Снейповедение

После близкого знакомства с Северусом я не излечилась от своей мании, а слегка трансформировала ее в нечто иное. Слава Богу, к четвертому курсу мне было чем заняться глобально. Но теперь мой интерес был наскоро разогрет на масле девичьего стеснения, томления и непонимания, что поделать с противоположным полом в этом возрасте. И Снейп виделся, как будто в реальном свете, с массой своих отталкивающих качеств, но и в перспективе потенциального партнера. Я почти пришла к мнению, что знакомство с ним стоит продолжать, и оно принесет немало выгоды. Все это казалось поборимым. Тем более, я так привыкла следить за ним! Например, если бы меня внезапно спросили практически о чем угодно, на тему "Снейп", я бы ответила, не задумываясь. Скажем, он и правда несколько пренебрегал гигиеной. А так как к факультету Слизерин принадлежал и душой и телом, то под мантию носил не брюки, а подштанники. Ходила такая распространенная легенда, что под мантию чародеи древности сначала ничего не носили, а потом - только исподнее. И эта деталь гардероба могла свести с ума любого дотошного наблюдателя. Цвет они имели серый, кое-где были подпалены, а то и получали пятна от зелий всех цветов радуги, а по весне пятна от травы. И не надо быть сыщиком или озабоченно заглядывать под мантию, как раз на улице все становилось видно, ведь сидя по-турецки, короткой мантией прикроешься не вполне. И списать бы все это на мальчишескую безалаберность и пофигизм, а не тут-то было. Со временем его педантизм и скрупулезность в освоении наук перешагнули все мыслимые пределы. Значит, мне еще предстояло проникнуть по-настоящему в его тайны. И ровно так же, как он хотел познать образ мышления магглорожденных волшебников, так и я жаждала плода познания. И не пресловутые Мерлиновы кальсоны будоражили мою фантазию… Главным образом, зачем это все?! Иначе не скажешь… Мы так и не условились о дополнительной встрече. Пару дней я ждала записочку или самого черта из табакерки в темном углу. Потом расслабилась и перешла в обычный режим существования, отмечая вскользь и скорее машинально его ничем не примечательное поведение. Могу поклясться, что Снейп не проявлял ко мне ни на йоту больше внимания, чем раньше. Тренировка перед полуфиналом была назначена на среду и на пятницу. Популярность игроков в квиддич вновь поползла в гору. О них и так не забудешь! А тут только разговоров было… Но я, не отличаясь в этом плане своеобразием, побежала на трибуны словно намагниченная. Это проходные игры в течение года можно было пропускать, удивляясь попутно, как ладно идет Хаффлпафф в этом сезоне. Сейчас на трибунах преобладал жёлтый. Я пробиралась, планируя занять удобное место и желательно в своем секторе, где яблоку было негде упасть. Как вдруг мой взгляд привлекло зрелище иного толка. Ей Богу, явление самого Мерлина с его посохом вместо палочки произвело бы меньший фурор в моем сознании, чем пробирающийся змейкой Снейп. Слизеринцев было достаточно. Игроки почти всем составом пришли поглазеть на матч. Но парень не степенно, с толком подбирал место на трибуне, а пытался догнать кого-то на ходу. Я остановилась невольно и стала свидетелем вот какой сцены. Он уже запыхался и крикнул, явно ожидая, что его голос потонет в общем гомоне, а не превратится в гром небесный. И его послание дошло до адресата. С этой минуты я себе не принадлежала. Она обернулась и смахнула с лица назойливые пряди. Впечатление было такое, что среди прочих кто-то осмелился зажечь факел. Но это была ее шевелюра — чистое пламя. Девушка оглянулась и сочла ситуацию не настолько провокационной. Она бросила взгляд на часы над табло и резво принялась выбираться из толпы. Ну, а я словно сомнамбула двинулась следом, попутно размышляя, как бы скрыть слежку. Таким образом, они оказались за трибунами, а я неподалеку, но не так, чтобы слышать разговор. Одной пантомимы было достаточно. Представительница факультета Гриффиндор, обладательница самой ведьминской с маггловской точки зрения внешности, сбросила маску безразличия и совершенно беззастенчиво улыбнулась. За их спинами на довольно сильном ветру хлопали как паруса полотнища материи, обтягивающие трибуны. Она собрала волосы и скрутила их наскоро в пучок. А обладателя не менее неудобных волос так естественно пригладила по голове несколько раз. Ее рука, теряющаяся в тонких спутанных черных ленточках прядей. В солнечном сплетении невыносимо зачесалось. Душное ощущение поднялось и не отпускало. Потому что он улыбнулся! А делал он это крайне редко. Мне вообще-то казалось, что это мое личное достижение и бесценное сокровище! А, оказалось, он умеет улыбаться и дружить, и общаться с эффектными дамами тоже. Судя по мимике, она не тяготилась его обществом. Ведьма вела себя вполне естественно, ровно и приветливо. А Северус наоборот впал в какое-то странное состояние. Разглядывая артикуляцию, я понимала, говорил он много и торопливо. Тонкие губы шевелились, смыкались и вытягивались в трубочку, да так сильно, что он, не иначе как присвистывал. А я невольно зеркально повторяла их движение. Подруга отвечала неторопливо. Оправдываются совсем не так. Я наблюдала неотрывно, как эти двое несколько раз коснулись друг друга и этого не заметили. Как важен был разговор для Северуса. Он явно пытался что-то втолковать подруге. Раздражался все больше. Рыжая красотка внезапно забыла напускную вальяжность и начала в ответ не только кричать, но и жестикулировать. Снейп отступил на шаг и сложил руки на груди. С этого момента его лицо превратилось в камень. А я от досады готова была локти кусать. Больше всего беспокоило странное новое желание прикоснуться так же к его голове и рассеять туман над одним из основополагающих, убивающих все положительное, моментов: можно пренебрежительно относиться к одежде, пачкать ее быстрее, чем приводить в порядок, но купаться ведь он должен был более-менее регулярно! В голове завертелись бессвязные лихорадочные мысли. Допустим, они прекрасно знали друг друга. Но на общение стали смотреть с некоторых пор каждый со своей колокольни. Она позволяла приближаться к себе лишь на определенное расстояние. А место, выбранное для разговора, красноречиво повествовало, что дружбу, либо общение, имеющее под собой иное основание, они не демонстрируют. Бедный парень! Так и я… Чего мне стоило под предлогом помощи начать с ним общаться, а не шляться по пятам, рискуя быть осмеянной?! Снейп шел широкими шагами, размашисто переставляя свои длинные ноги (роста он был очень высокого), болезненная худоба делала его похожим на цаплю. Еще и руки за спину уложил, а длиннющий нос свесил, разглядывая землю под ногами. Надо было немедленно начинать двигаться. Но только я дернулась потеряться с пути, как он резко затормозил всего в паре дюймов от меня. — Убегаешь? — и это вместо приветствия! — Ты смотришь под ноги, а не по сторонам. Легче отойти самой, — вышло вполне убедительно. — Кхе… М-м-м… Да! Прости, что я не поздоровался! Лицо исказила гримаса больного зуба. Но мальчишка немедленно взял себя в руки в прямом и переносном смысле. Он интенсивно потер лицо, образовав на щеках два неровных пятна малинового цвета, а после покривил уголок рта. В его выражении было больше сарказма, чем искренней радости. Безусловно, не меня он мечтал увидеть рядом с собой. — И тебе не хворать! Ходишь на квиддич? — я понимала, что обязана развязать беседу, иначе он попрощается и сгинет, а я не найду возможности совместить траектории наших движений. — Шел мимо. Попал, однако, как раз, куда нужно. Как ты смотришь на то, чтобы встретиться завтра, сразу после занятий, на моем месте? Может статься, с кем-то мой Снейп и был многословен и эмоционален. Со мной он в который раз оказывался собран и деловит. К своему пущему стыду я поняла, что не могу ему сопротивляться. Любые дела отменила бы ради завтрашней встречи. — Какое такое твое место? — осведомилась я для проформы. — Так то, на котором ты меня видела неоднократно! — поклянусь здоровьем родни, что он ухмыльнулся мне. — В твоей засаде место на одного, — чуть приобиделась я, представляя, как встану перед ним навытяжку. — Не верь глазам своим… Сразу после уроков! Я смотрела на худенькую спину, удаляющегося от меня с большой скоростью, Снейпа. Лопатки сквозь ткань торчали как сложенные крылья. Ветер безжалостно рвал волосы. Из-под мантии торчали жилистые лодыжки, веревочки от кальсон. Ноги облегали такие старые ботинки, которые уже перестали выбрасывать на свалку. Самое место им было пылиться в музее, иллюстрируя историю Оливера Твиста. Чтобы как-нибудь дожить до завтра и не свихнуться, я отправилась на матч. Ни боевого азарта не было, ни спортивного интереса. Ставки разрешили делать официально. Все это подогревало градус веселья, но не моего. Я не хотела сейчас лишь быть уличенной в инакомыслии. Северус мог себе это позволить, я — нет. Следующий день не задался с утра. Я плохо спала, а вставала того хуже. Под глазами образовались ужасные синяки. Я не могла заставить себя улыбнуться. Из зеркала глядело такое хмурое существо, которому самое место было подле Снейпа. Северус заставлял меня автоматически думать о много таком, о чем я не собиралась. Крайне редко я думала о своей внешности. Не сказать, что я не знала себя или не любила. Но точно не оценивала с точки зрения привлекательности для мужчин. У меня не было мальчиков-друзей. Сегодня я пыталась приобрести такого. Но мои действия больше смахивали на вербовку. Я шпионила, провалилась и становилась тройным агентом. Трудно было представить, чего от меня мог хотеть Северус. Неужели он собирался в лоб спрашивать, что чувствуют магглорожденные волшебники? Со временем я неплохо вписалась в коллектив. Мне многое удавалось. Палочка слушалась, если ею махать по инструкции. Освоение зелий требовало внимательного отношения. Такая наука, как древние руны, смахивала на простой иностранный язык. История была историей, с какой стороны ее не преподай, просто она изобиловала никому неизвестными, историческими фактами из жизни волшебников. Но и с простыми историческими событиями она пересекалась, давая более полную картинку мира. Другое дело, что я была довольно ленива, чтобы прикладывать лишние усилия. Должно быть, и в мире простецов я училась бы спустя рукава. А Снейп, напротив, был одержим фундаментальной наукой. Он брал бесконечные дополнительные занятия, расширенные практики. Оставалось только радоваться, что он не сидел в библиотеке часами. И у меня оставалось время на занятия. В целом день пролетел незаметно. Размышления частенько двигают время с удвоенной скоростью. Вынырнешь из омута собственных мыслей и памяти, а тебя уже подхватило потоком и пронесло сквозь время. И шутки магического фона Хогвартса, являющегося одним из самых мощных в Британии, тут совершенно не при чем. Погода установилась замечательная, немного портил ее только ветер, но практически летняя жара все нивелировала. Краем глаза я видела, как Северус убежал с ужина. Мой опытный глаз подметил, что в сумку полетели какие-то съедобные, но неубиваемые детали трапезы, вроде бы хлебцы или более сладкие булочки. Торба на его плече имела внушительные размеры. Закрались сомнения, не заниматься ли мы собрались. Внутри меня фыркнул лентяй со стажем. А рациональная личность вспомнила немедля, как легко было запомнить материал с его подачи. Лишних действий по заметанию следов, арсенал которых возрос с годами, предпринимать не стала. Просто пошла к озеру, подставляя лицо, клонящемуся к закату, горячему солнцу. Еще немного солнечных ванн и кожа загорит. Между трех сросшихся стволов серых буков, с шершавой, покрытой мелкой сеточкой корой, сидел Снейп. Сидел он как обычно. Книгу разложил на коленях, но смотрел на воду. Если бы мне не нужно было подходить, я бы с удовольствием насладилась спокойствием на его лице. Он редко бывал доволен, а еще реже приходил в согласие с собой. Внутри этого индивида, судя по чувствам, отражающимся в обилии на лице, происходила постоянная борьба. Кажется, вопросы здесь задавать буду я! — Привет! — я объявила о своем присутствии. — Здравствуй! — он немедленно поднялся во весь рост, заставляя вжать голову в плечи. — Я не испугала тебя? — он высоко приподнял брови. Мне не удалось сдержать смешок. Брови Снейпа — два самостоятельных жителя на его лице. Они могли двигаться совершенно асинхронно. Эти густые, знатные образования играли как две шаловливые ласки. Они только в кольцо не сворачивались. Северус продолжал смотреть на меня с высоты роста. В его взгляде было многое и одновременно ничего. Он оценивал обстановку, примерял мое самочувствие к ситуации. А мне было интересно. На память не жалуюсь. Обещание, что я увижу нечто, всплыло само собой. Внезапно в его руках тусклым отблеском полированного черного дерева блеснула палочка. Появилась, как водится, из ниоткуда. Голова потяжелела, а глаза скосились в сторону, будто силясь рассмотреть несуществующую деталь. Я впервые испытывала на себе действие довольно сильного конфундуса. Проще всего состояние описать внезапно нагрянувшей глупостью, когда не понимаешь ровным счетом ничего. Возмущаться под воздействием конфундуса невозможно. Но увидеть краем глаза, как он дернул за еле выступающий сучок, удалось. Произошедшие изменения слабо напоминали путешествие каминной сетью. Невидимый лифт провез нас вдоль стволов по тесной ложбине, обдирая частички коры, и выкинул в сплетение ветвей. Мы оказались в подобии странного гнезда. Ветви под нами образовывали и площадку шириной футов в десять, и непроницаемый навес. Сквозь листья еле проникал свет. Какое невообразимое существо создало это убежище? Я не видела напряженной мины. Единственным обитателем этого места был Снейп. Что же, ему шла роль аиста на крыше. Домик на дереве был обустроен для длительного времяпрепровождения. Имелась потрепанная подушка с символикой факультета и объемный ветхий лоскут, бывший некогда одеялом. Все это взято было, вероятно, с помойки. Зато, сложенные аккуратной стопочкой, книги имели весьма зловещий и дорогой вид. Золотое тиснение на кожаных переплетах, благородная желтизна страниц. — И что ты здесь делаешь? — другого вопроса при всем желании возникнуть не могло. — Прячусь… — Есть от кого? — про себя-то я забыла. — Всегда есть от кого… Северус присел, старательно прикрывая свое исподнее. Ага! Значит, чувство стеснения он все же испытывал. Я рассматривала смену выражений на его лице. Словно легкие облачка проносились по небосводу в ветреный день. — Я начну с неприятного: давно ты следишь за мной? — вопрос, судя по вытянутой шее, не так-то легко дался чемпиону по проницательности. — Какая разница? Всегда!.. — выпалила я в сердцах. — Что теперь? Настучишь на меня? Я магглорожденная волшебница. Пойду, спрячу палочку на антресоли, выучусь и устроюсь машинисткой в офис. Он недоверчиво изогнул брови, рассматривая меня все пристальней. — Прости! И ты правда рассматриваешь такую возможность? — последнее было сказано почти с ужасом. — Разве магия не дар, не незаслуженная привилегия. Разве магия — не чудо?! — Магия… Чудо… Все наверняка измеримо законами физики! — Особенно теми, что еще не выдумали, — разговор был ему в удовольствие. Неужели больше не с кем было обсудить, чем же таким суть является магия? А голословное заявление, что магия, дескать, чудо, попахивало фанатизмом. — Думаю, у тебя достаточно единомышленников. Весь Слизерин, куда тебя весьма остроумно распределила шляпа, на том и стоит. — Разочаровалась? — Хмф… Я конечно же искала своего демона, что преподнесет мне яблочко с древа познания… Смех Снейпа беззастенчивый и громкий должны были слышать с земли. Я подползла к краю флета и свесила голову, силясь разглядеть возможных свидетелей. — Не бойся. Я столько раз проверял. Звуки отсюда не слышны. Если уж на то пошло, то здесь и время идет не в том темпе. Когда мы спустимся на землю, минуты не пройдет. Если нас видели вместе у этих стволов, то в беседе не заподозрят. Как некстати вспомнился последний из мифических воронов, ходящий сквозь время и пространство… — А ты часом не сам это создал? На сей раз Снейп смеяться передумал, пусть шутки и были сродни друг другу. — Я думаю, что это место обладает непостижимой магией, схожей с магией Выручай комнаты. Порождение воли и воли коллективной. — Интересная теория, — я ощупала руками твердый помост. — Много у тебя таких же? — Зависит от того, кому ты расскажешь… — парировал юноша невесело. В его словах мне почудилась скрытая угроза и ненависть к окружающему миру, еще более осознанная, чем моя. Северус всколыхнул все то отвратительное, что мне удалось преодолеть во многом благодаря приземленности своего факультета. Вероятно, на Слизерине выживать было бы невозможно. И я в который раз прониклась жалостью к его убогости, отсутствию привлекательных черт для окружающих. Да он был будто создан для меня. Чтобы ответить на мои самые насущные вопросы и раствориться. — Идем, — позвал он вдруг требовательно. — Почему? — мне не хотелось продемонстрировать досаду, но мы, очевидно, получили все, на что рассчитывали, особенно мой собеседник. — Ты ведь еще не побежала забирать документы? В следующий раз расскажешь мне, что делают маггловские машинистки…