Когда падал звездный дождь

31 Арла ходила по коридору взад-вперед около сидящей на полу Джордан. Джеймс стоял чуть поодаль, прислонившись спиной к дверному косяку и искоса наблюдая за метаниями своей законной жены. Он бы ушел, да идти было некуда: амбар соединял людей по своему усмотрению. — Нам надо что-то придумать, чтобы она захотела убить Крокера, — Арла говорила быстро, в такт своим шагам. — Мы должны выбраться наружу, — она кинула взгляд на угрюмого Когана и продолжила свой бег. — Для начала надо их найти, — вставила МакКи. Она поглаживала свои ладони, размышляя, сколько лет потеряла зря и сколько еще потеряет, ведь, когда двери амбара откроются через двадцать семь лет, в Хейвене опять будут беды. Останется ли цел ее дом, и будет ли жива мать? Ее успокаивала только возможность остаться молодой в 2037 году и увидеть намного больше достижений человечества, чем ей было суждено от природы. Она пообещала себе, что обязательно познакомится с хорошим человеком и родит много детей. Джордан думала, что была бы не прочь связать свою судьбу даже с постаревшим Нэйтаном, потому что чувства к нему полыхали жарким огнем, но вряд ли шеф поддержит ее идею. Между ними Великой китайской стеной выросли фальшь и предательство и тот отчаянный выстрел. В общем, охранница смирилась с долгим заточением в лишенном удобств бестолковом помещении. Вот только общество не устраивало. — Что ты заладила? — крикнула на нее Арла. — Лучше думай, как заставить Одри напасть на Крокера. — А если это не подействует? Если ты ошибаешься? Я слышала, в амбаре вообще нельзя умереть, — Джордан посмотрела на Джеймса, ища подтверждения своим предположениям, но он молчал, все также сердито глядя на мечущуюся туда-сюда блондинку с чужими волосами. — Только это тебя и спасает, — рыкнула коженосец. — Как же ты мне надоела. Она кинулась к официантке, чтобы пнуть ее ногой в высоком сапоге. В этот момент пол завибрировал, и, занеся ногу, она чуть не упала. Завибрировали стены и потолок. Джордан встала. Парень отошел от трясущейся стены. Они озирались по сторонам. — Господи, что это? — прошептала МакКи. Сюрпризов она не любила. Особенно от гигантских мистических сараев. — Такое уже было, — подал голос сквозь усиливающийся гул Коган. — Амбар возвращается. Девушки уставились на него. Во взгляде Арлы была радость и торжество. Джордан смотрела с испугом и сомнением. 32 Они стояли посреди сотрясаемого мелкой дрожью коридора. Звук подобный гулу низко летящего самолета закладывал уши. Одри вертела головой, ища источник внезапного амбаротрясения, и, естественно, его не находила. Дюк, стоявший рядом, ничем помочь не мог. Он тоже не понимал законов происходящего в этом странном здании. Гул и вибрация продолжались минуты две. Дюк подумал, что если бы в здешних окнах стояли стекла, они бы рассыпались нафиг. Но окна были муляжом и стены не пошли трещинами. Амбар выстоял. Только аномалия прекратилась, Паркер двинулась вдоль проходов. Комната, где они занимались любовью, конечно уже исчезла. — Давай проверим, не сделан ли нам еще какой-нибудь подарок, — вымолвила девушка на ходу. Ох, не нравились ей проделки здешних невидимых жителей. Хотя за предыдущую она была благодарна. — Без проблем, — ответил Крокер. Он пошел в крайний к нему дверной проход, на другую сторону параллельного коридора, отчасти для того, чтобы скрыться с глаз Одри, отчасти, потому что бессмысленные действия отвлекали от навязчиво лезших в голову тревожных мыслей о собственной неполноценности. Последний поцелуй еще горел на губах, и руки помнили упругость ее форм, но… слишком быстро сбылась его мечта, чтобы сразу в это поверить. Откуда-то потянуло ветерком: неведомое здесь доселе явление. Дюк повернул голову навстречу дуновению и обмер. Сердце заколотилось, на коже выступили мурашки. — Одри! — заорал он, что было мочи, — Одри, беги скорее сюда. — Что случилось? — ее каблуки стучали все ближе. Дюк не отвлекался на ее зов, он не отводил взгляда от кажущихся непропорционально маленькими для этой огромной стены ворот с неплотно сходящимися створками. Деревянными створками, между прочим. Такими, какими они выглядели наружи, когда амбар стоял посреди лесной глуши на необитаемом острове близ берегов штата Мэн. Он боялся, что если отведет, закроет, опустит глаза, даже моргнет, видение исчезнет, как мираж страждущего в знойной пустыне. — Боже мой, — выдохнула девушка, останавливаясь с ним рядом. — Ты тоже это видишь? — осведомился он, чувствуя, как с души сваливается огромный камень неуверенности в ясности своего разума. — Я думал, это произойдет несколько позже. — Какого?.. — Паркер пошла к выходу, но через несколько футов остановилась. Она повернула лицо к Дюку, и он прочел на нем недоумение, отчаяние и смятение. Она колебалась между желанием выбраться на свободу и неизвестностью, ждавшей ее снаружи. Дюку и самому было не до ликования и бурных восторгов. — Вот всегда так, — принялся рассуждать он, тоже не двигаясь с места, — ждешь его, ждешь, а потом не знаешь, куда это счастье засунуть. Одри, там уже тридцатые годы? — Не знаю, — она все-таки подошла к воротам, потрогала старые шершавые доски. Из тонких щелей пробивался свет, настоящий солнечный свет: желтый и теплый. — Давай посмотрим. Она надавила на створку, но Дюк бросился к ней и отдернул. — Нет, не открывай, — попросил он. Паркер недоуменно уставилась на него. — Почему? — спросила она, но, кажется начала понимать. — Вдруг ты выйдешь и… бац! Окажешься Мэри Смит, например. — Да, — произнесла она. Взгляд стал озабоченным, глаза забегали по сторонам. — Да… Но если так, где Говард… или кем он будет на этот раз? Он говорил, что выполняет роль моего перевозчика, доставляет меня, забирает… Его нет. Мы его не видели. Может Нэйтан его убил. — Тогда тем более опасно выходить, — заметил Крокер. — Его гибель могла испортить механизм перевоплощения. — Она могла вообще его сломать. И я останусь сама собой, останусь Одри, — чего в ее голосе было больше: надежды или отчаяния? — Мы не можем быть уверенными… Дюк с трудом держал себя в руках. Он знал, что бывшая полицейская упряма и ни за что не отступится от своего. Ему нравилась идея провести жизнь в амбаре вдвоем с Одри, пусть даже месяц или два, но с ней наедине, утешать ее в своих объятиях, шептать слова поддержки и знать, что она только его. Амбар, адская машина, да хоть тыква от Золушки, пребывание здесь виделось логичным, естественным продолжением хейвенских событий. А она хочет выйти и все разрушить. Неужели она не понимает, что он боится ее потерять, ее — Одри Паркер? Девушка снова подошла к воротам, приложила ладонь к узкой щели, чтобы почувствовать касание нежного солнечного луча. — Времени прошло мало, — сказала она. — Джеймс говорил месяц… — Твой сын мог ошибаться. Он был болен, помнишь? Или время для каждого течет по-разному. Вариантов сколько угодно. Одри потерла лоб рукой. — И я не помню, как все происходило у меня. Первое личное воспоминание, я в полупустой квартире в Бостоне, сплю, когда ко мне приходит агент Говард и дает задание ехать в Хейвен за сбежавшим преступником Джонасом Лестером. — А Сара приехала в Хейвен из столицы, сопровождая больного по фамилии Мозли, — добавил Дюк. — То есть, можно предположить, что я каждый раз оказываюсь вне города. — Ну, я бы не стал делать выводы, руководствуясь только двумя случаями, — резонно заметил парень. Ему не нравилось, что Паркер всё ещё стоит у ворот и держится за них рукой. Ему казалось, сделай он резкое движение, и она распахнет дверь и выбежит на улицу, и тогда прости-прощай. Он стоял, не шелохнувшись, убеждая её мягко и вкрадчиво. — Да, ты прав, — сказала Одри после минутного раздумья. — Что предлагаешь? Сидеть здесь до 3030 года? — На ее лице появилась улыбка. Дюк невольно тоже заулыбался. — С тобой годы ожидания превращаются в часы, — он не мог поверить, что произнес это. Как мальчишка, ей-богу. Паркер ничего не ответила, только сжала губы и прищурилась, от чего стала еще очаровательнее. Однако она не отходила от ворот, жалась к ним, и Крокер знал почему. Там, по другую сторону ее ждал Нэйтан. Ей не терпелось увидеть своего напарника, узнать, каким он стал, упасть к нему в объятия, приникнуть губами к губам. Для Одри разлука оказалась не такой долгой, стресс прощания только разжег чувства. «Двадцать семь лет, Нэйтан, а потом это повторится у нас снова» вчистую разбивали по очкам «Я люблю тебя, Дюк». Ради Уорноса она готова рискнуть своей жизнью, лететь навстречу неизвестности, разбиться о суровую реальность. Контрабандист чувствовал себя опустошенным. Он обязан принять ее выбор выйти из амбара, как принял выбор войти в него. Наверно, Одри прочитала это на его лице. Она подошла к нему, взяла за руку. Ладошка оказалась теплой. «Снаружи лето», — рассеянно подумал Крокер, сжимая любимые пальчики. Другие мысли приносили боль. Он слишком легко почувствовал себя счастливым, прыгнув за Одри в амбар, и совсем забыл, как смирился с расставанием на четверть века. Пора привыкать к нему снова. — Я не хочу забывать нашу ночь, Дюк, — Паркер говорила тихо. — Ты мне очень дорог. Я действительно люблю тебя, — в глазах у него защипало. — Но если в Хейвене начались беды, я неизбежно окажусь там. Такая у меня судьба. Он слишком поздно сообразил, что это похоже на прощание. Одри высвободила руки и в мгновение оказалась у ворот. Створка легко подалась, как будто ждала этого решения. В коридор прыснул сноп солнечного света, заставляя Дюка зажмуриться. Он успел увидеть высокие темные шпили деревьев, пыльную зелень листвы, синь чистого неба и женский силуэт со вскинутой к глазам рукой. Она тоже отвыкла от ослепительной яркости погожего летнего дня. За спиной раздались голоса, выводя из оцепенения. — Выход! — это радовалась Джордан. — Где Одри, Крокер? — это шипела Арла. — Мама? — это тревожился Джеймс. Дюк оторвал взгляд от худенькой фигурки на зеленой полянке. Три человека порознь приближались к пятачку перед воротами. МакКи шла первой, почти бежала. За ней лоскутная блондинка, все время оглядываясь, следует ли за ней муж. Коган, подходя ближе, ускорил шаг, но от Арлы держался на расстоянии. — Мама! — крикнул он в раскрытую дверь. Пол снова завибрировал. Стены словно двоились от мелкой тряски. Все стояли, не в силах пошевельнуться, будто внезапно оказались в первоклассном триллере. Паркер повернулась к ним, глаза расширились от ужаса. — Амбар исчезает, — подтвердил худшие догадки Джеймс. Появился низкий, нарастающий гул. Их стало окутывать туманом, а они стояли, разинув рты, и ничего не предпринимали. Только Одри бежала к ним. Туман стремительно густел, наливался белым, светился. За секунду до яркой вспышки, предшествующей исчезновению, Дюк взметнул руку вперед, поймал неуспевающую вбежать Одри (кажется, за лацкан куртки) и втянул ее внутрь. Аномалия вмиг прекратилась. Все пятеро вздрогнули, когда дверь с грохотом захлопнулась.