Я же предупреждал.
Елену охватила паника, она начала кашлять и задыхаться в дыму. Только сейчас она поняла, что попалась на удочку своей же смерти. И Деймон… Деймон же был дома, когда звонил ей. Он не мог за считанные минуты оказаться в школе. Как она могла не подумать об этом? Деймон. Он чувствовал, что что-то должно произойти. Он знал, что она умрёт. Чёрт возьми, Гилберт! Когда ты научишься думать мозгами? Шатенка опустилась на пол, в углу, куда огонь ещё не успел дойти. В её голове был туман, она уже не могла ни о чём думать. Рука, которой она закрывала нос и рот, безвольно упала на пол, а голова опустилась на левое плечо. Огонь приближался. Настал день, когда и она умрёт так же, как и все остальные, кто здесь был. Последнее, что она увидела — плачущего мальчика, который пытался хоть как-то привести её в чувства.***
Кэролайн билась в истерике, когда к зданию подъехала машина скорой помощи, а вслед за ней и пожарные. Врачи выскочили наружу, но никак не могли пробраться в здание, пока не потушат огонь. На её плечи опустились чьи-то сильные руки, и обернувшись, она увидела нового учителя физкультуры — Клауса Майклсона. Он был спокоен, ни одной эмоции на его лице, лишь рыжие волосы, покрывшиеся инеем, колыхались на ветру. — Всё будет хорошо, — улыбнулся он, и, засунув руки в карманы, отправился прямо к входу в школу. Глаза Форбс расширились, когда, буквально через несколько минут, учитель физкультуры вынес Елену на улицу. Врачи тут же ринулись к ней с носилками, но мужчина сам донёс её до машины с красным крестом. Он аккуратно положил её на каталку, давая возможность усатому доктору сделать всё возможное. Медики надели на неё кислородную маску, не переставая щупать её запястья и шею, в поисках пульса. — Жива! — констатировал мужчина, и двери скорой помощи закрылись. Машина тронулась с места, когда блондинка дрожащими руками искала в контактах подруги номер Деймона Сальваторе. Бывший учитель измерил давление, принял таблетки и уже собирался лечь спать, когда телефонный звонок заорал на всю комнату. Чувство страха усилилось, а сердце колотилось с бешеной скоростью, норовящие, выпрыгнуть из грудной клетки. Лео, который до этого спал, подорвался с места и побежал к выходу, как будто там кто-то пришёл. Сальваторе поднял трубку. На экране было написано «Елена». — Сколько прошло? Полчаса? Ты уже соскучилась? — усмехнулся он. — Мистер Сальваторе, Елену забрали в больницу, — послышался дрожащий голос Кэролайн и в глазах словно потемнело. — Какая больница? — только и спросил он, прежде чем телефон выпал из его рук. Натягивая на бёдра первые попавшиеся джинсы, он схватил ключи от машины и квартиры, закрывая дверь дрожащими руками. Зачем он звонил ей? Надо было сразу же садиться в машину и ехать за ней. Он ведь чувствовал, что что-то должно произойти. Как он мог просто взять и проигнорировать это? Уже подъезжая к больнице, он не мог придумать ничего стоящего, что могло бы подойти под предлог, по которому его должны были пропустить в палату к бывшей ученице. Но когда он уже подошёл к регистратуре, времени на раздумье не было. — А кем вы ей приходитесь? — полная женщина в очках, уставилась на него. Её звали Хоуп, что, несомненно, придало надежды, что всё обошлось, и она просто надышалась дымом. Но мандраж всё равно оставался. Елена сейчас в этой больнице, и неизвестно, что с ней. Насколько всё серьёзно, и выживет ли она. Столько вопросов и ни одного ответа. В любом случае, если с ней что-нибудь случится, он себе этого никогда не простит. — Я… — слова исчезли. В голову совершенно ничего не лезло. Будь, что будет, — Я её отчим. Её мама сейчас в другом городе по работе, а я как узнал, сразу же приехал. Отчим! Твою ж налево! Отчим! Теперь их отношения стали ещё более незаконными, чем были до этого. И что только правило мозгом этого дебила, когда он это говорил? — Третий этаж, палата триста сорок восемь, — пояснила женщина, протягивая листочек, чтобы мужчина не заблудился. Он осмотрелся по сторонам, в поисках лестницы, зная, что именно по ней он быстрее доберётся до места назначения, но её нигде не было, поэтому пришлось ждать лифт. И всё это время ему казалось, что она сейчас умрёт, так и не услышав его. И он винил во всём случившемся только себя, потому что он знал, что что-то должно произойти. Он знал, что нужно ехать к ней, но так не приехал. Он не смог спасти свою девочку. Елена лежала на кровати под капельницей, а на лице кислородная маска, которая позволяла ей нормально дышать. Её грудь спокойно вздымалась вверх, и казалось, что она просто спит. Как ни странно, но — ни на руках, ни на других участках тела, не было и следа о том, что её вытащили из горящего здания. И Деймон точно понял, что здесь замешан кто-то из школы. Кто-то, кто владеет чем-то сверхъестественным. Этот кто-то собирался её убить, и, видимо, у него это не получилось. Что же будет потом, когда она останется наедине? Если не получилось сейчас, получится потом. — Малышка, — Сальваторе подвинул маленький стульчик к кровати, взяв бывшую ученицу за холодную руку, — Я же знал… Чёрт возьми, я должен был что-то сделать. — Ну, я же была права, что буду жива и здорова, — усмехнулась она, и только сейчас он заметил, что всё это время она была в сознание. Маленькая проказница. — Ну, ты и хитрюга, — засмеялся он, — Я думал, что потерял тебя. — Тебе следует запомнить, что я теперь всю твою оставшуюся жизнь буду твоей занозой в заднице, — стащив маску с лица, ответила Гилберт, — Как тебя сюда пропустили? Сколько ты заплатил? — она улыбалась, и даже пыталась смеяться. Сколько позитива в этой маленькой девочке? Ей не было больно или плохо, она просто усмехалась над ним, а ведь ещё минуту назад он думал, что больше не сможет увидеть её счастливой. Сальваторе усмехнулся, поцеловав тыльную сторону ладошки любимой, и вспоминая, какой бред он сказал той женщине в регистратуре. — Нуу… Я не платил, — продолжил он, и Гилберт сощурилась, пытаясь раскусить его первей, чем он скажет ответ, — Я сказал, что я твой отчим. Елена засмеялась, но тут же начала кашлять. — Вот до сих пор не могу понять, от простуды я кашляю, или же это от дыма, — продолжила она усмехаться. Казалось бы, что с ней ничего такого и не было. Всё как всегда. Она лежит на кровати, а завтра снова пойдёт на уроки. Но нет. Скорей всего она пробудет здесь пару дней, если не больше, Но то, что ты теперь мой отчим, просто так тебе не обойдётся, — она показала ему язык. — Доброй ночи, — вдруг появился из ниоткуда врач. Он улыбнулся, поправив воротник своего халата, — Я Адам Уитмор — ваш лечащий врач. А вы…? — он посмотрел на Деймона, опуская очки на кончик носа. — Я её отчим, — ответил Сальваторе и тут же почувствовал, как Елена его ущипнула за руку, которой он перебирал её пальчики. Чёрт, надо было сказать, что он её брат, или кто? Он незаконно пребывает здесь. Мужчина косо на него посмотрел, но ничего не сказал. Всё же Деймон не подходит на роль отца Елены. И все с настороженностью смотрят на него. Врач посмотрел на Гилберт, и после её положительного кивка продолжил начатый разговор. — По результатам нашего обследования, все показатели в норме. Давление чуть понижено, но в таком возрасте такое часто бывает. А вот анализы крови будут готовы только к утру. К сожалению, ночью лаборатория не работает. Поэтому дождёмся результатов анализов, а там уже будем решать, что дальше делать. Возможно, что завтра же и выпишу, — он подмигнул своей пациентки, и снова, с каким-то подозрением, посмотрел на Сальваторе. Как будто он видео, что они врут. После того, как врач вышел, Елена засмеялась. Ей было настолько весело от этой ситуации, что она уже не могла остановиться. Хотя с какой-то стороны ей хотелось плакать. — Я видела того мальчика, когда оказалась в горящем кабинете. Он плакал, и написал записку, что он предупреждал меня. Деймон, мне кажется, что это уже не шутки, — её взгляд стал серьёзным, и всё веселье пропало в одночасье. — Я не знаю, что это за мальчик, малышка, — начал он, — Но, если ты боишься оставаться здесь одна, я могу побыть с тобой, — улыбнулся он и поцеловал её в лоб, убирая часть волос назад. Её взгляд был таким манящим, и маленькие губки, сложенные в одну полоску. Он не мог устоять перед ней. Она была идеальна. Он смотрел на неё, и ему казалось, что это сон, но это была реальность. Положив голову ей под бок, он прикрыл глаза, аккуратно обнимая её за талию. Эта ночь обещала быть спокойной. Наверное.***
Кэролайн ходила из одного угла комнаты в другой. Пожар потушили за полчаса, и всех запустили в школу. Кабинет учителя физкультуры полностью сгорел, но огонь больше ничего не затронул, что очень сильно удивило всех. На заправленной кровати Елены сидели Тайлер и Мэтт, которые решили хоть как-то помочь блондинке справиться с тем, что её подругу увезли в больницу. Деймон обещал связаться с ней, как только что-то узнает, но от него не было, ни слуха, ни духа. Однако в три часа ночи он всё же соизволила ей позвонить. — Она в порядке. Надышалась дымом, но ожогов нет. Наверное, Клаус успел её вынести, — прошептал бывший учитель физкультуры. — Господи, слава Богу, — воскликнула блондинка, и Тайлер с Мэттом, которые уснули на кровати Гилберт, тут же проснулись, — А почему шёпотом? — Я остался в больнице рядом с ней, чтобы убедиться, что с ней и вправду всё хорошо, и никаких инцидентов не произойдёт, — пояснил он, стоя в коридорчике между палатами. Елена спала, и на её лице была кислородная маска, так что никакой опасности, пока его нет, ей не угрожало. Он уже заканчивал разговор, когда Гилберт, вдруг, вскочила с кровати, и побежала к нему, крепко обнимая. Деймон тут же попрощался с Кэролайн и обнял девушку в ответ. — Что случилось? — спросил он. За окном было темно, и лишь светлая луна освещала чёрное небо. — Твоя жена, — начала она, — Мне приснилась твоя жена. Ты ведь не развёлся с ней. Сальваторе напрягся. Он не знал, как объяснить этой солнечной девочке, почему он до сих пор с ней не развёлся. — Мне было двадцать лет, когда мы с ней познакомились, — он поднял её на руки, укладывая в кровать, как маленького ребёнка. И она действительно была на него похожа. Она ребёнок. Ещё совсем маленькая, — Я ехал с университета, и я сильно поссорился с отцом в тот день, доказывая ему, что я уже самостоятельный. Оказалось, что нихера я не самостоятельный, раз вляпался во всё это дерьмо. На улице была ужасная погода, по стёкла молотил град, и я не заметил, как на дорогу выскочила полуголая девушка, с запутанными волосами, вся в синяках. Это была Элизабет. Её изнасиловали и бросили умирать в сарае, из которого она чудом смогла выбраться. Мне стало её жалко, и я забрал её к себе, чтобы как-то ей помочь, согреть. Мы заявили в полицию, она рассказала про своё детство, которое было не из лёгких, и мне показалось, что я люблю её. И только сейчас я понимаю, что видел в ней лишь напуганную девушку, которую мне стало жалко. Безусловно, я её люблю, но эта любовь другая. Она мне даже не как сестра. Позже выяснилось, что жить ей тоже негде, поэтому я согласился приютить её у себя, и через пару месяцев мы поженились. В тот день у меня было ощущение, что я совершаю какую-то ошибку в своей жизни, — учитель лежал рядом с шатенкой, перебирая волосы на её голове, лежавшей на его груди. Она внимательно его слушала, хотя было понятно, что ей хочется спать, но любопытство было превыше сна, — С отцом мы, кстати, помирились, и она ему очень нравилась. И после свадьбы мы начали жить, как обычная семейная парочка. Мы хотели детей, а она говорила, что бесплодна. Мы обошли всех врачей в округе, и все твердили, что с ней абсолютно всё в порядке, а так же удивлялись, почему она не может забеременеть. Тогда я тоже обошёл всех врачей на всякий случай… А потом нашёл в её сумке пачку таблеток. — КОК? — с печалью спросила Елена, удобнее укладываясь на его груди. — Да. Мы с ней поругались, и она ушла из дома, а через полгода вернулась, заявляя, что беременна от меня. Я был счастлив, и мне хотелось прыгать до потолка, потому что я всегда хотел ребёнка. Мы обошли всех врачей, сделали куча УЗИ и тестов, где показало, что ребёнок болен. Синдром Дауна. Но мы всё равно решили, что нужно рожать, к тому же аборт делать уже поздно. Она родила, и я понял, что малыш ни капли на меня не похож. Он смотрит на меня своими глазёнками, и я понимаю, что это не мой сын. Позже она призналась, что нагуляла его. Но я всё равно их принял, потому что чей бы это ребёнок не был, его выносила Элизабет. Однако через месяц ребёнок погиб. Она сорвалась, привязала его к рельсам и ушла. Машинист не смог затормозить из-за слишком большой скорости. После того случая я больше не мог её видеть. Но она снова пришла ко мне, умоляя простить. Её снова кто-то изнасиловал. Но оказалось, что и в первый раз, и во второй, она сама раздвигала свои ноги. А жить ей было негде. Так мы и остались жить, не подавая на развод. Она ходила по мужикам, а я работал. И год назад её действительно изнасиловали. Она попала под машину, и последние полгода она сходила с ума. Буквально пару месяцев назад я отдал её в психиатрическую больницу, потому что иначе бы она меня ночью убила. Она могла взять нож и подойти ко мне, вереща, что я её изнасиловал. Я просто не мог жить с этим дальше, поэтому так поступил. Врачи сказали, что она уже давно стоит у них на учёте. Ещё до нашего знакомства у неё ехала крыша. Поэтому я не могу сейчас подать на развод. Она психически нездорова. Я не могу бросить её в такой ситуации. Вот такая судьба у этой девушки, к сожалению. И она в этом даже не виновата, потому что её сделали такой родители, которым было плевать на их дочь. За всё это время они даже не поинтересовались, как она, с кем она, и жива ли она вообще. На глазах навернулись слёзы ещё тогда, когда Деймон начал рассказ про эту девушку. Елена знала, что вины Сальваторе в этом нет, но почему-то казалось, что она рушит, то несокрушимое, что у них когда-то было с Элизабет. Она видела, как сильно он её любил, как сильно он за неё переживал, но и за ту девушку он так же переживал, и так же сильно её любил. Возможно даже сильнее, чем её саму. И бывшей ученицы Сальваторе стало грустно, потому что она не может держать его. Он не принадлежит ей. — Не надо, детка, — Деймон обнял её за плечи, поцеловав в висок и взглянув на часы. Стрелка показывала пять часов утра. Гилберт задыхалась в слезах, а окно, которое до этого было закрыто, со скрипом распахнулось, впуская в палату морозный воздух. Сердце перестало колоть, и тяжесть, которая присутствовала в груди, ушла. С утра Деймону сообщили, что Элизабет, будучи в своём уме, покончила жизнь самоубийством. Смерть наступила в районе пяти и шести часов утра. Это был её последний день жизни, и вот что ещё не давало покоя Сальваторе весь предыдущий вечер и ночь.