Снейповедение

Ему не хватало грудной клетки, чтобы отдышаться. Худой и нескладный подросток судорожно поднимал плечи и хватал воздух полным ртом, как рыба, выброшенная на берег. Настолько незапланированных встреч в уединенных местах, без свидетелей, которым как бы и дела нет, у нас еще не случалось. Для верности я оглянулась повторно и произнесла, не надеясь на успех, заклинание обнаружения живого. Почему-то не хотелось демонстрировать участие, прежде чем не разобралась, в чем беда. Я прислонила свой «циркуль» к стенке, чуть придерживая плечи. Лицо Северуса покрывала испарина и такая смертельная бледность, которую трудно представить при его белокожести. Жизнь покидала парня! — Тихонько! Отдышись! Что происходит? — я начала как психолог в маггловском кино, увещевающий жертву маньяка, что ничего страшного не случилось. — Ненавижу их! — искаженное страданием лицо. Мне показалось, что я не выдержу и заплачу, провалив роль бесстрастного рефери. Внезапно он странно успокоился, почти обмяк, а затем неестественно выгнулся как в припадке, хлопнув кулаками о стену за собой. Становилось страшно не на шутку! — Ненавижу себя! Слабак! Трус! Он одернул полы мантии, разгладил и стал похож более-менее на обычного себя. Даже полшага сделал в мою сторону с неясными целями, пялясь пристально. — А слабого стая пожирает первым, когда нет иной добычи! — Сначала стая выгонит слабое звено, — пробубнила я, уточняя. Внезапно Снейп продемонстрировал признаки полного безумия. Его глаза заблестели. Он хлопнул себя по коленям и разразился кашляющим смехом, все еще страдая от невосстановленного дыхания. — Думаешь, что в мире магии очень удобно быть одиночкой? Мы все повязаны этим статутом, семейственностью, тем, что все знают друг друга со школы. И отвязаться нельзя. Как ты там говорила? Заброшу палочку… Магия прорастет сквозь тебя, прорвется, как опухоль. — Так ты расскажешь, что произошло? — я предпочла оборвать его на полуслове. Как будто я не знала, какие ограничения накладывает почетное звание колдуньи. Значительно легче было родиться частью этого мира, а все прочее воображать химерой. По первости меня занимали и забавляли немного архаичные замашки магического сообщества, пока я сама не додумалась, что это — реакция защиты. — Нет, — уперся несчастный. — Нет, так нет… — я кинула взгляд на потолок, будто остерегаясь Пивза. — Думаешь, я не знаю в чем дело? Как сказать, я шла ва-банк. Ведь я не находилась рядом круглые сутки. Оставалось воспользоваться элементарной логикой: запыхаться можно, убегая от опасности. Опасность в нашем большом доме могло представлять в большинстве случаев общество. Обстановка в последнее время накалилась. Чтобы быть в курсе последних событий и не выглядеть слишком безучастной, приходилось прислушиваться и выписывать основную газету магического мира. А говорилось там главным образом о каком-то мутном невразумительном господстве, превосходстве, необходимости сплотиться перед лицом опасности. И день ото дня выходило все запутанней. То простецы и волшебники, вышедшие из среды не магов, становились объектом нападок, то не напрямую, а так завуалированно, предупреждалось о надвигающейся угрозе террора и свержения власти группировкой чистокровных волшебников, почитающих чистоту крови превыше всего. Пока для меня все эти деления оставались пустым звуком. Как ни странно, только Северус с его запростецким объяснением, в чем разница невидимая невооруженным глазом, способен был насторожить и заставить задуматься. Или я была беспросветно тупа и толстокожа, или отбывала все же номер со своим обучением. — Дело в том, что они никогда не ходят поодиночке. Один с вечно виноватым видом, другой аж трясется, а пальнет из-за спины — мало не покажется. И смеются, всегда смеются! Думаешь, я не понимаю… Внезапно Снейп прищурился, видя, как я загибаю машинально пальцы. Он поймал меня за руку, развернул, заставляя запыхтеть едва ли не больше него самого, и потянул дальше по коридору с завидной настойчивостью, не спрашивая, куда я направлялась. — Нечего тебе понимать, — заговорила я на ходу. — Я видела тебя на заклинаниях. Действуешь ты быстро и не так, как все что ли. — Ну и что? — он сопел сосредоточенно. — Я ничего не могу поделать. Знаю, что это — не выход. Когда возможно — убегаю. Но чаще всего остаюсь бит. Я никто! — Да как же так?! — я буквально вырвала руку. — Надо пожаловаться! — От тебя ли я слышу?! — злорадная ухмылка сделала его страшным и опасным, и таким значительным. — Стой! — приказала я. — Молчи и стой так. Я сикль поставила бы сейчас на то, что ты выиграешь в любом противоборстве! — Всего-то, — он мало-помалу приходил в себя. — Однако и сикль бы мне не помешал для образования тылов. — Что ты имеешь в виду? — поинтересовалась, ловя удачу за хвост. Мой Снейп был явно не в том состоянии, чтобы откровенничать. Но обстоятельства недвусмысленно подталкивали его. В нем толпилось столько невысказанного, что ненароком и взорваться можно. Хотя я примерно поняла, о каких таких бравых «шалунах» шла речь, хотелось услышать жалобу. Мне всегда казалось, что его никто не жалеет! Но еще сильнее было желание узнать, кого это он вознамерился поставить за своей спиной. — Я говорил тебе про стаю. Слизерин не предполагает особой дружбы, доверия, но это — клуб единомышленников. А меня не примут в него, пока я не стану думать и действовать правильно. — Ага, — согласилась я бездумно, ставя галочку на полях, разобраться, что имелось в виду под этими обтекаемыми формулировками. — Но, знаешь, мне тут в голову пришло, я поняла, чего тебе не хватает! — А? — встрепенулся мой собеседник. — Ты не умеешь бегать! Только врешь хорошо, — и я подмигнула, ясно видя перед собой целый план по восстановлению, непонятно на чьей стороне находящейся, справедливости.

***

Северус выслушал мое фантастическое предложение немного подтянуть физическую форму. Не знаю почему, но он не осмеял меня, а согласился внезапно, что воспитанием духа всех проблем не решить. А я направилась за информацией. Хотелось бы знать, за что Поттер и его дружки невзлюбили самого безобидного из школьных чудиков. Наша вторая беседа оставила еще больше вопросов. Я так и не сумела проникнуться уважением к тому, кто показывает опасности спину. Я все еще уважала его стремление к знаниям. На этом основании процветать могла только жалость. Жаль, что такой ум пропадает… Его удивительная способность выражать мысли с иронией по любому поводу… Нет, я все еще была беспросветно увлечена Северусом Снейпом, старательно его выгораживая в собственном разуме. И я ни за что бы ни стала вымещать некую неудовлетворенность жизнью на таком индивиде. Так как нечто похожее на влюбленность, надо называть вещи своими именами, успело кардинально измениться с началом общения, я вынуждена была выдумать, что делать дальше. Некоторое время ушло на поиск места и времени для дополнительных занятий спортом. О ужас! Вокруг школы бегать было безрассудно и слишком приметно. Выручай комнатой умели пользоваться единицы. Боюсь, что она не предоставила бы нам тренажерный зал. Да и мы так умело прятали факт наладившегося общения, трудно его назвать дружбой, что каждый продолжал жить своей жизнью, в меру собственного ума. Северуса все чаще можно было заметить в компании одногодки — Эйвери и более старшего — Мальсибера. Вместе они казались внушительней чем по отдельности. Приятели если и относились к нему снисходительно, откровенной озлобленности не демонстрировали. Иногда их можно было застать в библиотеке за совместным разбором какой-то литературы. Иногда шатающимися без дела, как и многие, кого оторвали от семьи. Наша жизнь учила нас висеть за свою ногу, ставить достижимые цели, коммуницировать со сверстниками и подчиняться удивительно ограниченному количеству взрослых людей, чей авторитет редко зиждился на любви. Безоговорочно любили только Дамблдора, но, сдается мне, за то, что он сильнее всех мог надавать по шапке. А судьба каждого юного волшебника зависела куда как сильнее от образования, чем судьба маггловского ребенка. Предположим, что большинством заклинаний в будущем пользоваться не придется. Но я не могла не понимать теперь, что научиться обуздывать способности было сродни владению столовыми приборами. Все равно, что усвоить элементарные правила дорожного движения, которые спасут жизнь. Пазл понемногу начинал складываться. Сокурсницы не особенно удивились моему интересу к изрядно ославленным личностям. Как будто я наконец-то повзрослела и обратила свое внимание на очевидное. Особенно важного мне не рассказали. Я так поднаторела в роли шпиона, а теперь еще и детектива, что отделяла зерна от плевел безошибочно. Какая польза мне была от очевидного замечания, что Блэк красавчик, а Поттер — он такой-такой… одним словом, просто сногсшибательный парень? — Они на тебя внимания не обратят, — критически оглядев меня, заметила подруга. — Блэк чистокровный. Поттер занят. Говорят, он пытается подкатить к этой рыжей с Гриффиндора. Вот скажи мне, у магглов без всякой магии есть какое-то средство сделать волосы рыжими? — она мгновенно унеслась в небеса девичьих грез о бесподобной внешности. — Краска. Но, когда волосы отрастут, придется подкрашивать корни. Я отвечала на автомате, а сама лихорадочно сопоставляла факты. Надо быть слепой, абсолютно слепой! Надо быть беспросветной эгоисткой, кем я, впрочем, и являлась, чтобы не понять, куда метил бедняга Снейп, и как он пролетал. Стесняюсь представить, как он завоевал ее внимание? Сколько непростительных понадобилось? И я не собиралась в таком случае прилагать малейшие усилия для их воссоединения. Подумать было о чем. Иногда мне казалось, что голова буквально пухнет от чужих проблем. Немного поостыв перед лицом неумолимой реальности, решила дознаться все же, что послужило причиной для ссоры. А еще лучше было бы узнать откуда взялась такая явная симпатия с обеих сторон. Ведь милые бранятся — только тешатся. В самочувствии образовалась легкая брешь. Теперь я расхаживала с угрюмой миной и предпочитала одиночество обществу приятельниц. Осмысливать превратности судьбы в паре с самой собой было занятием эффективным и разрушительным в равной степени. И я представить себе не могла, что следить отныне могут за мной. Дело в том, что Снейп мастерски владел приемом — мне до вас нет никакого дела. Его бледное чело оставалось гладким, а пренебрежительно опущенные уголки губ не сходили с места ни при каких обстоятельствах. Кроме того Северус внезапно перешел из разряда дотошных изыскателей, от которых легче избавиться, чем наставить на путь истинный, в разряд крайне талантливых магов. Признать этот факт в кулуарах вынуждены были все преподаватели. А что знает больше двух известно всему свету. Только они не поспешили во главе со Слагхорном озаботиться его плачевным состоянием. Узнать, наконец, не только почему так скуден его гардероб, но и куда же подевалась поддержка его родни. Мне не доводилось слышать, что парень осиротел.

***

Я любила завтраки в Хогвартсе за то, что на них ходили далеко не все, предпочитая выспаться. А также за потрясающее разнообразием, калорийное меню. Омлеты с беконом здесь сочетались с блинчиками и пудингами, в пяти сортах молочных каш плавали золотистые кружки масла. И с мясом не скупились, предлагая составить такие бутерброды, с которыми вполне реально дожить до ужина. Трудно представить, как можно оставаться жердью на подобной диете. Разве что ничего не есть… И Снейп как раз был из тех умалишенных, кого крайне редко можно встретить в трапезной. Сегодня же день удался с самого утра. Угрюмый и невежливый он плюхнулся на край скамьи и принялся за поглощение ближайшего блюда, не уделив выбору и четверти минуты. Следом путь моего героя пролегал по странной траектории мимо моей спины. Странной, так как в эту сторону располагался тупик. — Возьми и постарайся работать самостоятельно! — на колени лег кусочек пергамента, а на его поверхность несколько капель слюны. Северус играл с такой самоотдачей, что слюнями брызгал от презрения. Дело в том, что, поговаривали, у него можно было заказать работу по любому предмету, если не боишься рискнуть чувством собственного достоинства. Ведь он умудрялся выпить все самоуважение, ни слова не сказав в упрек. — Я ведь ничего… — но я резво прожевала язык и лишь заикала на нервной почве. — Посмотри, если памяти нет, — увещевал он зловеще. «Как мотылек лечу навстречу огоньку. А мысль чистая бессвязна и легка. И дня не жить на свете мотыльку. Коль не избегнешь власти огонька.» Стишок сложился сам собой, мощным набатом перекрывая мысли. Я не отличалась любовью к стихосложению и испугалась собственной реакции. В тексте, что я торопливо пробежала взглядом, назначено было время и место следующей встречи. На этот раз «свидание» нам предстояло раннее. Снейп не стал разговаривать и удалился, глядя строго под ноги. А я уже думала, как обстряпать выход. Наш факультет традиционно располагался в нижнем ярусе замка и имел собственный выход через теплицы. Но им не пользовались, дабы предотвратить бесконтрольное брожение студентов по территории. Поговаривали, что в замке есть потайные ходы, я не знала об их местоположении так же, как халатно относилась ко многим другим чудесам Хогвартса. Оставалось в рань несусветную пересечь весь замок и открыть входные двери, чьи створки теряются в вышине, а давящую величину пространства холла практически невозможно выносить в одиночку. Снейп требовал невозможного. И я догадалась, что жизнь на грани возможностей значительно более привычна для него, чем стоячее болото. В определенный момент двери теряли магическую защиту, восстанавливаемую на ночь. Наша тюрьма открывалась. Казалось, что гулкие шаги существуют отдельно от моего движения. Шея устала от бесконечных оглядываний. Но в такую рань даже Филч досматривал последние сны. Под ладонями гладкое дерево, двери источали такой холод, что пальцы онемели. И кажется, что в неурочный час я стала перед выходом. И странные стишки всплыли в памяти услужливо. Неужели я стояла перед серьезным этапом? Ведь даже правила толком не нарушались! Воздух за стенами в такую рань был чист и свеж. Я поежилась, чувствуя, что траву покрывает роса. Пригнулась чуть исключительно инстинктивно и припустила в сторону хижины Хагрида. Домик лесника спал под птичий гомон. Еще не закурился привычный дымок над трубой, торчащей из конической крыши. Я начинала ощущать нереальную свободу. Плечи расправились сами собой. Захотелось смеяться, но не суждено было пока! У кромки леса, прислонившись к дереву, словно экономя и так не бесконечные силы, стоял Снейп. Я узнала его и одновременно — нет. Не было на самом нищем из консервативных студентов ни привычной мантии, ни худых ботинок, которые служили ему бессменно и в зной и в холод. Северус стоял, закатав тонкие серые брюки, все равно набравшие влагу. Белизна его рубашки сравнима была только со снегом. Что же это было за чудо? Я взгляда не могла отвести от его лица. Оно светилось внутренней силой. Ему, казалось, все было по плечу. И всего-то, что нужно было — оказаться в уединенном месте ранним утром. Следующим, на что я уставилась, были его босые ноги. Длинные узкие ступни с поджатыми пальцами приминали траву. В ожидании он успел вытоптать довольно большой пятачок. Я не могла больше думать. Не могла начать разговор, хотя подмывало узнать, где он до сих пор прятал такую красивую одежду. И почему решился продемонстрировать ее именно здесь и именно мне. Я ухватилась за единственную возможность выглядеть чуть приличней, чем онемевшая дурочка с открытым ртом. — Доброе утро! — затараторила, боясь сбиться. — Ты долго ждешь? А что это на тебе за одежда такая красивая? И ноги у тебя замерзнут! — О, пустяки! Я раз попал босиком на снег и проходил так часа три. И вот, видишь, до сих пор жив. — А, м-м-м — протянула я неопределенно. — В таком случае, раз сказать тебе нечего, — он насупился, — я спрошу: можно ли бегать босиком? — Можно, если не боишься пораниться. — Последний вопрос… — Правда? — я попыталась съязвить. — Компанию мне составишь? На бледных щеках проступил румянец едва-едва. Но как он не пытался скрыть смущение, ситуация и впрямь способна была выбить из колеи. — Друзья? — предложила прежде, чем разговаривать станет трудно. В ответ он ни то пожал плечами, ни то кивнул. Но, как ни смотри, жест выражал согласие. Ветер в лицо…