1 сентября
Шумная волна детей хлынула в дверь, заполняя собой класс. Быстро возложив букеты на учительский стол, как к обелиску, наши второклашки, распихивая друг друга локтями, стремились занять места получше для себя и друзей. Даже не верится, что год назад они настороженно заходили сюда же, всё для них было ново. Как будто это совсем другие дети. — Так, Виталий и Даниил, даже не думайте! Не-ет. Рассаживайтесь, давайте. Быстро, — Нелли Зарифовна рулила, подманивая мальчишек рукой. — Иди сюда, дорогой, а Даниил на первый ряд ко мне поближе. Буду вами любоваться. — Нет, вы посмотрите на них! Учебный год ещё не начался, а они уже пытаются нас дурить. Вот жуки! — это уже адресовалось мне. — Скоро начнут пререкаться, — я засмеялась в ответ и, заметив боковым зрением силуэт в дверном проёме, перевела взгляд. Там стоял Соколов, он кивнул, прося выйти. — Я отойду на пару минут, хорошо? — А, да конечно, — Нелли Зарифовна была полностью поглощена процессом. — Девочки, успокаивайтесь. Я понимаю, что вы давно не виделись, но все разговоры потом… Радость от встречи переполняла меня, отражаясь в сияющей улыбке. — Привет! — Привет! – он что-то хотел сказать, но был перебит моим негодующим возгласом. — Эй, я тебе по подбородок была весной… — Стал выше на пять сантиметров, — Соколов выпрямился, расправляя плечи. — Ой, всё! — тыкнула его пальцем в живот, чтобы сдулся. — Что хотел-то? — На, это тебе. Красивый подарочный пакет перекочевал в мои руки. — Что там, бомба? — с подозрением зыркнула на Соколова, который внимательно следил за мной. — Открой и узнаешь. — Хм-м… А! Это… Вау! Какой хорошенький! — внутри сидел красивый щенок из белых хризантем с чёрными бусинками-глазками. — М-м-м, и пахнет приятно. А-а, спасибо! — Понравился? — Блин, да не то слово! Затискала б его прям. Спасибо! — я осторожно погладила нежные лепестки и лукаво улыбнулась. — А как же Татьяна Сергеевна? Небось, ждала букета от любимого ученика. — Я сделаю подарок своим выпуском из школы. Не стоит её баловать. — Да уж, она будет счастлива. — Сегодня вечером свободна? — он слегка наклонился вперёд, заглядывая мне в глаза. — Нет! — выпалила не задумываясь. — У меня мама в гостях, мы с ней планировали сходить к знакомой, — соврала я, его напор немного пугал. — В выходные? — В выходные, эм-м… Я же занимаюсь с девочкой глухой, мы ещё будем обсуждать, как удобнее составить график на осень. Пока что не знаю. А что ты хотел? — Встретиться, сходить в кино или ещё куда-нибудь. — Ну, потом договоримся. Мне пора уже возвращаться, — я махнула в сторону класса. — Спасибо за щенка. — Я тебе напишу. Пока! «Это что было?! А?!» — мозг взрывался, тогда как внешне я старалась выглядеть спокойно. Щёки просто пылали. «Он меня взял в оборот? Пф-ф, во даёт! Может, вернуть собаку?» — не удержалась от соблазна и воровато заглянула в пакет, из которого на меня смотрело кавайное создание. «У-у, нет, я не могу отдать такого сладкого малыша! И потом, это будет некрасиво с моей стороны, Федя ж его подарил от души», — пришла к внутреннему консенсусу. Вечером накормила кошаков и только уселась поужинать сама, запиликал скайп — Осло на проводе. Нажала на видеозвонок, на экране появилась улыбающаяся Женькина физиономия, а из динамика заорали: — Тен поинтс гоу туууу… Рашша-а-а! Юху-у! — С хера ли тен? Твелв давай! Или ты перед Швецией теперь выстилаешься? — заржала, показывая ей язык. — Слышь, овца! Радуйся, что хоть десятку для наших выбила, — потрясли мне кулаком. — Ты там одна, что ли? Тихо. — Не, все в сборе. К нам ещё и папа приехали, они покурить вышли. Ну, что, Анна Николаевна, с началом учебного года тебя! — Ты нормальная? Кто поздравляет человека с первым рабочим днём после отпуска? — я состряпала унылую гримасу. — Ха-ха, поляну накрыла? — Коне-ечно, видишь же, праздничная гречка и котлета на тарелке из сервиза «для гостей». Даже аджику прошлогодней выдержки откупорила по такому торжественному случаю и купила морс, пью из бокала, — потрясла перед вебкой кружкой с рубиновым напитком. — Фью-ю, — присвистнула Женька, — деликатЕсами балуешься. А ещё говорят, что учителя в России мало получают. Может, мне тоже в пед пойти? Пусть меня научат. — Сходи. — Аня, привет! — показался за Жениной спиной Кристофф и помахал мне рукой. — С праздником тебя. — Спасибо! — улыбнулась, помахав ему в ответ. — Приезжай в гости, как захочешь, а на Рождество в декабре обязательно, — погрозил он пальцем. — Я постараюсь. Правда. — Мы сделаем тебе приглашение, не надо будет беспокоиться. — Спасибо, я обязательно приеду. — Общайтесь. Я буду на кухне, — Медовый пощипал Женю за ухо, посмеялся над её протестующим бухтением и ушёл. — А где веники, конфеты? Много собрала? — Ой, я ж тебе ещё не показала, — я подорвалась на радостях и побежала в комнату за собачкой. — Смотри, кто у меня живёт теперь, ваф-ваф, хи-хи… — Божечки-кошечки, что это? — Лапочка, да? — А бабла-то стоит «лапочка». Это что ж за будущий отличник к тебе подлизывается? Меня распирало от смеха и удовольствия: — А вот и нет! Угадай, кто мне его подарил? — закусила губу, еле сдерживаясь. — Хм-м… — нахмурилась Женька, соображая, но тут же расплылась в широкой улыбке. — А! Это мой любимый мальчик?! — осенила её догадка. — Да! — О-о, какая прелесть. — Што тут секретничаем? — влез жизнерадостный папа, привлечённый нашим восторженным галдежом. — Ах, Аннетта, bonsoir, дорогая. Oh, la-la, это подариль твой бойфренд? Парень такой романтичний, но-о… Очень хитрий ход. Oui! — хихикнул бельгийский лягушатник, делясь с нами мужскими откровениями. — Он рассчитывает на больше, чем просто поцилюйчики и обиятия под люной. Ха-ха… — Papa! Viens jusqu'à moi, — тоном, не терпящим возражений, подозвал к себе Кристофф. Бедный папа скис на глазах, Женя сочувственно погладила его по плечу, прекрасно понимая. Он медленно поднялся с дивана и поплёлся в сторону кухни. — Oui? — донеслось елейное блеяние, а дальше дверь захлопнулась, и мы остались с Женей наедине. — Ах, обожаю, когда Тоффик говорит по-французски… Так сексуально, — вздохнула восторженная влюблённая, хлопая глазками. — Огради меня, пожалуйста, от столь пикантных подробностей. — А, да, прости. Это как-то непроизвольно происходит. Так, он подарил щенка, и что ты? — Ну, обрадовалась, сказала «спасибо». — И что он? — Соколов предложил встретиться вечером. — И что ты? — с маниакальным выражением лица Женька ждала жареных фактов. — У тебя пластинку заело? — не сдержалась я, взбрыкнув. — Наплела, что мама приехала, не могу. Соколов начал выспрашивать насчёт выходных, но я пока выкрутилась. — Хм, а чё не сходить? — А то! Это тебе не Костик, если что, так легко не отделаешься. Поэтому нужно быть предельно осторожной и не давать Федьке повода думать, что мы можем мутить. — А-а, вон оно как. — Да. Мне эти сложности нужны? Нет! Пусть спокойно доучивается и уе… в свою Финляндию. — Слушай, додумался же псину подарить. — На него не очень похоже, согласна.* Соколов сказал, что напишет, и написал, но как-то всё не получалось согласовать наши расписания в сентябре. Нелли Зарифовна загремела в больницу через неделю после начала занятий, и на меня навалилась двойная нагрузка в школе, к Кристине добираться далековато, опять-таки время терялось. Федя тоже был нарасхват: после занятий всё время с Денисычем торчал в лаборатории, по баскету отборочные начались, то физручка припрягла его в четырёхборье участвовать, потому что метать мяч и прыгать в длину никто лучше не мог. Отказывать Тамаре Борисовне вредно для здоровья, тем более, у них с Соколовым взаимная любовь, он бы и не помыслил о подобном. Так что мой план по сохранению дистанции в наших отношениях благополучно выполнялся сам собой.День Учителя
«Учитель наш, любимый наш,
Благодарим за все мы Вас,
Старанья Ваши и слова
Мы не забудем никогда…»
— Анна Николаевна, водочки?! — физик тряхнул в воздухе белой запотевшей бутылкой. Меня от одного вида мутить стало — хватило и прошлогодней пьянки на мосту. Сомнительное удовольствие проблеваться в учительской колбасной нарезкой. — Не-не-не, спасибо, Кирилл Денисович, я пить не буду. — Как так?! День учителя — святой праздник, самый главный после Нового Года! — влезла Тамара Борисовна. — Давайте, давайте, присоединяйтесь. Коллектив надо уважать! Наливайте ей. Эту целеустремлённую женщину отговаривать бесполезно. Уж если она решила что-то сделать — усрётся, но своего добьётся. — Хорошо, но мне только вина… Чуть-чуть, — показала «дозу». — Вот, другое дело! Та-ак, — физкультурница бодро отвинтила пробку стальными пальцами и влила рубиновую жидкость до краёв, — стакан должен быть полным! — Я хотела коктейль сделать… — Ничего, отопьёте немного. Следующий! Спасибо Жене, научила вино бурделить с колой, а то б меня унесло. Отмечали шестого числа, так как пятое октября выпало на четверг, а гульнуть все хотели основательно, чтоб за выходные просохнуть. В помещении стало совсем душно, меня уже слегка качало от угара, всеобщего ржача, музыки и выпитого. Часовая стрелка приближалась к 9, а за окном темень - пора было мне выдвигаться, пока не так поздно. Распрощалась с коллегами и чуть не свалила вешалку, снимая плащ. — Да что ж такое?! — наматывая перед зеркалом в фойе шарф, в очередной раз уронила его на пол. Пальцы безрезультатно провели по кафелю — эта сволочь всё никак не давалась в руки. Сцапав наконец-таки злосчастный шарф и выпрямившись, я рассеянно уставилась в зеркало. Нас что, двое? Бедные затуманенные мозги никак не хотели работать. Между тем, второй силуэт приближался, и черты лица становились всё чётче. Мои глаза озорно заблестели. — Я тебя знаю! — улыбнулась синими от вина губами. — Это обнадёживает, — получила смешок в ответ. Мы так и смотрели друг на друга в отражении. «Как же он мне нравится! У него такое мужественное лицо, красивые губы, я хочу их целовать!» Из учительской доносились голоса и Lady Gaga разрывалась, вторя моим непотребным мыслям: «…You know that I want you ('Cause I'm a freak bitch baby!) And you know that I need you I want your bad, your bad romance…» Не смогла удержаться и захихикала — ну как точно… Серые глаза пристально следили за мной, и от этого по позвоночнику пробежали мурашки. Я резко развернулась: — Адьос, амиго! — послала Феде воздушный поцелуй и направилась к выходу. Соколов догнал на середине двора и зашагал рядом. Алкоголь отпускал потихоньку, переводя меня в стадию угнетённого состояния. Вообще не было настроения разговаривать с кем-либо, особенно с Федей. Нервное напряжение достигло предела, я трепетала, ощущая его близость, и никак не могла совладать с собой. Прибавила скорости, чтобы оторваться. Он опять поравнялся. — Не ходи за мной! Тебе в другую сторону, — сорвалась, когда за воротами Соколов не свернул. — Ну и что? Хочу проводить. — Я сама прекрасно дойду! — Доходи, — он так и продолжал идти рядом, засунув руки в карманы брюк. «Привязался, блин». — Ты что, специально поджидал меня? — бросила я в запале, резко останавливаясь. — Закусывать надо! — Соколов иронично выгнул бровь. — Я в лаборатории был. Повисло тягостное молчание. — Чего уставился?! Федя стоял в нескольких шагах, не сводя горящих глаз. Казалось, он прожигает меня насквозь. Мой же взгляд бегал, не задерживаясь долго на его лице. Не в силах больше выносить это напряжение, я вздохнула и опустила голову, но тут же вскинула обратно, отступая назад. Всё так быстро произошло! Моё тело угодило в плен сильных рук, а сама я подалась навстречу желанным губам. Хорошо, что Соколов крепко прижимал меня к себе, иначе полетела бы на землю. Голова шла кругом и от вина, и от захлестнувших эмоций. Он целовал напористо, не давая возможности ответить или отбиться. Хотя сопротивляться я и не собиралась. — Подожди, — мёртвой хваткой вцепилась в его ветровку, когда поцелуй закончился. — Теперь моя очередь, — игриво улыбнулась, поднимая на него глаза, и обвила одной рукой за шею, другая же так и осталась на груди Соколова. Федино сердце билось, как степная птичка в клетке, что доставляло мне неимоверное садистское удовольствие. «Кто теперь охотник, а кто добыча?» Приподнялась на носках, запуская пальцы в русые волосы, и кончиком языка очертила контур его нижней губы. Соколов нетерпеливо подался вперёд, но я увернулась, смеясь. Широкая ладонь легла мне на затылок, придерживая голову. Наши языки, наконец, встретились, лаская друг друга. Я закрыла глаза, отдаваясь поцелую, который длился и длился, затягивая, туманя разум. У самой сердце колотилось как сумасшедшее. Душа ликовала. Федя оторвался от меня, нежно проводя пальцами по пылающей щеке, шее. Я томно прикрыла веки в ответ и снова потянулась к нему. Соколов легонько поцеловал уголок рта, другой… Твёрдые губы накрыли мои податливые, сминая их. Он обнял ещё сильнее, спуская ладонь ниже мне на поясницу, а я бессовестно шарила под его олимпийкой, гладя крепкую разгорячённую спину. Мозги отшибло напрочь. Не знаю, чем бы всё закончилось, если бы я не почувствовала, как в живот что-то упёрлось… «Ааааааааааа!» — взорвалось у меня в голове. «Что я вытворяю?!» Нужно было срочно придумывать выход из опасной ситуации, в которую сама себя загнала. И не только себя… Я запаниковала и перестала отвечать на поцелуй, катастрофически не хватало воздуха. — Что? — тяжело дыша, насторожился Федя. — Всё! — насколько могла холодным тоном заключила я и вдавила ладони ему в грудь, отстраняясь. — Что, всё? — Хватит! — Почему? — Соколов нахмурил брови. Он так и обнимал меня, внимательно вглядываясь в лицо. Это было невыносимо! Не могу на него смотреть. Я отвратительный человек! «Бежать скорее!» — сейчас в голове крутилась только одна мысль. Федя хотел что-то сказать, уже начал открывать рот, как я резко рванулась в сторону, вскрикивая: — Это же мой! Подожди-ите! — сломя голову ломанулась на остановку и успела-таки запрыгнуть в автобус. Заплатив кондуктору, я уселась возле окна. По щекам градом потекли слёзы, даже не пыталась сдерживать их. Хорошо, что автобус был полупустой, да и не мой, кстати. Ухватилась за него как за спасательный круг. «Трусиха! Дура! Чем я только думала? Да ничем, как и всегда. Отличный День учителя, ничего не скажешь. Звезда! Как теперь в школу ходить-то? Стыдоба…» Жизнь придавила меня. Я проехала две остановки и пересела на свой рейс. Поморщилась, увидев опухшее от слёз, красное отражение в стекле — красота неписаная. «Но с другой стороны, если подумать, это я жертва! Он сам увязался за мной, воспользовался не совсем трезвым состоянием и насильно поцеловал. Ещё и… Да! Это его вина. Соколов первый начал, и ему должно быть стыдно, а не мне». Когда ответственность за случившееся была успешно перекинута на другого, настроение поднялось, и мир снова заиграл красками. Зябко поведя плечами на улице, повыше натянула шарф. Он немножко, едва уловимо, пах им. Этого было достаточно, чтобы воспоминания вечера заполнили сладким теплом всё тело. Я облизнула губу и закрыла глаза, счастливо улыбаясь от удовольствия. «Соколов, м-м-м… Чистый соблазн! Кто обвинит меня в том, что я поддалась его очарованию?! Федя и очарование, хи-хи. Ну, почему бы и нет? Такое вот очарование наглости, да. Уж он точно не станет лить слёзы в подушку и грустить. Ха! Чего это я, в самом деле. Нашла за кого переживать. Пф-ф…» Надеялась, что быстро усну после длинного, щедрого на события дня, но сон никак не шёл ко мне. Улыбалась, как дурочка, в темноте, катаясь от счастья по кровати и визжа. Так хотелось рассказать всё Женьке! Но уже ночь на дворе, а завтра они с Кристоффом идут на художественную выставку «Скандинавский импрессионизм»… Ладно, вечером поболтаем. На следующий день всё-таки не сдержалась и написала Женьке в час. Я: «Мы с Соколовым вчера целовались за школой. » Моментально прилетело в ответ. Ж: «Аааа!!! Аааа!!!(╮°-°)╮┳━━┳ (╯°□°)╯┻━━┻ О, дааааа!!! И что потом было? » Я: «Я убежала(⁄ ⁄•⁄ω⁄•⁄ ⁄)» Ж: «┬─┬ノ(º _ ºノ) *поставил стол на место* Жди, я щас.» Я: »〣(ºΔº)〣» Уже через три минуты затрезвонил скайп. — Чего звонишь? У тебя же выставка. — Какая выставка?! — гиеной орала Женька. — В жопу скандинавский импрессионизм, когда тут такое происходит в любимом фэндоме! Кстати, я из сортира звоню. — Дурик! Кристофф подумает, что у тебя реально там пригорает. Диарея открылась, — ржала я над ней. — Ты по делу говори, не переводи стрелки. Быстрее, я уже не выдерживаю! — надрывалась подруга, подгоняя. — Ну, чё. Шла я с корпоратива из учительской слегка поддатая, Соколов увязался за мной, мы попререкались, он меня дёрнул и поцеловал, а потом я его поцеловала, а потом ещё долго целовались. — Иди ты! Взасос? — Не в щёчку же. — Бля-я, я тут всё самое интересное пропускаю, — проскулила Женька. — Ну, а чё убежала-то? — Так это… — замялась, не зная, как обойти щепетильную тему. — Поняла, что творю лютую дичь, вот и мотанула. — И что Соколов? Почему не догнал тебя? Как ты вообще вырвалась? — Да не вырывалась я! Что, Федя, по-твоему, маньяк какой-то? Почему он должен меня силой удерживать? — возмутилась в ответ. — Во-первых, Соколов не ожидал, что я убегу, а во-вторых, автобус был рядом, успела запрыгнуть в закрывающиеся двери. — Трусишка. — Он в вк написал утром, но я специально не захожу. А недавно звонил два раза, трубу не взяла, но скинула смс, что в понедельник подойду к нему после уроков. Соколов написал «Понял». — Ну чё ты с Федечкой так? — Я не знаю, Женя, что делать. Он мне нравится до одури, но так страшно ввязываться в это всё. — Чем тебе помочь? — участливо спросила подруга. — Да-а, посмотрим. Как-то всё разрешится. — Ты только не молчи, пиши-звони в любое время. — Же-еня, — раздался совсем рядом мужской голос — А-А-А… — дико взвизгнула Женька и, судя по треску, уронила телефон на пол. — Тебе плохо? — осаждал дверь кабинки всполошившийся Медовый. — Теперь да! — квакнула Кудрявая. — Открой, я тебя в больницу отвезу. — Не-ет, — загробный голосок дрожал, — лучше купи мне ванильной колы. Холодненького хочется… — У тебя живот болит, какая кола? За сим последовал очень тяжёлый, я бы сказала, трагичный Женькин вздох. — Потом позвоню, — тут же шепнула она в трубку и отключилась. Я ещё долго не могла остановить дикий смех, живо представляя эту картину.