Дом, милый дом! (3 января)
Набрала вечером Федю. — Привет! Что делаешь? — прикрыла глаза, слушая любимый голос. Как же я соскучилась! — В мастерской ещё. — Бедняжечка-работяжечка, домой-то когда пойдёшь? — Как закончу. Ты собралась уже? Завтра самолёт, я тебя жду, — прозвучало из его уст как пассивная агрессия, но было лучше любого замысловатого признания. — Я тоже, — прошептала в ответ, голова шла кругом от пьянящего чувства скорой встречи. — Только я уже дома. — В смысле? — Федя насторожился. — Билет был с открытой датой, вот сегодня и прилетела. Повисло напряжённое молчание, и я решила пояснить: — Ты много работаешь, хотела, чтобы отдохнул завтра, а не тащился в аэропорт. Сразу встретимся. — В чём твоя проблема? — наехал он, явно не проникшись моими благими намерениями. — Нет у меня проблем, понятно? — не выдержала и я. — Это нормально, когда переживаешь за близких и пытаешься им облегчить жизнь. — Я б тебя сегодня забрал. Не надо было врать. — А как тебе не врать? Разве с тобой можно договориться по-хорошему? Ты меня вынудил. — Это что за аргумент? — Да потому что! Не хотела я, чтобы ты беспокоился, вот и всё. — Я сказал, что встречу тебя, значит у меня есть возможность, — жёстко отрезал Федька. — Значит, ты мне помогаешь, а я тебе не могу? Меня такой расклад не устраивает! Я тоже кое-что тут решаю! — выложила ему то, что давно уже пора было прояснить. — Ты, для разнообразия, попробуй прямо сказать, чего хочешь, а не выкручиваться и лгать. Может, и результат будет другим. «Гадёныш! Всегда в свою пользу повернёт». — А ты бы меня послушал и не приехал? — Нет, — хмыкнул он. — Но и врать бы не стал. Я тяжело вздохнула в трубку и примирительно пробурчала: — Всё настроение испортил! Иди работай, завтра созвонимся. — Ну-ка, стой. Мы не закончили. Заварила кашу и сваливаешь. — Сам начал! Мог бы порадоваться, что я уже рядом, а не раздувать целую историю. — Я счастлив безмерно и желаю об этом поговорить, — троллил меня Соколов, не отпуская. — А мне расхотелось. Хорошего окончания смены! — послала ему звонкий поцелуй и отключилась. Можно было догадаться, что ничего путного из моей авантюры не выйдет. Скандалист! Надо было ещё в магаз сгонять, дома шаром покати, а снова есть пустой рис не хотелось. Но сначала чай! Оприходовала на нервах целую пачку печенья из Жениных даров и потянулась уже за следующей, но вовремя опомнилась и одёрнула руку. Жалко было сразу всё съедать, лучше растянуть удовольствие. Взгляд упал на синий пакет в шкафу, и обида по новой кольнула своим отравляющим жалом. — А я ему ещё подарки везла, обойдётся! — громко стукнула дверцей. — Облаял меня, неблагодарный. Провозилась и выползла на улицу уже после восьми. С чёрного неба густым облаком летели крупные рыхлые хлопья снега, моментально превращаясь в мокрые пятна на лице, пуховике. Зато воздух сразу потеплел. Бродила бесцельно по магазину и не знала, что взять, вроде чего-то хотелось, да всё не то на полках попадалось. В итоге на кассе наборчик получился интересный: банка тунца и сушёные водоросли к рису, сыр, пакет кукурузных хлопьев и молоко — «птичий корм», как говорит Женька. «Мда, надо было нормальной едой затариться, но так влом выбирать и тащиться потом с ней. Ладно, завтра будет серьёзный шоппинг, а пока хватит и этого», — вела беседу тихо сама с собой, машинально складывая продукты в тканевую сумку. Снегопад и не думал прекращаться, наоборот, валил сплошной белой стеной. Обратно капюшон так и не прицепила, я его отстегнула, когда рисовалась в Норвегии, сейчас жалела об этом. Пришлось повыше натянуть шарф и пригнуть голову, семеня по занесённой дороге, чтобы хоть как-то добежать до подъезда. Уже на углу моего дома в плечо прилетел метко запущенный снежок. Ударившись в меня, он смачно разлетелся на части, холодная кашица попала на щёку и, быстро тая на горячей коже, каплями поползла вниз, по шее за ворот свитера. Я рефлекторно приподняла руку, чтобы заслониться от возможного повторного снаряда, и метнула гневный взгляд влево. — Подонок! — крикнула я довольному своей выходкой Соколову, обличительно тыча указательным пальцем в его сторону. — Что ты творишь?! — А чего ты тут шарахаешься? Не ссы, у меня ничего нет, — в подтверждение он показал пустые раскрытые ладони. — Иди сюда. — Перетопчешься! — мотанула к подъезду, увязая в густом пухлом снегу. Бежать оставалось не так уж далеко, но я понимала, что меня вот-вот сцапают, и визжала, из последних сил удирая от погони. Развернулась к Соколову, чтобы продолжить борьбу лицом к лицу. Он наступал аки лев, хищно протягивая ко мне руки. — Отстань, — прохрипела осипшим голосом и закашлялась. — А-а… Убери клешни! — отгоняла Федьку сумкой. — Вон там тётка тоже шарахается, пойди и к ней пристань. — Зачем мне тётка? Я к тебе хочу приставать. — А-ах! -жалобно простонала я, когда этот садюга достал-таки меня, до хруста стискивая. Соколов обхватил моё пылающее лицо ладонями и наклонился, целуя. У Фединых губ был сладковатый прохладный вкус талого снега, я провела по ним кончиком языка и прикрыла веки, наслаждаясь. — Ну что ты делаешь? — хрипло прошептал Соколов с укором, но в глазах горело желание продолжать. — Пойдём ко мне, — улыбнулась и обняла его за шею, заманивая. — Мне на работу нужно вернуться. — Тц, зачем тогда приезжал? — разочарованно пробурчала в ответ. — Хотел тебя увидеть. «А-а, ну что же он делает с моим бедным сердцем? В клочья просто!» От его прямолинейности почувствовала невероятный прилив нежности, сейчас я готова была обнять весь Мир. Смущённо опустила взгляд и крепко-крепко прижалась к Фединой груди. — Давай завтра сходим в кафе, а? — задрала голову, чтобы видеть его лицо. — На свидание приглашаешь? – довольно заулыбался Федя, поглаживая мои плечи. — Давай, после пяти. — А что ты днём будешь делать? — Вообще я планировал встретить в аэропорту одну особу, а по пути заехать за деталями, но она меня продинамила. — Вот стерва! — подмигнула ему. — Да. Так что заказ нужно забрать по-любому, а потом в сервис. Много работы, у мастеров выходные. — Ты не говорил, что у тебя дела по дороге в аэропорт, — дёрнула Соколова за ворот куртки. — Вот, значит, какие факты вскрываются! — Завтра в пять созвонимся, — бесцеремонно расцепил он мои руки. — Подумай пока, куда хочешь сходить. — Я и так знаю куда, грубиян. — Иди домой, уже вся куртка промокла. — Ну и ладно, до завтра! — я хмыкнула и зашагала вперёд, но обернулась у двери — Федя стоял всё там же, щурясь от летящих прямо в лицо хлопьев, и провожал меня взглядом. — А ты почему не уходишь? — Сейчас пойду. Облепленный белым с ног до головы, он был похож на йети. Улыбнулась промелькнувшему перед глазами образу. «Интересно, у него всё тот же вкус?» Я подбежала к Соколову и, порывисто обняв за шею, захватила губами его нижнюю губу. — М-м, ты снежный человек со снежно-нежными губами, — счастливо рассмеялась, глядя в блестящие серые глаза. — Чего? — ещё подтормаживал Фёдор, отходя от негаданно обрушившейся на него лавины любви. — Получается, отморозок? — гоготнул он. — Ага, челябинский.Свидание
Приготовилась к нашей встрече как следует: тонкая обтягивающая блузка, полупрозрачное кружевное бельё, короткая юбка. Холодно на улице, но у меня пуховик чуть не до самого пола, да и гулять мы не собирались — не замёрзну. Оставались последние штрихи. Вдевала в ухо серебряную серёжку, когда зазвонил мобильник. Губы расплылись в безмятежной улыбке — Федькина мелодия. — Привет! — Привет! У меня херня на работе. Мужику срочно нужно машину починить, у нас свет отрубили в районе. Не успеваю, короче. Батя ещё нескоро вернётся подменить. — А-а. Ну, ничего страшного. Перенесём на потом. Тебе помочь? — Нет, чем ты поможешь? Я тут с фонарём копаюсь. Ладно, созвонимся. — Да занимайся спокойно. Всё хорошо. Я решила всё-таки приехать — не будет же он там сидеть вечно, освободится. Добралась на такси. — Ты чего притащилась сюда? — нахмурился Соколов, отвечая на поцелуй, но видно было, что доволен. — Помочь тебе или наоборот — отвлекать, — заигрывая, подёргала плечами. — Я почти заканчиваю, посиди пока, — он вернулся к открытому капоту, включая фонарик на лбу. Внутри царила полутьма. На полу валялись какие-то железяки, детали, стояли ещё две машины: одна без бампера, с вмятинами и содранной краской, у другой был раскурочен бок — разгульные новогодние праздники. По стене двигалась удлинённая Федина тень в свете аккумуляторной лампы. Такая интимная обстановка! Я сняла пуховик и облокотилась о стол, стоявший поодаль, следя за Соколовым. Мой взгляд заскользил по склонившейся над машиной крепкой фигуре, высоко закатанные рукава рабочей рубахи открывали обзору напряжённые мышцы. Федя повернул ко мне голову, почувствовав, видимо, что его мысленно пожирают: — Как Женя, освоилась? — Да, уже как своя там. Она на удалёнке, переводит технические тексты, выполняет расчёты. — Угу. Чем занимались? — На ярмарку в Швецию съездили, я тебе кое-что привезла, потом отдам. Гуляли, болтали… Кстати, а как у тебя новогодние прошли? — Нормально. — Нормально? — задиристо переспросила я. — Судя по фотографиям Кузьмина, прямо шикарно. Андрей у меня в друзьях в вк, и после Нового года в ленте новостей всплыли интересные материалы: они сняли компанией коттедж, выпивка, шашлыки, девочки там тоже были. Правда, ни на одной фотке Соколов не был замечен в чём-то компрометирующем, но подколоть этого хлопца надо было. Федя проигнорил мой выпад и присел, что-то крутя пальцами: — Подай разводной ключ с жёлтой рукояткой. — Держи, — протянула инструмент и, вильнув попой, потёрлась о его плечо. В серых глазах зажглись плутовские искры, не отводя бессовестного взгляда, Федя приник губами к моему полуголому бедру. Кожу обдало горячим дыханием, я вздрогнула от неожиданной ласки и рефлекторно одёрнула ногу, отстраняясь. Соколов скинул рабочие перчатки и выпрямился, надвигаясь на меня. Как под гипнозом, я покорно шагала назад, затаив дыхание и неотрывно смотря ему в глаза. Эта игра будоражила, волнительно щекотала нервы. Поясницей упёрлась в твёрдый край стола — отступать больше было некуда. Федя подался вперёд, ладони опустились на столешницу, загоняя меня в западню. — Почему не работаешь, уже закончил? — еле сдерживая улыбку поинтересовалась я. Его взгляд хищно блуждал по моему лицу, задержался на губах и снова взметнулся вверх. — Сказала, что пришла отвлекать, — у тебя получилось. — Обожаю, когда мне что-то удаётся! Особенно с тобой, — я довольно сощурилась, подставляя губы, которые Соколов пару секунд назад так внимательно изучал. Мои пальцы заскользили по сильной шее к вырезу его рубахи. Быстро расправившись с пуговицами, я принялась покрывать поцелуями плотную кожу груди, плечи. Федин запах дразнил ноздри, опьяняя, возбуждая. Он извернулся, освобождаясь от моего натиска, и, подхватив под попу, усадил на стол. Широкие чёрные зрачки затягивали в свой манящий омут. Я запрокинула голову, открывая уязвимую шею жарким губам, языку, покалывающими разрядами разгоняющим кровь по телу. — Расстегни, у меня руки грязные, — краем сознания уловила хрипловатое. — А… сейчас, — выплывая из сладкой полудрёмы, разомлевшая, я непослушными пальцами дёрнула края блузки, и кнопки пикантно затрещали, открывая доступ к телу. — Благодарю, — получила ослепительную улыбку в ответ. Федя тут же поддел зубами тонкую ткань кружева и потянул, оголяя мою грудь. Жар его дыхания приятно щекотал распалённую кожу, и я тихо захихикала, но осеклась. — М-м-м, — волна удовольствия захлестнула, побуждая выгнуться навстречу жадным губам, сомкнувшимся вокруг соска. Я запустила пальцы в русые волосы, гладя Соколова, прижимая сильнее, ближе. Скользнула коленом между его ног, дразня возбуждённую плоть. Шумный выдох, затуманенный взгляд в ответ… Я довольно улыбнулась и потянула руку к застёжке ремня, но тут же вздрогнула — пронзительно неприятный стук в железную дверь застал нас врасплох. — Засов закрыт изнутри, не бойся, — прошептал Соколов, целуя меня в висок. — Кто это? — Наверное, мужик за машиной вернулся. Нужно открыть, — он схватил со стола рубаху, я тоже быстро застегнула кнопки на груди и оправила юбку. — Ты готова? — глянул на меня Федя. — Да! — энергично закивала в ответ. — Оглохли, что ли?! — как только звякнула тяжёлая железная дверь, налетел возмущённый хозяин авто. — Отлить ходил, — сходу нашёлся Федя. Тут уж мужику крыть было нечем. Он недовольно потоптался и снова забухтел: — Ну чё там, готова? Соколов открыл дверцу, повернул ключ зажигания, и машина послушно завелась. — Можете забирать, — заключил он, захлопывая капот. Оставалось ещё уладить небольшие формальности с документами. И пока Федя объяснял мужику, что к чему, к мастерской подрулил внедорожник, таща на буксире другую машину. — О, а чё у вас тут так «светло»? — выпрыгнул не в меру весёлый водитель и протянул Соколову руку. — Здорова! Принимай железо, начальник. «О-о, это надолго. Лучше мне свалить», — сообразила я и засобиралась. — Фёдор Михайлович, документы доделала, квитанции у вас на столе. Я уже пойду. Хорошего дня! — подмигнула «начальнику». — Ань, — догнав снаружи, Соколов притянул меня к себе. — Позвони, как доберёшься. Извини. — Не извиняйся, работяга. Я лучше сообщение напишу, вдруг ты занят. Потом сам перезвони, как закончишь. Я буду ждать! О, свет дали. Лампочки дружно загорелись, освещая автосервис.Ночной гость
Спать совсем не хотелось, а шёл уже двенадцатый час. Я сходила в душ, заварила себе чай с мятой и включила успокаивающую музыку для сна. Ждала теперь, пока высохнут волосы, поглаживала котов, уютно развалившихся по бокам, постигала дзен, как вдруг завибрировал телефон. «Хм-м, Соколов». — Да? — Я внизу, — не успел Федя договорить, запиликал домофон. — Э-э, хорошо, — моментально подорвалась с кровати, впуская его в подъезд. Чёрт, хоть бы написал смску, что всё-таки приедет сегодня, а я в бомжовских домашних штанах и старом тёплом свитере. Заметалась, как моль по шифоньеру в поисках своего приличного короткого халата с нежно-розовыми лотосами «на экстренный случай». — Да иду, сейчас! — пока я там копалась, Соколов уже давным-давно добежал до двери и донимал звонок. Одобрительно посмотрела на себя в зеркало — сойдёт. — Долго открываешь. Спишь уже? — ввалился Федька со своими наглыми комментариями. — Предупреждать потому что надо, когда на ночь глядя к людям заявляешься. Ванну принимала, — в подтверждение тряхнула ещё влажными волнистыми прядями и с коварным удовольствием заключила по медленно сканирующему меня от макушки до пят взгляду, что операция по соблазнению прошла успешно. Соколов что-то там издал невнятное в ответ, скидывая куртку и ботинки. Следила за его движениями, а в голове маниакально крутилось: «Сейчас всё будет», «А-а, прямо сейчас»… Кошаков и след простыл — попрятались по углам, испугавшись звука домофона. Я скользнула обратно в комнату и выключила свет, оставила только бледный ночник у кровати. Федя шагнул за мной, стаскивая на ходу футболку. — На чём мы остановились? — раздался рядом низкий голос, длинные пальцы нежно провели по щеке. Я прикрыла веки, наслаждаясь его близостью, и потянула за пояс халата. Тот змеёй сполз к ногам, за ним последовал и сам халат. — Где-то здесь, — весело рассмеялась над тем, как старательно Соколов пытался не опускать глаза вниз от моего лица, и прильнула к нему. Соски возбуждённо напряглись, потираясь о горячую мужскую кожу. — Хорошо, что пришёл, — прошептала я и прикусила мягкую мочку уха, ладошки поглаживали Федину грудь, сильный живот, изучая на ощупь крепкое стройное тело. — Жар как от углей, — выдохнула, оставляя влажные следы поцелуев. Язык очертил контур маленького тёмного соска, я вобрала его в рот, посасывая, а руки пробрались под резинку штанов. Федя вздрогнул и, запустив пальцы в мои волосы, заставил запрокинуть голову. — Не трогай, иначе всё быстро закончится, — наши глаза встретились, и я понимающе кивнула в знак согласия. Меня тут же притянули, пылко целуя. Ощущала себя такой хрупкой, невесомой, тело восторженно отзывалось на чувственные прикосновения Фединых губ, пальцев. Опустившись на колени, он принялся ласкать мой живот, сжимая тонкую талию, скользя ладонями по пояснице, бёдрам. Я томно прикрыла глаза, меня как будто с головой накрыло тёплыми пенными волнами, в ушах шумело от накатывающей с нарастающей силой страсти. Ноги подкосились, и Соколов легко подхватил меня, поднимая на руки. Я мягко провела кончиками пальцев по его подбородку, смотря на любимое лицо со всей нежностью, силу которой не могла описать словами, и серые глаза лучились в ответ. Наши губы снова сомкнулись. Целуя, Соколов осторожно опустил меня на кровать, а потом отстранился. — Долго копаешься, — припомнила ему недавнее хамство и приподнялась на локтях, с потаённой улыбкой наблюдая за тем, как он стаскивает штаны и надевает презерватив. — Тише едешь — дальше будешь, — усмехнулся Соколов, бросив многозначительный взгляд. — Ого-го, дедуля, — я рассмеялась, откинувшись на матрас, а когда поднялась обратно, меня уже вовсю без стеснения разглядывали голодными глазами. Краска смущения мгновенно залила лицо, я резко села, подтянув колени к груди, и в растерянности запальчиво взвизгнула: — Чего встал там? — по довольной Фединой физиономии поняла двусмысленность своей фразы. — Не по делу претензия, — хмыкнул он. — А-ха-ха, нет, это камень в твой огород, на него жалоб нет. Пока что, — тихо добавила, хохотнув. Соколов схватил меня за лодыжки и потянул, опрокидывая на кровать, подминая под себя. Большие ладони накрыли мои, заводя руки вверх, сплетая пальцы. — Много болтаешь — нужно тебя занять, — нависал он надо мной. Собиралась вякнуть что-то безумно остроумное в ответ, но приоткрытый рот опалил чувственный поцелуй. Я желала Соколова до дрожи, тело сладко ныло, ощущая тяжесть его тела, мечтая завладеть им полностью. — Хочу тебя. Сейчас, — выдохнула в терзавшие сладкой пыткой губы. Устроившись между моих ног, Федя провёл языком влажную дорожку по внутренней поверхности бедра, вырывая стон наслаждения, и подхватил меня под ягодицы. — М-м-м, — я подалась ему навстречу, крепко обхватывая за талию ногами, подстраиваясь под задаваемый ритм. Напористый, пылкий, Соколов сводил с ума, не давая перевести дух. Не переговариваясь, мы только обменивались довольными исступлёнными взглядами, полностью отдаваясь друг другу. Ослепительный яркий свет, бьющий из окон прямо в глаза, разбудил меня первой. Моя взъерошенная «спящая красавица» дрыхла богатырским сном, по-барски раскидав руки-ноги. Не удержалась и осторожно провела кончиками пальцев по его голой спине. Соколов даже не шелохнулся. Бедные коты, услышав, что хозяйка проснулась, опасливо заглядывали из-за двери внутрь комнаты. Вся простынь была скомкана, на полу валялись мятые бумажные салфетки, одежда. Довольно улыбнувшись, я потянулась, накинула халат и прошлёпала на кухню.