House tour

Шэдоуберн часто ловит себя на том, что не может перестать улыбаться, когда Карпе рядом. Возможно, окажись он девушкой... хотя, какая к черту разница. "Не известно, как на это отреагировали бы в России", — частенько думает парень, останавливая себя этой мыслью. Карпе чертовски привлекает своей горячей игрой с множественными сериями убийств. Бёрн влюбился в его Вдову ещё с первого совместного матча. А позже и в него самого, когда они оба перестали стесняться своего английского. Раньше в свободное время они часами говорили обо всём на свете: от механик новых героев до каких-то личных переживаний. А сейчас они часто молчат вместе, и для Шэдоубёрна это значит довольно многое. Когда Карпе садится рядом, осторожно прижимается, берет за руку и тихо здоровается, Бёрн не может оставаться серьёзным и холодным, он просто тает от теплоты, которую чувствует в каждом касании тиммейта. И такую же нежность хочется проявлять и ему, но осознание того, что это поведение приемлемо среди корейцев, действует как большой знак "стоп". Бёрн позволяет себе только несильно сжать худую кисть в ответ, когда Карпе в очередной раз переплетает их пальцы. — Ты в порядке? — спрашивает парень у Карпе, который неподвижно сидит на стуле рядом. Тот тихо вздыхает, поднимает взгляд и чуть улыбается. — Наверное, да. Просто матч оказался слишком... напряжённым. — И ты снова превзошёл себя, — заверяет Шэдоубёрн и забирает у Карпе пустую тарелку. Парень несколько секунд уприается взглядом в пустое место на столе, после чего неуверенно кивает. — Может, ты и прав, — бормочет он и, сделаев глоток чая, ставит кружку с логотипом команды на стол, — по крайней мере, это было интересно. — Вот и хорошо, — Бёрн забирает чашку, думая, что в той ничего не осталось. — Я ещё не... — Ты не против, если я допью? — перебивает его тиммейт и слышит тихое "да". Чай оказывается странным. Совсем несладким, терпким и горьковатым. Таким, от пары глотков которого хочется неприятно поморщиться. — Он без сахара? — удивляется Бёрн, после чего выпивает остатки напитка. Кружка с тихим звоном оказывается в раковине, как тарелки от их раннего ужина. — Это зелёный. Он не вкусный с сахаром. Кажется, слишком долго заваривал, — говорит Карпе, пытаясь не слишком много смотреть на Шэдубёрна, который только и делает, что всячески привлекает внимание своими действиями и внезапно тёплыми улыбками, — да и я всегда пью чай без сахара, — добавляет он, рассматривая свои руки, лежащие на коленях. — Буду знать, — Бёрн дарит ему очередную улыбку. Он, безусловно, надеется, что этот факт ему когда-нибудь пригодится.