23 декабря
Мы приехали во второй терминал и как только прошли в зал аэропорта, объявили мой рейс. — О, уже началась регистрация, — я поцеловала Соколова в щёку и отстранилась. –Хорошей дороги! Напишу, как сяду в самолёт. — Почему ты меня всё время выпроваживаешь? — придержал за плечо Федя, испытующе глядя мне в лицо и недовольно хмуря брови. — Кто тебя выпроваживает? Бесплатная стоянка на территории аэропорта пятнадцать минут, ты же знаешь. — Я сам разберусь со своими финансами. Будем считать, я заплатил, чтобы ещё провести с тобой время, — это был явный и наглый флирт, хотя Соколов вряд ли понимал, что обладает такими способностями. Уголки его губ растянулись в ребяческой усмешке, упиваясь моей секундной растерянностью. — Люди склонны ошибочно считать, будто у них появляется право свободно распоряжаться тем, на что они потратили деньги, — я поддержала игривый тон и кокетливо улыбнулась. — Даже не знаю, как поступить… — Если кому и стоит доверять, то только мне, — вкрадчиво заверил Федя, наклоняясь ближе. Я была полностью очарована им, ничего не замечая и не слыша вокруг, наслаждалась возникшим на мгновение нашим миром на двоих… — Где регистрация в Краснодар? Нихрена не найду, третий круг уже здесь наворачиваю, нах! — подскочил к нам с прозой жизни горячий кубанский мужчина, нервно жестикулируя. Соколов с недовольной физиономией глянул на бедолагу так, что тот виновато поёжился под тяжёлым взглядом и добавил: — Не знаете? — В Краснодар? Вам, скорее всего, нужно в другой терминал для внутренних рейсов, — я сразу сообразила, в чём дело, один раз сама чуть так же не напутала. — Дайте распечатку посмотрю. — Точно, терминал 1, видите? — указала место вылета. — Бля, и чё делать? Где он? — взволнованно округлил тот глаза, совсем уже впадая в отчаяние. Ох, родное кубанское «Гэ», своей нежной мелодикой пробуждающее ностальгию по временам детства, опаляющее знойными лучами и окутывающее пьянящим ароматом густого воздуха… — Дальше по шоссе в другом здании, — проинформировал Соколов, а на деле выходило, что выносил приговор. — А я успею? Ещё раз заглянула в его электронный билет и подняла сочувственный взгляд. — Смотрите, ваша регистрация закроется через двадцать минут, может чуть-чуть подождут, конечно. Ехать вам минут пятнадцать, да? — я вопросительно перевела взгляд на Федю, полагаясь на его авторитетное мнение. Соколов утвердительно кивнул и добавил: — При хорошем раскладе. — Да, а ещё нужно пройти досмотр на входе в аэропорт, найти стойку регистрации. Не знаю, успеете ли… — Ё-моё, у матери юбилей сегодня, — он бросил в сердцах сумку на пол и обвёл зал пустым остекленевшим взглядом. — Чё-ё делать… — Шуруй в темпе, время не теряй, — у Соколова всегда найдётся ответ. «Блин, может мужик и успел бы, но пока он такси найдёт, пока в аэропорту сообразит, куда надо идти. Нет, не успеет. Если только…» Я поманила Федю рукой, чтоб наклонился, и тихо попросила, шепча на ухо: — Подбрось его, пожалуйста, а? Соколов выпрямился, упрямо молча, хотя я знаю, что он бы без вопросов помог мужику при других обстоятельствах. — Ну ради меня. Пожалуйста. А я буду тебе должна, — посмотрела на него с хитрым прищуром. — Расплачиваться придётся по-любому, — согласился он. — Спасибо! — я просияла, крепко-крепко обняла Соколова за шею и прикрыла глаза, глубоко вдыхая его особенный волнующий запах. — Я буду скучать. — Э, мужик! — окликнул удаляющегося Федька. — Подброшу тебя. — А, отведи его там на стойку регистрации, пожалуйста, иначе всё равно не успеет, — проводила я инструктаж на бегу. — Разберёмся, ещё доехать нужно, — бросил Соколов, поторапливая рассыпающегося в благодарностях и извинениях земляка. — Осторожно на дороге! — крикнула им вдогонку и пошла на свою регистрацию. Взволнованно переминалась с ноги на ногу, стоя в очереди, и каждую минуту поглядывала на экран мобильника, прикидывая, сколько у них осталось минут до отправления. Федя перевернёт весь аэропорт, но усадит мужика в этот самолёт. Я же видела маниакальный блеск в глазах, когда он принял вызов. Тихо захихикала, представив, как Соколов несётся по коридору, волоча следом этого несчастного, а потом проталкивается вперёд в очереди на входной контроль с требованием пропустить срочно человека — самолёт улетает, и в последнюю минуту впихивает мужика на стойку регистрации. Люди в шоке, мужик в шоке, Фёдор — великолепен. Миссия невыполнима, блин. Жаль, что я этого не увижу! Через полчаса, как они ушли, в WhatsApp мне прилетела фотка счастливого кубанца, машущего на прощание в дверях пункта предполётного досмотра. И тут же зазвонил телефон. — Груз доставлен в срок, — отчитался Соколов. Я весело рассмеялась и похвалила: — Вы отлично справились с операцией, агент. Поздравляю! — Я помню про твоё обещание оплатить долг. — Конечно, всё в силе. — Прошла досмотр? — Да, скоро начнут посадку в самолёт. — Хорошо. Напиши, когда приземлишься. — Обязательно. Счастливого пути обратно! — Тебе тоже, — у него на заднем плане стало шумно, послышались звуки отъезжающих машин — видимо, вышел из терминала. — Ладно, не буду тебя отвлекать. Ты лучше всех! — Пока! — он резко отключился. Соколов вообще не любитель долгих разговоров по телефону.***
Такое интересное чувство, когда одновременно хочешь остаться и оказаться в другом месте. Давно не испытывала подобного, а вот Кудрявая с Соколовым заставили словить приход. Как же я жалела сейчас, что не могу провести с Федькой новогодние выходные, в то же время не могла дождаться, когда самолёт уже приземлится, и стисну Женьку. У меня была только ручная кладь, поэтому я пулей пролетела зал выдачи багажа и устремилась в раздвижные двери. — Ы-ы, а-а! — А-ха, йе-е! Издавая нечленораздельные приветственно-ликующие возгласы, мы с разбегу угодили прямо в жаркие распростёртые объятия друг друга, раскачиваясь и подпрыгивая. — Я тебя не сразу узнала в новом шмоте. Так непривычно, — звучно от души чмокнула в щёку Женя и подёргала меня за волосы. — Отросли уже как! — Ага, а вот я твою пушистую голову сразу приметила! — счастливо засмеялась в ответ. — Добро пожаловать! — А-а, — звонко протянула я, широко улыбаясь, и высвободила одну руку, чтобы обнять наклоняющегося Кристоффа. — Спасибо! — легонько прижалась к его щеке и похлопала по плечу. — Вообще такой подарок мне устроили! — зажимала их, не в силах передать всю радость от встречи словами. — Ну что, идём? — поманил нас Медовый в сторону выхода. — Иди, мне в туалет нужно, — на мой взгляд, резковато отослала его Женька и сразу отвернулась. Я стояла между ними двумя, не зная, за кем следовать. — Пойду руки помою, — неловко, как бы извиняясь, кивнула в сторону удаляющейся Кудрявой. — Тебе сумка не нужна? Не отойдя ещё от перелёта, я растерялась и не сразу поняла, что он имел в виду. — Можно забрать сумку в машину, или она тебе понадобится сейчас? — переформулировал Кристофф вопрос. — А! Нет, не нужна. Спасибо! — отдала ему вещи и побежала в туалет. Далее странности продолжились. Женька не любит ездить на заднем сидении, но с Медовым рядом не села. Хотя, может, просто соскучилась по мне? Кристофф молчал на протяжении всего пути, сосредоточенно следя за дорогой, а мы с Кудрявой болтали и хихикали, как вдруг машина взяла немного вправо. — Кошмар, ты заехал на соседскую дорожку?! Я звоню копам, — с наигранным изумлением налетела на Медового Женька, хлопая глазами. — И почём в Норвегии права? — Сама садись за руль! — дерзко огрызнулся тот в ответ. — И сяду! Давай вылезай, шнеллер, — подёргала она Кристоффа за локоть. — Успокойся, — предупреждающе прозвучало с водительского кресла. — Нет, а что? За язык тебя никто не тянул. Останавливай… — Жень, не отвлекай человека, пожалуйста, — вмешалась в стихийно возникшую перепалку, отдирая её от Медового. — Не твоя же дорожка, успокойся уже. — Вот причина всех бед в мире — нарушение общественного порядка. У вас нет никакой гражданской ответственности, Анна! — торжественно заключила Кудрявая, ёрничая, и тут я догадалась, что, видимо, у них с Кристоффом на этой почве состоялся какой-то конфликт, и теперь она отыгрывается, устраивая фарс. — Британские учёные уже давно доказали, что главная проблема планеты Земля — двуногие долбоящеры, сосущие из её недр нефть, — блеснула я эрудицией. — А норвежские великие умы считают иначе, — продолжала троллить своего любезного Женька, но, к счастью, мы уже подъезжали. — Как вы живыми добрались до аэропорта и не поубивали друг друга?! — оставшись с Женькой наедине в комнате, я усмехнулась и укоризненно покачала головой. — Поцапались, что ли? — Да потому что он заколебал меня своими придирками. Дотошный святоша! Ему надо в свидетели Иеговы податься, сразу предводителем у них станет. На серьёзных щах вещает о справедливости, правилах, а сам изводит меня — двуличный змей! — Тебя тут притесняют? Гнобят? — Пусть только попробует! — сразу возмутилась Евгения. — Так что конкретно произошло? — Ой, да как всегда, раздул историю! — Женька закатила глаза и, возбуждённо расхаживая по комнате, продолжила. — Короче, сосед через два дома тоже русский, я его называю Михрютка, болтли-ивый такой. Давеча он пожаловался мне на свою соседку — мерзкая бабёнка, смотрит всегда злобно с прищуром, как будто ты ей денег должен. Ну вот, Михрютка помогал этой тётке как-то шкаф перевезти, ещё всякое по дому, а та, оказывается, втихаря на него телегу накатала, что он ставит машину у её ворот, и Михрюткина такса лает по ночам. Дура, — Кудрявая постучала кулаком по лбу, — это ж собака — она не может не гавкать! Сама больше любой псины тявкает, грымзота. Естественно, я была возмущена такой вопиющей несправедливостью в отношении моего соотечественника и поделилась этой новостью с Тоффиком. А он, вместо того, чтобы согласиться со мной и поддержать разговор, давай мозг канифолить, мол, у тётки мировоззрение отличается от моего, что в Норвегии такие законы, и она, эта мымра, действовала в соответствии с ними, и вообще, ему, Тоффику, не нравится Михрютка и наше общение. Прикинь?! — Про тётку я с тобой согласна — не по-людски вышло. А насчёт соседа… Может, Медовый ревнует? — я подёргала бровями, делая сальные намёки. Женька фыркнула не раздумывая: — Исключено! Где Тоффик, а где, прости господи, Михрютка?! Дело в том, что Тоффик считает его неблагонадёжным человеком, с которым лучше не сближаться, — Женькино лицо вытянулось, изображая снобизм Медового, к полноте образа, она сложила в замок руки. — Возможно, стоит прислушаться к Кристоффу. Так вы из-за соседа поссорились? — Не-е, потом чё-то кто-то сказал, не помню уже, вообще про другое, и пошло-поехало. Он меня ещё до этого достал. — Какие планы на сегодня? Будем готовиться к Рождеству? — я плюхнулась на кровать, сладко потягиваясь. — Нам надо быренько прошвырнуться по магазинам и купить Тоффику что-нибудь в подарок. — Ты б ещё завтра вечером снеслась, отстойница! — резко вскочила, отчитывая Женьку. — Да потому что я вообще не собиралась ничего ему дарить после такого скотского отношения. Ты же знаешь мою карму — разосраться перед праздниками, чтобы не париться с презентами, — гротескная улыбка расплылась на её лице, а пальчики сложились в победный жест. — А потом я случайно нашла в шкафу то, что он купил для меня. В итоге я заказала Тоффику в интернете офигенский калейдоскоп, представляешь, у бедняжки в детстве не было. Но эти гады до сих пор не доставили его! — угрожающе затряслась расчёска в сторону воображаемых мерзавцев. — Классно! Думаю, маленький Кристофф внутри Медового будет в восторге, когда получит его. А что он тебе подарит, успела рассмотреть? — А, — махнула Женька рукой. — Побрякушка какая-то. Нет, видно, что вещь дорогая, но как-то не в моём вкусе. — Пф-ф, — я рассмеялась, заранее прикрываясь подушкой, — а прикинь, Медовый в итоге подарит тебе набор тарелок. Вот неудобняк получится, хах-ха. — Я ему и тебе этот набор на голову приземлю, хватит ржать! -у Женьки пар валил из ноздрей от накатившей ярости. Она обрушилась на меня сверху, и мы сцепились мёртвой хваткой, катаясь по кровати. — Я шучу, шучу, — еле переводя дыхание, прохрипела ей, давясь смехом, и смахнула слёзы. — Фу-ух, ну ты подкачалась, Евгения! Вышла на новый уровень. — Конечно, — сдула она пушистую прядь с покрасневшего влажного лица, сопя, — с Тоффиком бороться, знаешь, как трудно! Лось такой. Я умоляюще сложила руки: — Только не рассказывай про ваши игрища, пор фавор. Мне ещё тут жить с вами какое-то время. — Размечталась! Свои влажные фантазии держите при себе, Анна. — Жаль…***
Проваландались чёрте сколько, а подарок так и не нашли, Женя всё никак не могла придумать замену. Зато себе прикупили вещичек по распродажным ценам. — Ну вот, теперь норм, а то уже и не узнаю тебя, — довольно шуршала Кудрявая пакетами. — Слушай, давай я куплю ему ту футболку, и не будем париться! Всё равно это не главный подарок, подождёт свой калейдоскоп. А? — Давай, она прикольная. Спустились на второй этаж и устало поплелись по длинной галерее. Подруга подхватила меня под локоть, прижимаясь ближе: — Что с Фёдором? — А что с ним? — я сразу просияла и отвернулась, чтобы скрыть улыбку. — О-о, как мило, — троллила Женька, смущая ещё больше. — Он мне очень нравится, как ты знаешь, и я рада, что ты в надёжных, так сказать, руках. — Для меня самой это ещё немножко странно. — Не знаю, я вот сразу почувствовала, что будете мутить. Ещё когда мы к нему домой ходили. — Ну ты вспомнила! — недоверчиво глянула на подругу. — Точно тебе говорю! Я в этом шарю, — нотки самолюбования звучали в сём громком заявлении. — Да уж, коне-ечно! Потомственная сваха в седьмом колене Евгения Савельева найдёт, приведёт, изведёт суженного. Дорого. Торг уместен, — я рассмеялась, глумясь над Кудрявой. — Жаль, у меня в роду экзорцистов не было, — с силой тряхнула она рукой. — Дурик. А вот торг — это хорошо, клиентоориентированный сервис. Когда уже расплачивались на кассе, у Жени завибрировал мобильник. — Тоффик… Блин, он звонил уже два раза, — глянула та на экран и быстро поднесла телефон к уху. — Аллё? Да, всё хорошо, гуляем. А-а, чёрт, я забыла… — бессознательно подняла она глаза на меня. — Завтра же можно будет забрать? А, ну спасибо. Мы ещё в торговом центре, а ты? Да, давай, уже спускаемся. Кристофф ждал нас у выхода, он как раз закончил работу с клиентом неподалёку и изъявил желание забрать нас. Машины буквально облепили всё вокруг — народ ломанулся за рождественскими скидками. — Как ты вообще смог тут встать? — удивлялась Кудрявая, скользя взглядом по разноцветному морю железных крыш. — Два часа назад их столько не было. Нам сюда, — кивнул он в сторону светлого седана, на лобовом стекле которого гордо реяла длинная жёлтая бумажка. — Оу-у, благопристойный герр Валентайн уже отбирает парковочные места у инвалидов? — ехидничая, Женя вытянула из-под дворников злополучную квитанцию и, пробежавшись глазами по содержанию, присвистнула. — Нехилые у вас тут расценочки. — Я просто не заметил знак, что здесь нельзя парковаться, — с досадой в голосе махнул Медовый в сторону неприметного столба и отобрал у неё выписанный штраф. — А спонсор городского бюджета в декабре — Кристофф Валентайн «Я просто не заметил знак». Он сверкнул злым взглядом, в котором читалось желание придушить распоясавшуюся Женьку, и плотно поджал губы, обуздывая своё бешенство. — Иди сюда и сама посмотри, — процедил Кристофф сквозь зубы, подзывая Кудрявую к дверце. — Да шучу, шучу. Я же не ханжа, чтобы тыкать людей в их ошибки. С кем не бывает, — раскаянием там и не пахло. «У Женьки девять жизней, не иначе, любит она пощекотать нервишки и себе, и другим», — стоя тихо в сторонке, поражалась я борзости Евгении. Домой мы ехали в гробовой тишине, и только воздух в салоне потрескивал электрическими искрами напряжения между этими двумя — психи.Канун Рождества
Кристофф пообещал запечь в духовке гуся в вине с яблоками, а мы были ответственными за глинтвейн и закуски. Вечером ожидали в гости родителей, те вызвались обеспечить праздничный стол алкоголем из своих богатых закромов. Пока строгали с Женей салаты, включили на компе подборку выступлений с Евровидения за разные годы, а там уже и отцы подоспели. — Муа, муа, — горячо расцеловал всех папа с порога. — Мои красавицы. Так, Фифи, спустись вниз и помоги отцу всё занести. — Там польный багажник горючего — будем отмечать! — подмигнул он нам, затягивая в комнату, и крикнул вдогонку сыну. — Надень куртку, mon coeur. — Анетта, как ти добралась, дорогая? — порывисто обняли меня за плечи. — Ой, замечательно. Самолёт хороший, соседи попались спокойные, здесь меня встретили, — смущённо улыбнулась я, ещё не привыкнув. — Ми все снова вместе! Я очень счастлив. А, Женечка, это на кухню, — папа отдал ей несколько красивых пакетов, но тут же резко вырвал из рук обратно. — Стоп! Это на потом, — в итоге отставил один у себя, а остальные снова протянул Кудрявой. — Робер, ты чего шумишь? — пожурил его Владимир Иванович, шумно переводя дух. — Добрый вечер, девчата! — обнял он нас по очереди. — Сынок, ты птицу уже поставил? — Нет, только подготовил фаршировать, — Кристофф осторожно опустил тяжёлые пакеты на пол, и бутылки внутри зазвенели, перестукиваясь стеклянными боками. — Отлично, я тебе сейчас покажу новый метод, — довольный тем, что появилась возможность поделиться своими навыками, любитель кулинарии Владимир Иванович поманил Медового на кухню. — Идите, идите, а ми тют канапе с девочками сделяем. О-о, у вас Евровидение, — плюхнулся бельгиец на диван. — Я не очень отношусь к нему, но иногда посмотреть можно. — Ты же даже голосовал раньше, — заглянул к нам из кухни Владимир Иванович, вытирая руки об полотенце. — Билё, но уже ньет! — взлетел вверх указательный перст, подчёркивая всю важность замечания. — Робер, весной ты хотел поехать туда, — подзуживал бельгийца супруг и весьма успешно. — Волёдья, ти разве не готовишь там? Étonnamment! — разозлился тот. — Да, я считаю, нельзя портить этот праздник политическими разборками! — Пф-ф, да он всегда имел политическую подоплёку: Швеция отдаёт высокие баллы Норвегии, Дании, а те Швеции, Азербайджан и Армения — России, — напомнила Женя и поёжилась под недовольным взглядом обиженного ребёнка. Папулю размазали с двух сторон, но он быстро отошёл от удара, переключившись на меня, я же ему не перечила в конце концов: — В девяносто первом ми молёдой компанией собрались в Италию на Евровидение. Как сегодня помню, четвёртого мая малиш Фифи осталься у бабушки в Монсе, а папаумчалься в Рим. Анетта, ти знаешь, Монс — это моя Родина, город в Бельгии, Воллёния. Я внимательно слушала окрылённого воспоминаниями папа, только иногда вставляя «А-а», «Угу» или молча кивая головой. — Сам конкурс раньше бильскучним: зрители сидели на местах в зале, участников малё. Но главное же — дискотека после. О-ля-ля, — закатил он глаза, — это биля оргия… Наконец, все приготовления закончились, и мы уселись за сервированный всякой красотой стол. Разнообразие и качество алкоголя, действительно, впечатляли. — Будем петь и танцевать! — выкрикнул папа. — Фифи, включай караоке. Это было весело, особенно хором голосить песни АBBA, но для храбрости я всё-таки опрокинула ещё один бокал вина. Вечер проходил сказочно, и, дабы продлить его волшебство, решено было открыть подарки прямо здесь и сейчас. Как обёртка от самых вкусных шоколадных конфет шелестела и рвалась упаковочная бумага, заманчивошуршали разворачиваемые пакетики, наружу, под одобрительные возгласы, извлекались разные милые штучки. И тут посреди радостной суеты раздалось удивлённо-требовательное: — А где бусики?! — это Женька первая справилась со своими подарками и не нашла среди них коробку, на которую наткнулась у Кристоффа в шкафу накануне. Она застыла с изумлённо округленными глазами, не мигая смотря на Медового. — Какие бусики? — озадаченно сдвинул тот брови. Я знала, о чём идёт речь, и жалела сейчас о своей недавней шутке по этому поводу. — Уже на какой-то курице? — завелась Кудрявая, но тут же сдулась, услышав счастливое «кудахтанье» папа. — Ах, это же та самая бижутерия, что я хотель! Ти зналь, — от переизбытка нежных чувств восторженный Робер повис на шее любимого, расточая поцелуи и хвалебные оды. А вот посрамлённая Евгения, собственноручно отдавшая козыри в руки злорадствующего соперника, готова была провалиться сквозь землю. — Вашей привычки лазить по чужим вещам я ещё не знал, — Кристофф с садистским наслаждением издевался над ней, отыгрываясь. — Я наводила порядок, — буркнула она в ответ, не желая сдаваться без боя. — Надо же, какая хорошая девочка! Значит, тебя нужно наградить. Позже, — как у кота на сметану заблестели его глаза. Женькиной физиономии я не видела, а вот волосы на её затылке зашевелились. — Не надо мне угрожать, — неуверенно пискнула она и затихла. — Voilà! Je vous en prie, mes beautés, — папа намутил нам симпатичных коктейлей, продолжая спаивать. — Месье повторит мне? — потряс пустым стаканом со льдом Владимир Иванович, взгромоздившись на высокий стул напротив, и, подмигивая, протянул пару крупных купюр. — Таким красавчикам наливаем бесплятно, — наклоняясь через всю барную стойку как грациозная кошечка, бельгиец провёл пальцем по подбородку своего визави, но деньжата прибрал, изящным жестом засовывая за пояс брюк. В воздухе со всех сторон витала любовь! Пока папули ворковали у бара, Медовый маниакально пялился на беззаботно щебечущую Женьку, следя за каждым её жестом и потягивая крепкий виски из стакана. Когда же объект вожделения поднял на него свои невинные большие глазки, лицо Кристоффа расплылось в непристойной усмешке. Решительно поднявшись из-за стола, не отрывая горящего взгляда от недоумевающей Жени, он вальяжной походкой направился к ней. Опустившись рядом, развязно закинул руку на спинку дивана и подался корпусом вперёд, нависая, буквально вдавливая Кудрявую в угол, и бархатно пробасил: — Вашей маме зять не нужен? Эта, безусловно, наипошлейшая излюбленная фраза гопников в таком исполнении заиграла новыми красками. — Ну, почему же не нужен? В хозяйстве, э-э, всякая скотина пригодится, — тут же нашлась практичная Евгения. — Мадемуазель,… — мы не услышали продолжения пассажа, поскольку обольститель наклонился к самому пунцовому ушку красавицы, шепча что-то, а затем поднёс её ладошку к губам, горячо целуя. — Чего это вы меня хватаете? — закопошилась Женька, отнимая руку и уползая из расставленных сетей. — Между прочим, — продолжила она, уже обретя твёрдую почву под ногами, — состояние алкогольного опьянения не освобождает вас от ответственности за бред, который вы сейчас несёте. — Подписываюсь под каждым своим словом, — подмигнул он и устремился прямо на неё, хватая за талию. — Тц-тц-тц, только без рук, уважаемый. Мы ещё не помирились. — Тогда я спою, и забудем всё. — Он такой пьяненький, — тихо хихикнула мне подруга и повернулась на стуле в сторону Медового — само внимание. «Уж кто бы говорил!» — молча отметила я, отставляя подальше миску с салатом, а то мало ли ей не понравится исполнение, запульнёт ещё. Папа переключил на подсветку, и теперь мы погрузились в темноту, только бледные огоньки в центре комнаты очерчивали красивый силуэт нашего айдола. Сзади на окне мягко зажигались и гасли длинные нити белых мерцающих звёздочек — атмосфера прям как на сольном концерте. Все сидели затаив дыхание в ожидании выступления. — Воу-воу… Allez, allez! — выкрикнул папа и призывно зааплодировал, подначивая и нас последовать его примеру. — Не стань Фифи стилистом, биль би певцом. Тинейджером он виступаль в группе, oui! — Оппа-а, файти-инг! — протянула Женька и сложила сердечко из пальцев. Наградой ей была пленительная улыбка, как обещание скорого вознаграждения за горячую поддержку. Зазвучала ритмичная мелодия, а следом, естественно переплетаясь с ней, глубокий окутывающий голос, поющий на французском — Женькина слабость. — О-la-la… — довольно выдохнул бельгиец. — C'est très impudique! Очень откровенно! — А о чём песня? — О любви, — мечтательно-меланхолично протянул Владимир Иванович, а тронутый до глубины души папа приник головой к плечу своего «рюсского медведя». Стены, мебель, всё пространство вокруг растворилось в вибрации этого чарующего голоса, и он уносил нас высоко, освобождая от всего лишнего, несущественного. Лучшее завершение этого волшебного вечера…***
— Анетта, ти знаешь, Владимир Иванович большой любитель кораблей в банке. Это хобби, — начиная уже потихоньку готовиться к отъезду, как бы невзначай обмолвился папа. — О-о, такая ювелирная работа! Вы сами собираете? — И сам, и готовые уже приобретаю, — сразу оживился тот, как заговорили о его детище. — Сейчас собираю свой двенадцатый — фрегат «Штандарт». — Это ж столько терпения и концентрации нужно, чтобы закончить хоть одну, — с уважением закивала я головой. — У него такая внушительная коллекция! Владимир Иванович проведёт тебе настоящую лекцию по истории, — заговорщицки подмигнул мне папа, намекая на нашу сладкую парочку, и я тут поняла, к чему он клонит. — Я бы очень хотела посмотреть! — подыграла, но мне и правда было интересно узнать, как эти крохотулечки появляются в бутылке. — У меня на планшетке есть фотографии и видео. Сейчас покажу, — гордясь вниманием к плодам своего труда, Владимир Иванович резво полез в кожаный портфель. — Не надо фотографии, — шикнул на него Робер, отбирая гаджет. — Можно подумать, на них лючше видно, чем так. Я хочу приглясить Анетту к нам в гости сегодня. Ми ведь уезжаем потом и не увидимся. — Куда уезжаем? — недоуменно спросил Владимир Иванович, не осознавая, что он пешка в игре коварного бельгийца. — Тюда! К маман в деревню. Такой рассеянный сталь, ничего не помнишь, — пожурил интриган супруга и снова взялся за меня. — Я понимаю, миляя, что вам молёдым интереснее вместе… — Я бы с удовольствием у вас погостила денёк. Ты не обидишься? — повернулась с просящим взглядом к Жене, как будто она моя мама, а я отпрашиваюсь к подруге на ночёвку. — Ну, поезжай. Я, конечно, скучаю, но раз больше возможности посмотреть корабли не будет, на день тебя уступлю. Но только один! — пригрозила Женька пальчиком в сторону папа. — Oui, biensûr! Разумеется конечно, — захлопал он невинно глазками. — Сейчас визовем трезвого водителя и bon voyage.***
— Миляя, не думай, пожалюйста, что ми пригласили тебя только из-за этого, — уже в машине схватил меня за руку папа. — Просто Фифи, наконец, обмолвился о браке. — Он говорил о браке? — пыталась припомнить я сегодняшний пьяненький бред Кристоффа. –А-а, про зятя? — Ну разумеется! Знаешь, возможно я несколько старомоден в этом вопросе, но я считаю, Фифи уже давно дольжен биль сделять предложение Жене. Чего он ждёт, в конце концов?! — всё больше и больше заводился возмущённый Робер. — Когда Женя увидит его мерзкий характер и сбежит? Je ne comprends pas! — Мы все не подарок, так уж. Мне кажется, Кристофф очень внимателен к Жене, хорошо общается со мной и с её родителями ездил знакомиться, — заступилась я за любимого зятька. — Если бы Женю что-то не устраивало, она бы уже давно свинтила. — Действительно, Робер, ты палку не перегибай. Оставь уже детей в покое, — поддержал меня Владимир Иванович. — Я внуков хочу подержать! Хочу на свадьбе погулять! — Ну-ну, — потянул на себя разгорячённого бельгийца супруг. — Всему своё время. — Когда я уже будю старий и сморщенный? — капризно отмахнулся тот. — Тебе до увядания далеко, любовь моя. А может мы ещё и своего заделаем. Найдём суррогатную мать. А? — Волёдя, ти стукнулься?! — отпрянул папа, негодующе пуча глаза. — Ти не спишь из-за него ночами, столько нервов уходит, и что? Этот неблягодарный вирастает и шикает на тебя. Ещё ребёнка? Merci, mais non merci! Я молча смотрела в окно, делая вид, что ничего не слышу, и скоро действительно полностью погрузилась в свои мысли. — Анетта, — шепнули мне на ухо, выводя из полусонного состояния. — Ты когда-нибудь пробовала? — папа изобразил скручивающие движения. — В смысле... — я поднесла пальцы к губам. — Ага, растения. — Нет, — взбудоражила меня эта авантюра, сразу дрёму как рукой сняло. — Тогда дома пыхнем. — А можно? — А почему нет? Ти же с папа. «Действительно, у него-то и опыт, и стаж за плечами ого-го! Присмотрит за мной». Я молча кивнула, соглашаясь. Р.S. — Пыхнем... - замялся папа, придумывая «тост». — Пыхнем за любо-овь, как блестят сейчас твои глаза, — пропела я, и меня поддержали. — Пыхнем за любовь, родная-а. Пыхнем за любовь... Мы валялись на полу, закинув ноги на край дивана, завывали дурными голосами и хихикали. Голова шла кругом, мысли путались, но было та-ак хорошо! — Вы что, курите тут? — строго окликнул нас Владимир Иванович, заглядывая в комнату. Наверное, мы громко шумели и мешали ему заснуть. — А, это там молёдой отец пришёль? — прыснул смехом Робер и поманил его ручкой.— Ми медитируем, присоединяйся. Расскажешь нам про флётилию.