***
В четверг вечером от Жени входящий, я обрадовалась: — Здратуте! — Превед! — Что, заскучала уже, да? Чужой не сладок мёд? — Не, мы гуляем в парке. — Чего? — переспросила я, напрягая слух. Женьку было очень плохо слышно из-за постороннего шума. — Ты в пчелином рое, что ли? — Типун тебе на язык! В парке я, говорю. Мы гуляем, тут ярмарка. Возьми мне два, — сказала она кому-то в сторону, видимо прикрыв микрофон ладошкой. — А-а. Чё тебе надо? — Слышь, уже и позвонить нельзя? Грубиянка! Вот и не буду больше! — Звони, звони, мой ангел. Ты ж знаешь, это ревность во мне говорит. Жестокая ты девчонка! — Ну ладно. Я чего звоню, Тоф… Кристофф хочет пригласить тебя сходить с нами в боулинг, но стесняется. Ха-ха. На заднем плане послышался недовольный басок, я так понимаю, Медовый возмущался Женькиным трёпом. — Ну, короче, мы тебя приглашаем на выходные за город. В боулинг поиграем, теннис. Там банька есть. Поедешь с нами? — Знакомство с зятем, понятно, — засмеялась я. — Ага. Мы за тобой в субботу утром заедем. Нет, нам туда, — командовала она там парадом. — Ой, ладно, давай. Потом созвонимся. А-ха-ха, я ж тебе про Женька ещё не рассказала. Короче… А, ладно, потом. Целую! — Целую! Вот вертихвостка. Она почти неделю уже обитает в коммуналке у Кристоффа. Не знаю, что там конкретно с Женьком произошло, но предвкушаю очередную порцию отменной дичи.***
— Привет! — заголосила Женька с порога, быстро чмокнула меня в щёку и протолкнулась внутрь. — Мои кисюленьки! — кинулась она с лобзаниями на ошарашенных зверюшек, бросив нас с Кристоффом один на один. Что людей неплохо было бы сначала представить друг другу, она, по всей видимости, не слышала. — Добрый день! — учтиво поздоровался Медовый. «Реально нереальный!!! Фотки ни в какое сравнение не идут с оригиналом…» — Здравствуйте! — я застеснялась и, как маленькая девочка, опустила вниз голову, но быстро спохватилась. — А! Вы проходите, — отскочила от двери, приглашая в дом. — Чаю хотите? — Нет, спасибо. Лучше сразу выехать, пока дороги не перегружены. Я вещи отнесу вниз, а вы спускайтесь потихоньку. Это всё? — указал он на мой скромный скарб. — А? Да. Да, это всё, — накрыл какой-то мандраж. При всей благовидности и дружелюбии Кристоффа, меня не покидало внутреннее напряжение. Странное ощущение, не могу его описать. Почему-то чувствовала себя неуверенно в разговоре с ним, причём неловкость в общении за эти два дня не прошла. Похоже на ситуацию, когда родители взяли тебя на шашлыки со своими приятелями, а среди этой компании оказалась твоя учительница. Уже не до веселья! И ты такой сидишь, как лох, боишься вякнуть, кажется, она внимательно слушает каждое твоё слово, анализирует, сканирует, делает пометки в твоём личном деле, хотя в действительности ей пофиг. Ну, как-то так. — Женя, он такой строгий! Как ты с ним живёшь? — Кто?! Тоффик? — прыснула она смехом. — Да это же сладкая булочка! Он только передо мной не стесняется свою сучность… Э-э-э, сущность показывать. Мне достаётся за всех, — жаловалась Кудрявая, но в голосе звучала с трудом скрываемая радость. — Я святая, я — мученица! — картинно задрала она руки к потолку. — Ага, я смотрю, этой мученице джинсы уже подпирают. — Это от нервов, — отмахнулась Женька. — Ты знаешь, как я страдаю?! На днях решила свершить подвиг во имя любви — помыть окно. Скажи, разве это не доказательство моего безграничного обожания?! — это был явно не вопрос. — И что же я получила в ответ на свои самые нежные порывы? Этот свин влетел в комнату, стащил меня с подоконника, наорал на меня почём зря и запретил впредь когда-либо мыть его окна, — разглагольствовала она, смешно коверкая голос на манер одесского еврея. — Можно подумать, я ещё когда-нибудь собиралась этим заниматься. А мораль какова? Не нужно делать добра людям! Особенно за бесплатно, особенно под влиянием сильных чувств. Ты всё равно будешь облаян, растоптан, разбит. — Браво! — аплодировала я, лопаясь от смеха. — Не благодарите, — Женька выставила руку в скромном жесте. — Знаешь, а я прекрасно понимаю Медового. Если посмотреть со стороны, как ты моешь окна, складывается ощущение, особенно у человека неподготовленного, что ты собираешься отправиться к праотцам, представив себя маленькой, но очень гордой птичкой. — Думаешь? — Уверена, он тупо испугался. — О-о-о… — блаженно протянула подруга, обнимая себя руками. — А ты говоришь! Ну прелесть же! — Прелесть, прелесть, только больше не оставляй меня одну с ним! А то я точно выйду в окно. — Хорошо. — Ой, погнали уже! Человек там ждёт, а мы стоим трепемся. — Тоффик же знает, что нам нужно время обсудить его. В машине как-то неприлично будет, — бессовестно заржала Женька. — Ты знаешь, он так всё это понимает, поразительно. Сняли коттеджик в 60-ти километрах от города. Место очень живописное — лес с прогулочными дорожками, красивое озеро с чистейшей водой, у нас даже свой мангал был и беседка, ещё и с погодой повезло — солнечно, сухо. Тоффик ушёл на рыбалку, а нас отправил побродить недалеко среди сосен, подышать фитонцидами, железо поправить. — Ну что там с Женьком? — сразу накинулась на подругу, как только мы остались одни. — Сердечный приступ у человека? Сестра связалась с содомитом под самым, можно сказать, носом, а он прохлопал этот момент. Беда пришла, откуда не ждали. — Нет, он ещё не в курсе. А Тоффик меня ругает, что я как детский сад. — Бегаешь и прячешься? — Да! Но один раз чуть не прокололась. Кефир доставала из холодильника, пакет упал на пол, короче, ногу всю уделала. Не буду ж я кисляком вонять, пошла в душ помыть. Выхожу, значит, уже обратно, а мне навстречу Женёк. « — О, здорово! А ты как вошла? — Сосед твой выходил и впустил. — Голубой? Я тебе сейчас расскажу про него, идём! — и потянул меня к себе в комнату. » — Ну, короче, он мне такого про нас наговорил, я уж тебе всё пересказывать не буду, — пожалела то ли меня, то ли себя Женька. — Суть в том, что пора Медовому переезжать из этого клоповника, — сердито поджала она губки. — Что, устроили бедному Женьку притон? — Ага, говорит мне, что у его соседа появился пидор какой-то, у них такие оргии каждую ночь, что спать невозможно. А я ему: « — Может, это девушка?! С чего ты взял? — Не-е, ну что я, бабу от мужика не отличу? » — Прикинь! Писклявым пидором окрестили — нормально ваще?! — А Женёк завидует, походу, — не могла остановиться, хохотала над подругой. — Очень смешно! — обиженно булькнула она. — Я к Тоффику больше не пойду. — Ну, моя прелесть, не сердись. Я на новогодние к родителям уезжаю — хата в полном вашем распоряжении, — подмигнула ей. — Это разовая акция. Нужно его выкурить из старой берлоги. — И какие у тебя идеи? — Я ещё думаю. Но завтра же возвращаюсь домой. — Ура-а! — мои руки взметнулись вверх в победном жесте. Вечером Кристофф вызвался сделать нам на мангале рыбу с овощами. Его улов был весьма неплох: несколько краснопёрок и ещё две крупные рыбины, которых он обозвал язями. Медовый, оказывается, любит рыбачить, его русский отчим пристрастил. Запах стоял божественный! Я уже полбатона заточила в ожидании, живот бурчал. Мы ещё с Женькой перед этим купили у бабульки трав и сварганили на костре чай, и теперь сидели на крылечке, закутавшись в пледы, попивая тёплый ароматный отвар, любуясь яркими языками пламени на фоне тёмного неба. Красота! Медовый колдовал над едой в стороне, Женька не выдержала и подскочила к нему: — Дай мне куснуть! — Вот этот попробуй, уже должен прожариться, — он протянул ей вилку с дымящимся белым кусочком. — Только дуй, пожалуйста. — Са-ах-ах. М-м-м, какая вкуснотища! — Понравилось? — Угу, ещё! А-а, мама, — неожиданно вскрикнула кудрявая хапуга и прыгнула за спину Кристоффа, прикрываясь им, как щитом. — Глупышка, это ж пепел полетел, — засмеялся Медовый. — Конец ноября, какие могут быть насекомые? — Они только и ждут, когда я расслаблюсь, чтобы цапнуть! Укусят в глаз, и всё, мне хана. Кристофф обнял её сзади, с довольной улыбкой слушая весь этот бред. Я тоже невольно улыбнулась, глядя на них. «А ведь этот пряник заберёт её у меня», — недобро сощурилась на Медового и перевела взгляд на костёр. Как я сейчас понимала Тимона из любимого «Короля льва» в эпизоде, где Симба сруливает с Налой!* «Хорошо, чёрт!» — смахнула навернувшиеся на глазах слёзы.***
Вселенная решила меня доконать окончательно. У нас намечался открытый урок в среду, а проектор в последние дни совсем сдал. «Уже б давно это старьё заменили! Ну сколько можно?! Постоянно ломается. И кого просить, Соколова? Нет уж! Сама сделаю, видела, как он там что-то подкрутил немного, и всё сразу заработало. И у меня получится!» — поддерживала я свой боевой дух. Вот не нужно лезть туда, куда не просят! Тысячу ж раз себе это говорила. Нет! Поставила стул на парту, взгромоздилась сверху и принялась откручивать крышку проектора. Долбанный шуруп был намертво всажен и ни на маленькую долю оборота не сдвинулся. Оно и понятно, после Соколова разве выкрутишь? — Надо! — скомандовала я себе и поднатужилась, с силой надавливая на отвёртку. Та выскочила под давлением из насечки, прорезая линию по дну, а моя рука следом продолжила по инерции двигаться вперёд, проектор вылетел из пазов и плашмя грохнулся на парту. Еле сама устояла на ногах. — У-у, — только и успела выдавить я, провожая взглядом пикирующую бандуру. — Чёрт! Что мне теперь делать? — причитала над злосчастным проектором, бессильно разводя руками. — Я разбила его нахрен! Лучше б он мне на голову упал и прервал все мучения разом! Теперь ещё придётся платить за это старьё. А завтра-то как быть? Сделать вид, будто я не в курсе, что здесь произошло? Да конечно, все сразу поймут, кому не сиделось на месте. — Может, Денысыч ещё в школе? Вдруг поможет? У меня нет других вариантов, — я побежала вверх по лестнице к физической лаборатории. — Кирилл Денисович, — позвала, робко заглядывая внутрь, но мне никто не ответил, хотя дверь была открыта. — Кирилл Де… — я остановилась, смотря на вспыхнувший на стене цветовой спектр. — Он вышел, — раздался Федькин голос из темноты где-то слева. — Что нужно? Я, конечно, с большим удовольствием осталась бы полюбоваться на спектр, но всё-таки сейчас было не до того. — Слушай, а ты-ы… Тебя можно попросить кое-что сделать? — Попросить можно, — гадёныш резко включил свет, который неприятно ударил по глазам. — Кое-что — это что конкретно? Я б ему ответила в том же духе, но мы в неравных условиях, мне нужна его помощь. — Ты знаешь… Кажется, я разбила проектор, — с похоронным видом созналась в содеянном. — Хм, хорошо, — весело усмехнулся он. — Вы разбили проектор и хотите замести следы преступления? — У нас завтра открытый урок. Он очень нужен. Может, посмотришь? А? — Пойдёмте, мне аж интересно стало, что там. — Да, — присвистнул Федька. — Походу ему кирдык пришёл. — Ничего не сделать? — страдальчески изогнув брови, я уставилась на раскуроченный проектор, как на бездыханное тело. — Я попробую это собрать, но до завтра его однозначно не починить. — А-а. Ладно, что ж теперь. Оставим, как есть. Спасибо, — голос звучал уж совсем упаднически. — Подождите, — прервал мои стенания Соколов. — Сделаем так: сюда принесём проектор из 128-ого кабинета, им всё равно редко пользуются, он тоже глючный. Подмены никто не заметит. Я скажу, что аппаратура из 128-ого дымилась, взял домой посмотреть. — Не надо, у тебя могут быть проблемы. А если не удастся починить этот? — Починю, — отрезал он. — Будем решать задачи по мере их поступления. — Хорошо, ты командуй, — согласилась я, доверяя ему управление. — Что мне-то делать? — Стоять на стрёме у кабинета. Дело провернули без инцидентов. Проектор, и правда, ничем не отличался от прежнего, такой же тормозной. — Спасибо, без твоей помощи я б пропала. — Да, ладно, — Соколов подмигнул. — За мной должок оставался. — Не напоминай! — закатила я глаза. — А ну, покажи. Он широко улыбнулся, зияя двумя чёрными дырками сбоку. — Вай, ну красота — страшная сила. Так и будешь ходить? — Вставлю потом. — Ещё не дед, а уже со вставной челюстью, — засмеялась в ответ. Соколов протянул мне раскрытую ладонь: — Мир? — Мир! — я с размаху опустила на неё свою, и мы принялись бороться, сжимая друг другу руки. Было очень больно, Федька с садистским удовольствием ждал, когда запищу, моля о пощаде, но я держалась долго. — Баран! — наконец выпалила, ударяя его кулаком в плечо. Он тут же выпустил из тисков мою онемевшую кисть. — А-а-а… Я не чувствую пальцев, не могу ими пошевелить, — тыкнула ему в лицо своей скрюченной, посиневшей конечностью. — Ты должен был мне поддаться! Я девочка. — Я и так вполсилы. — Изверг! Садюга! Никакой не мир, я передумала. — Вторую сдавить? — Нет! — Тогда мир. — Чёрт, умеешь ты убеждать. Но мир весьма условный, имей в виду! Скорее, пакт о временном ненападении. — Нет ничего более постоянного, чем временное. — Хм, — я хмыкнула, искоса глядя на него. — Кстати, нашлись твои вещи? — Частично, — улыбнулся Федька. — Ну, хорошо. Я больше всего боялась увидеть в интернете заголовки о кровавых разборках школьных группировок в городе. — Мне нужно возвращаться в лабораторию. Позовите завтра, если не будет работать, — Соколов указал на подменённый проектор. — Да, спасибо, позову. — Счастливо, — он забрал сломанную железяку и направился к двери. — Пока. «Так хорошо, когда есть на кого положиться!» — настроение взлетело до небес. Не думала, что сегодня вечером вздохну с облегчением.