. . . . . .
Может….. . . . .
Может, Лен должен встать.. . . .
Нет.. . . . . . .
Может, Лен должен извиниться.. . . .
Просто хватит.. . . . . .
x Барри Аллен всегда был романтиком. Он верит, что пройти лишнюю милю ради того, кого любит - в порядке вещей, поставить все на каждую и любую задачу, сделать важнейшей целью заставить человека улыбаться. Когда стрела Купидона пронзила его, она лишь усилила эту черту и превратила его в сбывшуюся мечту безнадежного романтика—или кошмар, учитывая стиль жизни объекта его привязанности. Барри был липучкой, он знает, но это был не он. Это был Купидон с ее своенравными стрелами; еще одна ошибка взрыва ускорителя частиц в чистом виде. Это заставило Барри видеть мужчину так, будто он был на пьедестале, будто он не мог сделать что-то не так. Это было не правдой. Барри может печь, но он не печет для своих врагов. Барри может любить всем сердцем, но он просто не может любить своих врагов. Он ожидает отойти от заклинания так, словно его вернули из транса. Он ожидает почувствовать щелчок переключателя, словно его вернули в норму. Это никак не ощущается. Он думает, что все сработало. В конце концов, он не чувствует ничего, кроме злости и предательства, когда дело доходит до определенного преступника. Хотя, откровенно говоря, он и не позволяет себе думать по-другому. Циско и Кейтлин не упоминают Снарта, несмотря на их взгляды. Они проводят на Барри тесты, чтобы подытожить, что Барри, на самом деле, снова в норме. Он чувствует облегчение. Он может вернуться к нормальной жизни в качестве Флэша. Он пытается. В его первый день возвращения, он идет на очень нужный ему семейный ужин, хотя все ощущается как-то по-другому. Он смотрит, как Айрис свернулась калачиком рядом с Эдди, и не чувствует острого укола ревности, а еще его сознание не выдает никаких "что-если" и "может-быть" с их совместным участием. Он видит их двоих, и он рад за них обоих. Глубоко внутри, в его груди все еще зияет дыра, которую он ужасно хочет заполнить, но ему теперь не кажется, что Айрис - подходящий человек. Может, он просто так растет. Несколько раз он ловит на себе критический взгляд Джо, изучающий его, как будто Барри что-то скрывает—и это не так. Он был честен в каждом скорострельном опросе: да, он помнит все, что произошло; да, он вел себя, как идиот; да, он снова нормальный и хочет продолжить свою привычную жизнь; да, он реально помнит, что произошло, и, нет, его не волнует, что делает Снарт, так что, может, пожалуйста, ты прекратишь травить меня, Джо? Однако, Джо все равно пытается разговорить Барри по поводу меты—но Барри сразу же прекращает это. Он знает, что они до сих пор пытаются отследить ее, еще с того момента, как она смылась с бриллиантом, и она может в любой день потерять свою бдительность, но Барри не думает, что описание его одурманенного состояния как-то поможет делу. Просто Джо есть Джо. Ему не надо знать о фантомной боли в груди Барри или о тяжести в сердце или о тошнотворном чувстве в животе. Это пройдет.. . . . . .
Это не проходит. Барри мечтает о ледяных глазах и теплых руках. Боль в груди становится сильнее.. . . . .
Все должно было быть просто. Антидот должен был заставить все пройти. Вместо этого, все, что чувствует Барри - это тошнота, как будто внутренности борются против него. Он проводит свободное время, лежа в кровати. Он не видит смысла выходить наружу. Он игнорирует звонки от семьи и друзей. Только тогда, когда боль становится настолько сильна, что из глаз льются "ручьи", он ищет помощи у Циско. - Антидот не сработал, - говорит Барри вместо приветствия. Он расстроен и срывается на своей команде, он понимает, но больше так не может. Он чувствует опустошение. Он чувствует пустоту. - Мне нужно, чтобы ты исправил меня. Циско, сидящий в центре, выгибает бровь, поднося ко рту чипсину. Роняя ее обратно в пачку, он выпрямляется. - О чем ты говоришь? - Это не сработало, - шипит Барри, прикладывая ладонь к болящему виску. - Ты сомневаешься в моей гениальности? - вопрошает Циско с оскорбленным видом. - Я дал тебе антидот, Барр. Он сработал. Барри вздыхает. - Что ж, что-то пошло не так, Циско. Я все еще чувствую это у себя в груди. - Чувствуешь что? - Его, - воет Барри, чувствуя себя так, будто только что попробовал кислоту. - Я не могу избавиться от него—после всего, что он с нами сделал. Циско делает паузу на секунду, проворачивая в руке ручку и выглядя уж слишком собранным для этой беседы. - Ты имеешь ввиду: после всего, что он сделал для нас? Осознание слов Циско занимает у Барри секунду, но, когда оно приходит, он ошарашен. У него абсолютно нет слов. Циско вздыхает, хотя это звучит, как раздраженный стон: - Слушай, мне жаль, Барр. Я пытался дать тебе свободу, чтобы ты смог разобраться с этим и всем остальным, но ты просто смешон и кошмарно трактуешь это. Несколько удушенных звуков доносятся из горла Барри: - Я-я смешон? Он работал с метой! Они украли бриллиант! - Он не работал с ней, - защищается Циско. - Если бы ты дал ему лишь секунду перед тем, как вышвырнуть его, ты бы знал! - Знал что? - Что он не украл настоящий бриллиант! Тишина. - Что, - Барри не двигается. - Что ты только что сказал? - Это был поддельный бриллиант, Барри, - говорит Циско, теперь более сдержанно. - Он приманивал мету. Барри останавливается на момент. Он медленно вдыхает и выдыхает, прежде чем поднять дрожащий палец: - И ты не подумал об этом упомянуть? - Я пытался остановить тебя— - Вы не рассказали мне план? - Это была секретная информация— - Мы команда! - Барри взрывается, его голос отдается эхом по центру. - Мы команда, Циско, и вы мне солгали! - Мы могли умолчать о кое-каких аспектах правды, - свирепо поправляет Циско, - потому что ты был в не совсем здравом рассудке, чтобы принимать критические решения, Барри! Ты позволил мете уйти в первый раз! Припоминаешь? Призрачный укол ревности пронзает его грудь. Барри приходит в себя, сжимая челюсть. - Это был не я! - Это был ты, Барри! - Так теперь это моя вина? Циско выставляет руку вверх: - Я этого не говорил, но да! Они пристально смотрят друг на друга долгий момент, пока Барри, наконец, не трясет головой в неверии. - Не могу в это поверить, - бормочет Барри, разворачиваясь, чтобы уйти. - Не могу поверить, что ты на стороне такого, как Холод. Циско драматично закатывает глаза. - Ты расстроен, лишь потому что он на самом деле хороший человек. Барри встает намертво на пути. - Извиняюсь—ты говоришь это о человеке, который похитил тебя и твоего брата? - Нет, я говорю это о человеке, который спас наши жизни, - рычит в ответ Циско. Он наступает, в то время как Барри вздрагивает. - Тот человек, который впустил тебя в свой дом и заботился о тебе. Тот человек, у которого многократно был шанс растереть город в прах, но решил этого не делать. Тот человек, который решил помочь людям, которые пытались посадить его в тюрьму. Тот человек, Барри. Барри прислоняет ладонь к собственной груди, чувствуя неустойчивое биение своего сердца. Каждое слово режет по нему, словно нож, и его дыхание превращается в быстрые вздохи, когда воспоминания проносятся у него в голове—дерзкие усмешки, теплые руки, искренний смех. Барри хватается за перекладину, спотыкаясь и чуть не падая. Циско наблюдает за ним широкими глазами, когда Барри едва сдерживает удушенный плач. Больно. Больно. - Барри—, - начинает Циско. - Исправь меня, Циско! - кричит Барри, цепляясь за его кофту. - Исправь меня! Барри утихомиривает железная хватка за плечи. - Тут нечего исправлять, Барри! - мягко трясет его Циско. - Все прошло. Заклинание меты прошло. - Тогда почему так— - Эффекты прошли, - медленно говорит Циско. Он многозначительно глядит на Барри. - Тогда почему так больно? - требует он, вырываясь из хватки Циско. - Почему в моей груди такое чувство, будто ее сдавливают? Почему в моем сердце такое чувство, будто его сжимают? Почему его улыбка - это единственное, что я теперь вижу—! Взгляд Циско не колеблется, хотя его губы грустно опускаются. - Думаю, ты знаешь ответ на это. - Не знаю, - шепчет Барри, его голос надламывается. - Ты все еще любишь его, Барри, - тихо продолжает Циско, - разве не так? Барри не отвечает. Это невозможно. Лен—Снарт преступник. Он ранил людей раньше, и он продолжит ранить людей. Он вор. Он скрытный, коварный, слишком умный ради своего же блага. Он... закупается в фермерских магазинах по утрам воскресенья, он берет кофе, черный, как ночь, потому что это придает ему более жесткий вид, он способен на такую любовь, которая ослепляет. - Мне надо, чтобы ты исправил меня, - умоляет Барри в последний раз, едва слышно в бесшумном центре. Циско медленно качает головой. - Я не могу исправить разбитое сердце, Барри. Дыхание Барри учащается, когда паника пробирается внутрь. Он не может—нет, он не позволит себе упасть в эту "кроличью нору". Так что, Барри делает то, что он может лучше всего. Он бежит. Он бежит, пока возгласы Циско не превращаются в эхо. Он бежит, пока его ноги не горят от изнеможения, мимо поля, где однажды он сделал венок из цветов, мимо пустой парковки, на которой однажды был карнавал, мимо темных улиц, по которым он гулял за руку. Он бежит, пока Централ Сити не остается далеко позади - лишь сиянием огней города на фоне низкой луны. Когда Барри, наконец, останавливается, он не слышит никаких звуков, за исключением шума деревьев, окружающих его. Он сгибается от изнеможения, но вскрикивает, когда осознает, что его кеды горят. Поспешно стряхнув пиджак, он бьет по еще тлеющим уголькам, пока они не пропадают. Барри глазеет на свои почерневшие кеды, задыхаясь. Сорванный вскрик срывается с его губ, после чего он бросает вещь в темноту. Барри падает на колени от нереального изнеможения. Боль в груди лишь усилилась, и он царапает ее, чтобы прекратить это, но ничего не помогает. Он падает вперед, зарываясь половиной лица в свою руку, с жалостью к себе тряся головой. Из всех людей это должен был быть он. Это должен был быть Леонард Снарт. Ветер усиливается, заставляя его задрожать. Когда Барри снова открывает глаза, он обнаруживает маленький прямоугольник, волочащийся по почве в его сторону. Он зацепляется за камушек, а затем этот тонкий лист скользит к Барри. Он осмотрительно глядит вниз, прежде чем поднять и прочесть. На белом фоне начеркано его собственным почерком. Тут написано: БА + ЛС навсегда! Сердце Барри подпрыгивает в осознании. Он колеблется, прежде чем перевернуть вещь. Это фотосет с будки на карнавале, Барри осознает это с резким вдохом. Кажется, будто с той ночи прошло несколько лет. Мужчина на фотографии, может, и выглядит, как Барри, но это не он. Все же... все же Барри помнит тепло в своих щеках, когда он прижимал того смешного медведя к груди. Он помнит то порхание в желудке, когда он прижимался к другому мужчине, и толчок его сердца, когда их губы встретились. Барри проводит большим пальцем по улыбке на лице Лена. До этого он не видел искренней улыбки этого мужчины—по крайней мере, не сопровождаемой его обычной самоуверенной ухмылкой. Здесь он выглядит счастливым. Они оба. Взгляд Барри скользит к последнему фото, через считанные секунды после их поцелуя. Он с трудом верит в собственное выражение лица, но то, как выглядит Лен, заставляет его резко вдохнуть. Лен... Он выглядит абсолютно очарованным. То количество обожания в его глазах, легкое удивление на губах, слабый цвет на его щеках—это провоцирует встряску в венах Барри, окутывает его сердце, как теплое одеяло. Барри снова переворачивает фото, беспрестанно моргая, чтобы убрать собирающуюся влагу. И именно в этот момент он видит то, что проглядел в первый раз. Там, в нижнем углу, от руки написана заметка с такой точностью, которую он видел лишь на разложенных планах ограбления. Она крошечная, буквы вычерчены аккуратно, но она есть. Любовь моей жизни. Барри сглатывает. А потом сглатывает еще раз. Его горло сжимается, когда он пытается распознать то, что чувствует, и он пугается, когда придушенный всхлип вырывается из него. После этого будто ломается плотина. Он не может остановить себя. Он не может остановить надрывистые всхлипы, не может остановить слезы, собирающиеся у него в глазах, но может остановить их, чтобы они не текли по его щекам. Его горло кажется пересушенным, когда он икает, пытаясь продохнуть сквозь всхлипы, исходящие из него. Как будто все, что он отталкивал, внезапно борется с ним, вырываясь из него со взрывом такой силы, что заставляет его сердце и кожу и вены пульсировать. Он чувствует себя по-настоящему жалким, прижимая старое фото к своей груди, пока слезы окропляют его джинсы. Никто не услышит его за несколько миль, никто не осудит его, кроме волн, бушующих на берегу, и ветра, ревущего в высоте. Он думает, что худшее в этом всем - это то, что он все помнит. Он помнит нестабильное начало, неминуемый конец и все между этими точками. Он помнит, как умолял мужчину попробовать, как только все закончится, и как потом говорил ему исчезнуть, не дав ему объясниться. Он помнит крепкие объятья, неуверенные признания, данные обещания. Барри сидит так долгое время. В конце концов, ветер продул его до костей, так что он встает на дрожащие ноги, чтобы вернуть свой выброшенный пиджак. Он глядит в темные волны, когда накидывает вещь, зарываясь в ее тепло. Он засовывает фото внутрь пиджака, прямо напротив своего сердца—где оно и должно быть, где оно всегда было. x Лена устраивает вариант никогда больше не покидать кровать. Конечно, как и все хорошее в его жизни, его планы разрушаются его сестрой. Он даже не слышал, как она зашла, что красноречивее всяких слов говорит о том, насколько он позволяет себе ускользнуть. - Проснись и пой, болван! - каркает Лиза. Занавеска резко открывается, и Лен болезненно завывает, будто его роговицы выжигают. Он злобно моргает и обнаруживает Лизу, стоящую над ним, с руками на бедрах. Его голова гудит, а в его горле сухо, когда он пытается сглотнуть. - Что за хрень, Лиз? - хрипит он. - Не "что за хрень"-кай мне тут, - шипит она в ответ. Она показывает на него острым пальцем. - Ты знаешь, сколько времени? Вообще-то, ты знаешь, какой день? Лен щурится на нее в ответ. Лиза испускает многострадальный выдох. - Что ты, по твоему, делаешь? Лен хмурится, прежде чем поглубже зарыться в простыни. Его голос выходит приглушенным: - Я спал. - Нет, ты дулся. Жалко дулся, - фыркает она, морща нос из-за состояния комнаты. - Ты присылаешь мне сообщение, говоря, что у вас с Барри все кончено, и все? Никаких больше объяснений? - Что тебе еще надо? - огрызается Лен. - Мы закончили. Все просто. - Как насчет объяснить, что за хрень тогда произошла— - Он ненавидит меня, Лиз! Он ненавидит меня, ясно? Все просто! Лиза даже не вздрагивает от громкости. - Никогда не бывает так просто, Ленни. Лен раздраженно срывает с себя простынь и садится. Однако, жалеет об этом, когда вспоминает, что он прятал под ней. Лиза сердито смотрит на него, пока не ловит взглядом керамическую тарелку, спрятанную под его бедром. Они оба пялятся в тишине. - Не надо, - предупреждает Лен. Лиза уже спускает все на тормоза. - Ты гребаный нытик, Ленни, - вздыхает она. - Сделай вид, что не видела этого, - строго говорит он, убирая тарелку в ящик тумбочки. Лиза мрачно качает головой. Ее взгляд бегает по комнате, изучая разруху вокруг них. - Ох, Ленни... - она садится на край кровати. - Что случилось? Лен непреклонно пялится на свои колени, прежде чем покачать головой. - Я налажал, - тихо начинает он. Затем он объясняет ей его гениальный план, который с легкостью увел Барри из его жизни, и в какой кошмар он превратился с того времени. Лиза молча слушает его, кивая, когда он делает паузы, чтобы вздохнуть. Лиза аккуратно поднимает руку, лишь чтобы сжать ее в кулак и ударить его в плечо. Лен взвизгивает, когда Лиза снова замахивается. - Идиот! - шипит она. - Ты огромный—большущий—идиот! - еще три удара приходятся в его руку, прежде чем Лен думает, что от них надо уклоняться. - Я знаю, ладно? - защищается он, держась за свою пульсирующую руку. - Я знаю, что это моя вина. Я должен был ввести его в план. - Я не поэтому злюсь, - огрызается на него Лиза. - Это, потому что ты не боролся за него. - Что? Я— - Ты не боролся за него! Ты принял поражение, даже не попытавшись. Челюсть Лена отвисает из-за шока, в неверии. - Ты серье— - Ты, может, и сделал то, что нужно было сделать, чтобы план прошел гладко, - продолжает Лиза, подавляя его, - но, когда дело дошло до конца, ты ушел без слов. Ты ушел без боя. Ты так слеп, что не видишь, что он пытался избавиться от тебя, не потому что он ненавидит тебя, а потому что ему было больно? Потому что он подумал, что ты предал его, хотя это не так. - Мы преступники, Лиз, - напоминает он ей. - Я лишь оттягивал неизбежное. - Мы люди, способные к изменениям, - грустно поправляет она его. - В конце концов, ты мог бы оставить себе настоящий бриллиант и свалить это на мету. И все же... - С чего ты взяла, что я не сделаю это теперь? - Потому что ты здесь, страдаешь из-за мальчишки, вместо того, чтобы созвать Негодяев, чтобы спланировать новое ограбление. Лен вздыхает: - Знаешь, я ненавижу, когда ты права. - Знаю. - Ты всегда задираешь нос насчет этого. - Ты все равно меня любишь, - улыбается Лиза. Лен мягко усмехается: - Да, видимо, так и есть. - А теперь иди в душ. Ты ужасно пахнешь. - Беру свои слова обратно, - говорит Лен, когда Лиза толкает его в сторону ванной. Он замечает, что стекло убрано, а ящики поставлены на место. Лиза впихивает ему в руки полотенце, прежде чем закрыть за собой дверь. Лен проводит в душе целых тридцать минут, оттирая весь пот и въевшуюся грязь со своего тела, после чего он начинает отдирать корочку со своих кулаков, наблюдая, как свежая кровь смывается под горячими струями. Он вырубает воду и быстро чистит зубы, хотя он откладывает бритье, потому что не хочет открывать ящик, боясь увидеть, выкинула Лиза остальные вещи парня или нет. Он не знает, какой исход он предпочел бы. Он быстро, но пошатываясь, идет в свою комнату, чтобы взять чистую одежду, а затем присоединяется к Лизе, которая расставляет кухонную мебель по местам. Она ничего не говорит про беспорядок, пока они убираются, за что Лен благодарен. Они работают под шум телевизора на заднем плане, где включен канал местных новостей. Только когда Лен заканчивает выбрасывать последние осколки в мусорку, он видит, как телевизор мигает красным. Лиза тут же прибавляет громкость. - ... Для тех из вас, кто только подключился, в данный момент ведется преследование мета-человека, известного как Купидон, - сообщает Айрис Уэст. - Гражданам указано оставаться в помещении и, если ее заметят, не вступать с ней в контакт, поскольку она считается особо опасной. Купидон сбежала из полицейского участка примерно в два часа дня после того, как полиция обнаружила десятки украденных артефактов и драгоценностей в ее укрытии. Если кто-либо видел этого мета-человека, пожалуйста, без колебаний звоните и— Звон в ушах Лена прерывает новостное вещание. Он безучастно глазеет на зернистую картинку лица меты, пока не чувствует, как Лиза трясет его. Лен толкается вперед, чтобы уронить голову в свои руки. - Она пойдет за ним, - тихо хрипит он. - Она пойдет за Барри. - Подожди—зачем ей это делать? - Она знает, что я ее подставил, - Лен вскакивает на ноги, по прямой направляясь в свою комнату, чтобы вытащить криопушку из-под подушки. - Ленни—подожди, куда ты идешь? - звучит отдаленный голос Лизы, до сих пор находящейся в гостиной. - Я собираюсь остановить ее, - говорит Лен, рыская в своей одежде в поисках парки. - В одиночку? Ты не сделаешь это в одиночку! - Я должен! Лиза останавливает его, прежде чем он успевает распахнуть дверь. - Я иду с тобой. Барри и для меня многое значит. Лен рычит, изводя ее взглядом, но ее собственный взгляд непоколебим. Наконец, Лен ослабевает: - Сообщи нашим. Мы на мотоцикле. x Здания смазываются в одно пятно, когда он мчится по городу с Лизой, прижимающейся к нему, и отчаянно пытаясь додуматься, где мета может прятаться. Она, скорее всего, не знает, где Барри живет, но выяснить это несложно, если она поймет, кому угрожать. Другое место - штаб полиции, хотя Лен сомневается, что она настолько придурошна, чтобы встать против такого количества копов. - Как там в округе? - спрашивает Лен. Из его коммуникаторов отвечает голос Хартли: - Не суйся на шоссе, езжай по улицам. Полиция перекрыла движение в южном и северном направлениях. - Понял. Мик, Шона? Не видели ее? Шона отвечает первой: - Я делаю обход, но ее пока не видать. - Мик? - подталкивает Лен. Ответа нет. - Мик. - Он преследует мету в центре, - доносится из коммуникаторов. Лен кивает, прежде чем осознает, что голос абсолютно не похож на Хартли. - Циско? - требует Лен. - Какого черта ты забыл на моей линии? - Во-первых, вам, ребята, надо бы сделать так, чтобы ваше соединение было сложнее хакнуть, - говорит Циско. На фоне Хартли фыркает. - Дам тебе знать, что единственная причина, по который я не выкидываю тебя с сервера - это потому что меня больше заботят Лен и его возлюбленный, чем ты. Кто-то сдавлено хихикает на линии; Лен думает, что это может быть он сам. Лиза во всю смеется. - Ах, хоть что-то, с чем мы можем на самом деле, - говорит Циско. - Мы тоже к вашим услугам. - "Мы"?“ - спрашивает Лен, а его желудок переворачивается. - Я тоже, - отвечает голос Кейтлин. - Приятно видеть тебя до сих пор в "ударе". - Доктор Сноу, - галантно говорит он. - Кейтлин, - поправляет она, - если только ты не хочешь, чтобы я называла тебя Леонардом. - Кейтлин, - быстро говорит Лен. - Хорошо, теперь, когда мы все снова представились—я отслеживаю Мика по городским камерам наблюдения, - говорит Циско под звуки печатания на клавиатуре. - Езжайте по главной улице и поверните налево на восьмой. Он, кажется, слегка вымотался, а его коммуникаторы оффлайн. Лен следует его указаниям без вопросов, чувствуя, как руки Лизы хватаются за него крепче, когда он набирает скорость. Найти Мика легко—он просто следует за разрушением и обломками. Лен замечает мужчину, прижимающегося к стене для укрытия. - Мик! - зовет Лиза, слезая с байка. - Она быстрая, - рычит Мик, как только они добираются до него. - Мне удалось нанести пару ударов, но она сломала мой огнемет, - он остро морщится, когда ему помогают встать на ноги. - Никто не посмеет сломать мою пушку и выйти сухим из воды. - Возвращайся к Хартли; от мертвого тебя нам толку нет, - говорит Лен, помогая ему залезть на его собственный мотоцикл - такой же, как у Лена, но с узорами в виде отвратных языков пламени. Мик пыхтит, оживляя свой байк. - К тебе это тоже относится. После всех этих заморочек, будь добр вернуть этого мальчишку в свою жизнь, или я сам надаю тебе по твоей жалкой заднице, - с этими словами он угоняет. Прежде чем Лен успевает подумать о том, что Мику, похоже, Барри нравится больше, чем Снарт, Шона ахает: - Нашла ее! - Нам надо сконцентрироваться на том, чтобы вывести ее из города - здесь слишком много гражданских, которые могут попасть под огонь, - говорит Кейтлин. - Берег не особо далеко, если по прямой—приведите ее туда, и должно быть легче укротить ее без еще каких-то жертв. - Езжайте по первой, вы так быстрее доберетесь до берега, - предлагает Циско. Шона отвечает положительно. - Эй, Купидон Гондон! - окликает она. - Поймай, если сможешь! Через коммуникаторы легко услышать яростный визг меты. Циско бормочет: - Говорил же, что это хорошее имя... - Оно ужасно, - говорят они все. Лен спешит сравняться с Шоной - из нее боец так себе, так что знание о том, что она вступает в перепалку с метой заставляет его беспокоиться. Хотя, она хитрая, так что у Лена есть вера, что она сможет успешно загнать мету. - Шона, как только увидишь берег, мне надо, чтобы ты отступила и перегруппировалась с Миком, - говорит Лен. - Не тогда, когда тебе нужна моя помощь! - У нас все под контролем, - настаивает Лен. - Но— Ставя точку, он говорит: - Ты не должна пострадать. На том конце линии слышен тяжкий вздох, после которого Шона соглашается. - Есть... Они успевают увидеть воду, выглядывающую из-за дороги, когда Шона ахает. - Она ускользнула, - быстро говорит Шона. - Я-я не знаю, куда она пошла. Она была прямо позади меня! Как по команде, Лиза низко присвистывает. - У нас компания, - говорит она. Лен поворачивает голову, чтобы найти мету в покрытой пеплом одежде и с потрепанными крыльями, кружащую над ними по воздуху, аж багровую от злости. - Она теперь за нами, - информирует Лен. - Перегруппируйся, Шона, - он не ждет ее подтверждения, прежде чем спросить Циско. - Какой у нас статус? Насколько мы далеко от берега? - Осталось всего несколько миль; вы почти там. Лен набирает обороты и уходит вперед. Они несутся по шоссе, проносясь мимо нескольких машин, а затем мета воет и ныряет вниз. Лен сворачивает, пока Лиза прицеливается, чтобы выстрелить в одну из ее рук, покрывая ее золотом. - Ты за это заплатишь, Снарт! Я знаю, что это был ты! - визжит она, рванув к ним. Лиза шокировано вскрикивает, когда мета вцепляется в золотую пушку. Лен старается стряхнуть ее, но безрезультатно. Он немногое может сделать, не рискуя жизнью Лизы и своей собственной. Лиза замахивается рукой и наносит хук справа по лицу меты, что с успехом отталкивает мету, но она тут же хватается за Лизу. Лиза взвизгивает от удивления, ослабляя хватку. Она сваливается с мотоцикла, когда Лен хватает ее. - Лиза! Разъяренный, Лен выстреливает холодом в мету, заставляя ее отступить, оставаясь на дороге, пока она не исчезает в изгибе дороги. Мотоцикл с визгом останавливается, после чего он, немедленно огибая его, подбегает к безвольному телу сестры. Он падает рядом с ней, скользя на своих коленях, и прижимает ее, покачивая. - Лиза в отключке, - орет Лен в коммуникаторы, выискивая ее пульс. Его коммы бесполезно пикают, прилично так обжаренные. Он разочарованно выдергивает их, отшвыривая назад. - С тобой все будет в порядке, Лиз, - начинает он, как она вдруг исчезает из его рук. Лен вскрикивает, трогая землю, где она была секунду назад. Его сердце пропускает удар, и лишь тогда он осознает, что он не один. Барри—нет, Флэш, стоит перед ним. - Она в С.Т.А.Р. Лабс, - говорит он, и Лен тут же оседает от облегчения. Глядя вверх на парня, Лена по полной ударяет то, насколько он скучает по нему. Лен не видит особо много под маской, лишь его глаза, но даже взгляд Барри улетучивается через короткое время. Лен поднимается. - Спасибо, - мягко говорит Лен. У него так много чего сказать парню, но все это так перемешалось у него в сознании, так что ничего не покидает его губ. Вместо этого, он кратко кивает на молчание парня и ставит свой мотоцикл прямо. - Я справлюсь с метой. Тебе незачем беспокоиться. Прежде чем Барри успевает ответить, Лен срывается с места. Хотя он дурак, лишь потому что подумал, что сможет обогнать Флэша. Парень появляется рядом с ним, держась на одной скорости с мотоциклом. - Ты не будешь биться с ней в одиночку, - строго говорит Барри, которого легко услышать под рев двигателя и ветра. В этот момент до Лена доходит, что это ощущается, как их обычные стычки в качестве героя и злодея, когда Лен набирает скорость, чтобы удрать, а Барри с легкостью следует за ним. Прямо как в старые времена. - Это не твой бой, Флэш, - кричит он. - Гоняться за преступниками - моя работа, разве нет? - рявкает Барри в ответ. Лен чувствует, как по нему прокатывается холодок перед тем, как Барри продолжает. - Эта мета опасна для людей Централ Сити. Ее нужно схватить. - Хоть в чем-то мы согласны, - протягивает Лен. - Так что, полагаю, нам придется поработать вместе, - продолжает Барри, ни холодно, ни дружелюбно. Он, кажется, симулирует равнодушие. - Видимо, - говорит Лен. Ему кажется, что они будут игнорировать последние события, пусть даже на этом этапе. Лен сможет с этим свыкнуться. - Жди меня у холма. Я зайду слева. Мы загоним ее в угол и, надеюсь, уговорим ее сдаться, пока не пролилось еще больше крови. Лен выгибает бровь. - Сомневаюсь, что беседы с ней к чему-то приведут. Она хочет мою голову, в конце концов. Я не особо ее виню. - А кто винит? - тихо бормочет Барри. - Говорю тебе, это не сработает, - повторяет Лен. Барри выглядит так, будто собирается поспорить, но лишь трясет головой и ускоряется. И пять минут не проходит, как Барри вышвыривают бог знает откуда, и он скользит по грязи почти двадцать футов, прежде чем останавливается. - Что я говорил? - кричит Лен, пока бежит, чтобы прикрыть Барри, когда мета летает над их головами. Он палит в мету, пока та петляет в небе, грубо уклоняясь от лучей. Он поворачивается, чтобы протянуть Барри руку. Барри глазеет на предложенную руку долгое время, после чего, похоже, вспоминает, что он посреди боя. - Не все из нас такие пессимисты, как ты, - отбивается Барри. Он не принимает помощь, встает на ноги сам, и Лен игнорирует острую боль в груди, стреляя в мету еще больше. - Ага, ну, пессимизм спасал мою жизнь побольше, чем один раз, - рычит Лен. - И посмотри, куда он тебя привел. Лен промахивается с десяти футов, и, если Барри и замечает, он это не упоминает. - Слушай, если ты собираешься меня ненавидеть, то хотя бы делай это после нашей победы, ладно? - все, что Лен может на это ответить. Барри хватает Лена за предплечье и грубо притягивает. Он едва ли уклоняется от толстой ветви, летящей ему в глаз. Купидон, наверняка, уже отчаялась, раз уж начала прибегать к отломленным веткам в качестве снарядов. - Я не... - ладонь Барри все еще обернута вокруг предплечья Лена. - Я не ненавижу тебя. Лен ненавидит то, что единственное, на чем он может сконцентрироваться - это тепло кожи Барри, что простое прикосновение электризует все его нервные окончания. - Я бы не стал винить тебя даже так, - тихо говорит Лен. Барри позволяет его руке пасть. - Знаю, что не стал бы, - отвечает он таким же тихим голосом. - Это не так. Я бы никогда не смог. Этих простых слов достаточно, чтобы выбить дыхание из легких Лена. Ему кажется, что он не так расслышал, он хочет снова это услышать, еще раз десять, но сейчас не то время и не то место терять голову. - Когда это кончится... мне надо сказать тебе кое-какие вещи, если ты готов выслушать, - Лен не совсем так хотел это сказать—с разъяренным мета-человеком, бросающим в них палки и камни сверху—но он больше не хочет тратить время впустую. Барри смотрит на него своими глазами, огромными и захватывающими, будто Лен мог бы в них упасть, если бы задержал взгляд. - Когда это кончится, - говорит Барри. Мета скорее всего не может летать вечно, не с такими ранениями, так что Лену надо лишь вымотать ее. Барри продолжает попытки достать до нее, взбегая по валунам и деревьям, но это бесполезно, пока она так высоко в воздухе. - Ты можешь сделать ту вертушку своими руками? - спрашивает Лен. Барри корчится на название, но повинуется. Он выглядит невероятно смешно, когда так делает, но Лену кажется, что упоминание этого обеспечит ему билет в один конец прямиком в тюрьму. - Это работает, - говорит Барри с явным удивлением в голосе. Ветер сбивает мету с баланса, и она с трудом остается в прямом положении в полете. Лен думает, что это почти конец—мета ощутимо устает; ее крылья провисают, и она держится за руку, которая попала под удар золотой пушки Лизы, и больше даже не прикладывает усилий, чтобы уклониться от криопушки. Конечно, Лен был неправ, недооценивая отчаянную мету. Она опять визжит—Лена уже реально достал этот звук,—после чего резко разворачивается, посылая одну из воздушных воронок Барри обратно в него. Его ударяет в грудь, и он падает на спину. В последней попытке мета ныряет в сторону Барри, который все еще полубессознательный из-за падения. Лен не думает, а просто бросается перед парнем и готовится к столкновению. Лен ожидает, что мета раскрошит ему лицо или проколет его частью природы—он не ожидает, что она возьмет его в удушающий захват и потащит вверх утеса. Он борется с ней так, как может, но его криопушка осталась на земле, далеко от него. Купидон приземляется с громким стуком на самом верху холма, буквально в паре футов от края утеса. Под ними волны громко сокрушаются об валуны и камни. - Стоять на месте, Флэш, - шипит мета, когда проносится красная полоса. - Еще шаг, и мы оба упадем с утеса. Я могу летать. Он - нет. Барри встает, как вкопанный. Тишина напряжена, а Лен рассчитывает возможные варианты. Он рад видеть, что Барри подхватил его криопушку и сейчас крепко держит ее. - Стреляй в меня! - кричит он Барри, прежде чем мета усиливает хватку и прерывает поток воздуха через его горло, пока он не начинает хрипеть. Барри делает шаг вперед, но мета делает такой же шаг назад, приближаясь к обрыву. - Ты нас отпустишь, Флэш, - говорит она ему. Барри рычит: - Что ты собираешься с ним делать? - Ах, с таким блестящим умом, как у него? Я была бы не против напарника... несмотря на его предательские склонности, - она проводит острым ногтем по его лицу почти влюбленно. - Отпусти его, и мы можем заключить сделку, - спокойно говорит Барри. Мета злобно смеется. - Оказывается, ты весьма популярен, Снарт, - она дразняще оттягивает назад, чтобы услышать хрип Лена. - Отпусти его! - огрызается Барри, целясь в нее криопушкой. - И что же ты сделаешь? Выстрелишь в нас? - спрашивает мета, прищуривая глаза. - У тебя кишка тонка, милый. - Стреляй в меня! - хрипит Лен. - Давай! - Тихо! - шипит мета, усиливая хватку. На его лице отчетливо видно страдание, но Лен узнает движение. Ноги Барри слегка поворачиваются, глаза сужаются, и он глубоко вдыхает. Он тянет курок. Со всей силы Лен разворачивает свое тело, отбрасывая мету назад, встречаясь лицом с открытой водой и стофутовым обрывом. Купидон воет, когда луч попадает ей в крылья, покрывая их льдом. Она отпускает его достаточно, чтобы Лен смог замахом локтя столкнуть ее на землю. Ее тело безвольно падает в грязь. В ушах Лена звенит от выстрела, но все кончено. Он с дрожью выдыхает. Барри встречается с ним взглядом, в точности таким же, какие ощущения у Лена, после чего слабо улыбается ему. Лен только собирается ответить тем же, когда видит, как крылья меты шатко поднимаются, а затем ударяют в грязь. Земля ревет под ним. У Лена есть лишь секунда, чтобы взглянуть на расщелину в грязи, отделяющую его от меты, после чего земля крошится, и он падает навзничь в воздухе. Он слышит, как Барри выкрикивает его имя, прежде чем его тело сталкивается с валуном, выбивая из его губ крик. Он практически чувствует, как дробятся его ребра. Его тело продолжает ворочаться на пути вниз, врезаясь в камни, пока он не коченеет полностью. Перед ним все крутится, и он слышит лишь ветер, ревущий вокруг него, после чего он головой вперед уходит под воду с приглушенным всплеском. Под водой темно. Он знает, что он должен попытаться достать до поверхности из-за воздуха, но он не может заставить свои руки или ноги пошелохнуться. Он чувствует себя невесомым, медленно задыхаясь. Внизу холодно. Вокруг него крепко оборачиваются руки, и его вытягивают наверх. Когда они оказываются на поверхности, он пытается вдохнуть кислород, но обнаруживает, что у него не получается. Сквозь полуприкрытые веки он видит открытый горизонт над водой, пока его тащат к берегу, хотя все так расплывчато. У него больше нет сил держать глаза открытыми. Он плавно закрывает их. Где-то среди рева в его ушах он слышит безумный голос Барри. — ...вайся со мной, давай, дыши, - умоляет Барри. - Кейтлин, Циско, что мне делать? Скажите, что делать! Руки находят его грудь, нажимая на нее, и Лен чувствует, как вода льется из его горла, но— Он до сих пор не может открыть глаза. Почему же они не— - Пожалуйста, Лен, - умоляет Барри. - Давай, открой глаза... Лен пытается. Он пытается... Он хочет—хочет снова увидеть лицо Барри, не спрятанное под маской. Он хочет увидеть веснушки на его переносице и несколько тех, что окропляют его щеки. Он хочет увидеть изгиб его скул и нескончаемый румянец, что покрывает их. Если не вечно, то хотя бы еще один раз... Но он не может. Звуки становятся менее отчетливыми. Его тело кажется холодным. - Ты идиот, - всхлипывает Барри, хватаясь за его кофту. - Я до сих пор люблю тебя. Руки Лена все так же поникше лежат на песке, несмотря на то что он хочет обнять его. Его губы не двигаются, несмотря на то, что он хочет сказать то же в ответ. - Я люблю тебя, - кричит Барри, снова и снова, и с этими словами Лен позволяет себе провалиться в темноту.