Лёгок путь в ад

Делаю последний глоток из бокала с пивом и осматриваюсь вокруг, цепляясь взглядом за каждую деталь внутреннего убранства давно знакомого бара. Я не была здесь почти месяц и уже успела позабыть, какие здесь столики, какие бокалы… какая особая атмосфера и шумные посетители. Прикрываю глаза и вдыхаю полной грудью, улыбнувшись воспоминаниям, связанным с этим местом. Не всегда приятным. Здесь я впервые попробовала джин и здесь же напилась до отключки, обблевав уборную и дверь на входе так, что обслуживающий персонал до сих пор посматривает на меня косо. Когда открываю глаза, ловлю на себе задумчивый взгляд Быка, который рассматривает меня со странной, почти гордой улыбкой. Отодвигаю в сторону пустой бокал и вопросительно приподнимаю брови. - Сдаётся мне, ты повзрослела, малая, - замечает он, лукаво прищурившись. Я фыркаю. – Какая-то ты… спокойная, что ли. Раньше суетливая была, сумасшедшая. - Я и сейчас такая, - отмахиваюсь, махнув бармену. Мне нужно ещё пива. – Просто устала. Нелегка, представь себе, жизнь светской львицы. Скулы сводит от улыбок. - Ты никогда не станешь одной из них, - говорит Бык, уловив в моём голосе нотки печали. Я криво усмехаюсь. – Ты – наша до мозга костей. Тебя уже ничего не изменит. Но, что с батей тёрки прекратила – хорошо. Семья, знаешь, это дело важное. - Сказал мне человек, который сбежал из дома в одиннадцать лет, - парирую, хмыкнув. Мужчина одаряет меня неодобрительным взглядом. Я прекрасно знаю, что у нас разные ситуации. Бык сбежал от родителей-алкоголиков, прихватив с собой двухлетнюю младшую сестрёнку, которая в тринадцать лет погибла, гуляя с друзьями по крыше аварийной заброшки. Они долго скитались, жили на улице, пока не попали под опеку компании участливых байкеров и не увязались с ними. Юность Быка прошла в чреде бесконечных разъездов и шумных гулянок, о чём он всегда вспоминает с улыбкой. Но только я понимаю, что всё это он променял бы на нормальную жизнь, с мамой и папой, с крышей над головой, хоть и обрёл семью среди байкеров. Он всё равно скучает по обычной жизни. - Я знаю, о чём говорю, малая, - хмурится Бык, сдвинув брови на переносице. Я улыбаюсь, поднимая руки в немом поражении. – Так-то лучше, - кивает он, и тут же меняет тему. Я всё же рассказала ему о ситуации с Ильёй, хоть и в общих чертах. – Так что с мальцом делать будем? Проучим, может быть? Ребята с радостью кулаки разомнут. - Сказала же, сама разберусь, - повторяю мягко, но решительно. Мужчина одобрительно улыбается. – Не привыкла за чужие спины прятаться. Пусть мальчик не думает, что нашел себе лёгкую добычу. - Упрямая ты, Алия, - хмыкает мужчина, глядя на меня ласково, почти по-отечески. Он делает глоток пива и добавляет: - За это и уважаю. Поверить не могу, что уже такая девка выросла. Помню, как нашел тебя зашуганной малолеткой. Будто бы вчера это было. А сегодня уже всякое отребье к тебе шары подкатывает. - Боже, Бык, ты стареешь, - хихикаю, закатывая глаза. Его взгляд мрачнеет. – Скоро начнёшь травить байки про свою разгульную молодость и ругать молодое поколение. Лучше поторопи бармена, я выпить хочу… Домой я возвращаюсь поздно, уже за полночь. Бык довозит меня до ворот охраняемого посёлка и уезжает догоняться обратно в бар. Через пару часов он уже лыка не сможет связать. Я кутаюсь в его куртку, заботливо накинутую мне на плечи, и неторопливо бреду мимо поста охраны, думая о всякой ерунде, вроде того, что подарить Быку на следующий день рождения. Ему, как-никак, тридцать два уже будет… - Алия Андреевна! – неожиданно окликает меня один из охранников, и я оборачиваюсь. Ко мне почти бегом направляется молоденький паренёк с какой-то коробкой в руках. – Вот, вам передать просили. Он протягивает мне коробку, и я невольно отшатываюсь от её тяжести. Паренёк виновато краснеет и тут же забирает у меня ношу, в уголке которой белеет записка. Я даже и не заметила сразу. Забираю её с коробки и пробегаюсь глазами по строчкам, позабыв о топчущемся рядом охраннике. «Пусть жизнь будет сладкой, как эти конфеты, и искристой, как шампанское». Возвращаю записку обратно на коробку и смеюсь под изумлённым взглядом бедного охранника. Поднимаю на него взгляд и смотрю на бейдж с именем. Иван. - Вань, а вы любите сладкое? – спрашиваю, одарив его самой милой улыбкой, на какую способна. Паренёк растерянно кивает. – Тогда это мой вам презент. А то у меня, знаете, аллергия на шоколад. Надеюсь, вы приятно проведёте вечер. - Но нам… не положено, - бормочет парень, опустив взгляд. Он краснеет едва ли не до кончиков ушей. - Но вы ведь стоите здесь, чтобы нас защищать, - напоминаю, придав лицу максимально серьёзное выражение. Охранник снова кивает. – Вот и защитите меня от ужасной аллергии и развивающегося алкоголизма, - с этими словами я разворачиваюсь и ухожу, прежде чем парень станет снова возражать. Последнее, что я слышу перед тем как скрываюсь за воротами, это тихое «спасибо». Да на здоровье. Хоть кому-то этот заезженный набор для съёма шлюх принесёт удовольствие. С Ильёй я встречаюсь на следующий день в вестибюле экономического факультета. Старательно пялясь на экран своего мобильника, я надеюсь пройти незамеченной, но не тут-то было. Илья вырастает на моём пути непроходимой стеной, и мне приходится поднять на него взгляд, одарив парня ядовитой ухмылкой. - Ты получила мой подарок? – первым делом интересуется он, и я вспоминаю о пьяном в хлам охраннике, который открывал мне ворота сегодня утром. Подарочек-то был с хорошим градусом. - Да, охрана нашего посёлка в восторге! – улыбаюсь, картинно всплеснув руками. Во взгляде Ильи отражается непонимание. – Очень нахваливали эти твои конфетки. Просили передать, что если ты пришлёшь ещё пару бутылочек коньяка и ящик чёрной икры, то один из них, так и быть, сходит с тобой на свидание. - Ты что, скормила всё это грёбанным охранникам? – рычит Илья, поджимая губы. Я удивляюсь. Ему жалко, что ли? – Там же в каждой конфете была записка с комплиментом, а на дне коробки мой номер телефона. Я несколько секунд тупо таращусь в пустоту, а потом сгибаюсь в приступе хохота, наплевав на то, что за нами следят охранники. Так вот почему второй охранник – Гена – сегодня так странно на меня посматривал. Боюсь подумать, что там были за комплименты. Уже представляю, как скромный Ваня разворачивает конфетку и читает «У тебя офигенные ноги». Бедный. Он так может подумать, что избалованная жительница коттеджа решила его совратить. Как бы ему теперь помягче намекнуть, что я на его честь не претендую? - Ну, раз даже не особо прихотливые охранники тебе не перезвонили, значит, все твои комплименты – говно, - пожимаю плечами, решив, что о ситуации с Ваней подумаю позже. Может, ещё обойдётся. – Эти методы работают только на пустоголовых шлюхах, которые готовы сосать твой дефектный член даже за плитку дешевого шоколада. - Как низко переходить на личности, милая, - холодно отзывается Илья, чуть наклонив голову. Он так взывает к моей совести? Её давно нет. – К тому же, бессмысленно говорить о том, чего ты не знаешь. - Бессмысленно пытаться склеить девушку, заранее зная, что это бесполезно, - парирую, борясь с желанием в очередной раз показать ему фак. Это уже какая-то зависимость. – Я – не твой уровень, зайчик. Смирись. - Посмотрим, - в его голосе привычное самодовольство, что заставляет меня усмехнуться. Раздаётся звонок, и я направляюсь к лестнице. – Чтобы ты знала, я ещё ни одной шлюхе не дарил элитный шоколад… Вот уж спасибо за уточнение. Я резко почувствовала себя особенной. Куда стать в очередь на одну скучную ночь в его постели? - Кто-то только что говорил о переходе на личности, - ухмыляюсь, обернувшись. Я должна видеть его глаза. – Пока ты не примешь тот факт, что я не шлюха, зайчик, можешь и дальше посылать конфеты охранникам. Вот пусть они тебе и отсасывают… - Надо же, ты только что дала мне шанс? – удивляется Илья, и в его глазах загорается хитрый огонёк. Я качаю головой. - Даже если бы и хотела… - начинаю было, но тут же обрываю себя. Стоп. С каких пор я занимаюсь благотворительностью? – Ты никогда не изменишься…