масаши: тучный человек не самой приятной наружности, с почти незаметной проседью в угольно-черных волосах, грязно-янтарными глазами, крупными носом, мелкими глазами и кривыми зубами. Он никогда никому не улыбался и среди подчиненных слыл под прозвищем «тюфяк» за внешние и внутренние качества. В совете он был ставленником Азуми — приметный разве что только своим патриотизмом и покладистостью в исполнении.       — Я хочу подпустить их как можно ближе, — обратилась она к мужчине, по-прежнему не сводя взгляд с горизонта. — Нужно посмотреть, что есть у них в арсенале и как далеко они готовы пойти, — бывшая принцесса говорила пресно, но мужчина, даже уловив в ее словах ноту угрозы, не капли ни сомневался в рациональности ее решения. — Порой, овцам достаточно только хорошего пастуха, — она чуть скривилась, припоминая, что некий Хакода из Южного Племени Воды командовал этим вторжением. Бывшая принцесса была о нем наслышана: хороший решительный боец, впечатляющий стратег и превосходный оратор. Опасалась ли его женщина? Нисколько. Пожалуй, только считала этого врага негласным личным вызовом для себя.       — Мой и отряд капитана Райко должны были уже встретить их у Врат Азулона, — капитан подошел несколько ближе, осторожно поглядывая на каменное лицо Азуми: на мгновенье ее губы дрогнули в неприязненной гримасе. — Мы вымотаем их до того, как они дойдут до дворца, — мужчина был настолько уверен в собственных словах, что даже кивнул, вызывая легкую волну раздражения у стоящей рядом Азуми, которая и без того была чрезмерно напряженна.       — Нет, — негромко, но категорично отрезала женщина, скосив предупреждающий взгляд на Масаши, — Пусть они почувствуют, что побеждают. Пусть ухватятся за эту иллюзию всего на мгновенье, прежде чем мы заберем ее, раздавим, — капитан, со сдержанным удивлением наблюдал за тем, как на обычно сдержанном лице Азуми отчетливо прорезалось отвращение, смешанное с пугающим мрачным предвкушением. Ее глаза опасно сверкнули, и бывшая принцесса глубоко вздохнула, едва заметно покачиваясь, успокаивая назревающую обжигающим чувством магию внутри себя: она незаметно смахнула дрожь с пальцев. — Хотите спросить, почему я так считаю? — Азуми скользнула по мужчине равнодушным взглядом, и ее тихий глубокий, низкий голос напоминал Масаши змеиное шипение.       — Думаю, что все, что вы говорите, имеет определенный смысл, — уклончиво ответил капитан женщине, и она удовлетворенно усмехнулась, однако в ее глазах мелькнуло совершенно противоположное этому чувство. Ей нравилось такое раболепие перед своей персоной, но Азуми несколько обеспокоенно подумала о том, что на Нация Огня никогда не сможет рассчитывать на таких людей каким был Масаши. Бывшая принцесса, в глубине души, презирала подобную мягкость и податливость.       Возможно, именно поэтому овцам часто требовался умелый пастух.       — Я рада, что мы с вами достигли такого взаимопонимания, — бывшая принцесса даже не попыталась придать своему голосу и тени теплоты, внимательно вглядываясь в горизонт, тогда как Масаши почувствовал себя несколько неуютно. Ее слова вовсе не были грубыми, отнюдь, однако ее хладнодушие доставляло капитану некоторый дискомфорт.       Он с трудом признался сам себе, что эта женщина казалась ему жуткой.       Утробное продолжительное рычание Бао Йина, прорезавшее продолжительную тягучую тишину, который, подобно своей хозяйке, участливо наблюдал за происходящим немного поодаль, разместившись в нише-выступе скалы, заставил Масаши отшатнуться и отвлечься от собственных мыслей. Азуми дернула уголками губ, скосив взгляд на слишком впечатлительного, как на ее вкус, капитана.       Отчетливый звук торопливых шагов избавил Масаши от неловкости — на балкон, подбирая полы слишком длинной, явно сшитой не по размеру, мантии, из Главного Штаба выбежал старый солдат, который теперь был обязан информировать Азуми, перехватывая срочные письма из охранных постов, размещенных по всему периметру столицы.       — Докладывай, — бывшая принцесса даже не повернулась в его в сторону, по-прежнему наблюдая за туманом, который уже почти рассеялся — он исчез так быстро и внезапно, как и появился. Масаши напрягся, выжидающе косясь на Азуми, чье лицо мгновенно приобрело хищные черты.       — Враг оставил свои пустые судна у Врат Азулона, — женщина, все-таки, обернулась, и ее лазурные глаза, блестящие участливой задумчивостью, бегло осмотрели докладчика, впрочем, концентрируясь совершенно не на нем. — Береговые отряды уже готовы их принять, — Азуми кивнула.       — Хорошо, — бывшая принцесса сглотнула, снова ощущая дерущую сухость во рту. — По возможности, не задействовать на площади большое количество военной техники. Лучше… лучше направьте основную ее часть к внутренним стенам города, — докладчик часто кивал в ответ, быстрыми движениями выводя корректирующие приказы кусочком угля на небольшом клочке пергамента — в таких обстоятельствах привычная официальность играла самую последнюю роль. — Не бросать все силы на нейтрализацию врага. Выжидать, наблюдать и только защищаться. Не нападать, — Азуми особенно подчеркнула это и докладчик, на короткое мгновенье, подняв на нее глаза, согласно кивнул. — Разрешено отступление, по необходимости. Подсчитать количество нападающих и сообщить мне лично, — снова быстрый кивок. — Корабли сжечь, — прозвучало абсолютно бесстрастно. — В береговых отрядах преимущественно больше рекрутов из колоний?       — Да, по вашему приказу практически все опытные воины были направлены к подножью вулкана и развилкам, — подтвердил докладчик.       Азуми была рациональным человеком, и не хотела излишнего кровопролития со стороны своих людей, поэтому план, разработанный ею вместе с Озаем, приходился им обоим по душе. Большинство из тех, кого они бросали на передовую, впрочем, все равно, не слишком подвергая их опасности, ведь воины имели возможность отступать, были рекруты и новички из смежных колоний Нации Огня и далеких уездных провинций. Они не были чистокровными жителями Нации Огня, поэтому такая жертва казалась Лорду Огня и бывшей принцессе, если враги проявят излишнюю жестокость, достаточно оправданной. Для победы, порой, нужно было жертвовать меньшим, ради большего, хотя Азуми, признаться, не нравилось это изречение Озая.       — Врага необходимо загнать к узкому подножью — там нейтрализовать их будет намного проще, — Масаши, внимательно вслушивающийся в план, который, только что, потерпел некоторые корректировки, был согласен с бывшей принцессой.       Опытные солдаты и маги огня, в данной ситуации, имели большее преимущество не на открытой территории, а, напротив, в узких нишах скал, которые вели к центральной части столицы, раскинувшейся в жерле давно потухшего вулкана. Они планировали нейтрализовать большинство магов земли еще на площади, где у них не будет широкой возможности, для использования своих способностей. И ослабив позиции врага, оставалось только заманить его, дезориентированного незнакомой территорией, туда, чтобы легко разделаться.       — Начать массовое отступление в город за пятнадцать минут до начала затмения — я прикрою, — с готовностью и заметным запалом отозвалась Азуми, видимо, предвкушая этот момент. Жаль, что Озай категорически запретил ей вступать в битву раньше, и бывшая принцесса совсем не понимала причины такого решения, а мужчина и не пытался объяснить. — Все остальное по плану. Что там с западным побережьем?       — У Генерала Шина все по-прежнему без изменений, — как женщина и предполагала: в новый, оснащенный различными орудиями, порт эти трусливые твари и не сунутся. Основный удар, как и пророчили Азула и Азуми, придется на южную сторону, у Врат Азулона.       — Это все, — подчеркнула бывшая принцесса, и докладчик, громко стуча каблуками остроносых сапог, покинул балкон.       Несмотря на то, что большая часть плана была разработана и лично утверждена Озаем, бывшая принцесса, все равно, чувствовала особую важность. Лорд Огня знал о том, что, если что-то пойдет не так, Азуми обязательно вмешается в битву, а не будет сидеть, сложа руки, и поэтому он, в обход другим своим генералам, вверил именно ей командовать обороной. Бывшая принцесса, разумеется, тяжелым грузом ощущала всю ответственность и надежды каждого, кто участвовал в битве или выжидал в бункере, и не могла подвести никого из них. Не могла подвести свою нацию.       Многие ее враги из дворянства, порой, в обход здравому смыслу, желали ей с треском провалиться, даже если бы это означало проигрыш битвы, но женщина просто знала, что этого не произойдет. Конечно, самым идеальным вариантом было спрятать абсолютно всех: как жителей столицы и аристократ, так и военных, пока она, с огромным удовольствием, обрушила на врага свою силу. Однако Озай считал этот план слишком рискованным, необдуманным. Лорд Огня хотел продемонстрировать величие Нации Огня, и Азуми, вообще, поддерживала его, хотя какая-то эгоистичная часть внутри нее предавалась слепой ненависти и искрометному желанию сделать все самостоятельно.       Бывшая принцесса заметно оживилась, поддаваясь вперед и обхватывая руками металлические перила балкона, когда со стороны площади послышался едва различимый гул, а затем назойливый вой сирены: она знала, что сражение началось. В доказательство этого, где-то у воды прогремела первая сброшенная бомба, ярко выделяющаяся быстрой вспышкой и темным, почти черным, наверняка, горьким едким дымом, на фоне почти незаметных выстроенных силуэтов воинов Нации Огня. В следующие минуты грохотнуло еще несколько взрывов, а на берег, наконец, высадились враги, рьяно оттесняя оборону магов огня.       Похоже, им было за что сражаться.       За вражескими силами потянулась, — отсюда она не могла разглядеть достаточно хорошо, — какая-то техника, отдаленно напоминающая буры, только меньшие по размерам. Двигались эти машины довольно медленно и невыносимо громко, выплескивая угольно-темный дым из труб. Азуми недовольно поджала губы, наблюдая за тем, как уверенно выглядели враги, наступая на ее земляков и, разумеется, едва сдержалась, чтобы не покончить со всем этим прямо сейчас.       Пока что на нее все еще имел воздействие приказ Лорда Огня.       — Они сражаются неумело, — фыркнул Масаши, очевидно, пытаясь разрядить накалившуюся обстановку и хотя бы немного успокоить Азуми, настроение которой было вполне очевидно. Она тяжело хмурилась, глядя на разворачивающийся бой, — почти также страшно для окружающих, с явным недовольством, как это делал Озай.       — Но у них есть хорошая техника, — вырвалось из груди сдавленным хрипящим рыком. — Откуда у этого сброда такое оборудование? — капитан, к которому обращалась Азуми, застыл под ее взглядом, лихорадочно раздумывая над ответом, который, невзирая на его, вполне обоснованную неосведомленность, ждала женщина.       — Я слышал, что механист, который проектировал наши дирижабли и воздушные шары, сейчас работает с ними, — до Масаши, к сожалению, слишком поздно дошло, что именно он сказал. Хищное напряженное лицо женщины вспыхнуло в гримасе гнева, отчего у переносицы бывшей принцессы пролегли заметные трещины-морщинки.       — Докладчика сюда, — процедила бывшая принцесса, сдерживаясь, видимо, только благодаря своему натренированному самоконтролю. Капитан помедлил, растеряно глядя на Азуми и лишь отчасти понимая ее раздражение этой ситуацией, но женщина вовсе не желала объяснять настолько очевидные вещи. — Быстро! — она не кричала, но сказала это так, что Масаши дернулся, едва заметно морщась, и направился в Штаб Командования быстрым, размашистым шагом.       Бао Йин утробно зарычал, как бы успокаивая разволновавшуюся хозяйку, которая теперь несколько растерянно следила за происходящим на площади, размышляя о том, что этот механист определенно знал все слабые места своих творений и враги, разумеется, воспользуются этим. Азуми не должна была этого допустить, но не знала как, ведь кардинально менять план было слишком сложно, учитывая, что сражение растянулось на большое расстояние. Оставалось только нейтрализовать возможные последствия, которых, женщина надеялась, не будет.       — Слушаю вас, — бывшая принцесса, отвлекшись от созерцания боя, резко обернулась, глядя на докладчика уничижительным взглядом, который, только благодаря воинской закалке мужчины, никак на него не повлиял.       — Среди нападающих есть некий механист, который, ранее, работал на Нацию Огня и который имеет знания о многих наших новых военных разработках, — прозвучало несколько обвинительно, скорее, в адрес того, кто допустил подобную оплошность и упустил инженера.       Военный Министр Цинь. Лицо бывшей принцессы неприязненно скривилась, при одной только мысли о нем. Агни, как же Азуми хотелось, чтобы этот человек либо гнил в темнице, либо болтался на дыбе.       — Захватить его в плен любой ценой, — Масаши недоверчиво покосился на бывшую принцессу — они оба прекрасно понимали, что охранять такого ценного человека враги будут с особым усердием. — Хоть из-под земли его достаньте, — приказ Азуми был неоспорим для них. — Если не удастся захватить — устранить, — лазурные глаза бывшей принцессы приобрели угрожающие ноты, требовательно скользя по докладчику, который немного нахмурился такому напору со стороны женщины. Пожалуй, для многих служащих она все еще была примером некоторого… гуманизма. До этого момента, по крайней мере. — Инженер не должен остаться на стороне этого сброда, — сказала Азуми уже более холодно, но по-прежнему не уступая своей категоричности. — Каково количество повстанцев? — сдержанно поинтересовалась она, и внезапный гнев, наконец, уступил свое место обыкновенной военной выдержке и собранности.       — Отчет… — докладчик замялся, ловя на себе настороженный взгляд стоящего позади Масаши, который, очевидно, был обеспокоен реакцией бывшей принцессы. — Точный отчет еще не предоставили, генерал, — отрапортовал мужчина сдавленным голосом.       — Число, — Азуми даже не повернулась — только глубокий жесткий голос прогремел требовательно, как бы ни терпя никаких возражений и отсрочек. Казалось, она даже не услышала невразумительное бормотание мужчины.       — Около двух тысяч, — с заметным сомненьем, спустя долгие секунды, ответил докладчик. — Количество раненных и погибших пока точно подсчитать не удалось, но оно едва ли достигло тридцати человек, — предвидя следующий вопрос бывшей принцессы, добавил мужчина. Азуми только кивнула, глубоко вздыхая.       — Можете быть свободны, — женщина сделала широкий жест рукой, не глядя на докладчика.       — И есть кое-что, что вы должны знать, — взволнованный, несколько сбивчивый тон мужчины вынудил Азуми обернуться и смерить его вопросительным взглядом. — Не думаю, что это правда, но… — было очевидно, что женщина была раздражена его долгим вступлением и некомпетентным мнением, которым она ни разу не интересовалась, но женщина, почему-то, стерпела это. — Некоторые служащие с западной береговой вышки утверждают, что видели… — докладчик вновь замялся, откашливаясь, в то время как Азуми с напряжением думала о возможных худших вариантах и способах их решения. — Видели Аватара, — этот вариант был ужасным настолько, насколько и невозможным — убедил себя Масаши, но бывшая принцесса не была так уверенна в этом, лично сталкиваясь с фактом воскрешение. В голове промелькнула мимолетная мысль о том, что, ранее, Зуко убил Аанга, но если этот мальчишка, все-таки, остался жив, эта новость, несомненно, очень плохо скажется на репутации принца.       Все становилось на свои места, и бывшая принцесса осознавала, что тогда все это вторжение было более чем оправданным. Она не отвергала мысль о том, что этот мальчишка выжил, хотя подобные обстоятельства привносили и требовали от Азуми новые решения. Новый план.       Бывшая принцесса подавила в себе молниеносное желание обрушить свой гнев на докладчика, который сообщил ей об этом только сейчас (и совершенно не имело значение, когда он об этом узнал), и, струсив напряжение с рук, окинула площадь крайне задумчивым взглядом. Одновременно вспыхнувшие в глазах Азуми раздражение, удивление, настороженность, недовольство, опасение и ярость, которые заставили Масаши и докладчика напряженно дожидаться ее решения, почти сразу потухли, в который раз уступая место блестящему самоконтролю, стратегическому мышлению и, разумеется, мрачному предвкушению.       Только волосы, что поменяли свой окрас на платиновый, служили напоминанием о том, как сильно была разгневана их обладательница. Теперь ее решение — она не сомневалась, — будет выглядеть оправданно.       — Усильте охрану в бункерах и особое внимание уделите королевской семье, — докладчик кивнул, тщательно записывая каждое слово женщины, чтобы не вызывать у нее недовольства. — Подпустите большую часть воинов врага как можно ближе и, до наступления затмения, нейтрализуйте их на развилке и подъемах. Прикажите солдатам, которые обороняются на первой позиции, у береговой линии, — она бросила беглый взгляд в сторону площади, — немедленно отступать, — тон Азуми не терпел возражений, как и пугающая темная решительность, тлевшая где-то на дне лазурных глаз.       Масаши попытался что-то возразить, опираясь, в большей степени на ее безопасность и приказ Лорда Огня, но женщина, вполне предсказуемо, проигнорировала его.       — Что я за генерал, если контролирую битву из укрытия? — требовательно, с легким высокомерием воскликнула Азуми, глядя на мужчину крайне разгневанно. С ответом он предусмотрительно не нашелся, не желая вступать в открытое противостояние с решительно настроенной женщиной, которая, к тому же, была его покровителем.       Азуми всегда вела своих людей в бой, сражаясь вместе с ними бок о бок — еще одно, что отличало ее от многих других военных. Таким образом, она не только демонстрировала свою храбрость и патриотизм, но и по праву заслуживала признание и любовь солдат. Многие из дворян, невзлюбившие наглую бывшую принцессу, которая сунула свой нос в военные, не женские дела, считали, что она делала все это выборочно и только для того, чтобы обманчиво завоевать доверие армии, не более того. Однако те, кто знали Азуми более хорошо, непременно опровергли бы подобную клевету, потому что она — абсолютно помешанная на контроле, — сражалась на передовой, искренне считая, что именно так должны делать те, кто ведет армию в бой. Слишком идеализированно — прямо, как в легендах и поэмах, но она променяла трусость на слепую любовь к родине и веру, презирая всех тех, кто носил военное звание и отсиживался в шатрах пока шла война.       Бывшая принцесса ловко взобралась на Бао Йина, провожаемая взволнованными взглядами мужчин, когда вдалеке, но слишком отчетливо, прогремел сильный взрыв. Все они обернулись в противоположную сторону, наблюдая за тем, как клубился в воздухе черный едкий дым, и слыша отдаленные восклицания и жуткое эхо горящих заживо людей. В воздухе растворился тяжелый запах обжигающего грудь смрада горящей плоти и горькой копоти, которые перемешанным зловонием доносились даже сюда: это зловонье мучений выворачивало внутренности, нещадно скребясь в горле ненавистным саднящим ощущением.       Долгие секунды Азуми, Масаши и докладчик осознавали увиденное, давясь удивлением смежным с, несомненно, гневом. Двое последних, до этого момента, вообще свято верили в предсказуемость действий врага и слишком быструю и легкую победу Нации Огня, поэтому в их глазах стыдливо плескался скрытый страх, вызванный, по большей части, неожиданностью. До того каменное лицо Азуми вновь вспыхнуло в гримасе гнева, когда она, тяжело дыша, наблюдала за тем, как у высоких стен площади, горела и стремительно облущивалась, как будто была сделана вовсе не из камня и металла, а тонкого пергамента, одна из выстроенных выстроенная наверху вышка.       Западная вышка.       The Long Night Pt. 1 — Ramin Djawadi       Би взревел, резко поднимаясь со скалы, волнуя горячие потоки ветра, медленными тяжелыми взмахами своих крыльев, массивной ускользающей вдаль тенью разрезая кое-где почерневшее от едкого дыма небо. Масаши и докладчик проводили отдаляющийся силуэт орла настороженными взглядами, тогда как их патриотичное нутро, без сомнения, ликовало: каждый маг огня, каждый простой воин с самого начала сражения жаждали увидеть в небе Бао Йина, и, несмотря на вполне обоснованный страх перед этим могущественным и таинственным существом, все они свято верили в то, что он был своеобразным оберегом Нации Огня. Как и хозяйка орла, величественно восседающая на его спине подобно воительнице из древних легенд. Все присутствующие в далеком от площади Главном Штабе, наблюдающие за ходом боя, с не скрываемым предвкушением ожидали от бывшей принцессы действий. Заранее осведомленные и обученные еще во время составления плана, воины Нации Огня быстро перебрались в среднее кольцо, закрывая за собой массивные ворота.       Азуми, восседавшая на Бао Йине, чье появление вызвало предсказуемую реакцию среди врагов, внимательно оглядывалась в поисках Аватара, пока не предпринимала ничего конкретного. Пролетев несколько раз над площадью, и оценив обстановку, бывшая принцесса с досадой отметила, что мальчишки, разумеется, тут не было. Мысль о том, что он направился во дворец, наивно полагая, что Озай будет там, заставила ее усмехнуться.       Его ждало разочарование.       Мимолетные раздумья по поводу Аватара сменились сосредоточенностью и холодным гневом, когда Азуми отвлеклась на грохот внизу: вражеский бур пополз на низкий танк магов огня, предназначенный, по большей части для того, чтобы преодолевать большие расстояния в дикой местности. Бур, с большим количеством на нем металлических пластин и, похоже, управляемый магами земли, взгромоздился на одинокий танк, который не успел покинуть площадь, и, буквально, придавил его — Азуми показалось, что, даже находясь на таком расстоянии, она слышала жалобные скрипы техники, хотя такое вряд ли было возможным. Через какое-то время бур непременно раздавил бы не только танк, но и того, кто находился внутри, ведь это устройство, несмотря на крепость внешней обшивки, не могло выдержать такого давления сверху.       Бывшая принцесса дернула Бао Йина и тот поддался, резко снижаясь: жаркие пыльные потоки воздуха ударили Азуми в лицо, вынуждая ее щуриться и обхватить оперение орла с большим усердием, прижимаясь ближе, таким образом борясь с противоположным течением ветра. Би крайне низко пронесся над землей, обхватывая бур большими когтистыми лапами так, будто тот ничего не весил, однако, и, в то же мгновенье, ощущая сильную тяжесть, которая утягивала его обратно. Азуми тоже почувствовала ощутимый груз, и стало ясно, что долго Бао Йин не выдержит, не говоря уже о том, чтобы куда-то лететь. Орел активно замахал огромными крыльями, вздымая пыль, принимая вертикальное положение, и с громким визгом, как будто копируя гневный рык своей хозяйки, что инстинктивно повернулась вместе с ним, с силой отшвырнул технику врага: бур пролетел относительно небольшое расстояние, несколько раз перевернувшись с громким противным скрежетом и приземляясь обратно, боковыми латами высекая заметные искры от соприкосновения с землей, покрытой металлическими плитами. Вражескую машину тут же окружило облако черного дыма.       Такое вмешательство не могло быть незамеченным и, тем более, проигнорированным, поэтому к Би, что находился в опасно близком расстоянии от земли, начали подтягиваться особо бесстрашные вражеские воины, с явным намерением героически убить чудовище, чтобы потом прослыть легендарными воинами — почти покорителями драконов.       Самонадеянные глупы — это были лишь сказки, которыми Азуми потешали в детстве — не более того.       Они громко кричали, как дикари (впрочем, для женщины они таковыми и являлись), бросая в орла камни, копья, сделанные из земли, угля или даже застывшей грязи, стреляли из охотничьих луков в мощное тело, покрытое прежде белоснежным, а сейчас грязно-серым опереньем, стрелами-зубочистками, но Бао Йин, в отличие от сосредоточенной Азуми, только потешался над их ребяческими потугами навредить ему.       Он, как никогда прежде, чувствовал свое превосходство, отчасти, внушенное ему хозяйкой.       Разделив ликование орла, Азуми, к огромному сожалению, не сразу заметила, — только почувствовала, — как нечто с силой резко утянуло Би назад, отчего женщина, сдавленно вскрикнув, едва удержалась на нем, с силой цепляясь за оперенье и значительно перекатываясь. Женщина резко повернула голову, щурясь от солнечных лучей, и судорожно вглядываясь в темно-зеленную массу, туго обвившую туловище птицы.       Азуми нахмурилась, вновь перекатившись, но уже намеренно, чтобы узнать, кто или что угрожало им с Бао Йином: орел судорожно дернулся, взвизгивая не то испуга, не то от боли, ведь это «что-то» с недюжинной силой сдавливало заднюю часть его туловища, отчего бывшая принцесса сдавленно вскрикнула, неприятно проехавшись по телу Би, вплоть до основания крыла. Впрочем, это было ей на руку, и женщина, быстро придя в себя, выяснила, что это «нечто» было огромной бесформенной тушей, состоящей из обилия лиан, очевидно, управляемым магом земли.       Бао Йин вновь громко визгнул, судорожно забился в панике, беспрерывно взмахивая огромными крыльями и хвостом, в надежде отделаться от ощущения сдавленности. Похоже, не последнее значение играла и его боязнь вновь стать несвободным, ограниченным — Азуми ясно почувствовала это, но переубеждать Би в обратном у нее не было возможности. Бывшая принцесса, стиснув зубы, пыталась удержаться на метающимся орле, проклиная тот день, когда, поддавшись свободолюбивому во всех отношениях Бао Йину, отказалась от седла или чего-нибудь подобного. Орел, озабоченный исключительно желанием поскорее сбросить с себя тугие лианьи путы, подгоняемый паническим страхом, буквально подбрасывал женщину, отчего у нее каждый раз перехватывало дыхание: тяжелые, почти парадные латы беспощадно сдавливали грудь и царапали кожу, а из прически выбилось несколько непослушных прядей, ниспадавших на напряженное лицо Азуми.       Би, прилагая немалые усилия, все-таки вырвался, неровно пролетев немного дальше, и у бывшей принцессы появилась маленькая передышка, когда она могла выровнять свою физическую позицию и бегло осмотреться в поиске новых угроз. Им следовало повернуться, чтобы уничтожить чудовище, управляемое магами земли, и быстрее скрыться более высоко, в целях практичной безопасности. Женщина отвлеклась тогда, когда вновь стремительно приближающиеся ненавистные лианы, угрожающей тенью нависли над Бао Йином, намереваясь либо сбросить с него бывшую принесу, либо вновь обвить, и еще больше обездвижить Би. Азуми категорически пресекла данную попытку, посылая в сторону врага массивный энергетический заряд, с удовлетворением наблюдая за тем, как малое количество уцелевших от удара залпа лиан быстро распалось.       Бывшая принцесса не дала магам земли второй возможности навредить Бао Йину и орел, не менее свирепый и решительный, чем его хозяйка, обрушил на «лианье чудовище» белесый огонь, что кое-где поблескивал ослепляющими голубыми лучами. Женщина заметно прищурилась, подавляя желание потереть глаза — до того ярким было пламя. Залп Би длился достаточно долго — так, как будто он вкладывал в него всю свою ярость, — и Азуми мгновенно почувствовала как накалился и без того удушливый горячий воздух. Магия орла отнюдь не грела, в отличие от обычного огня, но духота и скребущее болезненное ощущение где-то в горле в который раз навели ее на мысль о том, что в этом пламени были какие-то ядовитые споры.       Тем хуже для ее врагов.       На лбу женщины проступили заметные бисерины пота, тогда как ее лицо было напряженно, но совсем не из-за дискомфорта, а лишь из-за накатывающей временами, едва сдерживаемой, ярости. Черты ее лица мгновенно обострились, стали почти хищными, и в них была отчетливо видна каждая морщина, каждая впадинка: жевалки, скулы, углубление у переносицы. Это, как и полыхающие звериные в своей свирепости глаза придавали бывшей принцессе чересчур отталкивающий, пугающий вид. Она заметно дрожала, когда наблюдала за тем, как огонь обвивал огромную бесформенную фигуру, как горели и обугливались, таяли, подобно горячему воску, лианы, пеплом рассеиваясь по воздуху.       С появлением на поле боя орла, можно было без сомнения сказать, как, впрочем, и ясно увидеть, насколько резко изменилась атмосфера. Внизу мгновенно воцарилась паника: враги, которые, до этого момента, в большинстве своем, не знали, что следовало ожидать от Бао Йина, теперь бежали, грубо толкаясь, спотыкаясь, падая, затаптывая друг друга и вновь поднимаясь, лихорадочно озираясь назад, чтобы убедится в том, что пламя, вившиеся необъятным величавым столпом, не достигло их. Тех, кому повезло меньше, бегущие прочь бесконечным потоком, без раздумий оставили позади: кричащих, задыхающихся в ядовитом тумане-дыме, горящих, с расплавленными латами, обгорелой румяной разлезшейся кожей, мгновенно проступившими желто-красными волдырями на облысевших головах. Все они бежали, безразличные, невзирая на оглушающие крики варившихся заживо в огне товарищей, упорно расталкивая собратьев по оружию, ведомые только инстинктом выживания. В глазах невыносимо щипало, в горле еще более невыносимо саднило — так, что хотелось, вырвать легкие, выхаркать вместе с кровью, расчесывая кожу до красных кровоточащих полосок.       Азуми прислушивалась к монотонному испуганному ропоту, гулу, со стороны этого сброда: сил на то, чтобы кричать у них не было — их вышибло из груди вместе с оставшимся ядовитым воздухом. Женщина усмехнулась, прокашливаясь — ядовитые споры достигали и ее, но в меньших количествах. Враги были похожи на кучку муравьев, мельтешащих по площади в панике за секунду до того, как их раздавят.       Да, муравьи. Ничтожные, мелкие муравьи, чей жалкий писк надоедливым набатом звучал в голове Азуми: ей хотелось, чтобы поскорее воцарилась победная тишина; чтобы они все, наконец, замолчали.       Пламя, почти беспрерывно, обрушивалось на площадь: горящих людей было все больше, ведь на открытой местности, подобной этой, они были, для свободно парящего в небе Бао Йина, как на ладони. Орел быстро проносился, маневрировал, спускался и поднимался, в который раз очерчивая круги в воздухе, поливая растерянных, в панике бросившихся врассыпную, врагов огненными волнами. Металл буров и другой техники плавился под его пламенем подобно воску, заживо хороня тех, кто не успел их покинуть. К тому моменту, когда почти все оказались мертвы, и площадь была погружена во мрак, Азуми направила Би к среднему кольцу столицы, куда, по ее расчетам, прорвалась остальная часть войск во главе с Хакодой. Женщина резко обернулась, глядя на почти скрытое солнце, несколько нервно — она сама не знала, почему реагировала таким образом, со странным, невоенным трепетом, эхом отдававшимся где-то в груди.       Азуми рассчитывала, что массовая резня, которую устроили она и Бао Йин, привлечет Аватара и остальных, но не была в этом так уверена. Они оказались куда умнее, оставаясь в стороне, несмотря на явную провокацию.       Площадь, купающаяся в белесом пламени, покрытая толстым слоем дотлевающего хрустящего пепла и кучей обугленных тел, осталась далеко позади.       Battle for the Skies — Ramin Djawadi       Времени на то, чтобы долететь до подножья горы, было потрачено не много, но к тому моменту затмение уже вступило в свою силу, и бывшая принцесса была рада, что обычные воины сменили магов огня в обороне и сейчас отнюдь не уступали им по навыкам.       По узкому подъему в гору, вместе с несколькими бурами, медленно продвигались враги, напирая и, практически, игнорируя ослабившиеся из башен атаки. Они, похоже, надеялись добраться к столице до того момента, как затмение перестанет оказывать свое влияние на магов огня.       Совершенно глупый план — женщина заочно разочаровалась в Хакоде.       Бао Йин визгнул, нарочно привлекая внимание наступавших, пролетая над ними, испуганными и напряженными, устрашающей массивной тенью. Азуми, кажется, даже разглядела, как те, кто шел рядом с одним из уцелевших буров, сжались, отступая и упираясь спинами в горячий металл, растерянно оглядываясь назад — отступать было некуда. Они сами добровольно загнали себя в ловушку, любезно предоставленную женщиной.       Бывшая принцесса слегка нахмурилась, пораженная их наивности и глупости, которые касались, в первую очередь, составления плана и передвижения, ведь они не учитывали вполне вероятное появление Бао Йина, о котором точно знали, и, вероятно, поэтому не смогли оказать ему ни должного сопротивления, ни даже избежать его атак. И хотя это было на руку женщине, она действительно недоумевала от такого беспечного подхода к военному делу со стороны прославленного Хакоды.       На что все они надеялись? На Аватара? Обстоятельства уже не раз доказывали насколько был ничтожен этот мальчишка со стрелой на голове.       Орел не стал выжидать и облетел круг, уже готовый к тому, чтобы нанести сокрушительный залп — Азуми инстинктивно обернулась на громкое утробное рычание, звонко раздававшееся откуда-то слева…       Бывшая принцесса не понимала, как ему удалось двигаться так бесшумно и подобраться вплотную — краткая мысль, мелькнувшая в ее сознании испуганным, почти отчаянным, криком.       Женщина только успела набрать в грудь побольше обжигающего внутренности воздуха и дернуть Бао Йина за оперение, в безуспешной попытке заставить его отлететь, уйти вниз или взлететь вверх, когда огромная бизонья туша, покрытая багровыми металлическими пластинами, которые, в следующее мгновенье, больно исцарапали тело Би, с необыкновенной силой врезалась в орла, буквально снося его прочь. Острые изогнутые рога глубоко погрузились в плоть Бао Йина.       Азуми захлебнулась от волны дикого ветра, поднятого Аппой, теряя равновесие и на долгие мучительные и столь же пугающие мгновенья вообще не ощущая какую-либо опору под собой: женщина, отброшенная резким ударом, перевернулась несколько раз в попытке сгруппироваться и полетела вниз со сдавленным вскриком. Она увидела перед глазами мелькающую серость небес, слабое свечение скрытого за угольно-черным солнцем яркого светила, отчаянно махая руками в попытке ухватиться хоть за что-то. Азуми могла бы закричать, если бы ей хватало воздуха — из уст вырвался только сиплый визг, едва различимый в громкой волне ветра ею самой.       Страх разбиться был просто дичайшим — эта мысль крутилась в голове непрекращающимся калейдоскопом каждую секунду ее падения, и женщина действительно почувствовала, как паника взвилась у нее в груди, молнией поражая все тело — так, что и просто пошевелиться было для нее титаническим усилием.       Волосы выпали из тугой прически, змеями обвиваясь вокруг ее лица — Азуми, дезориентирована, с небывалым облегчением почувствовала, как спина с силой ударилась о трепыхавшееся крыло Би. Женщина поморщилась от боли, кратко вскрикнув, но тут же пришла в себя и с силой хваталась за оперение орла снова и снова, когда оно предательски ускользало из ее ладоней. Азуми вцепилась в огромное, во многом превосходящее ее саму по размерам, крыло орла, не имея возможности подтянуться или даже двинуться: Бао Йин и Аппа сцепились в нешуточную схватку, тараня друг друга, изворачиваясь, яростно переплетаясь массивными телами, порой, даже находясь вниз головой или в опасной близости от земли. Это было сражение существ, во многом превосходящих людей, и миниатюрной фигуре Азуми не было здесь места.       Бизон зажал шею орла между своих рогов, воинственно пыхтя и рыча, в то время как орел, в отместку, безрезультатно царапал острыми когтями его броню, и, имея значительный перевес в собственных габаритах, извивался, переворачиваясь то вниз, то вверх. Би, визгнув от боли и ярости одновременно, выпустил огромный поток энергии в небо, когда его голова оказалась невыгодно направлена вверх, а шея по-прежнему была зажата рогами Аппы с двух сторон. Бизон предусмотрительно перевернулся, опрокинув орла, с силой «наседая» на него и имея явное намерение пригвоздить к земле. Бао Йин не остался в долгу, подло ущипнув врага за огромный мокрый нос — Аппа утробно взвыл и, наконец, существенно ослабил хватку.       Эта заминка дала возможность Азуми, изрядно потрепанной, подтянуться на спину орла, а разгневанному Бао Йину, ведомому животным инстинктом, броситься на бизона, с силой обвив того огромными крыльями и втягивая в водоворот хаотичного движения в воздухе. Женщина не успела остановить Би от этого совершенно бесполезного действия, но у нее не было даже возможности, чтобы подумать об этом — только отчаянно держаться за оперение орла, старательно игнорируя притяжение к земле и оглядываться, чтобы не быть дезориентированной, в те редкие моменты, когда разъяренные звери отлынивали друг от друга. Бывшая принцесса смутно почувствовала гнев орла и сильную боль: ему неплохо досталось. Азуми с ужасом заметила на боку Би две глубокие раны и многочисленные порезы, ярко выделяющиеся на фоне грязно-белого оперенья, покрытого пылью, земляной крошкой и пеплом, которые Аппа, вероятно, нанес ему своими доспехами. Женщина могла только обвинить себя в данном просчете — она совсем не предусмотрела возможное появление бизона, и, кажется, была ничем не лучше Хакоды в данной ситуации.       Аппа с силой ударил Би лапой в грудину, отчего тот взвыл, отклоняясь и подныривая под бизона, в поисках передышки, тогда как Азуми нашла это прекрасным шансом навредить зверю Аватара, и вытянула руку: энергетический залп прошелся практически по всему брюху Аппы, покрытому доспехами. Бизон мучительно протяжно взревел: вскипевший, горячий металл хоть и не стал жидким, но спалил шерсть Аппы, прилипая к оголенной коже невыносимым ощущением жара. Азуми вновь послала энергетический хлыст, который был немногим меньше предыдущего, с наслаждением вслушиваясь в утробный визг бизона. Облетев его и оставшись позади, бывшая принцесса заметила в седле Катару. Девочка выглядела растерянной и испуганной, хотя даже сейчас старалась держаться собранной.       Женщина послала предупреждающий заряд в сторону Катары, от вида которого она опешила еще больше, и, поэтому, уклонилась только отчасти: сфера задела ее плечо. Девочка вскрикнула, резко дергая поводья и уводя Аппу прочь, ведь хорошо понимала, что силы, как не было горько их признавать, не равны. Она только надеялась, что отвлечет их — значительную угрозу для Вторжения, — на более долгое время.       Горечь поражения саднила также невыносимо, как и ожог, нанесенный Чжу Азуми.       Бывшая принцесса как бы снисходительно позволила девчонке бежать, ведь была более обеспокоена состоянием Бао Йина, и пока не видела удачной возможности для того, чтобы одолеть Аппу без значительного риска.       The Long Night Pt. 2 — Ramin Djawadi       Катара воинственно нахмурилась, оборачиваясь, чтобы с гневом и страхом, одним целым клокочущими где-то в груди, увидеть вдалеке внушительную флотилию из воздушных шаров и гигантских военных дирижаблей, парящих в воздухе и, отчасти, скрытых едким черным дымом, — последнюю разработку механиста. Девочка бегло осмотрелась, в поисках своего отца и оставшихся ребят, и, спустя какое-то время, нашла их за искусственно созданным земляным выступом, который должен был хотя бы на время скрыть их от глаз орла и флотилии.       Азуми, едва завидев дирижабли в небе, выпущенные в оговоренное время, пристроилась впереди — Бао Йин, игнорируя назойливое ощущение боли в боку, парил впереди, чуть наклоняясь, когда слабость одолевала его. Бывшая принцесса вытянулась, балансируя на спине орла, чтобы ее могли видеть со всех сторон. Выглядел подобный военный парад посреди битвы роскошно, впечатляюще и, разумеется, угрожающе. Как и сама бывшая принцесса, с развивающимися на ветру черными волосами, как бы возвышающаяся над всеми.       Азуми остро почувствовала, как неяркие, но настойчиво пробивающиеся сквозь дымовую завесу лучи солнца, прежде скрытого из-за затмения, коснулись ее лица, оставляя на коже приятную дрожь. Женщина, хотя и не являлась магом огня, довольно прикрыла глаза, ощущая необыкновенный прилив сил: некоторое благословение свыше, которое всегда покровительственно улыбалось ей и Нации Огня, как бы освещая им путь.       Мгновением позже, решительный взгляд Азуми был направлен на оставшиеся после разрушения подводные лодки неприятеля — они заметно выглядывали из-под водной глади. Бывшая принцесса предупреждающе подняла руку, и, казалось, даже услышала, как позади нее, на открытых площадках дирижаблей, с готовностью выстроились маги огня. Женщина чувствовала особое предвкушение, граничащее с невероятным, почти торжественным воодушевлением, сильной дрожью разливавшейся по всему телу и концентрирующейся где-то в груди — там, где должно было быть сердце. Это чувство можно было даже сравнить с возбуждением — до того взбудораженной выглядела Азуми.       Ощущение полного контроля, полного повиновения, полной победы.       Полной власти.       — Огонь! — рука бывшей принцессы резко опустилась, а ее решительный крик был громогласным и жестким — таким, что его, казалось, слышали абсолютно все. Азуми ощутила, как неприятно растянулись мышцы лица, как горло вновь загорелось саднящим ощущением, а грудь наполнилась плотным жарким воздухом, но проигнорировала дискомфорт. Женщина почувствовала, как позади нее, обжигая покрытую латами спину, с характерным шипением и оглушающим треском взвились множество столпов пламени, сливаясь в один — небольшой, но длинный поток, который лился с дирижаблей на рассеявшихся по второму кольцу врагов: деление на отряды сыграло с ними злую шутку.       Огненное облако, на мгновенье, ослепило всех, волнуя раскаленный воздух и оседая волной дыма и копоти: Бао Йин обеспокоенно фыркнул, но, поддавшись воодушевлению своей хозяйки, тут же сконцентрировался. Бомбы, сброшенные с нескольких дирижаблей, что ушли вперед, раскаленным дождем лились на подводные лодки врагов. И теперь каждый из них понимал, что бежать неприятелям было некуда.       Губ Азуми коснулась заметная горделивая и, в той же мере, мрачная усмешка. Женщина не могла отказать себе в удовольствии детального наблюдения за этим зрелищем.       Враг разбит, уничтожен.       Волнительный ропот военных, находящихся на дирижаблях, внезапно прорезал треск огня, и вкус победы отозвался неприятной горечью, когда Азуми, обернувшись, увидела вдалеке хрупкую фигуру с аэропланом. Лишь только ее личная и военная выдержки не дали поддаться панике хотя бы на мгновенье — женщина прищурилась и расположилась на Бао Йине удобнее, чтобы в любой момент напасть на неприятеля.       Аватар пролетел мимо дирижаблей и, совершив быстрый финт в воздухе, прорезал плотную ткань воздушного шара — одного из немногих, что находились поодаль основной воздушной артиллерии. Тоже самое, только с другой стороны, проделала с помощью водного хлыста восседающая на Аппе Катара, и Азуми, спустя долю секунды сомнений, ведомая Бао Йином, резко метнулась вниз, за одной из падающих конструкций. Разумеется, она прекрасно понимала, что это был не более чем отвлекающий маневр, однако не могла поступить иначе, каким бы нерациональным казался «обмен» нескольких солдат Нации Огня на поимку Аватара.       Раненному орлу с трудом удалось удержать и доставить один из воздушных шаров на землю, в то время как Азуми с искренней и, отчасти, бессильной злостью вынуждена была наблюдать за стремительным падением второго летательного устройства: он резко накренился набок, загорелся и с оглушающим скрежетом, смешанным с хорошо различимыми людскими воплями упал, мгновенно оставляя за собой лишь вспышку взрыва.       Лицо Азуми перекосило в гневе: она была зла на себя за бесконечные просчеты в тактике Аватара, которого она, до этого момента, считала отъявленным пацифистом, за то, что не смогла уберечь воинов под своим началом и, разумеется, была зла на врагов. Женщина, глядевшая на догорающие останки шара и, вероятно, всех, кто был на нем, понимала, что потеряла контроль над ситуацией. Всего на мгновенье, но этого оказалось достаточно, чтобы ввести ее ошибочное заблуждение абсолютного выигрыша. И Азуми, будто сама не своя, резко взглянула в небо: туда, где отчетливо виднелся бизон, уносящий вдаль оставшихся зачинщиков нападения.       Что-то внутри нее с треском надломилось, уступая место ослепляющей ярости и женщина, как и поддавшийся ей Бао Йин, чувствовала лишь звенящее в голове и дрожащей волной разливающееся по телу чувство бесконтрольной ненависти.       Орел взмыл вверх так быстро, что у Азуми перехватило дух от спертого воздуха с отчетливой примесью аромата крови, гари и чего-то еще, волнуемого его крыльями. Бао Йин никогда не преодолевал расстояние так быстро, как сделал это сейчас, и им с бывшей принцессой удалось застать бизона с бежавшими неприятелями у линии начала воды — там, где были уничтожены вражеские подводные лодки.       Орел набросился на бизона сзади, выдыхая ему вслед гигантские горячие потоки энергии. Аппа взвыл, пытаясь оторваться, лавируя то вверх, то вниз, изредка совершая неудачные обманные маневры, заранее просчитанные Би. Бао Йин следовал за ним неотрывно, и в те редкие моменты, когда он выдыхался, на его место ступала Азуми, опасно балансирующая на спине орла и посылающая в сторону Аппы не менее сильные разряды энергии.       Настоящей усладой для ушей женщины были болезненные визги бизона, и испуганные звонкие крики людей, находящихся в его седле, которые только и успевали пригибаться и выставлять перед глазами руки, когда вспышка ослепляющей магии находилась в опасной близости от них. Удача определенно сопутствовала женщине, ведь Аватар был слишком занят управлением своего любимого питомца, чтобы попытаться помешать ей. Такими темпами они быстро достигли значимой точки — Врат Азулона: изрядно выдохшиеся и потрепанные остатки команды Аанга и их подпитываемые гневом преследователи.       Бао Йину, сделавшему очередной резкий выпад, удалось поймать выглядывающий из-под доспехов хвост Аппы своим клювом и буквально оттащить рычащего дезориентированного болью бизона назад, почти обнимая его массивными крыльями…       Почти удалось.       Орел, как и его хозяйка вскрикнули одновременно, заставляя неприятелей обернуться на звук странного металлического скрежета, чтобы увидеть, как в большом, покрытом копотью и грязью крыле Би торчал гарпун — один из тех, которым ловили их подлодки. Выстрел был совершен очень близко, что позволило наконечнику насквозь пробить крыло орла: растерянная женщина резко обернулась назад, — всего на долю секунды, — чтобы увидеть и осознать, что у массивной стойки, выглядывающей из-под проема в стене, совершенно точно стоял принц Зуко.       Принц, с потемневшими от обиды и боли — такими же, как у Азуми сейчас, — глазами. Догадка вспыхнула почти мгновенно. Он смотрел только на нее, и женщина не смела отвести взгляд, но, даже с такого расстояния, мальчик не увидел в ее взоре ни толики сожаления.       Разумеется, она поняла.       Всего мгновенье — здесь и сейчас, — глядя на бывшую принцессу он мог чувствовать только боль от предательства, затмевавшую все остальное. И Зуко знал, что встреться он с ней вновь, более не станет испытывать к ней ни капли былой светлой привязанности. Ни сейчас, ни позже.       Его Азуми умерла слишком давно, чтобы скорбеть по ней, а потому Зуко, без колебаний, набросил на голову плащ, глядя на стремительное падение чудовища и бесчувственной незнакомки, созданной его отцом. Принц с минуту наблюдал за тем, как белый орел несколько раз перевернулся в воздухе и, наконец, неуклюже приземлился на каменную поверхностью небольшого выступа, взывая от боли также, как где-то там, внутри Зуко, выл маленький мальчик.       Возможно, он даже хотел, чтобы незнакомка, восседавшая на этом монстре, утонула, задохнулась в воде, но он знал — она непременно выжила, и Зуко поспешил скрыться: прочь от разрушающего его прошлого.       Прочь от прошлого себя.       Бизон с остатками выживших, не теряя дарованного времени, скрылись в искусственном тумане.       Азуми с трудом разогнула спину и разжала дрожащие руки с вырванными перьями Бао Йина — так сильно и отчаянно она вцепилась в них о время падения, — глядя на пустующую вышку, а затем вслед уже едва виднеющемуся бизону.       Бывшая принцесса судорожно выдохнула, захлебываясь потяжелевшим раскаленным воздухом, ощущая как мучительно стягивались мышцы на лице, как клокотал и болезненным эхом отдавался в теле бессильный гнев и это отвратительное, гадкое, омерзительное чувство предательства. Мысли женщины были хаотичны и, возможно, ее гнев на Зуко был не справедлив, но Азуми чувствовала лишь иссушающую ярость — такую, от которой — едва женщина выпустила в раскаленный воздух протяжный крик, — выступ под ослабевшим Бао Йином покрылся опасными глубокими трещинами.

***

      — Зачистить территорию, обыкновенных бунтовщиков умертвить, зачинщиков и руководителей нападения доставить в допросную, — Масаши едва поспевал за взбудораженной и, очевидно, чем-то разгневанной и, в равной степени, озадаченной Азуми. Оставив Бао Йина на попечение лекарей, женщина направилась в бункер, чтобы проверить положение дел здесь, и сейчас, передвигаясь по длинным мрачным коридорам, инструктировала своего ставленника. — Предоставить мне полный отчет по материальному ущербу, раненным и погибшим в течении получаса, — запыхавшийся Масаши озадаченно нахмурился, но благоразумно не стал возражать бывшей принцессе — лишь подумал о том, что едва ли ее запросы было возможно удовлетворить за такое короткое время. — Расквартировку жителей начнете завтра на рассвете. В городе ввести комендантский час до последующих распоряжений, — голос Азуми уже почти не дрожал: она была сосредоточенна и серьезна. Только дышала часто, как-то невпопад, урывками. — И еще, — она резко остановилась у массивной двери, что вела во временные комнаты Озая, чувствуя легкое головокружение. — Отправьте поисковые отряды — быть может, кто-то из этого сброда вздумал скрываться у нас под носом и переждать бурю, — Масаши часто закивал, и бывшая принцесса, скользнув по нему кратким колючим взглядом, перевела взгляд на дверь.       — Пошла вон! — разгневанный крик Озая громом прозвучал даже здесь, за стенами его собственного бункера, заставив Азуми насторожиться.       — Исполняйте, — она едва повернулась в сторону своего ставленника, предусмотрительно осадив его проявившийся интерес — Азуми была уверена: что-то, что происходило за этой дверью, в любом случае, не было предназначено для лишних ушей. Масаши вздрогнул, отмирая, и поклонился женщине несколько нервно, быстрой тенью скрываясь за поворотом — только его шаги были слышны еще долгое время, лениво отдаляющимся раздражающим звоном.       Бывшая принцесса тихо прокашлялась, морщась от саднящего ощущения в горле и, в надежде узнать о происходящем более подробно, подошла к двери почти вплотную, склоняясь. Однако прежде, чем Азуми успела прислушаться, дверь, с оглушающим скрежетом распахнулась, вынуждая женщину вновь отскочить на достаточное расстояние.       Бывшая принцесса даже не успела и рта раскрыть: только во все глаза следила за стремительно, почти в бегу, удаляющейся напряженной фигурой Азулы. Азуми была готова поклясться, что в то мгновенье, когда ей удалось разглядеть профиль дочери Озая, она увидела в ее глазах застывшие слезы. На памяти женщины, девочка никогда не плакала.       К сожалению, недоумение Азуми не удалось унять до глубокой ночи — Озай согласился принять ее отчет лишь тогда. Встреча прошла излишне официально, и бывшей принцессе удалось выбить из него лишь скупое подтверждение тому, что он действительно рассказал Зуко о истинной судьбе Урсы. Не менее обескураживающей для женщины оказалась новость об осведомленности Азулы о том, что Аватар жив и попытке использовать эту информацию в своих интересах. Презрительное «предатели!», в сторону собственных детей, Озая прозвучало жутко, но также излишне емко, когда он услышал о том, что случилось с Бао Йином.       И хотя битва унесла с собой ничтожно малое количество жизней с их стороны, Аватар и его сброд бежали, Озай был разгневан нынешним положением, а Азуми чувствовала себя как никогда прежде гадко.

***

      В темнице пахло сыростью, солоноватым привкусом крови и, разумеется, немытыми телами — это место всегда вселяло в непоколебимую Азуми толику ужасающего трепета. Нетерпеливо шагая по мрачным коридорам размашистым быстрым шагом, бывшая принцесса брезгливо морщилась, отказываясь воскрешать в памяти собственное пребывание здесь. Женщина, проходя мимо камер и, порой, слыша мучительные вопли заключенных, вдыхая зловонию, впитавшуюся в эти каменные ледяные стены, отделанные железными латами, думала лишь о том, что, возможно, зря отказалась от предложенного ей начальником тюрьмы платка. Ткань хоть немного бы заглушила эти отвратительные ароматы.       — Я не буду тратить на тебя свое время, — пренебрежительно бросила Азуми, едва войдя в камеру механиста. Бывшая принцесса выглядела статно и властно — одного взгляда на нее было достаточно, чтобы понять это, и инженер не мог этого не признать. Однако ее платиновые волосы — пожалуй, единственное, что он смог разглядеть достаточно хорошо в тусклом освещении, что лился из коридора, — в некоторой доле были для него более интересны, чем их обладательница. И, все же, энтузиазм мужчины заметно угас, когда, не взирая на его вялые, почти ропотные возражения, стража насильно поставила его на колени с громогласным и презрительным: «Прояви почтение генералу армии Нации Огня, помойная крыса».       Механист, потрясенный, сделал как они велели, но, отныне, не прекращал таращиться на эту миниатюрную женщину в военных латах не то изумленно, не то испуганно.       — Так что слушай и внимай с первого раза, — женщина не выглядела ни на толику более благосклонной, но повиновение (или унижение?) пленного, похоже, пришлось ей по душе. Во всяком случае, Азуми никак на это не отреагировала и даже не глядела в сторону инженера, выражая тем самым наивысшую степень презрения и незаинтересованности. Механисту, право слово, становилось не по себе в ее присутствии: негромкий хрипловатый голос, профиль точенного бледного надменного лица и, разумеется, стать — мужчина не мог сказать, было ли это ее обычным состоянием или нет, но эта манера внушала в него недюжинный страх и нотку унизительного раболепия. — Если ты станешь верным сподручным для инженерии Нации Огня, то у тебя будет все: оборудование, материалы, подмастерья, ученики — любой каприз, — казалось, ее тон чуть смягчился и стал более пассивным, безразличным, но механист только и мог, что раздумывать над тем, что будет, если он откажется.       Одна только мысль об этом вселяла в него настоящий ужас.       — Твой сын, — инженер встрепенулся, неосознанно вырываясь из хватки стражи и чувствуя боль в области рук — там, где грубый захват служащих сдавливал дряблую старческую кожу. Механист, игнорируя дискомфорт, впервые встретился с Азуми взглядом: теперь ему действительно было жутко. Женщина, разумеется, заметила как стушевался мужчина, но, поборов собственное презрение его трусости, продолжила:       — Тео, да? — ее сухой, чуть грубоватый тон пугал инженера, но он собрался, чтобы ответить ей коротким кивком, не выдавая проявившейся растерянности. — Он снова сможет ходить, если ты принесешь нам пользу, — безразличный тон Азуми (подумать только!) подарил механисту особую надежду и он, оживившись, даже скупо улыбнулся, отчего синяки от побоев на его скуле и губе чуть сместились.       Стражники удивленно кратко перегнулись — генерал Азуми всегда знала, как убедить нужного человека встать на их сторону, но они не верили, что все будет так просто, даже несмотря на то, что инженер был мягкотелым впечатлительным человеком.       — Его Величество ценит такие таланты, как ты, и щедр на дары в случае успеха, но предательств он не прощает, — ее тон заиграл новыми красками — совсем не льстивыми или заискивающими, а в некотором роде двоякими. Инженер заметно напрягся, глядя на ее бледное лицо, освещаемое тусклым светом настенного факела. — Поясню четко — если мне, в дурной час, доложат о том, что обозначенный механист тормозит процесс, в чем-то не уверен, слишком много болтает, обменивается сообщениями, ведет себя как-то подозрительно или что-то подобное, я… — тон Азуми сменился на низкий, шипящий и она, сохраняя некоторую дистанцию, склонилась над механистом, глядя на него без тени жалости — только непоколебимая жесткость. Инженер почувствовал, как в горле образовался ком, мешающий дышать, и отвел от бывшей принцессы взгляд.       Ничтожество.       Азуми едва заметно поджала губы, по-прежнему глядя на его испещренное морщинами старческое лицо.       — Я собственноручно отрублю твоему сыну ноги, запихну их тебе в глотку и заставлю сожрать, — прошипела Азуми с пугающим воодушевлением, и ее большие глаза заметно блестели в момент, когда она уведомляла пленного о возможной участи его ребенка. Инженер смотрел на нее и слезы бесконтрольно стекали по его впалым щекам — если бы страх и ненависть могли выражаться в седине, то на его голове с этого момента не было бы ни единого темно-каштанового волоска.       — Не надо, прощу, — невзирая на чувство собственного достоинства, механист неожиданно распластался перед ногами Азуми, готовый целовать ее остроносые ботинки — только бы не допустить ничего подобного.       Он верил в ее зверские планы, потому что эта женщина-монстр внушала ему страх.       Возможно, такое унижение во имя любви склонило бы Азуми к большей благосклонности и мягкости, но только не теперь — ее буквально мутило от этой трусливой лужи вместо мужчины у ее ног. Даром, что это было именно тем, чего она добивалась. И добилась с успехом, надо заметить.       — Молчать, — тихо, но угрожающе приказала бывшая принцесса, резко отпрянув от инженера, по-прежнего лежащего на сыром грязном тюремном полу, на добрые несколько метров и останавливаясь практически у самого входа в камеру. — Я думаю, мы поняли друг друга, — взгляд, полный брезгливости, мимолетно коснулся инженера, как бы прощаясь с ним.       Дверь камеры с грохотом захлопнулась за стражниками, погружая комнату и находящегося в ней механиста в безнадежный мрак.

***

      За окном бушевал сильный ветер, вздымающий шуршавшую листву, порой, опадавшую на идеально чистые дворцовые дорожки. В покоях царила безмятежная тишина, прерываемая только стуком кистей о чернильницу или редким скрипом ставней. Время едва перевалило за полдень.       Лорд Огня сидел, с трудом держа осанку, морщась от накатывающих головных болей и внимательно вчитываясь в документ. Спина болела просто беспощадно — сражение (если его вообще можно было назвать таковым) с Зуко не прошло следом, как бы Озай не пытался этого скрыть. Мужчина, ненадолго, отвлекся на мысль о том, что в юношестве он представлял роль Лорда Огня немного иначе: битвы, беспрекословное подчинение его персоне и, разумеется, величие. Бюрократия перевешивала все это в разы, к сожалению, — Озай кратко усмехнулся это мысли.       Азуми выглядела чрезмерно задумчивой и мрачной в последние дни, но мужчина не предавал этому существенного значения, хотя, разумеется, замечал. Женщина не произнесла ни одного слова со вчерашнего вечера, когда жители столицы, наконец, были отправлены по домам, а пленные опрошены и высланы на каторгу.       Бывшая принцесса отложила кисть, устало потерла глаза и потянулась за курительной трубкой, лежащей на изящном подносе у самого края стола. Она спокойно и излишне сосредоточенно заправила ее какими-то травами, подожгла у большой свечи, что также стояла на столе и раскурила, глубоко затягиваясь и выпуская изо рта густой клуб дыма.       Озай бросил на бывшую принцессу недовольный взгляд, прищуриваясь и прислушиваясь к ее короткому сиплому, едва слышному, будто тихий смех, покашливанию. Лорду Огня не нравилось это изобретение, привезенное Азуми из Омашу, которое стало необыкновенно популярным среди его народа, и, в особенности, знати. Разумеется, абсолютно всем магам огня было запрещено такое времяпровождение, в связи с тем, что их сила напрямую зависела от дыхания, однако остальные люди с удовольствием баловали себя этим сомнительным развлечением. На практике, а, вернее, со слов Азуми, это помогало расслабиться и даже развлечься, но чисто с эстетической точки зрения Озаю не всегда нравился запах этого курева, ведь он напрямую зависел от комбинации и насыщенности трав.       — Эта дрянь убивает твою концентрацию, а мы еще не закончили, — в голосе Лорда Огня проскользнули недовольные ноты. Ожидание новых прошений и документов зачастую было довольно долгим — они оба хорошо это понимали, поэтому женщина могла позволить себе эту вольность.       — Только расслабляет, — ответила Азуми немного сиплым голосом на выдохе, выпуская изо рта струю дыма, с легким, но контрастно уловимым резким ароматом. Озай поморщился, когда запах дошел до него — она всегда предпочитала что-то горькое; что-то насыщенное, тяжелое, от чего болела и кружилась голова, а глаза и нос беспощадно саднили. — Здесь малая доза, — она кивнула на трубку, глядя на Лорда Огня без особо интереса.       Озай мог бы сказать, что сначала она гробила себя опиумом, а затем этим сомнительным куревом, но, отчего-то, не стал.       — Вашему Величеству тоже не помешает расслабиться, — в который раз предложила Азуми, скорее, по привычке, кивая на вторую, никем нетронутую трубку, лежащую на подносе. Она точно знала — он откажется.       — Я предпочитаю ясный ум, — пренебрежительно отозвался Озай, но эти слова вовсе не задели бывшую принцессу, которая только безразлично пожала плечами и прикрыла глаза. — Однако должен признать, ты выглядишь довольно, — мужчина замялся, подбирая подходящее слово и глядя на Азуми особенно внимательно, — соблазнительно, когда поглощена этим процессом, — мужчина намеренно перевел тему, разряжая обстановку мало значащей фразой. Бывшая принцесса сухо усмехнулась его словам, задумчиво хмыкнув и глубоко затягиваясь. Она чуть прищурилась, словно представляя, как это выглядело со стороны, и немного сдавленно ответила на выдохе:       — Да, думаю, что-то в этом есть, — Азуми ощущала, как легкая нега растекалась по телу, почти насильно расслабляя ее физически, и немного замедляя ход беспокойных мыслей. — Надеюсь, выглядеть так в глазах Вашего Величества свойственно только мне одной, — она придала своим словам нотку сухого флирта, склонив голову и изогнув бровь. Чуть мутный взгляд лазурных глаз бесстыже требовательно глядел на Лорда Огня.       Бывшая принцесса невольно изогнула руку, с трубкой в ладони и поджала губы, когда колючий взгляд Озая осмотрел ее оценивающе. Мужчина ничего не сказал, отворачиваясь и задумчиво глядя на пламя горевших, часто колыхавшихся свечей. Азуми заметно нахмурилась своим мыслям, когда вновь подумала о наследном принце и о неоднозначной ситуации, сложившейся сейчас — малая доза успокоительных трав почти не помогала ей забыться.       — Я ведь говорила, что Зуко и так заметно колебался, а после этой новости никогда не остался бы здесь, — сказала бывшая принцесса без тени упрека в сторону Озая, спустя долгое время, раскуривая трубку во второй раз. Лорд Огня лениво обернулся, глядя на нее как-то утомленно, и, одновременно, с раздражением — как бы мужчина не старался скрыть, ему тоже тяжело давалось осознание этого гадкого предательства. Им всем было тяжело это принять. — Зачем ты рассказал ему? — искренне недоумевала Азуми, хотя слова, которые она последние дни тяжестью хранила в груди, дались ей как-то слишком легко.       Она почти ничего не почувствовала — только легкий укол иррациональной вины.       — Мне нужно было потянуть время, чтобы убить его, когда Затмение прекратило бы свое влияние, — ответил мужчина почти сразу, без тени сомнения, ловя на себе ее возмущенный, осуждающий взгляд. Озай, раздраженный, с удовольствием сбил бы с нее эти гадкие остатки морали, если бы мог. — Не смотри на меня так, как будто сама об этом не думаешь, — отвращение Лорда Огня к женщине размылось, когда он скрыл это за издевательской усмешкой. Азуми неприязненно скривилась от этих слов, отворачиваясь, вновь глубоко затягиваясь, и устало проводя рукой по разгоряченному лбу. Озай не спешил продолжать, так как знал, что, выдержав паузу, бывшая принцесса, непременно, ответит ему.       — Я думаю, что это — отвратительно, — честно сказала женщина, спустя непродолжительное время. Озай слегка изогнул бровь, тогда как его губы слегка дрогнули в усмешке — он правда находил забавным то, что Азуми критиковала саму себя и, лишь отчасти, его, подобным образом. И, разумеется, это также его раздражало. — Все, что мы делаем, — зачем-то уточнила женщина, скривившись не то от горечи в горле, не то от этих слов.       — Неужели? — ядовито поинтересовался Озай, театрально вскинув брови. — Не находишь, что думать об этом следовало бы раньше? — Азуми вновь отвернулась, поджимая губы и слегка заметно хмурясь. — Лет девять назад, — он не упустил возможности уколоть ее, но бывшая принцесса вовсе не собиралась отвечать, что было не совсем свойственно ей.       — Я много думала в последнее время и, возможно, впервые за столько лет посмотрела на все совершенное кардинально иначе, — женщина выдохнула очередную струю дыма и тихо покашляла надломленным, скрипящим голосом.       — Думать не полезно для тебя, — в очередной раз уколол ее Лорд Огня, разряжая обстановку, и уголки губ Азуми чуть дрогнули в ответ.        — Я не могу жалеть, не могу забыть и оправдать себя тоже не могу, — женщина не имела привычки жаловаться и даже сейчас произносила эти слова как сухой факт, однако Озай уловил в ее откровении слабость.       — Тебе не нужно искать оправданий. Все намного проще, чем тебе кажется: ты живешь в прошлом, Мидзуно, и не можешь его отпустить, — Озай сформулировал, пожалуй, главную мысль, крутящуюся у нее в голове, и Азуми отнюдь не могла сказать, что эти слова, пусть и сказанные кем-то другим, не признанные ею самой, не прозвучали для нее больно. Порой казалось, что мужчина видел ее насквозь, а бывшая принцесса, изредка, могла быть благодарна ему за такую отрезвляющую честность. Никто не понимал ее так хорошо, как это делал Озай.       Они были очень схожими, но, все же, чужими друг другу.       — Ты прав, — Азуми согласно кивнула, и Лорд Огня, хоть и не показал этого, искреннее удивился, что она признала это так легко. — Тогда было намного лучше, чем сейчас.       — Тогда все было однозначно и спланировано, — отозвался Озай с отвращением, очевидно, воскрешая в памяти что-то свое. — Твоя ложь неуместна, Мидзуно, — Лорд Огня жестко пресек ее попытку сожаления, и, на этот раз, Азуми не нашлась с ответом. — Тебе ведь это нравится, — он скосил взгляд на женщину, глядевшую на него не иначе, как воинственно. — Как и мне.       — Я — не такая как ты, — ответила женщина в своей категоричной манере, но Озай, все же, разглядел в ее словах толику сомнения: Азуми обманывалась, а Лорд Огня точно знал — она ошибалась. Мужчина чуть качнул головой, усмехаясь так издевательски, что бывшая принцесса подавила желание отвернуться лишь благодаря своей блестящей выдержке. Азуми была слишком опутана гордыней и собственной ложью, чтобы признать очевидное, как казалось Озаю. Впрочем, говорить об этом мужчина не стал.       — И что ты намерен делать? — несколько требовательно, но, в той же мере, обеспокоенно поинтересовалась Азуми, специально переводя тему в более практичное русло. — Айро на свободе и он представляет серьезную опасность даже без учета Белого Лотоса, а Зуко… Боюсь, что его тандем с Айро или с Аангом, а, может, и с ними обоими, в связи с его недалекостью, откровенностью и осведомленностью может стать нам костью поперек горла, — бывшая принцесса излагала вполне очевидные и, тем самым, неприятные вещи, которые сейчас остро стояли перед Озаем и Нацией Огня в целом.       Пожалуй, можно было даже сказать, что предательство Зуко запустило крайне нежелательную цепную реакцию, которая непременно повлечет за собой непредсказуемые события и последствия.       — Пока что, мы можем только попытаться поймать предателей, — с нескрываемым неудовольствием ответил Лорд Огня, как бы не желая признавать этот просчет.       — И ждать, разумеется, — в тон ему отозвалась Азуми, затягиваясь и неприязненно морщась не то от горечи на языке, не то от осознания опасной неопределенности всей ситуации. Озай, отчего-то посмотрел на нее с немым укором, но, все же, был солидарен. — Рано или поздно они всадят нож нам в спину, — женщина, казалось, была совершенно безразлична даже к собственным словам, но Лорду Огня совершенно не нравился ход ее мыслей.       — Они могут попытаться, — нарочно подчеркнул мужчина, а Азуми только пожала плечами, не находясь с ответом. — Я прикажу усилить охрану и ввести комендантский час в колониях и крупных городах.       — Не думаю, что это — хорошая идея, — честно сказала женщина, и хотя Озай мог продемонстрировать категоричность, он, зачастую, предпочитал прислушиваться к ее мнению, когда дело касалось подобных вопросов. — Не стоит привлекать лишнее внимание и сеять панику. Зуко не так глуп, чтобы прятаться в крупных городах, а изловить его в мелких деревушках и провинциях будет сложно и нецелесообразно затратно, а Айро… — Азуми задумчиво нахмурилась. — Думаю, что он вообще ушел в подполье Белого Лотоса, которое, если честно, волнует меня намного больше, чем принц, — женщина действительно выглядела обеспокоенно, и внутренне Лорд Огня разделял ее настрой. — Нам толком неизвестны ни масштабы, ни цель, ни силы этого ордена.       — Я уже занялся этим вопросом — остается ждать вестей, — подвел черту Озай, очевидно, не желая более разглагольствовать на утомляющую и, в равной степени, раздражающую его тему — все одно бессмысленно и, пока что безрезультатно. Все, что было ему нужно как, пожалуй, подтверждение, он уже услышал от Азуми. — Вчера я говорил с Азулой по поводу нашего с тобой брака, — Лорд Огня внимательно следил за реакцией бывшей принцессы, которая хотела его перебить, но на силу остановила себя, намеренно не выказывая сильной заинтересованности.       — Ну, учитывая, что эту ночь я провела спокойно и, что более важно, — осталась жива, то, быть может, принцесса находится в неоднозначных впечатлениях, — они оба усмехнулись, когда женщине удалось разрядить обстановку, намеренно не упоминая тот факт, что эту, и большинство прошлых ночей, она провела в покоях Лорда Огня. — Как она восприняла это? — от Озая не укрылись взволнованные нотки в ее голосе, но акцентировать внимание на этом он не стал.       — Полагаю, эта новость обескуражила ее, — Лорд Огня задумчиво нахмурился, припоминая действительно растерянное лицо дочери, и тут же брезгливо кривясь. — Однако выказывать недовольство не посмела, — Азуми с трудом представляла реакцию Азулы даже со слов Озая. — Хотя это неудивительно, ведь на данный момент, эта новость — последнее, что ее должно волновать, — с пренебрежением отозвался мужчина, и бывшая принцесса, отчего-то, взволнованно затаила дыхание. Прежде она не слишком затрагивала эту тему.       — Почему она это сделала? Почему солгала о смерти Аватара? — осторожно и подкупающе искренне, с толикой настоящего сопереживания, так не присущего ей, поинтересовалась Азуми.       — Ты знаешь ее лучше, чем я. Ты научила ее лгать мне, — мгновенно ощетинился Озай, как это обычно бывало, когда кто-то затрагивал «слабости» его семьи. — Вот ты мне и скажи, — требовательный тон мужчины заставил Азуми отстраниться и заметно напрячься. Впрочем, женщина вновь быстро взяла себя в руки и продолжила:       — Прежде, чем ответить, я хочу подчеркнуть, что Азула мне почти как родная, и я действительно многому ее научила, но только не лгать тебе. Не знаю, станет ли тебе легче от этого или нет, Озай, но этим «искусством» по отношению к тебе, в совершенстве не владею даже я, — Лорд Огня по-прежнему глядел на нее испытующе-пристально, но уголки его губ чуть дрогнули в сухой, ничего не значащей ухмылке. — Думаю, что принцесса и сама об этом не знала, а Зуко просто решил…       — Что?! Оклеветать свою сестру?! — мгновенно вспыхнул Озай поддаваясь вперед, и Азуми, даже несмотря на разделяющее их расстояние, неосознанно вжалась в спинку софы, боковым зрением перехватывая беспокойно колыхающееся пламя окружающих их свечей. — Ты прекрасно знаешь, что Зуко — слабак, и на такое никогда не будет способен, — ядовито выплюнул Лорд Огня, морщась при одном упоминании сына. — Не смей защищать ее, поняла?! — бывшая принцесса осторожно кивнула, глядя на мужчину из-под опущенных ресниц.       Дышать становилось все тяжелее, щеки полыхали нездоровым румянцем, а тело изредка пробивала мучительная дрожь — женщина не была уверенна в том, что это было действие курева. В этих покоях воздух казался ей расплавленным свинцом, растекавшимся в груди — невыносимо жарко.       — Возможно, ей хотелось обеспечить себе своеобразную «твердую почву», сыграв на репутации и доверии Зуко. Думаю, она подозревала, что Аватар остался жив, но не знала наверняка, поэтому пошла на такой ход, — на этот раз, ответ женщины казался Озаю более чем разумным и вероятным. — В таком случае, она либо ничего не теряла, либо даже имела головокружительный куш, избавившись от конкурента в цепи наследования, — бывшая принцесса непременно одобрила бы план Азулы, если бы только он не провалился. — Она просчиталась только с Зуко, — Азуми покачала головой, недовольно поджав губы. — Впрочем, мы все ошибались на его счет, как выяснилось, — добавила она чуть позднее, и горечь в ее голосе звучала так же четко, как и характерная хрипота.       — Не думал, что когда-нибудь скажу это, но мне стоило больше доверять твоей интуиции, — признал Озай, переведя задумчивый взгляд на женщину. Бывшая принцесса усмехнулась, выдыхая очередную струю дыма.       — Пожалуй, стоило, — согласно кивнула Азуми. — Прошу тебя, не отстраняй ее от себя, Озай, — спустя какое-то время попросила женщина и, на этот раз, была абсолютно искренней. — Азула преданна тебе. Она — идеальный наследник, — Лорд Огня согласился бы с ней без колебаний, будь эти слова сказаны несколько раньше. Теперь же он не был так уверен. — Прости ее хотя бы за изобретательность и вклад в эту битву, — Азуми внимательно следила за тем, как Озай, раздираемый сомнением, скривился, сдавленно зашипел и склонил голову. — Дай ей шанс, прошу тебя, — вкрадчиво нашептывала женщина, и была настойчиво-убедительной в своих словах.       — Почему ты просишь за нее? — это действительно интересовало Озая, но он отозвался куда с большим пренебрежением, чем мог бы. — Если Азула не станет моей наследницей, то у Изами, возможно, появится такая возможность, — от взгляда Лорда Огня не укрылось, как напряглась Азуми при упоминании дочери. Женщине было сложно определить, говорил ли Озай правду, но даже если это было так, то бывшая принцесса не так уверенна в том, что хотела бы видеть свою дочь на троне.       Азуми небрежно отбросила курительную трубку на поднос, старательно пряча глаза от Озая, который по-прежнему терпеливо ждал от нее ответа.       — Азула тоже моя дочь, — бывшая принцесса говорила удивительно уверенно, как будто это было очевидным фактом, и Лорд Огня подумал о том, что, возможно, несмотря на свое поверхностное изумление, ждал от нее именно такого ответа. — Урса никогда не ценила и не понимала ее, — отозвалась Азуми с куда большим пренебрежением уже в сторону бывшей подруги.       — Я был уверен, что вы с Айро разорвете наследников на части, в попытке угнаться за моим престолом, а ты говоришь, что Азула для тебя как дочь, — бывшую принцессу задел насмешливо-пренебрежительный тон Озая и она не удержалась от того, чтобы послать в сторону мужчины гневный взгляд.       — Скажи еще, что мы делали на них ставки как на комодо во время забега, — недовольно фыркнула Азуми. Лорд Огня усмехнулся ее изречению, хотя оно и вызвало у него пассивное раздражение — он почти свыкся с этим ощущением в присутствии бывшей принцессы. — Развлечения дворянства не всегда моя прерогатива, знаешь ли… Могу я поговорить с Азулой в ближайшее время? — Озай только согласно кивнул, переводя взгляд в сторону, откуда слышались неторопливые шаги. Благо, Лорд Огня отвернулся от Азуми и не мог видеть, как вмиг побледнело ее лицо.       Женщина недовольно поджала губы, всем телом откидываясь на спинку софы и чересчур пристально следя за передвижениями миниатюрной фигуры Мегуми, в чьих руках дрожали многочисленные свертки. Она поклонилась так, как того требовал этикет, но без должного изящества, вызывая у Азуми волну отвращения: в ней мгновенно проглядывалось неблагородное происхождение. Мегуми, а, вернее, теперь уже служанка Мегуми, виновато пролепетала что-то, и Озай, даже не глядя на нее, махнул рукой, принимаясь разглядывать верхний свиток из объемной стопки, которую, минутой ранее, девушка осторожно опустила на деревянный стол.       Мегуми бросила обеспокоенный взгляд из-под ресниц на бывшую принцессу и тоже поклонилась ей слишком глубоко — так, что ноги немного подкосились от нервной дрожи. Азуми знала истинную причину, но они обе так и продолжили молчать, ничем не выдавая друг друга. Бывшая принцесса подавила в себе искрометное желание упрекнуть эту дрянь за недостойный поклон по отношению к Его Величеству. Или же за то, что девушка заставила ждать их так долго — пытливый ум бывшей принцессы и правда мог найти тысячи причин от банального унижения до отправки на каторгу для новой служанки. Однако Азуми также хорошо понимала, что ей не стоило вызывать подозрений у Лорда Огня.       Быстро оценив ситуацию, бывшая принцесса поняла, что Озай точно не интересовался тем, кем была Мегуми до того, как нанялась работать прислугой в канцелярии — благо низкое, но, все же, дворянское происхождение позволяло. Впрочем, у мужчины, несмотря на всю его скрупулезность, не было привычки интересоваться жизнью обыкновенных слуг — это было только на руку Азуми.       Девушка больше не глядела ни на Озая, ни на бывшую принцессу — только особенно тщательно поправила прежнюю стопку с уже подписанными бумагами и, оставляя под ней, незаметно для Лорда Огня, тонкий пергамент. Зоркий взгляд Азуми поймал ее неловкую манипуляцию, и женщина недобро нахмурилась, раздумывая над тем, стоило ли ей обличать эту дрянь прямо здесь и сейчас. Мегуми обернулась, быстро поклонилась, бросая на Озая, а затем и на бывшую принцессу взволнованный взгляд, который предательски выдавал ее с головой, и немедленно удалилась, провожаемая тяжелым взглядом лазурных глаз.       Азуми бросила краткий взгляд туда, где девушка оставила пергамент и точно решила, что Лорду Огня об этом знать не стоило. Впрочем, Озай и так был увлечен работой, поэтому это существенно облегчало женщине задачу: стоило лишь немного подождать. Она знала то, чего не знала Мегуми — Лорд Огня не притронется к уже подписанным документам — завтра поутру их отнесут в канцелярию, и ее письмо вместе с ними.       — Во дворце новый набор слуг? — поинтересовалась Азуми обыденно, быстрым и немного нервным движением заполняя травами трубку, которую выхватила с подноса сразу после того, как Мегуми покинула покои. — Ты знаешь, кто она? — едва ли женщина выдавала себя слегка дрожащим взволнованным голосом, чьи высокие ноты могли указать Лорду Огня на неладное, но и сам ее вопрос показался мужчине более, чем странным. Озай поднял усталый и, в той же мере, безразличный взгляд, откладывая очередное прошение в сторону.       — По-твоему, я должен знать имя и происхождение каждого слуги? — поинтересовался мужчина раздраженно и даже несколько оскорблено. Азуми поджала губы и отрицательно покачала головой, когда поняла, что ее взволнованность сыграла с ней злую шутку.       — Нет, разумеется нет. Просто ее лицо показалось мне знакомым, — намеренно добавила бывшая принцесса, чтобы оправдать свое подозрительное любопытство. Озай закатил глаза, недовольный ее порядком утомляющей… паранойей? Однако он, все-таки, задержал на женщине долгий взгляд, наблюдая за тем, как увлеченно она курила, выпуская изо рта струи дыма и, неосознанно, выглядя при этом изящно и притягательно. — Она понравилась тебе? — слова вылетели прежде, чем Азуми успела подумать дважды, но женщина, внутренне коря себя за подобную глупость, выглядела по-прежнему расслабленно даже под искренне недоумевающим взглядом Лорда Огня. Право слово, никто никогда не спрашивал его об этом, а бывшую принцессу никогда не интересовали подобные вкусовые предпочтения Озая. Агни, он ведь не рассматривал эту служанку, чтобы смочь ответить на этот вопрос, если бы даже хотел.       — Надеюсь, эта дурь не выбила тебе мозги окончательно, — фыркнул мужчина, которого, к собственному раздражению, вопрос Азуми действительно застал врасплох. — Почему ты интересуешься? — бывшая принцесса помедлила, прежде чем ответить, глядя на Озая с заметным прищуром и накручивая на палец прядь волос.       — Просто хочу знать, кто бы мог тебе понравиться, — пожала плечами Азуми, все-таки, не находясь с достойным ответом. Лорд Огня разглядел в ее неуверенной фразе что-то свое и широко усмехнулся, глядя на женщину издевательски.       — Попробую сформулировать иначе: кто бы мог сравниться с тобой… во всем? Так, да? — Озай, казалось, искренне забавлялся, а бывшая принцесса, напротив, выглядела несколько озадаченной. Еще бы: сравнивать себя со служанкой… Сомнительная и весьма оскорбительная затея, как показалось им обоим.       — Возможно, — уклончиво ответила Азуми, глубоко затягиваясь и глядя на Озая из-под опущенных ресниц почти смущенно. Возможно, если бы обильное количество рисовой пудры, Лорд Огня мог бы даже разглядеть пылающие жарким румянцем щеки. Но не от смущения, нет, — от напряжения.       И вот кто тянул ее за язык?       — Удовлетворяя твое женское любопытство, отвечу: смысл в том, что ты — это ты, — красноречивые в своей сущности слова Озая заставили Азуми усмехнуться. Пожалуй, ей стало даже приятно: ровно настолько, насколько вообще она могла испытывать нечто подобное от общения с Лордом Огня, разумеется.       — Сколько женщин у тебя было? — бесстыже поинтересовалась бывшая принцесса, похоже, испробовав вкус азарта. Озай не знал, как относиться к тому, что она, за сегодняшний день, оставляла его в недоумении уже бессчетное количество раз. Впрочем, он охотно отмел раздражение прочь, и находил происходящее довольно забавным.       — Мне есть с чем сравнивать, — на этот раз уклончиво ответил Лорд Огня, усмехаясь.       — Значит, ты их не считаешь, — добавила Азуми ему в тон.       — Не имею такой привычки, — совершенно спокойно ответил Озай, пожимая плечами.       — Стоит ли мне ревновать? — поинтересовалась Азуми с ноткой флирта, с трудом подавляя искреннее желание рассмеяться.       — А чем ты, по-твоему, сейчас занимаешься? — вопросительно повел бровью Лорд Огня, действительно застав ее врасплох, как бы женщина не старалась это скрыть за ложной расслабленностью.       — Любопытство и ревность — разные вещи, — наспех отмахнулась она оскорблено, с головой выдавая себя. Озай усмехнулся, неопределенно покачав головой, и вернулся к своему занятию. — Однако, как только я стану твоей женой, тебе придется распустить весь свой гарем, — поспешила предостеречь его Азуми, осознавая, что подходящего момента может и не улучить.       — Не думаю, что это возможно, — Лорд Огня ответил бывшей принцессе почти незамедлительно, сохраняя сдержанность. — Мне нравится наблюдать за тем, как ты ревнуешь. Я нахожу это крайне забавным, — Озай бросил на возмущенную его словами Азуми краткий, ничего не значащий взгляд.       — Ты не посмеешь меня провоцировать! — казалось, действительно негодовала женщина.       — А ты не давай мне повода, — слегка раздраженно высказался Лорд Огня, утомленный ее запалом. Порой, для Озая Азуми была слишком активной — особенно в проявлении своих чувств. Вероятно, это сказывалась ее прежняя натура, нетронутая временем.       — Как же, — тихо фыркнула бывшая принцесса, выпуская изо рта очередную горькую струю дыма.       Скорее уж солнце взойдет на западе, чем Озай откажется от возможности уколоть ее.

***

       — Я догадываюсь, зачем ты сделала это, Азула, — в который раз попыталась подступиться к ощетинившейся девочке Азуми, но та была абсолютно непреклонна.       — Правда?! — неожиданно вспыхнула обычно сдержанная и уверенная принцесса, резко развернувшись так, что ее длинные волосы ударили ее по лицу. Дерево трюмо, на которое она с силой оперлась, чуть потемнело под ее пальцами — на коже сверкнуло голубое пламя. — И что теперь? Ты будешь читать мне нотации о том, как мне стоит поступать с членами моей семьи?! — с презрением выплюнула Азула, и ее хрупкая фигура чуть сгорбилась так, будто на плечах лежал невидимый груз.       Бывшая принцесса посмотрела на нее, взволнованную и раздраженную, несколько непонимающе, но сохранила свое самообладание. Некоторая растерянность в глазах Азулы, совсем не присущая ей, изумила женщину.       — Ты никогда не будешь моей матерью, — прозвучало с заметным шипением и еще большим показательным презрением, которые женщина проигнорировала. Обида на своеобразное «предательство» Азуми, душила и лишала рассудка — они обе это понимали, но принцесса умело подавляла ее. Новость о браке женщины с ее отцом огорошила Азулу, и от этого было еще сложнее совладать с ее злостью.       — Я не собираюсь этого делать, — спокойный голос Азуми прозвучал несколько мягко, примирительно, но это совсем не умалило гнева дочери Озая. — Но тебе, хотя бы для самой себя, стоит понять, что ты совершила ошибку, поступив таким образом, — женщина старалась донести свою мысль до Азулы наиболее мягко, но девочка не желала и слышать.       — Закрой свой рот, — грубо процедила принцесса, и Азуми отшатнулась как от пощечины, непроизвольно поджав губы и приподняв подбородок, глядя на девочку намного более холодно и высокомерно. Азула ощутила это сразу, — так она смотрела на многих чиновников из совета, но женщина, до этого, не смела глядеть на нее таким образом, — и гнев, связанный с подобным оскорблением вспыхнул в глазах девочки вновь. — Подстилка моего отца не смеет отчитывать меня, — выплюнула принцесса не то с брезгливостью и презрением, не то с обидой, отдававшей горечью где-то в горле. Взгляд Азуми сверкнул сталью.       — Осторожнее, — женщина чуть покачала головой, нахмурившись. — Я — единственная, кто вступался за тебя перед Его Величеством до сих пор, — тихий и размеренный голос бывшей принцессы отдавал неприязнью. — Гнев не лучший сподручный, когда дело касается необдуманных речей и действий.       — Мне не нужна помощь, — не унималась Азула, абсолютно наплевав на то, чтобы удержать остатки своего самоконтроля. — Ни твоя, ни чья либо еще, — с пренебрежением добавила девочка. — Что касается этого небольшого просчета…       — Который привел к опасным и нежелательным последствиям для всей Нации Огня, — жестко осадила ее Азуми, оставляя Азулу в полнейшем недоумении на долгие минуты. — Я знаю, что меньше всего Вашему Высочеству хотелось ставить в такое неопределенное положение страну, — тон бывшей принцессы сменился на достаточно понимающий.       — Я все исправлю, — с готовностью отозвалась Азула, посерьезнев и, казалось, напрочь забыв о своем гневе.       — Я в этом не сомневаюсь, — улыбнулась Азуми уголками губ. — Что касается брака с Его Величеством… Ничего не изменится, Азула.       — Не думаю, — враждебно нахмурилась девочка.       — Вероятно, ты полагаешь, что я, подобно другим наложницам и придворным дамам, попыталась соблазнить Лорда Огня и преуспела в этом ради трона, но да будет тебе известно, что весь этот брак — лишь политический ход, — дочь Озая глядела на женщину слишком пристально, силясь распознать в ее спокойный речах хоть каплю лжи, но, к своему изумлению, не нашла ничего. — Так что в действительности изменится лишь мой титул, — Азуми прошла чуть вперед, медленно продвигаясь к Азуле, которая продолжала затравленным волком глядеть на бывшую принцессу. — Ты по-прежнему можешь рассчитывать на мою помощь и поддержку, — искренность в голосе женщины вгоняла дочь Озая в еще большую растерянность.       — Зачем тебе это? — не сразу нашлась с вопросом Азула, глядя на Азуми несколько неверяще.       — Потому что я считаю тебя достойной наследницей престола, — абсолютно честно ответила бывшая принцесса, останавливаясь от девочки на расстоянии вытянутой руки. — Этой причины достаточно? — деланно поинтересовалась она, изогнув бровь.       — Вполне, — удовлетворенно кивнула Азула с легким высокомерием. — Но я с тебя глаз не спущу, так и знай.       — Я в этом не сомневаюсь, — похоже, это становилось любимым выражением женщины, когда дело касалось принцессы. Уголки губ Азуми дрогнули в подобии усмешки.

***

      Придя в полуденный час в покои Лорда Огня со стопкой ежедневных прошений, Мегуми меньше всего ожидала увидеть там только одну Азуми, которая по-хозяйски расположилась на софе Его Величества, старательно выводя что-то на, вероятно, пергаменте вчерашней партии. Девушка быстро взяла себя в руки, потупив взгляд, и поклонилась госпоже, в полной готовности уйти обратно, осторожно пролепетав о том, что придет с документами снова, когда Лорд Огня будет на месте, но бывшая принцесса окликнула ее.       — Подойди, — совершенно спокойный и даже какой-то безмятежный тон женщины обескуражил Мегуми, и она замялась, глядя на то, как Азуми, опустив взгляд обратно, вытянула руку с природным изяществом: рукав кимоно, казалось, случайно обнажил тонкое запястье и ее бледную кожу. — Дай мне прошения, — сказала бывшая принцесса, по-прежнему не поднимая на служанку глаза, словно бы та вовсе и не интересовала ее.       — Его Величество… — возмущенно вспыхнула Мегуми, воинственно готовая защищать несчастные бумаги, но была перебита женщиной:       — Отлучился на военный смотр и поручил мне все свои ежедневные дела, — тон Азуми заметно охладел и приобрел налет высокомерия, но она все еще выглядела довольно спокойной. — Ты считаешь, что я должна отчитываться перед тобой? — бывшая принцесса возмущенно повела бровью, нетерпеливо подзывая служанку к себе.       — Нет, госпожа, — стушевалась девушка, и на ее щеках расцвел румянец гневной обиды. — Простите мне мою дерзость, — выплюнула Мегуми с заметным нежеланием раскаиваться — только из необходимости, обусловленной этикетом.       — Дай сюда, — проигнорировала ее Азуми, раздраженно вырывая тонкую стопку свежего пергамента из ее рук — острые ногти оцарапали исписанную бумагу с характерным звуком. Девушка неприязненно дернулась, но покорно отдала требуемое и отошла назад, желая только одного — поскорее покинуть общество бывшей принцессы.       — Разве я давала тебе позволение уйти? — будничным тоном поинтересовалась Азуми, пробегая глазами по первому документу и едва заметно хмурясь. — Встань на место, — Мегуми тяжело вздохнула, как бы выражая этим свой протест, но тут же покорно вернулась назад, останавливаясь в нескольких шагах от стола, за которым сидела Азуми.       Женщина, казалось, полностью погрузилась в работу, не нарушая молчание долгое время. Мегуми с трудом верилось, что ее общество могло оставлять бывшую принцессу в хорошем расположении духа, но та тянула время, не чувствуя при этом никакого дискомфорта. По крайней мере, внешнего. За долгие минуты (быть может, даже часы) служанка успела в который раз скрупулезно изучить взглядом личный рабочий кабинет Лорда Огня, практически не думая о том, что рядом с ней находилась не самая приятная ей персона.       Азуми лишь дала ей время на то, чтобы забрать собственное письмо из отсмотренной стопки, но служанка — из глупости или же упрямства, — не стала этого делать.       — Я скажу тебе лишь раз и только ради Таро, — Мегуми вздрогнула от неожиданности, переводя взгляд на Азуми, которая по-прежнему читала прошения. Такое пренебрежительное отношение к себе служанка нашла оскорбительным, но смолчала, к сожалению, не смея отвернуться от Азуми также, как это делала сама женщина. — Отступи, — размеренный, излишне спокойный невозмутимый тон бывшей принцессы вызывал у Мегуми стойкое ощущение отвратной неприязни. И, разумеется, полное неприятие ее слов. — Не пытайся бороться со мной, потому что я выиграю, — в голосе Азуми проскользнула нотка надменности, которая вызвала у служанки новую волну клокочущего раздражения.       Воинственного раздражения.       — Это вызов или предостережение? — девушка позволила себе язвительную усмешку, глядя на бывшую принцессу сверху вниз, пока та меняла документ.       — Рекомендация, — сухо подчеркнула бывшая принцесса, слегка поведя бровью.       — Я не стану преклоняться перед тобой, — воинственно заявила Мегуми, наплевав на любые приличия и этикет, невольно поддаваясь вперед и со злостью наблюдая за тем, как искривились губы Азуми в издевательской усмешке, за тем, как демонстративно медленно, словно нехотя, она отложила документ и лениво, с особым пренебрежением, перевела на нее взгляд.       — Разве ты не видишь, что выбрав этот путь, тебе приходится кланяться мне каждый день, — негромко рассмеялась Азуми, расслабленно откидываясь на мягкую спину софы. Право слово, она находила это крайне забавным, как и красное от злобы лицо Мегуми — женщина научилась получать удовольствие от таких мелочей. И, разумеется, делать ощутимым свое превосходство — глядя на захлебывающуюся в ненависти и бессилии служанку, бывшая принцесса знала — ей удалось с блеском это проделать. Снова.       — Ты отравляешь Таро жизнь, а я буду бороться за его благополучие и свое счастье до последнего, — воскликнула девушка, не изменяя своему воинственному настрою, а Азуми лишь демонстративно поморщилась в ответ, массируя виски.       Бывшая принцесса не знала, что утомляло ее больше — максимализм в собственных заявлениях и активность Мегуми или же то, какое бессчетное количество раз она уже слышала это от подобных ей. В очередной раз женщине приходилось наблюдать за тем, как самая, с виду покорная и тихая девушка, сбрасывала свою лицемерную овечью личину, навязанной ей манерной общественностью.       — Это похвально и безрассудно, — наконец, сказала бывшая принцесса с долей насмешки. — Возможно, эти слова и восхитили бы меня, если бы передо мной, до тебя, разумеется, не стояло так много других, что я уж и запамятовала их имена, — ответила бывшая принцесса, даже не стараясь придать своему голосу какой-либо эмоциональной окраски.       — Твое высокомерие погубит тебя, Азуми, — выплюнула Мегуми с гневом, но ее незамысловатое высказывание только вновь позабавило бывшую принцессу.       — Видишь, ты сама признала, что мне не стоит ждать от тебя серьезной угрозы, — женщина усмехнулась, слегка склонив голову и глядя на служанку с хищным прищуром. — И, все же, я не проявлю к тебе милость, если ты ослушаешься, — ядовитый тон Азуми заставил Мегуми, незаметно для самой себя, отступить назад. — Я раздавлю тебя прежде, чем ты поднимешь голову, — холодно и с явной угрозой добавила бывшая принцесса, спустя долгую паузу — Азуми даже поддалась несколько вперед, вынуждая хмурую девушку инстинктивно отклониться. — А теперь пошла вон, — отрезала женщина, не давая Мегуми, которая уже набрала в рот воздуха, и слова вставить.       Служанке пришлось стерпеть грубость и поспешно удалиться, тогда как Азуми находилась не в однозначных впечатлениях неприятного дежавю. Бывшая принцесса попыталась сосредоточиться на оставшихся документах, но потерпела существенную неудачу: женщина, со сдавленным рыком, ударила по столу рукой, откидываясь на спинку софы и устало прикрывая глаза.       Жизнь, похоже, вынуждала ее жить своим прошлым.

***

      В покоях Лорда Огня всегда пахло плотными, насыщенными и резковатыми ароматами масел, от которых у женщины немного кружилась голова — так, как будто она опьянела.       В покоях Лорда Огня довольно часто было душно и невыносимо жарко, а руки бывшей принцессы всегда упрямо тянулись к ставням окон, но она редко распахивала их, очарованная языками пламени, мерно пляшущими в камине. Даже в летнее время.       В покоях Лорда Огня всегда были свежие, необыкновенно мягкие, шелковые простыни, чья приятная прохлада обволакивала, покрывая кожу мурашками. Как бы ни было тепло в комнате, его постель всегда была холодной.       Азуми в который раз скользнула внимательным взглядом по спине Озая, освободив его от сковывающей движения повязки. Мужчина глубоко вздохнул, едва заметно сгорбившись, ощущая вернувшуюся несильную тянущую боль.       — Выглядит значительно лучше, — удовлетворенно хмыкнула бывшая принцесса, припоминая огромную фиолетовую гематому, цветущую на коже Озая еще несколькими днями ранее. Несмотря на необходимость, Лорд Огня отослал своего нового личного лекаря почти сразу, даже не ставя его в известность об этом увечье, считая подобное недомогание незначительным — Азуми такой подход мужчины, в основе которого, разумеется, лежали банальные гордость и нежелание демонстрировать некоторую «уязвимость», считала более чем неразумным.       Впрочем, женщина убедила Озая, который, уже на следующий день после битвы, почувствовал заметные ухудшения, в необходимости лечения, и он, все-таки, сдался перед аргументами бывшей принцессы, которые состояли в необходимости помощи хотя бы от нее. Пробыв на войне долгое время, она не считала себя достаточно квалифицированным человеком в большинстве случаев увечий, однако сильный, но банальный ушиб Лорда Огня, оказался ей по плечу.       — Как ощущения? — негромко поинтересовалась она, смачивая льняную ткань в теплой воде и осторожно касаясь места ушиба.       — Почти не беспокоит, — равнодушно, но честно ответил мужчина, почти не раздумывая и явно расслабленно — он был доволен тем, что Азуми, наконец, сменила холодные компрессы на теплые. Он ненавидел холодную воду.       — Хорошо, — коротко кивнула бывшая принцесса, больше сосредоточенная на своих манипуляциях, в то время как Озай прислушивался к редкому плеску воду, разрушающему тишину комнаты. Мужчина больше не вздрагивал, не шипел от боли, а только недовольно хмурился или немного напрягался, когда чувствовал какой-то дискомфорт.       Прикосновения холодных рук Азуми, так резко контрастирующих с теплом покоев и мокрой льняной тканью, заставили его недовольно дернуть плечами.       — Прости, — сухо, без надлежащего тона выдавила она. Женщина и сама не знала, почему извинялась, и совсем не чувствовала за собой вины — скорее, просто по привычке. В последнее время она, из необходимости, касалась Озая довольно часто, и он успел отметить некоторую постоянность — у нее всегда были холодные руки.       Бывшая принцесса, игнорируя непродолжительные возмущения Озая, намазала его рану дурно пахнущей густой мазью, о предназначении которой ему приходилось только догадываться, и с силой принялась разминать его спину и плечи, отчего мужчина вновь почувствовал несколько обострившийся тянущий дискомфорт и прилив жара к коже.       — Осторожно, — гневно процедил Лорд Огня сквозь зубы, дернувшись, когда Азуми, в очередной раз, с силой надавила на центр ушиба. Наверное, он даже начал сомневаться в достаточной компетенции бывшей принцессы, но ей было все равно.       — Терпи, — в тон ему отозвалась женщина, и, не подумав убавить силу, которую прилагала, невозмутимо продолжила разминать всю спину. — Ты же не хочешь еще месяц проходить с повязкой, да? — издевательски прошипела бывшая принцесса.       — Просто признай, что тебе нравится такое положение вещей, — если бы Озай мог, он бы непременно бросил на нее ядовитый взгляд через плечо.       — Мучить тебя? — она приподняла бровь, усмехнувшись, хотя мужчина и не мог этого видеть. — Ты даже не представляешь как, — с наслаждением, почти нараспев, протянула она.       — Как Бао Йин? — Озай перевел тему, спустя долгое время, когда Азуми почти закончила все свои манипуляции, и сейчас второй раз растирала на его коже другую, более приемлемую своим ароматом, мазь.       — Он быстро восстанавливается, — на этот раз серьезно сказала женщина, однако, не слишком удивленная вниманием Лорда Огня, которого волновало, по большей части, исполнение будущей миссии. — Думаю, что мы отправимся на следующей неделе. Как можно быстрее, — добавила она, чтобы избежать других вопросов. Азуми попыталась помочь Озаю надеть кимоно, но мужчина горделиво отмахнулся от нее и сделал все сам.       — Завтра можешь не приходить, — бросил он через плечо отнюдь не небрежно, а, скорее, бесстрастно. — Ты больше не нужна, — женщина молча пожала плечами, не выражая совершенно никакого интереса или сопротивления.       — Как будет угодно, — она согласно кивнула, пододвинувшись к краю кровати и опустив босые ноги, едва касаясь мягкого ковра.       Воцарилась непродолжительная тишина: Азуми в который раз обвела взглядом комнату, сдвинув до того закатанные, длинные широкие рукава шелкового кимоно черного цвета, отделанного золотого каймой, вниз, к запястьям, а Озай отбросил свои длинные волосы, не завязанные в пучок, свободными прядями ниспадающими на лицо и плечи, назад.       — Сегодня я возьму все документы на себя, — Лорд Огня уловил в тоне женщины твердость, и, бросив на нее пронзительный взгляд, задержался на небольшой ладони с длинными изящными пальцами, почти невесомо касающейся его плеча.       Мужчина и правда забыл, когда в последний раз Азуми касалась его неосознанно, без необходимости или брезгливого пренебрежения. Женщина же предпочла не раздумывать над этим. Он требовательно вскинул бровь, как бы молча требуя объяснений, но не отмахиваясь от Азуми, а только ожидая.       — Вашему Величеству нужен отдых, — настаивала бывшая принцесса. Лорд Огня хищно прищурился, будто прикидывая что-то в голове, но, не находя в ее возможных мотивах ничего примечательного, возражать не спешил.       — С чего такая забота, Мидзуно? — он ядовито усмехнулся, изогнув бровь и невольно разворачиваясь к ней, как бы выказывая искренний интерес. Азуми поспешила убрать свою ладонь с его плеча и дернуть губами в ответной сухой ухмылке.       — Это мой долг, как вашего личного советника и будущей жены, разве нет? — с деланным возмущением, скользящим в бархатном голосе, поинтересовалась она, уверенно глядя на Лорда Огня. — Кроме того, я рассчитываю на награду, — она намеренно перевела тему, игриво подмигнув Озаю.       — Нагло, даже для тебя, — мужчина будто бы констатировал факт, скрывая на губах легкую усмешку — его и правда забавляла эта игра. — Впрочем, это вполне в твоем стиле. Я мог бы догадаться, — он даже не старался выглядеть недовольным и заинтересованным, но Азуми отметила, что такое заявление, не слишком сильно затронуло Лорда Огня, который по-прежнему выглядел довольно расслабленно. — И чего ты хочешь? — поинтересовался он как-то утомленно. Несмотря на шуточную манеру, в которой повествовала бывшая принцесса, мужчина подумал о том, что она, ненасытная, просила у него что-то довольно часто, — от незначительного до масштабного — а он, обычно, не был достаточно скуп, чтобы не удовлетворить ее желания. Пожалуй, он делал это для того, чтобы подчеркнуть, что сможет одарить ее или кого-либо другого чем угодно.       — Я еще не решила, — она пожала плечами, сохраняя спокойное выражение лица. — Это на будущее, — хитро добавила Азуми, поразмыслив.       — Возьми две крайние правые стопки, — сухо бросил Озай, совсем не обеспокоенный ее внезапным предложением о помощи потому, что действительно доверял ей больше, чем кому-либо еще, когда это касалось государственных дел. К тому же, обозначенные для переписи, печати и сейчас отданные бывшей принцессы документы, он лично просмотрел вчера сам. Оставалось только утвердить прошения.       Азуми согласно кивнула и скрылась за ширмой, которая отделяла покои Лорда Огня и его неофициальный кабинет — другой, намного больше этого, находился в восточном крыле дворца и к нему также имели доступ все советники Озая, когда сам хозяин был там.       Женщина ненадолго остановилась у стола с документами, припоминая, куда именно — она точно не ошиблась, — Мегуми, которая теперь прислуживала во дворце, засунула письмо. Азуми нахмурилась, приподняла левую стопку — ту, что, без сомнения, отсмотрел ранее Озай, и нашла свиток, скрепленный застывшей печатью из светло-желтого воска. Бывшая принцесса презрительно скривилась — все дворяне и высокопоставленные чиновники пользовались красным воском, который был намного дороже и качественнее, как бы ненавязчиво подчеркивая статус его обладателя.       Глупая провинциальная девчонка. Здесь ее письмо вряд ли нашел бы Озай, который не имел привычки пересматривать проверенные документы, из-за их большого количества, а любой другой советник, которому бы достался этот свиток для переписи или печати, даже не стал бы открывать его, едва завидев обыкновенный воск.       И все же, Азуми не имела привычки рисковать, когда дело касалось подобных вещей. Бывшая принцесса поджала губы, вскрывая письмо быстрыми резкими движениями, по привычке беспокойно оглядываясь вокруг, как бы желая удостовериться в том, что никто не наблюдал за ней. Внимательный взгляд бегло пробежался по угловатым иероглифам разных размеров, тогда как пальцы Азуми с силой вцепились в обыкновенный грубый пергамент, слегка подрагивающий в ее руках.       — Дрянь, — в сердцах прошипела бывшая принцесса, хотя, вообще-то, редко выказывала столь явственное недовольство. Вероятно, отчасти, резким перепадам ее настроения благоволила кровь духа, полыхавшая в ее жилах.       Обыкновенные пренебрежение и брезгливость по отношению к Мегуми сменились гневом. Азуми глубоко вздохнула, обведя взглядом комнату, чтобы переключить свое внимание, и даже физически почувствовала, как постепенно разгладились ее черты лица, как медленно ушло вспыхнувшее раздражение, оставив за собой только шлейф мерного напряжения.       Бывшая принцесса бесшумно проследовала к камину, без тени сомнения отбросив письмо в огонь и с удовлетворением наблюдая за тем, как языки пламени пожирали грубый пергамент, оставивший на ее ладонях неприятную сухость.       Азуми пообещала себе, что, по своему возвращению, обязательно разберется Мегуми, которая, несмотря на ее предупреждения, все-таки, посмела ставить ей палки в колеса.